"Сколько тайн и имён, в этот век я влюблён..."

Литературная гостиная.

«Сколько тайн и имён, в этот век я влюблён…»

Цели:

• совершенствовать навыки выступления перед публикой, умений выразительного чтения;
• развивать интерес к изучению литературы;
• попытаться создать в сознании учащихся целостность картины России предреволюционного периода;
• побудить школьников к изучению биографических данных и творчества поэтов, относящихся к «серебряному веку».

Ход мероприятия:

Сколько тайн и имен!

В этот век я влюблен.

Век серебряный,

Век из света…

Век поэзии,

Век мечты,

Бытия век,

Век человека,

Мысли век

И век красоты…

Век Душа, век Поэт…Звука век, Слова век…

Сколько тайн и имен! В этот век я влюблен.

Учитель. “Серебряный век …” Эти слова взывают к памяти того поколения, которое пережило культурный взлёт, духовное возрождение в России в эпоху войн и революций. Поэтому так и называют первую четверть XX столетия, что по созвучию блестящих имён и творческому накалу она вместила – век. Творческое вдохновение, вспыхнув ярким пламенем, не погасло в 1917 году, а ушло вглубь, скрылось в пепле от урагана истории. Прерванная душа, пресечённое слово, недопетая песня …

Ведущая. В глубине одного из петербургских дворов находилось кафе, называющееся «Бродячая собака». Открыто оно было в ночь под Новый год (1912 г.) и сразу стало излюбленным местом встреч петербургских поэтов, художников, артистов. Вот как об этом писал поэт Георгий Иванов: «Комнат в «Бродячей собаке» было всего три. Буфетная и две залы. Это в прошлом обыкновенный подвал. Теперь стены ярко раскрашены, вместо люстры – золотой обруч. Ярко горит огромный кирпичный камин».

Пронин. Уважаемые дамы и господа! Вечер поэтов, указанный в программе, начнётся через несколько минут.

Ведущая. Это Борис Пронин, организатор кабаре “Бродячая собака”, гостями которого были по сред`ам и субботам художники, поэты, музыканты. Если бы хватило силы, он бы весь свет превратил в театр.

Пронин. “Собаку” придумал всецело я. И вот у меня возникла мысль, что надо создать романтический кабачок, куда бы все мы, “бродячие собаки”, могли приткнуться, дёшево прокормиться и быть у себя, бродячие, бесприютные собаки.

Не так давно у нас появился свой гимн. Попросим автора, Михаила Кузмина, прочесть хотя бы первый куплет.

М. Кузмин. (Читает):

От рождения подвала

Пролетает лишь быстрый год,

Но “Собака” нас связала

В тесно-дружный хоровод.

Чья душа печаль упала,

Опускайтесь в глубь подвала,

Отдыхайте, отдыхайте, отдыхайте от невзгод.

Пронин. Благодарю. Мы рады приветствовать Вас, дорогие гости, желающие провести с нами время в обществе знаменитых деятелей искусства. Не забудьте свои впечатления оставить в нашей свиной книге. 

Да, я любила их – те сборища ночные,

На низком столике - стаканы ледяные,

Над черным кофеем пахучий тонкий пар,

Камина красного тяжелый зимний жар,

Веселость едкую литературной шутки… - Анна Ахматова

Звучит тихая музыка, рояль

Михаил Кузьмин

Здесь цепи многие развязаны –

Все сохранит подземный зал,

А те слова, что ночью сказаны,

Другой бы утром не сказал. -

Ведущая Они собирались в «Бродячей собаке». Они называли себя модернистами. Они были молоды и талантливы. Они были веселы и серьезны. Сочетали высокую поэзию со смехом, вином, легкими влюбленностями. Но уже тогда они многое предвидели в своих судьбах, судьбах России.

Рожденные в года глухие,

Пути не помнят своего.

Мы – дети страшных лет России

Забыть не в силах ничего.

Испепеляющие годы!

Безумья ль в вас, надежды ль весть?

От дней войны до дней свободы

Кровавый отблеск в мире есть - Александр Блок

Учитель Судьбы творцов начала века так же, как и судьбы многих россиян в то время, были трагичны и счастливы одновременно. И все они были необыкновенно талантливы и интересны. Целая серебряная россыпь имен…

Ведущая Николай Гумилев… Оригинальность, поэтические откровения, любовь к путешествиям, странствиям, экзотике… Мечтатель, создатель яркого литературного направления - акмеизм. Создатель «Цеха поэтов». Как мало ему было отпущено в это жестокое время. Сколько поэтов преждевременно потеряла русская земля.

Песня на стихи Н. Гумилева «Ещё не раз вы вспомните меня».

Николай Гумилев – рыцарь не только в поэзии, но и в жизни, умевший любить глубоко. Его имя рядом с именем Анны Ахматовой.

Я знаю женщину: молчанье,

Усталость горькая от слов,

Живет в таинственном мерцанье

Ее расширенных зрачков.

Ее душа открыта жадно

Лишь медной музыке стиха,

Пред жизнью, дольней и отрадной

Высокомерна и глуха.

Неслышный и неторопливый,

Так странно плавен шаг ее,

Назвать нельзя ее красивой,

Но в ней все счастие мое.

Когда я жажду своеволий

И смел и горд - я к ней иду

Учиться мудрой сладкой боли

В ее истоме и бреду.

Она светла в часы томлений

И держит молнии в руке,

И четки сны ее, как тени

На райском огненном песке.

Он привел ее в поэзию, и она стала царицей в ней.

Клип «Нет, царевич, я не та»

Ахматова восхищала своими стихами, она восхищала своим достоинством, своим презрением к мещанству, своим высоким Духом.

Я пришла к поэту в гости.

Ровно полдень. Воскресенье.

Тихо в комнате просторной,

А за окнами мороз.

У него глаза такие,

Что запомнить каждый должен,

Мне же лучше, осторожной,

В них и вовсе не глядеть.

Но запомнится беседа,

Дымный полдень, воскресенье,

В доме сером и высоком

У морских ворот Невы. (А.Блоку)

Пронин (обращаясь к Блоку) Ну-с, Александр Александрович, вы что-нибудь прочтёте сегодня нам?

А. Блок (читает)
Когда я одинок и погружен в молчанье,
Когда чужая речь давно мне не слышна,
Я чувствую в груди немое трепетанье,
И близким прошлым полнится она.

Когда я одинок, и голоса чужие
Не слышны, не нужны, и чужды, и темны,
Я чувствую в себе призвания былые,
И прошлого изгибы мне видны.

Не нужно мне грядущих, настоящих -
Всех пошлых сил, истраченных в "борьбе".
Я полн заветов дней моих давящих,
Подобных прошлой, может быть, судьбе.

(Вбегает поэт – Игорь Северянин в цилиндре, с цветком. Бурно читает):

Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!

Удивительно вкусно, искристо и остро!

Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!

Вдохновляюсь порывно! И берусь за перо! (на ходу хватает бумагу и что-то пишет)

Ведущая: Это молодой Игорь Северянин. В чем его только не обвиняли: в восхвалении мещанства и пошлости, в самолюбовании. «Северянинщиной» называли дурной вкус. Нам не суждено бросить розы в гроб поэта, но нам суждено заново осмыслить причудливое движение мысли, тонкую иронию, мечты и насмешки человека, который слишком долго ждал нашего признания.

И. Северянин (вскакивает и читает)

О, знаю я, когда ночная тишь
Овеет дом, глубоко усыпленный,
О, знаю я, как страстно ты грустишь
Своей душой, жестоко оскорбленной!..

И я, и я в разлуке изнемог!
И я - в тоске! Я гнусь под тяжкой ношей...
Теперь я спрячу счастье под замок,-
Вернись ко мне: я все-таки хороший...

А ты - как в бурю снасть на корабле,-
Трепещешь мной, но не придешь ты снова:
В твоей любви нет ничего земного,-
Такой любви не место на земле!

Пронин: А вот и Зинаида Гиппиус – гордая, рыжая, недоступная, ко всем относящаяся с иронией.

Зинаида Гиппиус (на всех смотря в лорнет, рыжие волосы распущены):

Как черный ветер ты рвешься к двери,

Как ветер черный, поешь – «я твой».

Я древний хаос, я друг твой давний,

Я друг твой давний – открой! Открой!

(Вбегает Бальмонт. Волосы взъерошены, шея обмотана черный галстуком)

Бальмонт: Ах, оставьте, Зинаида Николаевна! Лучше я прочту. Я же первый поэт России!

Я русский, я русский, я рыжий.

Под солнцем рожден и взрос…

(останавливает, продолжает дальше)

Нет, лучше другое, послушайте, как звучит. «Чуждый чарам черный челн!..» А? Каково?

Зинаида Гиппиус: И чьим же чарам он чужд, позвольте?!

Бальмонт: Ну, не хотите слушать стихи – я выброшусь в окно! (бежит к окну, дамы с визгом его оттаскивают).

Ведущая: Бальмонт в порыве забыл, что кафе находилось в подвале, и из окна можно было только вылезть. Жаль…

Зинаида Гиппиус: А это что еще за дитя? Что за бант?

(появляется Ирина Одоевцева – «маленькая поэтесса» с огромным черным бантом)

Ирина Одоевцева: О, вы меня еще не знаете! Я – Ирина Од`оевцева – ученица Николая Гумилёва. Сейчас я пишу стихи. А потом уеду за границу вместе с поэтом Георгием Ивановым, проживу с ним долгую жизнь во Франции, вернусь в Россию и подарю вам две книги воспоминаний: «На берегах Невы» и «На берегах Сены».

Нет, я не буду знаменита.

Меня не увенчает слава.

Я - как на сан архимандрита

На это не имею права.

Ни Гумилев, ни злая пресса

Не назовут меня талантом.

Я - маленькая поэтесса

С огромным бантом.

Ведущая: Здесь в «Бродячей собаке» разыгрывались очень интересные сцены. Вот, кажется, незнакомое лицо. Откуда этот молодой поэт?

(Идет Сергей Есенин под руку с Айседорой Дункан. Он – в рубахе, сапогах, белокурый. Она – в хитоне, босая с шарфом)

С. Есенин:  Я из Рязани! Где…

Низкий дом с голубыми ставнями,
Не забыть мне тебя никогда,-
Слишком были такими недавними
Отзвучавшие в сумрак года.

До сегодня еще мне снится
Наше поле, луга и лес,
Принакрытые сереньким ситцем
Этих северных бедных небес.

Восхищаться уж я не умею
И пропасть не хотел бы в глуши,
Но, наверно, навеки имею
Нежность грустную русской души.

Эх,  Айседора, спляши!

Айседора начинает свой танец с шарфом.

Пронин. Господа! Давайте же дадим слово дамам. Марина Ивановна (Цветаева), просим!

Вы не любите слово “поэтесса”, вы – поэт. Что это, вызов нам, мужчинам?

М. Цветаева. Что вы?! Что вы?! Я люблю вас всех. Но сегодня я читаю только для одного (обращает свой взор на А. Блока.)

Имя твоё – птица в руке,

Имя твоё – льдинка на языке,

Одно – единственное движение губ.

Имя твоё – пять букв.

Мячик, пойманный на лету,

Серебряный бубенец во рту.

Камень, кинутый в тихий пруд,

Всхлипнет так, как тебя зовут.

В лёгком щёлканье ночных копыт

Громкое имя твоё гремит.

И назовёт его нам в висок

Звонко щёлкающий курок.

Имя твоё, - ах, нельзя! –

Имя твоё – поцелуй в глаза,

В нежную стужу недвижных век.

Имя твоё – поцелуй в снег.

Ключевой, ледяной, голубой глоток.

С именем твоим – сон глубок.

Реплика из зала (Северянин). Да что же это?! Опять все лавры Александру Александровичу. Неужели мы не заслуживаем Вашего внимания?

М. Цветаева. Конечно, заслуживаете! Да я для вас даже спою, если вы поддержите.

Клип «Мне нравится, что вы больны не мной…»

Пронин: Разное случалось в «Бродячей собаке». Но всё же здесь было весело и оживленно.

Учитель: Вот и подходит к концу наша сегодняшняя встреча с поэтами «Серебряного века».

Мысленно охватывая безбрежное море поэзии этого периода русской литературы, нельзя не восхититься ее поразительным многообразием и богатством. Гуманные идеалы, воплощенные в произведениях поэтов «серебряного века», будут всегда находить отклик в наших сердцах.