Рассказ «Необычные деньки обычной авторши!»

Необычные деньки обычной авторши!

Я мучила бедный лист уже два дня, но так ничего и не написала. У меня было желание творить (вон оно сидит на столе, ножками болтает), но вот идеи… Не было Музы. Вдохновение тяжко вздохнуло, и спрыгнуло на пол. Упёрло руки в боки и нахмурило/ла (?) свои рыжие брови.

— Мира! Так нельзя! Я уже второй день с тобой сижу, а мне ещё двадцать восемь поэтов, двенадцать художников и двух скульпторов надо посетить! Помирись ты, наконец, с Музой и я пойду!

Я тяжко вздохнула. Ну, что ей сказать? Однако это рыжее чудо не отстанет от меня, пока я что-нибудь не сделаю. Я взглянула в её детские зелёные глаза. Волна предвкушения прокатилась по мне. Так всегда бывает, когда мы встречаемся взглядами. Сегодня она надела зелёное, под цвет глаз, платье с кучей оборочек. Фиолетовые колготки в жёлтую полосочку и неизменная белая шляпка с розой, которая меняет цвет под её настроение.

— Вдохновение, миленькая! Да я бы рада, но Муза не хочет!

— Чем же ты так его обидела? — Вдохновение сделала бровки домиком. Не знаю, в каком образе она появляется перед вами, но когда я на неё смотрю, всегда умиляюсь! Вот такое у меня милое Вдохновение. Муза совершенно на неё не похож. Он неприступный, наглый, даже высокомерный. У него тёмно-алые волосы до пояса, которые смешно топорщатся и напоминают иголки. Глаза у Музы чёрные, словно два омута. Высокие скулы и заострённое лицо. Голос бархатистый, с едва заметным французским акцентом. Чёрная футболка с рукавами до ладоней, черные, облегающие джинсы. Он, конечно, часто язвит, лукавит, но… Только он может подарить мне идеи. Только будучи рядом с ним, я могу творить. У Музы есть и хорошие стороны: он терпелив, в трудную минуту не оставит, а ещё...

Ну, что-то я отвлеклась. Тем более что Муза действительно оставил меня в самый неподходящий момент!

— Как мы с ним поссорились, значит? Ну, слушай!

Дело было накануне, а то есть три дня назад. Я сидела и дописывала главу романа «Ключ от железного сердца», Муза куда-то отошёл. Тут на кухне послышался грохот и присвист. Я оторвалась от печатанья и поспешила туда. И что я вижу? Этот… Агр!!! Этот Муза, сидит себе спакойненько на тумбочке, печенье уплетает за обе шёки, на полу, ой боже… На полу осколки посуды и моей любимой вазы!

— Упало. Тебе убирать, — сказал Муза и нагло так, картинно откусил кусочек от печенья. Я стояла в ступоре несколько секунд, но всё же гнев пересилил.

— Ты, ты понимаешь, что наделал олух?! — накинулась я на него с кулаками, — ты мне весь сервиз перебил! И любимую вазу! Придурок!

— Так, а вот на личные оскорбления переходить не надо, я этого не люблю. — Муза угрожающе слез с кухонной тумбы.

— А вот и перейду! Ты наглый, идиот Муза! Почему ты такой эгоист? Убить тебя, мало! Дуралей! Лучше бы тебя вообще не было! — и тут я сделала непоправимую ошибку. Я ударила Музу по лицу. Он оторопел, отошёл на два шага от меня и коснулся красного отпечатка моей ладони на его щеке. Затем нахмурился и сказал:

— Значит, так? Я такой, каким ты меня создала в своём подсознании! И таким я и останусь, пока тебя не начнёт вдохновлять что-то другое! Хотя, нет… — Муза покачал головой, — ты не ценишь того, что у тебя есть. Меня не будет, как ты и хотела.

И не успела я ни слова сказать, как он хлопнул в ладоши и исчез. Вот так просто, взял и исчез.

Поймала я себя на том, что реву на плече у Вдохновения. Она гладит меня по голове и держит мои очки.

— А я же… — *всхлип*, — я же люблю его… — *всхлип*, — что же мне теперь делать?

— Ну, ну! Тише, тише! Я, кажется, знаю, где сейчас может зависать Муза...

Я схватила Вдохновение за грудки и посмотрела в её глаза.

— И где? Где он может быть?

Вдохновение положила ладони на мои руки.

— Возможно… Возможно, он отправился в мечтательный город.

Я не сразу врубилась. Похлопала ресницами для приличия.

— Ась?

— Ну, мечтательный город, — Вдохновение почесала затылок, — там много разных э… Там, в общем, живут вдохновения, мечты, музы, сны и даже кошмары… Обычно, простым людям и авторам туда нельзя, но...

— Как туда попасть? — я её уже не слушала.

— Там опасно. Я не буду брать ответственность на себя, за твою жизнь, — Вдохновение серьёзно посмотрела на меня.

— Плевать, я должна извиниться перед Музой!

— Ну, хорошо. Закрой глаза.

— И всё?

— С тебя и этого хватит.

Я зажмурилась. В лицо словно подул ветер. Меня закружило, завертело и резко остановило. Многоголосый хор заставил меня вздрогнуть. Я открыла глаза и увидела площадь. Люди совершенно разных наружностей прохаживались по ней и разговаривали.

— Тебя бы приодеть… Может, за музу сойдёшь… — Я посмотрела на Вдохновение. Та критически меня разглядывала, — Ладно, надо поспешить, пока тебя ни кто не заметил.

Вдохновение схватила меня за руку и повела в ближайший магазин одежды. Там нас встретила довольно красивая японка в розовом кимоно.

— Ой! Тиши! Не часто тебя здесь увидишь! — воскликнула она, увидев Вдохновение.

— Тиши? — переспросила я.

— Потом объясню, — отмахнулась Вдохновение, — Лак-дак, нужно подобрать наряд для...

— А! Как давно я не видела мечт! Они ведь заходят ко мне даже реже чем ты! В основном, одни музы-то со снами, здесь и тусуются! — Лак-дак покачала головой, приняла меня из рук Вдохновения и потащила к полкам с одеждой.

А я-то думала Вдохновение, и Муза так странно одеваются, только по прихоти! Но как оказалось… Хех…Самое нормальное из того что мне предложила японка, было ядовито-розовое платье с болотно-зелёными узорами-розами. Тем не менее, одели меня в белое облегающее платье без рукавов, со стоячим воротником, который был выше моей головы. Подол платья загибался вверх как утиный хвост, оставляя открытыми коленки. На руки нацепили с десяток браслетов, ноги засунули в белые туфельки и белые капронки. Лицо набелили пудрой, губы намазали чем-то вроде белой губной помады.

Вдохновение договорилось о цене, и мы вышли на площадь.

— Понимаешь, я же тебе говорила, что авторам и простым людям здесь появляться нельзя? — начала она шёпотом, — так вот, это всё из-за энергии, которую вы излучаете. Мы поддерживаем свою жизнь за счёт неё. Но есть закон, который не позволяет впитывать всю энергию людей, так как вы можете умереть. Я этот закон соблюдаю, но есть множество э… Тех, кто не прочь закусить неопытным автором. Нет, ты, конечно, можешь себя защитить, это происходит у всех по разному, художнику достаточно взмахнуть кистью и «вуаля» перед ним воин, который ради него пожертвует жизнью. Тебе же, как писателю, нужно составить стихотворение или описание того что ты хочешь получить. Правда, есть одно но — ты не можешь призвать что-то, что выше твоего уровня мастерства. Короче, ты ещё не опытна и твой максимум — это пустить в неприятеля стаю птичек, — Вдохновение тяжело вздохнула и продолжила, — и ещё. Здесь у каждого есть имя. Моё — Тиши, имя Музы, как не странно, — Муза.

Я кивнула. Поняла я от силы половину, но и этого было достаточно, что бы понять — без маскировки мне конец.

— И есть ещё одна проблема. Я не могу быть с тобой рядом по… По личным причинам короче. Пока. — Тиши отпустила мою руку и мгновенно затерялась в толпе. Вот тут-то я перепугалась. Что мне делать? Где искать Музу? А тем временем поток нёс меня дальше. Я уже сбилась со счёта поворотов и улиц.

— Блин, да где я? — шёпотом выругалась я, попав в какой-то малолюдный переулок. Здесь всё было отделано в стиле: нано технологии — это наше будущее. И тут, дверь ближайшего заведения открылась, и оттуда вышел ОН. Муза был таким же, как в тот день, когда ушёл. Только завязал волосы в хвост. Он держал за талию молоденькую девушку, в золотых бриджах и золотой майке. Её золотые волосы были стянуты в толстую косу. Она была красива. Очень красива. У неё был переливчатый золотистый смех. Я так и застыла посреди тротуара. Вот сейчас Муза меня увидит...

— Муза! — Муза улыбнулся и посмотрел на «золотую», — а ты действительно только меня любишь?

— Естественно… — возможно я хватаюсь за соломинку или он действительно недоговорил?

— Муза! А ты не вернёшься к этой авторше? — «Золотая» повисла на плече Музы.

— М… — она, похоже, расценила это как «нет».

— Муза, я тебя обожаю! — Она подпрыгнула и поцеловала Музу в шёку, затронув при этом уголок губ.

Во мне словно что-то оборвалось. Какое-то гадкое чувство накатило волной. Что-то горячее пробежало по щеке и упало на землю белой каплей. Затем ещё и ещё… Слёзы? Нет, он же меня узнает...

Я прикрыла ладонями лицо и побежала в ближайший закоулок. Мой грим уже полностью стёрся. Я вытерла губы тыльной стороной руки и огляделась. Я попала в какой-то пустынный сквер. Свинцовые облака закрыли небо.

«Странно… Была же хорошая погода… А, плевать, надо отсюда выбираться...» — я быстрым шагом пошла дальше. Меня сковало странное чувство. Такое… Вам никогда не казалось, что за вами следят? Следят, направив в спину винтовку. И обернуться или ускориться нельзя, что б ни выстрелили. Вот такое это было чувство. Я поёжилась. Откуда-то подул холодный ветер, а моё одеяние и вовсе не грело.

«Там, в общем, живут вдохновения, мечты, музы, сны и даже кошмары… — вспомнила я слова Тиши и побледнела, — кошмары… У меня же был такой кошмар...»

— Эй, красавица, не желаешь ли познакомиться? — я обернулась. Позади меня стоял мужчина лет тридцати. Светлые волосы подстрижены под горшок. В левом ухе серьга в виде зуба. Лицо перекошено кривым шрамом. В глазах — безумие. Я подняла руку на уровень подбородка, словно строя стену между нами.

— Прошу, прощенья? — спросила я севшим голосом. Жалкая попытка сказать твёрдо.

— Да ладно тебе, — мужчина схватил меня за запястье и приблизился, — развлечёмся.

В один миг черты его лица превратились в волчью морду. Я взвизгнула, вырвала руку и побежала. Сумасшедший хохот преследовал меня.

«Кошмары здесь реальны! Мать, да во что я ввязалась?! О нет...» — Я добежала до глухой стены. Ни пройти, не перелезть. Я оглянулась в сторону оборотня и чуть не закричала.

— Ку, ку, — его слюна капнула мне на обувь, — а вот ты и попалась. Знаешь, у тебя такой необычный запах.

Оборотень приблизился к моей шее и повёл носом.

— Ты не пахнешь, ни мечтой, ни вдохновением, ни сном. Ты пахнешь… — его глаза сверкнули, — ты пахнешь человеком!

— Солнышко сидит во мне, мы ударим им по тьме! — ляпнула я первое, что пришло в голову. Сработало! От моего тела полился яркий свет. Оборотень взвыл и отошёл, прикрывая глаза.

— Ах ты… Ах ты дрянь! — закричал он и бросился на меня. Чья-то спина закрыла мне обзор.

— Пшёл от сюда шавка. Это моя авторша.

— Муза? Я что, я… Я уже ухожу. Не знал что она с тобой.

Меня приобняли за талию и притянули к накаченному торсу. Я подняла глаза и встретилась взглядом с Музой.

— Так и знал, что это ты.

— Муза ты… — я прижалась к его груди, — ты. Вернись Муза… Вернись… Я ведь… Я… Прости меня.

Холодный ветер в лицо. Кружение и верчение. Я распахнула глаза. Я сидела за письменным столом, положив голову на руки. Рядом со мной сидела Вдохновение.

— Тиши? — а выпрямилась, — А где Муза?

Кто-то прижался ко мне сзади.

— А ты угадай! — Хихикнула Вдохновение, — ладно, потом разберётесь. Мне бежать надо, о чём писать будешь?

Я развернулась и посмотрела в лукавые глаза Музы.

— О сегодняшнем дне, — сказали мы вместе.

Берегите своих авторов!

Я сидела и смотрела, как препираются Муза Мечта и Вдохновение. На меня они решительно не обращали внимания. Хотя в этот момент как раз решалась моя судьба, а точнее судьба моих произведений. Дело в том, что я рисую из рук вон плохо, а так хочется, что бы мои тексты были проиллюстрированы! Но...

- А я вам говорю, это должен быть состоявшийся художник, который бы смог с предельной точностью отразить всех персонажей! – размахивая своей неизменной белой шляпкой с розой, которая меняет цвет под её настроение, кричала Вдохновение. Цветок естественно был ярко алым, под цвет её раздражения.

- А я тебе в сотый раз повторяю, ГДЕ МЫ ВОЗЬМЁМ СТОЛЬКО ДЕНЕГ, ЧТО БЫ ОПЛАТИТЬ ЕГО УСЛУГИ, А? Нет, нам нужен талантливый любитель, который ради любопытства согласился бы работать бесплатно! – ну, Муза был в своём репертуаре. Его тёмно-красные волосы извивались, словно щупальца у осьминога.

А я смотрела на сие буйство и откровенно скучала. Если работа будет выполнена в красках – хорошо. Но если будет написана карандашом, то ещё лучше. Ну, это я так думаю. Вообще, мне ближе всего идея Музы, однако...

- Эй! А может, вы меня спросите, чего Я хочу? – спор тут же прекратился и все э... Блин, да как же они называются?! Ладно, и все просмотрели на меня с нескрываемым презрением.

- Мира, ты б помалкивала а? Ну описала ты героев, а теперь молчи в тряпочку! – сказала двоица в один голос.

Сказать что я в шоке – значит, ничего не сказать.

Ну, всё... Моему терпению приходит конец! Я подскакиваю с дивана и громовым голосом приказываю своим э... Блин, серьёзно, как называются все музы, вдохновения и мечты?! А, ладно пусть будут таракашки. Так вот, приказываю своим таракашкам:

- А, ну, смирно! Авторша я или нет?! Быстро извинились и за работу! Солнце почти село, а от вас никаких идей!

Ноль внимания, фунт презрения. Хотя какой там фунт! Целая тонна! И пот её напором моя самооценка как автора падает ниже плинтуса, расплывается грязной лужицей по полу и стекает в маленькие трещинки в полу, а дальше она просачивается в подвал и...

- Ай, ай, как не хорошо! Разве можно так обращаться со столь прекрасной писательницей?

- Нельзя, - буркнула я и кивнула, - но ведь обращаются!

- Ведь так и недолго загубить талант!

- Полностью согласна, - и тут до меня дошло! Стремительно разворачиваюсь, - А вы кто-о-о?..

Мои щёки предательски заливаются румянцем. Передо мной стоит статный молодой человек. Его белые как снег волосы средней длины, слегка вьются; глаза, синие как сапфиры и глубокие как озеро Байкал. Ах, эта мушка возле правого глаза! Тёмно-синий костюм аля XVIII век! Пряжки так и сверкают! В одной руке тёмно-синий котелок с весьма элегантным украшением, другая рука мягко удерживает мою. Неизвестный изящно наклоняется и нежно целует обратную сторону моей ладони! Моё сердечко бешено отстукивает румбу.

- Джоан Монтгомери...

- Мирослава или нет, на европейский манер я Мирожанна... Мирожанна Лис...

- Я польщён вашим вниманием, прекрасная Мирожанна Лис. Нет слов, что бы выразить мои чувства...

- Зато у мен их накопилось немало! Мамонтани, Пьеро несчастный, а ну убрал свои грабли от моей авторши! – Муза со всей силы ударил по руке Джоанна и заслонил меня собой. Британец поджал губы и смерил Музу презрительным взглядом.

- Боюсь, СЭР вы не правильно произнесли мою фамилию, я Монтгомери.

- А мне плевать Мамонтани! Катись отсюда ко всем чертям! В этом доме ты не желанный гость!

- Я пришёл не к тебе Муза, а к твоей великолепной писательнице! И меня удручает тот факт, что ты до сих пор не научился правильно выговаривать мою фамилию, - Джоан самодовольно посмотрел Музе в глаза. Уши у последнего ярко горели.

- Я могу спокойно произнести твою фамилию... – сказал Муза, запнувшись на слове «произнести» и у него получилось «пхгоизнести» как картавит большая часть французов, - Монтг... – звук «Г» больше напоминал хрип, - Монтгомехги! А, чёхгт, опять! Мамонтани из-за тебя я снова начал хгассихговать! Убихгайся от сюда пока я тебя не пхгегстхгеглил! – последнее слово я не разобрала, но, кажется, Муза пытался сказать слово «пристрелил».

- Муза! Но ты же раньше никогда не картавил! – воскликнула я.

- Я не кохгтавлю! Я хгассихгую! – огрызнулся он.

- А в чём разница?

- Юная леди, условно, французы грассируют, а картавят евреи, - учтиво объяснил мне Джоан, - хотя по мне так, это лишь жалкая попытка оправдаться!

Я кивнула. Джоан нравился мне всё больше и больше!

- Ты меня не хгасслышал? Пошёл вон!

- Муза! Почему ты его гонишь? К тому же он не к тебе пришёл, а ко мне!

- Обычно Музы не ходят по чужим авторам.

Миссия не выполнима 3 или в поисках вдохновения.

Муза развалился на диване и курил сигарету. В мечтательном городе всё необычное, но тут он сам себя переплюнул. Сигаретный дым менял цвет от бледно фиолетового, до ярко жёлтого и выписывал такие фигуры в воздухе, что голова иной раз кружилась. Табаком совершенно не пахло, поскольку в мечтательном городе его и не курят. Нет, там всё намного хуже. В «стране фантазий» принято набивать сигареты ивовыми или земляничными листьями, цветами сирени (исключительно пятилепестковой!), а также лютика. Фентезийцев от этой муры вставляет не хуже марихуаны или табака. Особенно лютик. Собственно его сейчас Муза и курил.

- Эй, а!.. Аф... Ав... Гав... Вав... Авт-т-торша! – воскликнул он и гаденько так захихикал.

- Чего тебе обкуренный? – я нехотя подала признаки жизни, а точнее подняла голову со стола. Как-то не к месту вспомнились слова из начальной школы: «парта это не кровать и на ней нельзя лежать!»

- Кто... Кто-о-о-о это тут обхг... об... обхкуренный? – Муза напустил на себя обиженный вид, но выпятить нижнюю губу и свести глаза вместе оказалось очень трудно, и с лёгкою душой он оставил это занятие.

- А у кого тут язык заплетается? – но увидев, как Муза старательно хмурит брови, я любезно объяснила, - ты, кто ж ещё?

- У меня заплетык... Заплетык не языкается короче! Это ты тут чушь пор... прор... порор... несёшь, вот! – наконец справился с языковым барьером Муза и рассмеялся собственной находчивости.

- Ты у меня что-то спросить хотел? – я поморщилась. Дым стоял такой, что его можно было резать и есть. Собственно я так и поступила. Достала ножницы и вырезала в дыму отверстие. Дышать стало сразу как-то полегче. Заодно скатала из обрезков шарик и стала перебрасывать его из одной руки в другую. Дым немного пружинил, но в общих чертах на ощупь был как пена для ванн.

- Да... – Муза затянулся, и его глаза блаженно закатились. Вдруг он резко улыбнулся своей фирменной, гаденькой ухмылочкой и просипел – Ты почему не работаешь?

- В смысле? – я даже мячик подкидывать перестала.

- Я тебе уже семь идей подкинул, а ты ни одной не написала! – сказал он на удивление трезвым голосом.

- Ты пока курил, совсем не заметил.

- Чего не заметил? – Муза удивлённо уставился на меня.

- Желания творить нету.

- А?

- Кризис. – Я пожала плечами.

- Да объясни ты нормально!

- Вдохновение ушла! Я без неё писать не могу!

Муза ударил себя по лбу.

- А без неё никак? Неужто ты такая беспомощная, а?

- Когда пишу без вдохновенья, то получается высосанное из пальца! – я скрестила руки на груди.

- Авторша, а ты в курсе, что у Тиши, кроме тебя ещё девяносто писателей, пятьдесят четыре музыканта, восемьдесят шесть художников и десять скульпторов? Причём все разбросаны по разным странам! Это только мы, музы у каждого личные, а вдохновений всего пятнадцать! Она не может являться по твоему желанию, тем более что и у неё есть выходные дни и отпуска, - Муза зевнул, - я понятно объясняю, авторша бестолковая?