Их сближение в конце 80-х годов XIX века носило непростой характер. Один преклонялся перед величием другого, перед его гражданским мужеством, его бескомпромиссным обличением лицемерия, лжи, фальши. Вместе с тем он отвергал евангельскую проповедь своего учителя, его аскетизм, учение о непротивлении злу насилием, хотя идея о необходимости всеобщей любви как единственно возможной альтернативы господствующему злу и несправедливости на какое-то время его буквально завораживает и сказывается во многих его произведениях тех лет, особенно на пьесе «Леший». Однако вскоре после ее написания начался процесс освобождения от влияния философии учителя. После постановки «Лешего» он сам забраковал пьесу, отказался ее печатать, и она возродилась лишь в середине 90-х годов после решительной переработки и под новым названием («Дядя Ваня»). Стремление избавиться от нравоучительных схем, глубже познать жизнь народа и побудило его совершить путешествие на каторжный остров, которое не только дало материал для известной книги, но и ряд сюжетов для рассказов 90-х годов.
Кто этот писатель, и кто был примером ему в 80-ые годы?
Комментарий к правильному ответу:
Это Л.Н. Толстой и А.П. Чехов.
Вернувшись в Москву из поездки на Сахалин, Чехов признается, что «Крейцерова соната» Л. Толстого, которая до поездки была для него событием, теперь ему «смешна и кажется бестолковой». В это же время по поводу захватившей его недавно толстовской идеи всеобщей любви он пишет: «Пьяный, истасканный забулдыга муж любит свою жену и детей, но что толку из этой любви? Мы, говорят в газетах, любим свою великую родину, но в чем выражается эта любовь? Вместо знаний – нахальство и самомнение паче меры, вместо труда – лень, свинство, справедливости нет, понятие о чести не идет дальше „чести мундира“, мундира, который служит обыденным украшением наших скамей для подсудимых. Работать надо, все остальное к черту. Главное, надо быть справедливым, а остальное все приложится».