М. Булгаков изображал Иешуа. Нигде ни единым намеком не показывает, что это Сын божий. Иешуа везде представлен Человеком, философии, мудрецом, целителем, но – Человеком. Никакого ореола святости над образом Иешуа не витает, и в сцене мучительной смерти присутствует цель – показать, какая несправедливость творится в Иудее. Образ Иешуа – это лишь «персонифицированный образ морально-философских представлений человечества... нравственного закона вступающего в неравную хватку с юридическим правом». Не случайно портрет Иешуа как таковой в романе фактически отсутсвует: автор указывает на возраст, описывает одежду, выражение лица, упоминает о cиняке, и сcадине – но не более того.