Своеобразие употребления корневого повтора в произведениях М. Цветаевой

ВВЕДЕНИЕ

На протяжении многих лет русская поэзия является объектом изучения учёных. Одним из поэтов, который внёс значительный вклад в её развитие, является М. Цветаева. До сих пор её язык оказывает огромное воздействие на восприятие читателями художественного текста, который до сих пор, несмотря на большое количество исследований, изучен не в полном объёме.

Необходимость описать индивидуально-авторские приёмы, характерные для творчества М.И. Цветаевой, обусловила выбор темы нашего исследования. Одним из таких значимых для поэтики М.И. Цветаевой средств художественной выразительности стал корневой повтор.

Актуальность проекта определяется повышенным, неослабевающим интересом учёных к творчеству М. Цветаевой в целом и её авторскому стилю в частности.

Цель работы – описать особенности употребления корневого повтора в произведениях М. Цветаевой.

Задачи, решаемые в ходе исследования:

1. Изучить научные подходы исследователей к понятию «корневой повтор».

2. Определить типы корневого повтора, выявленного в произведениях М. Цветаевой.

3. Описать роль корневого повтора, характерного для идиостиля М. Цветаевой.

Объект исследования – корневой повтор в художественном тексте.

Предмет исследования - языковые средства оформления корневого повтора в произведениях М.И. Цветаевой.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы при разработке различных спецкурсов по теории текстовой деятельности, по лексикографии, в курсах по теории языка, по стилистике и лексикологии. Представленный материал может использоваться в ходе преподавания спецкурсов «Стилистика», «Анализ художественного текста» и т.д., а также на спецкурсах и спецсеминарах по языку отечественной поэзии.

Теоретическая значимость работы состоит в обобщении имеющихся подходов в науке понятия «корневой повтор», в уточнении понятия «поэтизм». Описаны формальные, семантические и функциональные особенности корневого повтора в творчестве М.И. Цветаевой.

Научная новизна проекта заключается в обосновании значимости корневого повтора для индивидуального стиля М. Цветаевой, а также в описании особенностей использования этого приёма в текстах поэтессы.

Выдвинутая гипотеза. М. Цветаева сознательно использовала корневой повтор в своих произведениях в качестве средства образной детализации, демонстрации многоплановости объекта, динамического развертывания ситуации, а также для создания эмоционального напряжения и усиления образного представления.

Методы исследования: комплексный теоретический анализ, описательный метод, метод анализа и синтеза, метод сплошной выборки.

Значимость и прикладная ценность полученных результатов определяется вкладом в разработку проблем языка, связанных с особенностями функционирования корневого повтора в индивидуальном лексиконе писателей.

Теоретической базой исследования послужили исследования Арнольд И.В., Бабенко Л.Г., Балли Ш., Гальперина И.Р., Голышевой В.Г., Зубовой Л.В., Куликовой З.П., Надежкина A.M., Новиковой Н.С. и др.

Материалом исследования послужили произведения М. Цветаевой, представленные в полном собрании сочинений [Цветаева 2008].

Основная часть

Глава I. Теоретические основы изучения корневого повтора

в исследованиях учёных

1.1. Повтор как лингвистическое явление

В научной литературе нет единого подхода к определению лингвистической сущности повтора.

Такие исследователи, как М.К. Морен, Н.Н. Тетеревникова [Морен, Тетеревникова 1970] под повтором понимают простое повторение слова или словосочетания.

Другой точки зрения придерживаются Н.С. Новикова [Новикова 1997], которая считает повтором воспроизведение значения слова посредством разных лексем.

И.В. Арнольд [Арнольд 1981], В.Г. Гак [Гак 1986], И.Р. Гальперин [Гальперин 1981] рассматривают повтор как дословное воспроизведение лексической единицы, а также воспроизведение только ее смыслового содержания.

Среди всех существующих подходов приоритетным считается понимание повтора как стилистической фигуры и средства построения художественного текста.

Чтобы определить особенности функционирования повтора в художественных текстах, необходимо исследовать причины его употребления писателями и поэтами, их психологическую и эмоциональную мотивацию. Ш. Балли среди таких причин называет «эмоциональные приливы» [Балли 1955], внешние объективные обстоятельства, «проникновение идей». Дж. Харрис указывает на желание убедить собеседника [Харрис 2021], а А. Бурштейн, В. Левит – на стремление оказать воздействие на читателя [Бурштейн, Левит 2012]. Ж. Женетт называет причиной использования повтора возбуждение, доведенное до высшего предела [Женетт 1998]. Наконец, К.А. Долинин рассматривает «принцип воронки», т.е. восполнение качества количеством при ощущении говорящим неадекватности слова его индивидуальному чувству и удивление [Долинин 1978].

Анализ научной литературы показал отсутствие единого мнения и по поводу типологии повторов. Так, З.П. Куликова [Куликова 2004], Г.Я. Солганик [Солганик 1965] предлагают классифицировать повторы по их отнесенности к тем или иным уровням языка: фонетический, словообразовательный, лексический, семантический, синтаксический, лексико-синтаксический повтор.

Л.Г. Бабенко, Ю.В. Казарин [Бабенко 2004] различают повторы по текстообразующим логико-семантическим связям внутри текста: а) полный тождественный повтор; б) частичный лексико-семантический повтор; в) тематический повтор; г) синонимический повтор; д) антонимический повтор; е) дейктический повтор, ж) синтаксический повтор; з) лексико-синтаксические повторы (анафора, эпифора, аналиплосис, симплока, хиазм и рамочная конструкция.

Е.А. Иванчикова выделяет повторы по расположению лексических единиц: контактные, дистантные и смежные [Иванчикова 1966].

И.В. Арнольд [Арнольд 1981] разграничивает повторы по принадлежности к определенной части речи: субстантивные, адъективные, глагольные, наречные, местоименные повторы, а также повторы служебных частей речи.

А.Ф. Папина рассматривает следующие виды повторов: 1) повторы однокоренных слов с наименьшими изменениями семантики, но с возможностями позиционных изменений; 2) повторы с разнородностью лексико-семантической и позиционной; 3) повторы грамматические в тексте с цепной и параллельной связью и т. д. [Папина 2002]

Несмотря на разнообразие классификаций повторов, все учёные подчёркивают, что почти все виды повторов в художественном тексте нацелены на создание его смысловой целостности и способствуют интеграции частей текста. Кроме того, рассмотрение повторов важно для характеристики идиостиля конкретного автора: 1) в творческом наследии писателя и поэта могут доминировать определенные типы повторов; 2) анализ лексических повторов позволяет рассмотреть особенности прозаического или поэтического мира автора и построения его текстов.

Такие учёные, как И.Р. Гальперин [Гальперин 1981], И.И. Ковтунова [Ковтунова 1990], считают, что повторы могут выполнять в тексте разнообразные функции:

1) усилительно-выделительную, способствующую выделению важных для понимания слов, словосочетаний и выражений с целью усиления высказывания;

2) экспрессивную, придающую высказыванию эмоционально-выразительный, образный характер;

3) уточняющую, которая актуализирует повторяющиеся слова и выражения;

4) побудительную, выражаемую в призыве, побуждению к действию;

5) ритмическую, способствующую созданию ритма, динамики, движения;

6) изобразительную, которая связана с описанием картин окружающего мира и выделением отдельных деталей;

7) функцию лейтмотива – выделения ключевой мысли в высказывании.

Проанализировав различные определения повторов и подходы к классификации, дадим определение данному стилистическому средству: «Повтор — это языковое явление, построенное на принципе повторяемости (итеративности) языковых элементов, соответствующих разным уровням языка и способствующих композиционно-смысловой организации текста» [Минакова 2008].

1.2. Научные подходы к пониманию термина корневой повтор

Корневой повтор как языковое явление используется писателями и поэтами в словесном творчестве очень давно, однако объём и содержание данного научного понятия до сих пор не определены.

Так, С.И. Гиндин трактует корневой повтор как частный случай семантического повтора [Гиндин 1971].

В.Г. Голышева предлагает разграничивать корневой повтор на уровне слова (лексический повтор) и корневой повтор на уровне морфологической структуры (морфологический повтор) [Голышева 1974: 22-29].

О.С. Ахманова считает, что корневой повтор – это «фигура речи, состоящая в повторении звуков, слов и выражений в известной последовательности» [Ахманова 1966: 327].

По мнению В.А. Кухаренко, корневой повтор - «лексико-синтаксическое выразительное средство языка», которое должно рассматриваться «с разных сторон: со стороны семантики, места расположения повторяемой единицы и стилистической функции» [Кухаренко 1988].

На «совмещенный характер» корневого повтора обращает внимание и И.З. Тарасинская, которая указывала на то, что в рассматриваемом приёме «нашли объединение собственно-лексические, грамматические и стилистические сферы языка» [Тарасинская 1977].

Е.А. Иванчикова делает в определении акцент на экспрессивно-прагматическую направленность корневого повтора, определяя его как «способ экспрессивного выделения, подчеркивания, фиксации внимания» [Иванчикова 1969: 126].

Л.В. Зубова считает, что повтор – это «сближение однокоренных слов в словосочетании, в стихотворной строке, строфе, а также в более крупных, но структурно объединенных контекстах». Под корневым повтором исследователь понимает «средство анализа слова в системе его образно-понятийных связей и средство познания вещей в процессе их называния» [Зубова 1989: 13].

А.М. Надежкин отмечает, что определение, данное Л.В. Зубовой, может более точным, если в нём указать цель приема – актуализация этимологической, ассоциативной, символической информации путем повторения корней в ключевых словах. Мы согласимся с А.М. Надёжкиным и под корневым повтором станем понимать «средство актуализации номинативного и образного потенциала слова; средство познания вещей в процессе их называния, актуализирующее этимологическую, ассоциативную, символическую информацию путем повторения корней в ключевых словах» [Надёжкин 2014: 209].

К признакам корневого повтора вслед за Е.В. Кечик будем относить:

1) идентичность повторяющихся единиц;

2) заданность расстояния между компонентами;

3) упорядоченность следования элементов;

4) регулярность воспроизведения в заданном объеме речевого целого;

5) целенаправленность повторения элементов [Кечик 1995: 24].

Глава II. Специфика употребления корневых повторов

в поэзии М.И. Цветаевой

2.1. Классификация корневых повторов в лирике М.И. Цветаевой

В науке существует несколько классификаций повторов по тем или иным основаниям. В рамках уровневой классификации, в которой выделяются фонетические, словообразовательные, лексические, семантические, лексико-синтаксические, семантико-синтаксические, морфологические и собственно синтаксические повторы, нас интересуют повторы словообразовательного уровня, в частности – корневого повтора. Для нашего проекта наиболее значимыми являются позиционная и уровневая типологии повторов, выделенные в исследовании А.М. Надёжкина [Надёжкин 2012] .

2.1.1. Позиционные типы корневых повторов

Опираясь на классификацию А.М. Надёжкина и проанализировав корневые повторы в лирике М.И. Цветаевой, мы пришли к выводу, что можно выделить следующие позиционные типы.

I. Контактные корневые повторы:

1) контактные повторы, расположенные рядом в рамках одной стихотворной строки: «Взмахом в пещь – / Развеществлялась вещь»; «Не ветром ветреным – до – осени/ Снята гроздь. / Ах, виноградарем – до – осени / Пришел гость»; «Привыкнет – и свыкнутся»; «Варишь – не наваришь» и др.

Этот тип корневого повтора естественен для русского языка и используется автором для имитации разговорной речи, например: «На кой цветы цветут, / Раз в брюхе – гром гремит?!»

2) контактные повторы, расположенные в разных стихотворных строках: «А где-то зеленые Альпы, / Альпийских бубенчиков звон…; «Во весь окоем глазка – / Глаз. Красного коридора / Лязг.»; «Музыка есть аффект, / Аффектация неких чувств, / Коих и нету. Хам, мол, – / Кто не чувствует!»; «Артемиду – то есть всю / Душу – ради Афродиты! / Афродитиной рабы»; «По острогам да по гульбищам / Прогулявшим небеса…» и др.

В текстах М.И. Цветаевой выявлено лишь несколько случаев повторов второго типа. Небольшое количество, вероятно, можно объяснить технической сложностью использования приёма, при котором два элемента контактного повтора разделяются границей стихотворной строки. Кроме того, подобное расположение слов с одним корнем тяжелее поддаётся восприятию, поскольку читатель ожидает увидеть на новой строке новую информацию, а повтор отсылает его в конец предыдущей.

II. Дистантные корневые повторы:

1. Анафорический корневой повтор, расположенный в пределах нескольких строк таким образом, что первые слова однокоренные: «Черен с головы до пят. / В черных жилах – яд, / Ад. / Этой пики острие – / Сердце черное мое»; «Безголовым и главарю: / Головастики, говорю!»; «Сброшенный в ночь – / Бой. / – Брошенный мой!»;

2. Препозитивно-инпозитивный корневой повтор, при котором первый компонент находится в начале первой строки, а второй – в середине следующей: «Воспаляется ум мой пылкий, <…> / Это – красною раной вскачь / Запаленная кобылица! / <…> Есть Элизиум – для – кляч: / Живодерня! – Палит слепень!»; «С Летою, – еле-еле жив / В лепете сребротекущих ив. / Ивовый сребролетейский плеск».

3. Инпозитивный корневой повтор, при котором оба компонента находятся в середине строки:

а) инпозитивный повтор, расположенный на одной строке: «В сей край прийти, где люди / Тверже льдов, а льдины – скал»;

б) инпозитивный повтор, расположенный в разных строках: «Ночи без любимого – и ночи / С нелюбимым, и большие звезды / Над горячей головой…»; «Бренные губы и бренные руки / Слепо разрушили вечность мою. / С вечной Душою своею в разлуке»; «Не проломанное ребро – / Переломленное крыло».

4. Рамочные корневые повторы, в которых повторяющееся слово является первым и последним в одной строке: «Клятвы, которую поздно клясть»; «Крестили нас – в одном чану, / Венчали нас – одним венцом, / Томили нас – в одном плену, / Клеймили нас – одним клеймом»; «Зато прибрежные каменья / Дробя, – свою же грудь дроблю!».

5. Инпозитивно-поспозитивные корневые повторы, в которых первое повторяющийся компонент расположен в середине строки, а второй - в конце: «Пью – не напьюсь. Вздох, – и огромный выдох. / И крови ропщущей подземный гул. / Так по ночам, тревожа сон Давидов, / Захлебывался Царь Саул...»; «Этим словом – куда громовее, чем громом / Пораженная, прямо сраженная в грудь»; «С Новым годом – светом – краем – кровом! / Первое письмо тебе на новом / – Недоразумение, что злачном – / ( Злачном – жвачном) месте зычном, месте звучном».

6. Эпифорические корневые повторы, расположенные в рамках нескольких строк так, что однокоренные повторы оказываются в конце строк: «Я не более, чем животное, / Кем-то раненное в живот. / Жжет… Как будто бы душу сдернули / С кожей!»; «Есть такая дорога – большак… / В той стране, где шаги широки, / Назывались мы … (большевики)»; «Еще плачетесь: без подмоги! / Дурни – спрашивается – боги, / Раз над каждым – язык неймет! – / Каждым домом богоотвод!».

В составе эпифорического корневого повтора в лирике М. Цветаевой нами отмечен:

а) кольцевой повтор: «Елена. Ахиллес. / Звук назови созвучней. / Да, хаосу вразрез / Построен на созвучьях / Мир…»;

б) хиазм: «Вся плоть вещества, – / (Счета в переплете / Шагреневом!) вся / Вещественность плоти <…> / Не сущность вещей, – / Вещественность сути: / <…> Не сущность вещей: Существенность вещи».

III. Комбинированные примеры корневых повторов, в которых одновременно использованы два или более видов, описанных выше:

1) сочетание контактного и дистантного повторов: «Ту последнюю – дальнюю – дальше всех / Дальних – дольше всех… / Далечайшую»; «Улавливать сквозь всю людскую гущу / Твой вздох животворящ / Душой, дыханием твоим живущей, / Как дуновеньем – плащ»;

2) сочетание анафорического корневого повтора в начале одной строки и эпифорического на следующей: «Поварихи-разберихи, / Румяные повара»; «Авантюрист, / Что скажете на эту авантюру?»;

3) сочетание эпифорического корневого повтора в начале одной строки и анафорического на следующей: «Бросать, как вещь, / Меня, ни единой вещи / Не чтившей в сем /Вещественном мире дутом!»; «В синем небе – розан пламенный: / Сердце вышито на знамени. / Впереди – без роду-племени / Знаменосец молодой».

4) сочетание анафорического и эпифорического корневых повторов, осложненного однокоренным словом в инпозиции: «Ныне же вся родина / Причащается тайн твоих. / Все мы твои причастники,/ Смилуйся, допусти! – / Кровью своей причастны мы / Крестному твоему пути. / Чаша сия – полная, / – Причастимся Святых Даров!»

Количественный анализ позиционных типов корневых повторов в поэзии М. Цветаевой показал, что самой частотной группой стали дистантные корневые повторы (59%), наименее продуктивной – комбинированные повторы (10 %). Представим результаты в виде диаграммы:

2.1.2. Грамматические виды корневых повторов

в текстах М.И. Цветаевой

Анализ корневых повторов в лирике М.И Цветаевой показал, что самыми частотными грамматическими видами являются следующие:

I. Именные, основные компоненты которых - имена существительные, имена прилагательные, имена числительные. Рассмотрим эти типы подробнее:

1) имя сущ. + имя сущ.: «Вся плоть вещества. – / (Счета в переплете / Шагреневом!) вся / Вещественность плоти / <…> Не сущность вещей, – / Вещественность сути / <…> Не сущность вещей: Существенность вещи»;

2) имя существительное + имя прилагательное: «Не ветром ветреным – до – осени / Снята гроздь. / Ах, виноградарем – до – осени / Пришел гость»;

3) имя существительное + причастие: В закинутости лбов и рук, / Свиток развитый! / В пляске кончающейся вдруг / Взмахом защиты;

4) имя существительное + наречие: «Грех из-за убожества / Входить в изъян! / Поделись по-божески – / И каждый пьян»;

5) имя прилагательное + имя прилагательное: «Никто, в наших письмах роясь, / Не понял до глубины, / Как мы вероломны, то есть – / Как сами себе верны;

6) имя числительное + имя существительное: «Семь холмов – как семь колоколов! / На семи колоколах – колокольни. / Всех счетом – сорок сороков. / Колокольное семихолмие!»

II. Глагольные, главными компонентами которых являются глаголы и глагольные формы:

1) гл. + гл.: «Вовсе не было! / Варишь – не наваришь! /От лоханки – к курам!»;

2) гл. + имя сущ.: «Кто в ночи не варил - варева, / Не жег -зарева?;

3) гл. + имя прил.: «Камни пощадили, / А отец нещаден? / На же, обогрей же Щеки, плечи, члены»;

4) гл. + нар.: «Что ж что совесть в нас смугла, / - Разом побелят железом, / Раскаленным добела!»;

5) прич. + имя прил.: «Друзья мои! Родное триединство! / Роднее, чем в родстве! / <…> И этого не помнящий – Завадский! / Памятнейший из всех!»;

6) прич. + прич.: «Огнепоклонник! Красная масть! / Завороженный и ворожащий!»;

7) прич. + нар.: «Смеженные вежды / И черный – промежду – / Свет»;

8) дееприч. + гл.: «Той, что страсти хлебнув, лишь ила / Нахлебалась!»

Количественный анализ грамматических типов корневых повторов показал, что в поэтических текстах М.И. Цветаевой преобладают именные типы (около 65 %), значительно меньше встречаются глагольные модели (около 35 %)

Представим кратко количественные результаты в виде диаграммы:

2.2. Функции корневых повторов в художественной речи М.И. Цветаевой

Учёные выделяют следующие функции корневых повторов в тексте [Радбиль 2006]:

1) текстообразующая, которая реализуется на уровне концептуальной организации текста, являясь средством представления художественного мира поэта: «Семеро, семеро Славлю дней! Семь твоих шкур твоих Славлю, Змей! В ризнице нашей – Семижды семь!» Корневой повтор в данной цитате образует тематическое единство текста, акцентирует внимание читателя на символическом значении корня –СЕМЬ-, который имеет ряд символических значений. Это семь дней, за которые Бог сотворил мир и которые прославляет лирическая героиня текста. Коме того, это устойчивое словосочетание «семь шкур содрать», использованное поэтом в несколько изменённом виде. По мнению М.И. Цветаевой, со змеи можно снять несколько шкур, сама она тоже может это сделать бесчисленное количество раз, «семижды семь». Каждый раз, сбрасывая старую кожу, змея начинает новую жизнь («Старая сброшена, – новой жди»). Процесс обновления может быть бесконечным («Снашивай, сбрасывай/ Старый день/ В ризнице нашей – / Семижды семь»). Следовательно, корневой повтор «семеро», 2семь», «семижды» выполняет в стихотворении текстообразующую функцию.

2) ритмо-рифмообразующая функция, которая задаёт ритм поэтическому тексту: «А и простор у нас татарским стрелам! / А и трава у нас густа – бурьян!». Корневой повтор «а и …у нас…» имеет просторечный оттенок, отсылает читателя к определенной фольклорной традиции, вносит в текст распевность, замедляя его ритм.

3) смыслообразующая, реализующаяся на уровне семантической организации текста, являясь средством создания новых слов, изменения их значения, в переосмыслении этих слов в контексте: «Два на миру у меня врага. /Два близнеца неразрывно слитых / Голод голодных и сытость сытых». Для М.И. Цветаевой в этом стихотворении голод – антитеза сытости. В этом несправедливом мире, по мнению поэтессы сытый голодного не разумеет. Корневой повтор помогает показать, что автор говорит не только о физическом, но и о духовном обнищании.

4) стилеобразующая, которая реализуется на уровне стилистической организации текста, выступая средством образования тропов и фигур. В лирике М.И. Цветаевой корневые повторы могут служить одним их способов образования стилистических приёмов:

I. Тропов:

1) метафоры: «Не проломанное ребро – / Переломленное крыло». В этих строках представлено скрытое сравнение образов Евы, которая была создана из ребра Адама, и Психеи, атрибутом которой являются крылья. Для М. Цветаевой метафорой смерти становятся «проломленное ребро» Евы и «переломленное крыло» Психеи;

2) метонимии: «Флейта, / И сам флейтист в окне». В стихотворении М. Цветаевой «флейта» является метонимическим образом самого флейтиста: сначала читатель представляет, что слышит музыку, а уже затем видит в окне самого флейтиста;

3) сравнения: «Без разбора я кошу, как смерть косой!». Поэт усиливает создаваемые в стихотворении образы с помощью известного символа смерти –человека с косой;

4) оксюморона: «Грех на земле один – безгрешной остаться». М. Цветаева пишет о христианском понимании страсти как греха. Лицемерной морали обывателей поэтесса противопоставляет свою точку зрения, согласно которой страсть – одна из жизненных ценностей, а осуждать надо ханжество людей.

II. Фигур:

1) алогизма: «За охотником охотятся. / Ночь, дорога, камень, сон – / Все, и скрытые во всем / Боги». Читатель понимает, что охотник не может быть объектом охоты. Из дальнейшего контекста становится понятно, что боги хотят, чтобы умер Ипполит-охотник, который должен быть принесён в жертву за грехи своего отца Тезея;

2) градации: «Вот и разлучены / Неразлучные. / Вот и выпущены из рук / Твои рученьки». Усиление эмоционально-экспрессивной окраски слова происходит за счёт использования уменьшительно-ласкательного суффикса;

3) антитезы: «Плеснешь – не выплеснешь! / Хлестнешь – не выхлестнешь!». Используя этот троп, поэт демонстрирует бесполезность действия;

4) эллипсиса: «Поняла: не без – а все-язычен». Чтобы избежать тавтологии автор опускает часть повтора «не безъязычен, а всеязычен».

Безусловно, выделенные функции корневых повторов переплетаются друг с другом.

Заключение

В ходе исследования мы пришли к следующим выводам.

Под корневым повтором станем понимать средство актуализации номинативного и образного потенциала слова; средство познания вещей в процессе их называния, актуализирующее этимологическую, ассоциативную, символическую информацию путем повторения корней в ключевых словах.

В ходе анализа типов корневых повторов в лирике М.И. Цветаевой нами выявлены позиционные типы: а) контактные, б) дистантные. в) комбинированные. Самой частотной группой стали дистантные корневые повторы (59 %), второй – контактные (31 %), наименее продуктивной – комбинированные повторы (10 %).

Среди грамматических типов наиболее частотными являются: 1) именные (имя сущ. + имя сущ., имя сущ. + имя прил., имя сущ. + прич., имя сущ. + нар., имя прил. + имя прил., имя числ. + имя сущ.); 2) глагольные (гл. + гл., гл. + имя сущ., гл. + имя прил., гл. + нар., прич. + имя прил., прич. + прич., прич. + нар., дееприч. + гл.). Среди корневых повторов преобладают именные типы (около 65 %), значительно меньше встречаются глагольные модели (около 35 %).

В творчестве М.И. Цветаевой указанный стилистический приём может выступать как средство создания языковой игры, авторских неологизмов и актуализации семантических компонентов сложного слова.

В лирике М.И. Цветаевой корневые повторы выполняют следующие функции: 1) текстообразующую, 2) ритмо-рифмообразующую, 3) стилеобразующую.

Мы пришли к выводу, что корневой повтор относится к группе приемов, которые М.И. Цветаева использовала на протяжении всей своей поэтической деятельности, поэтому можно утверждать, что данный приём был в числе доминантных в её творчестве.

М.И. Цветаева сознательно использовала корневой повтор в лирике в качестве средства образной детализации, усиления образного представления и создания эмоционального напряжения.

Библиография

Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка / И.В. Арнольд. – Л.: Просвещение, 1981. – 295с.

Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов / О.С. Ахманова. – М.: Советская энциклопедия, 1966. – 606 с.

Бабенко Л.Г. Лингвистический анализ художественного текста. Учебник практикум / Л. Г. Бабенко, Ю. В. Казарин. – М.: «Наука», 2003. – С. 182.

Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. - М.: Изд-во иностр. литер., 1955. - 416 с.

Бурштейн А. С., Левит В. И. Реальность мифа // Вестник НГУ. Серия: Психология. - 2012. - Т.6. Вып. 1. - С. 103–123.

Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. Синтаксис. - М: Высшая школа, 1986. - С. 199-209.

Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. - M.: Наука, 1981. -138 с.

Гиндин С.И. Связный текст: формальное определение и элементы типологии. - М.: Ин-т рус. яз, 1971. - 44 с.

Голышева В.Г. Роль корневого повтора в структуре художественного произведения (На материале анализа сонетов Шекспира) // Вопросы английской контекстологии. – Вологда, 1974. – С. 22-29.

Долинин К.А. Стилистика французского языка. - Л.: Просвещение, 1978. - 343с.

Женетт Ж. Введение в архитекст // Работы по поэтике. Фигуры : в 2 т. – М.: Издательство имени Сабашниковых, 1998. – Т. 2. – С. 282–340.

Зубова Л.В. Поэзия Марины Цветаевой. Лингвистический аспект. – Л.: Издательство Ленинградского университета, 1989. – 262 с.

Иванчикова Е.А. О развитии синтаксиса русского языка в советскую эпоху // Развитие синтаксиса современного русского языка. – М.: Наука, 1966. – С. 3-22.

Кечик Е.В. Деривационный повтор в художественном прозаическом тексте: Дисс… канд. филол. наук. – М., 1995. – 285 с.

Ковтунова И.И. Некоторые направления эволюции поэтического языка в ХХ веке: Поэтический язык и идиостиль. Общие вопросы. Звуковая организация текста. – М., 1990. – С. 7-25.

Куликова З.П. Словообразовательный повтор в поэзии М. Цветаевой // Функционально-системный подход к исследованию языковых единиц разных уровней Всероссийская научная конференция. - Ростов н/Д: РГПУ, 2004.

Кухаренко В.А. Интерпретация текста. - М.: Просвещение, 1988. - 192с.

Минакова А.А. Типы повторов и их роль в стихотворении Евг. Евтушенко «Мы – старые русские» // Вестник Адыгейского государственного университета: Серия «Филология и искусствоведение». – Майкоп: Изд-во АГУ, 2008. – С. 20 – 22.

Надежкин A.M. Проблема трактовки термина «корневой повтор» // Проблемы языковой картины мира на современном этапе: Сборник статей по материалам Международной научной конференции молодых ученых. – Нижний Новгород: НГПУ им. К. Минина, 2014. - С.209-212.

Надежкин A.M. Лингвостилистический аспект изучения корневого повтора в творчестве М.И. Цветаевой // STUDIUM JUVENIS: Международный сборник трудов молодых ученых. - Вып. 5. - Челябинск: Уральская Академия, 2012. - С. 257-260.

Новикова Н.С. Повтор, вариативность, контраст и семантическая организация текста. К обоснованию интегративного подхода как принципа лингвистического описания // Филологические науки.- 1997. - №4. - С. 76-84.

Папина А.Ф. Текст: его единицы и глобальные категории. –М. : Наука, 2002. – 367 с.

Радбиль Т.Б. Языковые аномалии в художественном тексте: Андрей Платонов и другие. – М.: МПГУ, 2006. – 320 с.

Солганик Г.Я. Об одном типе связи между самостоятельными предложениями // Русский язык в школе. – 1965. – №3. – С. 59-63.

Тарасинская И.З. Дистантное повторение в языке произведений К.Г. Паустовского: Автореф. дис... канд. филол. наук /И.З. Тарасинская. – Воронеж, 1977. – 22 с.

Морен М.К., Тетеревникова H.H. Стилистика современного французского языка. - М.: Высшая школа, 1970. - 262с.

Харрис Д. Душевное искусство убеждения. Как добиваться желаемого без давления и стресса. – М.: «Издательский дом «Комсомольская правда», 2021. – 270 с.

Цветаева М.И. Полное собрание поэзии, прозы, драматургии в одном томе. – М.: Альфа-Книга, 2008. – 1214 с.