Больше чем поэт!

О себе и о школе...

Поэт, прозаик, киносценарист и кинорежиссер Евгений Александрович Евтушенко (настоящая фамилия Гангнус) родился 18 июля 1932 года (по паспорту — 1933 года) на станции Зима Иркутской области. РИА Новости https://ria.ru/spravka/20170401/1491280254.html

А у нас в городе Зима открылся памятник знаменитому поэту Евгению Евтушенко в его день рождения 18 июля 2018 года, в котором он рос и которому посвятил немало поэтических строчек.

Поэт живет в своих стихах!

По поводу сегодняшнего праздника Евгений Евтушенко Дорога в дождь — она не сладость. Дорога в дождь — она беда. И надо же — какая слякоть, какая долгая вода! Все затемненно — поле, струи, и мост, и силуэт креста, и мокрое мерцанье сбруи, и всплески белые хвоста. Еще недавно в чьем-то доме, куда под праздник занесло, я мандариновые дольки глотал непризнанно и зло. Все оставляло злым, голодным — хозяйка пышная в песце и споры о романе модном и о приехавшем певце. А нынче — поле с мокрой рожью, дорога, дед в дождевике, и тяжелы сырые вожжи в его медлительной руке.

В нашем городе дождь Евгений Евтушенко В нашем городе дождь, Он идёт днём и ночью Слов моих ты не ждёшь, Ты не ждёшь, Я люблю тебя молча. Дождь по крышам стучит, Так, что стонут все крыши А во мне всё кричит, всё кричит, Только ты не услышишь. Я люблю высоко, Широко, неоглядно, Пусть тебе это всё, Это всё совершенно не надо Будет в жизни моей Столько встреч и прощаний, Будет много, Так много дождей, Ещё больше печали. Будет так же всё бить Дождь по крышам и веткам, Будут так же любить И любить Неизменно и верно, Высоко, высоко, Широко, неоглядно, Пусть тебе это всё, это всё Совершенно не надо. В нашем городе дождь Дождь

Евтушенко написал стихи и поэмы о каждой стране, где побывал. Его имя известно во всем мире. Его слова "людей неинтересных в мире нет" и это так.

"Людей неинтересных в мире нет..." Евгений Евтушенко Уходят люди... Их не возвратить. Их тайные миры не возродить. И каждый раз мне хочется опять от этой невозвратности кричать. 1961 Евгений Евтушенко. Стихотворения. Серия `Самые мои стихи`. Москва: Слово, 1999.

"Ничто не сходит с рук..." Ничто не сходит с рук: ни самый малый крюк с дарованной дороги, ни бремя пустяков, ни дружба тех волков, которые двуноги. Ничто не сходит с рук: ни ложный жест, ни звук ведь фальшь опасна эхом, ни жадность до деньги, ни хитрые шаги, чреватые успехом. Ничто не сходит с рук: ни позабытый друг, с которым неудобно, ни кроха-муравей, подошвою твоей раздавленный беззлобно. Таков проклятый круг: ничто не сходит с рук, а если даже сходит, ничто не задарма, и человек с ума сам незаметно сходит... 1972

Однажды на приёме у Беллы Ахмадулиной Василий Шукшин, выпив, едко заметил земляку Евтушенко: «Ты же вырос в Сибири, на станции Зима, а носишь галстук-бабочку, как последний пижон!». Евтушенко в миг парировал: «А твои кирзачи — не пижонство?». Так появилось стихотворение «Галстук-бабочка», написанное в 1976-м. В нем Евтушенко согласился снять галстук-бабочку, если Шукшин скинет сапоги.Галстук-бабочка Галстук-бабочка на мне, сапоги - на Шукшине. Крупно латана кирза. Разъяренные глаза. Первое знакомство, мы вот-вот стыкнемся. Придавил меня Шукшин взглядом тяжким и чужим. Голос угрожающ: "Я сказать тебе должон - я не знал, что ты пижон - шею украшаешь!"... Крик: "Ты бабочку сыми! Ты - со станции Зимы, а с такой фитюлькой!" Галстук-бабочку свою я без боя не сдаю. Говорю, не скисший: "Не пижон я - ерунда! Скину бабочку, когда сапоги ты скинешь!"... Мы в одну прорвались брешь, каждый молод был и свеж. Это все - бесследно. Боже мой, как все легко, если где-то далеко слава, смерть, бессмертье...

«БЕЛЫЕ НОЧИ В АРХАНГЕЛЬСКЕ» Белые ночи - сплошное "быть может"... Светится что-то и странно тревожит - может быть, солнце, а может, луна. Может быть, с грустью, а может, с весельем, может, Архангельском, может, Марселем бродят новёхонькие штурмана. С ними в обнику официантки, а под бровями, как лодки-ледянки, ходят, покачиваясь, глаза. Разве подскажут шалонника гулы, надо ли им отстранять свои губы? Может быть, надо, а может, нельзя. Чайки над мачтами с криками вьются - может быть, плачут, а может, смеются. И у причала, прощаясь, моряк женщину в губы целует протяжно: "Как твое имя?" - "Это не важно..." Может, и так, а быть может, не так. Вот он восходит по трапу на шхуну: "Я привезу тебе нерпичью шкуру!" Ну, а забыл, что не знает - куда. Женщина молча стоять остаётся. Кто его знает - быть может, вернётся, может быть, нет, ну а может быть, да. Чудится мне у причала невольно: чайки - не чайки, волны - не волны, он и она - не он и она: всё это - белых ночей переливы, всё это - только наплывы, наплывы, может, бессоницы, может быть, сна. Шхуна гудит напряжённо, прощально. Он уже больше не смотрит печально. Вот он, отдельный, далёкий, плывёт, смачно пуская солёные шутки в, может быть, море, на, может быть, шхуне, может быть, тот, а быть может, не тот. И безымянно стоит у причала - может, конец, а быть может, начало - женщина в лёгоньком сером пальто, медленно тая комочком тумана, - может быть, Вера, а может, Тамара, может быть, Зоя, а может, никто...

Светлая память поэту!