Е.А.Баратынский - «…один из лучших и благороднейших деятелей лучшей эпохи нашей литературы»

Эссе

«Е.А. Баратынский - «…один из лучших и благороднейших деятелей лучшей эпохи нашей литературы»

Самарцева Елена,

ученица 11 класса

МБОУ СОШ № 4

г. Агрыз

Казань. На высоком постаменте сидит Гавриил Державин, облаченный в римскую тогу, в легких сандалиях и с непокрытой головой. Правая рука держит стиль, левая поддерживает лиру. Через дорогу от памятника «бакыр бабая», наискосок, видно серое здание.

Это фамильное имение Баратынских, которое сейчас является единственным в России музеем великого русского поэта Евгения Абрамовича Баратынского (1800-1844). Внутри: трогательные бабушки с планшетами, стол на тонких изогнутых ножках, за которым работал Баратынский, стол на прямых ножках, за которым работал Пушкин, настольная лампа-бульотка, подсвечники с тёмными ангелами, колокольчик для вызова слуг, камин, ножичек для резки бумаг, фарфоровая склеенная чаша за стеклом, картины, подчасник, изогнутое драконье бра, книги на французском, немецком и русском, перья для письма…

Посещение музея, хранящего «тепло дома Баратынских»», пробудило желание как можно больше узнать об этом поэте.

Среди литературоведов и по сей день ведутся споры о правильности написания фамилии Евгения Абрамовича. Дело в том, что сам поэт многие свои письма и деловые бумаги подписывал «Боратынский», хотя известны и исключения. А все художественные произведения, кроме последнего прижизненного сборника «Сумерки», печатал с подписью «Баратынский». При его жизни критики и друзья использовали в своих отзывах только эту форму. Так же писали Пушкин, Белинский, Толстой, Бунин, Брюсов. Таким образом, не будет ошибкой написание фамилии поэта в двух вариантах.

Евгений Боратынский (Баратынский) родился 2 марта (19 февраля по старому стилю) 1800 года в селе Мара, Тамбовской губернии, Кирсановского уезда, в небогатой дворянской семье. Он был старший сын среди восьми детей.

Его отец Абрам Андреевич был генерал-адъютантом, мать Александра Федоровна, урожденная Черепанова – фрейлиной. В детские годы у маленького Евгения дядькой был итальянец Боргезе, и мальчик рано ознакомился с итальянским языком; незадолго до смерти поэт посвятил ему стихотворение «Дядьке-итальянцу». Евгений вполне овладел также французским языком, принятым в доме Боратынских, и с 8 лет уже писал по-французски письма. В 1808 году его отвезли в Петербург и отдали в частный немецкий пансион, где он выучился немецкому языку.

В 1810 году внезапно умер отец, семья вернулась в поместье из Петербурга. Подготовку сына к поступлению в престижнейшее заведение Российской империи контролировала мать. Из писем к матери биографы поэта знают о его настроениях той поры. Подросток отличался мрачным строем мыслей, читал философские трактаты, однако готовился к службе в военном флоте.

Планам не суждено было сбыться. Весной 1814 года за плохое прилежание к учебе юношу оставили на второй год. Компания приятелей Евгения посвящала большую часть времени не урокам, а проказам. Так называемое «Общество мстителей» изводило нелюбимых преподавателей злыми шутками. Забавы закончились плохо – друзья украли у отца одного из мальчишек черепаховую табакерку в золотой оправе вместе с деньгами. После этого компанию личным распоряжением генерала Закревского исключили из Корпуса за кражу без права поступления в другие учебные заведения. Служить можно было только в чине солдата. Эта история переломила судьбу Боратынского. Он вернулся в поместье, много думал и начал писать стихи.

В 1819 году Евгений Абрамович, по совету родных, поступил рядовым в гвардейский Егерский полк в Петербурге, а 1820 году поэт был произведен в унтер-офицеры и переведен в Нейшлотский полк, расположенный в Финляндии.

Весной 1825 года был издан приказ о производстве Боратынского в офицеры. Вскоре после того Нейшлотский полк был назначен в Петербург «держать караулы», затем Евгений выходит в отставку и переезжает в Москву.

В Москве 9 июня 1826 года Евгений Боратынский женился на Настасье Львовне Энгельгард; тогда же он поступил на службу в Межевую канцелярию, но скоро вышел в отставку. Внешняя жизнь Евгения Боратынского проходила без видимых потрясений. Он жил то в Москве, то в своем имении, в сельце Муранове близ Троицко-Сергиевской лавры, то в Казани, много занимался хозяйством, ездил иногда в Петербург.

Осенью 1843 года Боратынский осуществил свое давнее желание –предпринял путешествие за границу. Зимние месяцы 1843 – 1844 годов он провел в Париже, где познакомился со многими французскими писателями. Чтобы познакомить французов со своей поэзией, Е.А. Боратынский перевел несколько своих стихотворений на французский язык.

Весной 1844 года он отправился через Марсель морем в Неаполь. Едва Боратынские прибыли в Неаполь, как с Н. Л. Боратынской сделался нервный припадок. Это так подействовало на Евгения Абрамовича, что у него внезапно усилились головные боли, которыми он часто страдал, и на другой день, 11 июля 1844 года, он скоропостижно скончался.

Пушкин, познакомившийся с Боратынским в 1819 году, едва ли не первый оценил огромность и необычность поэтического дара Боратынского и стал ревностным пропагандистом его поэзии.

По поводу поэмы Боратынского «Эда» Пушкин пишет, что «стих каждый в повести твоей звучит и блещет, как червонец» (1826). Эпиграфы из его произведений выписываются Пушкиным для «Онегина» (гл. VII), «Арапа Петра Великого», «Выстрела».

Многочисленными и неизменно восторженными отзывами о его стихах полна переписка Пушкина с петербургскими и московскими литераторами.

Боратынский, в свою очередь, с преклонением относился к своему великому другу, но не все его произведения ему нравились. Восхищаясь «Полтавой», «Борисом Годуновым», «Повестями Белкина», он находил слабым величайшее творение Пушкина – «Евгений Онегин». В этом сказалась субъективность взгляда Боратынского.

Об их личных отношениях лучше всего сказал сам Пушкин в письме к

П. А. Плетневу, получив известие о смерти Дельвига, их общего друга: «Без него мы точно осиротели. Считай по пальцам: сколько нас? ты, я, Баратынский, вот и всѐ». В сущности, в этих словах он назвал Боратынского в числе немногих самых близких людей, оставшихся у него на земле.

«К концу 1820-х годов имена Пушкина и Боратынского привычно ставились рядом. Пушкин радостно приветствовал вышедший в 1827 году в Москве первый поэтический сборник своего друга: «Наконец появилось собрание стихотворений Баратынского, так давно и с таким нетерпением ожидаемое. Спешим <...> высказать наше мнение об одном из первоклассных наших поэтов <...>. Знатоки с удивлением увидели в первых опытах стройность и зрелость необыкновенную...» [http://imwerden.de/cat/modules.php?name=books&pa=showbook&pid=10]

В ту пору стихотворения Боратынского журналы брали нарасхват, как и стихотворения Пушкина. В 1828 году в Санкт-Петербурге вышли под одной обложкой «Две повести в стихах»: «Граф Нулин» Пушкина и «Бал» Боратынского. К 1829 году слава обоих достигла, пожалуй, своего апогея. Критик В. Плаксин писал в «Сыне отечества» за 1829 год, что затрудняется предсказать, на чьей стороне будет первенство. «Время, судья независимый от настоящих успехов, решит, кому будет принадлежать первый венок – Пушкину или Баратынскому». В один и тот же день (23 декабря 1829 года) поэты были избраны действительными членами Общества любителей российской словесности при Московском университете. Одновременно они стали и членами Английского клуба».

Декабрь, 22. Петербург. Вышли «Северные цветы на 1828 год», где напечатаны пушкинские «Отрывки из писем, мысли и замечания», включающие слова: «Никто более Баратынского не имеет чувства в своих мыслях и вкуса в своих чувствах».

Последовательность, с которой он одобрял сочинения Боратынского, может удивлять и озадачивать. Озадачивала она и современников. Сентябрь, 1. 1822 г. Кишинев. Пушкин – Вяземскому (в ответ на несохранившееся письмо, где автор скептически отзывается о поэзии Боратынского): «…Мне жаль, что ты не вполне ценишь прелестный талант Боратынского. Он более, чем подражатель подражателей, он полон истинной элегической поэзии…».

Среди двух десятков поэтов пушкинского круга только Боратынский носил имя Евгений. И этим именем Пушкин назвал главного героя своего главного романа, даже более того, вывел имя героя в название романа.

Известно, что в «Евгении Онегине» Боратынский удостоился знаков внимания, едва ли не больших, чем Вяземский и Языков. [Н.Л. Васильев, Д.Н. Жаткин. https://cyberleninka.ru/article/n/e-a-baratynskiy-v-tvorcheskom-soznanii-a-s-pushkina] Известно, что Пушкин, ценя поэзию Боратынского, прибегал к различного рода заимствованиям из нее. Особенно много перекличек в «Евгении Онегине». К примеру, в 1823 году Боратынский делает перевод элегии «Листопад» «Lechutedesfeuilles» французского романтика Мильвуа. Элегию переводили и Державин, и Батюшков. Однако наиболее известен перевод Боратынского с названием «Падение листьев». Приведем фрагмент, где речь ведётся от лица умирающего поэта:

…И вяну я: лучи дневные
Вседневно тягче для очей;
Вы улетели, сны златые
Минутной юности моей!
Покину всё, что сердцу мило.
Уж мглою небо обложило,
Уж поздних ветров слышен свист!
Что медлить? время наступило:
Вались, вались, поблеклый лист!
Судьбе противиться бессильный,
Я жажду ночи гробовой.
Вались, вались! мой холм могильный
От грустной матери сокрой!
Когда ж вечернею порою
К нему пустынною тропою,
Вдоль незабвенного ручья,
Придет поплакать надо мною
Подруга нежная моя,
Твой легкий шорох в чуткой сени,
На берегах Стигийских вод,
Моей обрадованной тени
Да возвестит ее приход!

И тематикой, и композицией, и деталями отрывок соответствует эпизоду из «Евгения Онегина», где Ленский перед дуэлью погружён в раздумья, глава VI, строфы XXI и ХХII.

Стихи на случай сохранились;
Я их имею; вот они:
«Куда, куда вы удалились,
Весны моей златые дни?
Что день грядущий мне готовит?
Его мой взор напрасно ловит,
В глубокой мгле таится он.
Нет нужды; прав судьбы закон.
Паду ли я, стрелой пронзенный,
Иль мимо пролетит она,
Все благо: бдения и сна
Приходит час определенный;
Благословен и день забот,
Благословен и тьмы приход!

Блеснет заутра луч денницы
И заиграет яркий день;
А я, быть может, я гробницы
Сойду в таинственную сень,
И память юного поэта
Поглотит медленная Лета,
Забудет мир меня; но ты
Придешь ли, дева красоты,
Слезу пролить над ранней урной
И думать: он меня любил,
Он мне единой посвятил
Рассвет печальный жизни бурной!..
Сердечный друг, желанный друг,
Приди, приди: я твой супруг!..»

Пушкин начинает работу над романом в 1823 году, перевод из Мильвуа сделан Боратынским тогда же. Учитывая тесные творческие контакты, Пушкин, несомненно, знал и стихотворение Боратынского, и саму элегию Мильвуа. Логично видеть в основе двух пушкинских строф перекличкуиз стихотворения Боратынского, что подтверждают строки, обращённые к стихии листопада, накрывающего прошлое.

Вались, вались! мой холм могильный…
Вались, вались, поблеклый лист!

У Пушкина:

Ах, лейся, лейся, ключ отрадный!
Журчи, журчи свою мне быль…

Гений Пушкина обладал способностью чутко улавливать творческие импульсы. Все для него становится источником вдохновения. А стихи Боратынского были полны перспективных идей, которые Пушкин доводит в своих произведениях до совершенства. Для Пушкина в Боратынском ценно проникновение в суть вещей и выведение мысли в мир. Поэтому, говоря о феномене Пушкина, следует помнить о феномене Боратынского. Так можно объяснить первенство Боратынского в романе «Евгений Онегин". Но Пушкин идет дальше. Он не только сознательно не называет отчества Евгения Онегина, упоминает про отца только вскользь: по мере того, как герой отходит от корней, он становится общечеловеческим. Но ничего не объясняя, давая главному герою редкое имя Евгений, Пушкин навсегда закрепил имя Боратынского в истории литературы. Несмотря на равнодушие и непонимание критиков, вопреки наступившему забвению.

Поэзия Е.А. Боратынского была забыта в течение всего столетия, и только в самом его конце символисты, нашедшие в ней много родственных себе элементов, возобновили интерес к творчеству Боратынского, провозгласив его одним из трех величайших русских поэтов наряду с Пушкиным и Тютчевым. Здесь очень важную роль сыграл Валерий Брюсов, выступив в печати с разоблачением домыслов о том, что Боратынский мог послужить прототипом Сальери как «завистник» Пушкина.

Поэты двадцатого столетья сходились в том, что он опередил своё время:

«Баратынскому суждено было предварять свой век. Он воистину был пророком… Его жалобы, что «век шествует путём своим железным», относятся как бы к годам едва минувшим», – писал Валерий Брюсов.

Если говорить про более позднюю эпоху, то тут интересна советская репутация Боратынского, хотя изучение его творчества не входило в школьную программу. Но на оттепельной волне он оказывается востребованным. В фильме «Доживем до понедельника» (1968) герой Вячеслава Тихонова говорит, что Боратынского перевели в первостепенные авторы, цитируя фрагмент из «Признания».

Большой интерес к творчеству Боратынского испытывал поэт Иосиф Бродский, называвший «Запустение» лучшим стихотворением русской поэзии.

«Я думаю, что Боратынский серьёзнее Пушкина. Разумеется, на этом уровне нет иерархии, на этих высотах...», – сказал он в интервью.

Есть стихи, в которые можно вчитаться и вдуматься. И может быть, найти строки, от которых, по выражению Мандельштама, «вздрогнешь радостной и жуткой дрожью, какая бывает, когда неожиданно окликнут по имени».

Е.А. Боратынский – один из благороднейших деятелей лучшей эпохи нашей литературы, его творчество по своим эстетическим и художественным позициям соотносится с пушкинским поэтическим наследием, поэтому достойно глубокого изучения на уроках литературы и литературного краеведения в школе.

Список использованных источников и литературы

1.Андреев В. Е. Души высокий строй: Пушкин, Боратынский, Тютчев, Борис Чичерин. - М.: Изд-во МГОУ, 2004.- 208 с.

2.Баратынский Е. А. Стихотворения. Поэмы / Изд. подгот. Л. Г. Фризман. - М.: Наука, 1982. – 234 с.

3. Боратынский М. А. Из истории дворянского рода Боратынских / Сост., авт. вступ. ст. и коммент. М. А. Климкова. - Тамбов: Юлис, 2007. - 208 с

4. Городнова Л. Е. Родовое гнездо Е. А. Боратынского: Об усадьбе Боратынских Мара // Московский журнал. - 2014. - № 4.

5. Невзглядова Е. На высоте всех опытов и дум: к 200-летию со дня рождения Е. Боратынского // Звезда. - 2000. - № 2.

6. Стеллиферовский П. А. Евгений Абрамович Баратынский. - М.: Просвещение, 1988. - 208 с.

7. Тойбин И. М. Тревожное слово: О поэзии Е. А. Баратынского. - Воронеж, 1988. – 164 с

8. Хузеева Л.Р. «Личность и творчество Е.А.Боратынского в пространстве сети интернет», статья, 2012 г.

9. Баратынский Евгений Абрамович и его семья. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://baratynskiy.lit-info.ru/

10. Евгений Боратынский (Баратынский). [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://www.culture.ru/persons/8212/