Рассказ-новелла «Трое в лодке, не считая собаки»

Бундуки Злата, 6 класс

Рассказ-новелла «Трое в лодке, не считая собаки».

Сегодня, второго июля, был самый тёплый и солнечный день, который я только мог видеть. Нежное солнышко отражалось в воде, блестя. Его рыжие лучи так падали на лицо каждого прохожего, что эти самые прохожие мне казались такими добрым, и на душе становилось тепло только от понимания того, что никакого негатива я не увижу, пока эти летние деньки не подойдут к концу.

Конечно, рад я не только из-за погоды, а ещё и потому что сегодня был мой день рождения. Мне девять. Я, набегавшись по свежему газону, быстро захожу в наш большой, светлый дом. Завидев меня, мама присаживается на колени и подхватывает моё худенькое тельце за подмышки, поднимая и вставая.

— Ну-ка, mon cher*, зачем это ты так? Зачем бегаешь по коридорам? — доброжелательно спрашивает мама, заглядывая в мои большие глазёнки. Я стыдливо улыбаюсь, отводя взгляд.

Мама моя — Колет, француженка. В её речи ещё остались французские слова, и мне нравилось, когда она их использует. Её волосы всегда аккуратно собраны; кожа мягкая и бледная. Мамочкин носик мило вздёрнут вверх и украшен мелкими веснушками. Она, как и всякая состоятельная женщина своего века, носит прелестные длинные платья — нежно-розовые и нежно-голубые, с бахромой и чудесными рюшами.

— Прости, пожалуйста...Я просто играл и заигрался! — отвечаю честно и нежно целую мамину розовенькую щёчку.

Она опускает меня на пол, улыбаясь. Я иду дальше, поднимаюсь по лестнице, прибавляя скорость и вижу на своём пути отца. Он хмурый, задумчивый и держит в руках запечатанное письмо, которое только что получил и шёл в свой кабинет, чтобы прочесть его. Встретившись с папой, я замечаю, что его взгляд смягчился при моём виде.

— Bonjour, papa**! — приветствую по-французски, подражая маме. Да и в принципе, знание языков в нашем роду было небольшой, но обязательной традицией. Папа улыбается мне и тоже отвечает приветствием:

— Salue***, сынок.

Я, несколько замешкавшись непонятно отчего, думаю о том, что стоило бы именно сейчас изложить те мысли, которые мучали меня целый день.

— Папенька...а волен ли я попросить у тебя ма-а-а-аленькую собачонку? Любую! Пожалуйста! Я сам, сам буду ухаживать за ней, а не Наталья Юрьевна, наша горничная! — прошу папеньку, мысленно молясь на его согласие...Но он совершенно твёрдо отказывает мне, снова нахмурясь и уходя в кабинет.

Я остаюсь один, старясь не заплакать так сильно, что всё поместье наполнится горькими слезами. Господи! Ну почему? Я же так хотел, так хотел и так обещал, что буду ухаживать за собачкой! И что же? Что же? Да ничего...! Ах и ох!

Весь остальной день мне остаётся быть грустным и подавленным. Мама пытается меня всячески развеселить и заставить улыбнуться, но лучше не становится. Я лежу в своей комнате на мягкой кровати, поджав коленки к груди. За окном сладостно поют птицы, громко заливаясь; люди смеются; играет пластинки для магнитофона, а мне всё так же грустно. Кажется, что ничего уже не может меня развеселить (так и есть). До ушей доносится скрип белоснежной двери. Я узнаю мамины шаги. Она зажигает позолоченный подсвечник и раздвигает белые шторы, благодаря чему свет стремительно проникает внутрь, освещая прозрачные пылинки, которые беспечно витали в воздухе. Маменька садится на край моей мягкой кровати, тревожно вздыхает и кладёт свою тоненькую, маленькую ладошку на мои тёмные кудри, медленно поглаживая.

— Eh bien tu****, милый. Entre nous*****: хоть твой отец и строг, но мы, думаю, можем его уговорить, — шептала мама, смотря на мою макушку. — Пойдём лучше и прокатимся на лодке по соседней широкой реке, которая всё-таки по решению суда перешла в nos possessions******! Это ли не счастье?

Я что-то промычал, но согласился. Через несколько минут на мне уже оказалась белая рубашка, синяя матроска и тёмно-индиговый галстук с белыми полосками. Я всё ещё был слишком расстроен, чтобы улыбаться.

Папа ни разу не посмотрел на меня. Мама старалась делать вид, будто ничего не случилось. Мы вышли за ворота загородного поместья, поручили горничной последить за домом. Папа тотчас же заводит машину, коих в мой век не много и которые до сих пор считались диковинкой. Несмотря на то, что мы могли бы спокойно дойти пешком...Но были и плюсы: лодку мы бы никак не могли донести в руках, поэтому примотали её очень сильно к багажу. По плану у нас изначально был небольшой пикник, а потом уже — плаванье на лодке.

Приехав, мама расстелила плед, папа достал корзину с фруктами, завёрнутые сэндвичи и немного молока в стеклянной бутылке и лодку. Даже всё это не могло мне поднять настроение. Фрукты я напрочь отказался есть. Сэндвичи тоже. И молоко пить. Отрешённо смотря на гладь реки, я думал о чём-то своём...о чём-то печальном. Тяжело вздохнув, мама сожалеюще посмотрела на меня. Она всё время предлагала мне поесть, но в ответ я молчал. Всегда молчал.

— Ну-с, давайте изучим нашу новую реку! — потирая руки, усмехнулся отец. Он наклонился к лодке, сорвал с неё покрывало...и наружу выпрыгнул маленький щенок ирландского сеттера! Мне резко стало не хватать воздуха; сердце быстро забились, а ноги подкосились. Неужели! Неужели!

— С днём рождения, mon amour*******! — громко произнесла маменька, пока папа, улыбаясь и придерживая рукой её за талию, с любовью смотрел на меня, нежно и трепетно обнявшего щенка.

————————————

Mon cher*— мой дорогой;

Bonjour, papa** — добрый день, папа;

Salue*** — приветствую;

Eh bien tu**** — ну что же;

Entre nous*****— между нами;

Nos possessions****** — наши владения;

Mon amour******* — моя любовь;