Творческая работа «Проверенные небом»

Творческая работа к дню космонавтики «Проверенные небом»

Автор Гуркина Полина, ученица 9 класса

Руководитель Калёнова Светлана Васильевна,

учитель русского языка и литературы

«В жизни каждого человека есть день, приближающий его к небу. Это последний день его жизни. Только для одного человека отсчёт пошёл в обратную сторону», - с таких слов начинается документальный фильм «Падение из космоса» о лётчике-космонавте Борисе Валентиновиче Волынове, дважды Герое Советского Союза. И кто знает, скорее всего, я никогда бы не увидела эти кадры, если бы не мой знакомый – дядя Саша Серёгин. Он был лично знаком с Борисом Волыновым, общался с ним во время отбора в отряд космонавтов. Рассказывал мне, что они, молодые лётчики, в шутку называли Волынова первым евреем, побывавшим в космосе, но все относились к нему очень уважительно, гордились знакомством с ним. Хотя космонавтом мой дядя не стал, но именно знакомство с Борисом Волыновым и Дёминым, стало для него судьбоносным. Глядя на них, он уже и не думал расставаться с небом, а посвятил ему свою жизнь.

Слушая рассказы дяди Серёжи об этих космонавтах мне самой захотелось узнать о них больше и понять, почему же их считают легендами космоса, чем же они не похожи на других.

Подвиг Волынова

Открытый взгляд и красивая улыбка – таким предстаёт Борис Валентинович Волынов на многих снимках, мелькающих в Интернете и рассказывающих о его жизни и работе в разные годы. Всматриваюсь в фотографии и понимаю, что передо мной редкий человек, для которого жизнь и работа – понятия единые. А жизнью для него была космонавтика. Он сам говорит об этом в фильме «Падение из космоса». Со школьной скамьи мечтал стать лётчиком. Мама Евгения Израилевна Волынова после окончания Иркутского медицинского института работала в госпитале для лётчиков и намеренно привела к себе на работу маленького Борю. Она хотела, чтобы тот увидел их ампутированные руки и ноги и перестал мечтать о полётах...

А спустя много лет после этого жена Бориса Валентиновича, Тамара, сказала: «Редкому человеку удаётся осуществить свою мечту детства. И Боря – счастливый человек».

Впрочем, он такой же как все: обычный гражданин страны Советов, строящий реальные планы, радующийся встрече Нового года в новой квартире без мебели в Чкаловске, но зато вместе с друзьями, будущими космонавтами. Сидя на корточках, на простой ковровой дорожке, они шутили, рассказывали анекдоты, а спустя несколько дней, ничего не объясняя родным, отправлялись в полёты.

В биографии Б. Волынова меня удивило то, что он пришёл в космонавты из военных лётчиков. Тогда его пригласили не в космос, а с обобщённой формулировкой «работать на новой технике», да ещё взяли подписку о неразглашении. Так, после основательной подготовки он вошёл в первый отряд космонавтов, в ту легендарную двадцатку из трёх с половиной тысяч желающих. Теперь понятно, почему фильм о настоящей правде про Б. Волынова снят только в 2008 году под рубрикой «Тайны века».

Такова была политика государства и ничто личное, волнующее даже самых лучших российских космонавтов, не могло её изменить.

О том зимнем полёте в январе 69-го года жена Тамара ничего не знала, космонавты никогда не говорили точные даты. Близкие узнавали о них вместе со всеми по телевизору. Но у неё было тревожное предчувствие...

По данным информационных сводок, 15 января 1969 г. Б. В. Волынов - позывной «Байкал-1»- совершил полёт на космическом корабле «Союз-5». Во время полёта впервые была осуществлена стыковка с другим космическим кораблём «Союз-4». Два космонавта, Евгений Хрунов и Алексей Елисеев, вышли в открытый космос и перешли в корабль «Союз-4» под управлением лётчика-космонавта В. А. Шаталова. Корабли «Союз-4» и «Союз-5» находились в состыкованном состоянии 4 часа 35 минут. 18 января 1969 г. Б. В. Волынов вернулся на Землю на корабле «Союз-5».

На первый взгляд, всё благополучно – Россия продолжала успешно самоутверждаться в покорении космоса. Однако только ограниченный круг людей тогда знал, какая драма разворачивается с Волыновым в космосе. Во время спуска не произошло отделения приборного отсека от спускаемого аппарата корабля. По этой причине спуск был баллистический, с огромными перегрузками, а не скользящий, когда перегрузки примерно втрое ниже. Кроме того, из-за присоединенного отсека спускаемый аппарат был неверно сориентирован, что привело к нерасчетной работе его теплозащиты. Космонавта не вжимало в ложемент, а тянуло на ремнях, корабль раскрутило. Разделение отсеков произошло поздно, когда корабль уже горел в атмосфере. Вращающийся спускаемый аппарат закручивал стропы парашюта, что могло привести к падению с высоты. Стропы были скручены, но купол не схлопнулся. Скорость спуска была существенно больше штатной.

При приземлении Волынов получил несколько серьёзных травм, в том числе и перелом корней зубов верхней челюсти. А утром 19 января он вместе с тремя остальными космонавтами докладывал Государственной комиссии о результатах полёта, а 22 января в 13 часов, сразу после посадки самолёта, доставившего космонавтов в Москву, участвовал вместе с остальными тремя космонавтами в докладе руководителям СССР. Эти факты говорят о высокой физической подготовке космонавта и огромной силе воли.

Особое впечатление на меня произвёл ещё один эпизод. Там, в космосе, когда стало понятно, что произошла авария, режим связи категорически запрещал прямое сообщение об этом. Тогда, глядя в иллюминатор на языки пламени и задыхаясь от дыма, Борис Валентинович принял решение вести репортаж и стал рассказывать о том, что видит вокруг. Космонавт подумал, что именно так он сможет помочь своим коллегам, которые могут оказаться в аналогичной ситуации. В аудитории Центрального управления полётами воцарилась тишина: до столкновения с землёй оставалось 40 минут– с этой минуты многие смотрели на космонавта как на обречённого.

Понимал это и Б. Волынов. Вдруг вспомнил про бортовой журнал с описанием данных во время стыковки со вторым кораблём и, чтобы сохранить документ на случай пожара, крепко обвязал тетрадь бинтом и положил в своё кресло: при загорании середина плотно закрытого журнала должна была уцелеть.

Оказавшись в такой же ситуации, когда аппарат хаотично вращался в космическом пространстве, Б. Волынов фактически мог повторить судьбу своего коллеги, Владимира Михайловича Комарова, сгоревшего во время полёта. Тогда стропы запасного парашюта скрутились из-за вращения спускаемого аппарата, на большой скорости он врезался в землю и загорелся. Борис Валентинович вошёл в состав комиссии по расследованию трагедии. Это было в 67-м, за два года до его полёта, по трагической случайности очень похожего на комаровский.

В эти мгновения, возможно, последние в своей жизни, на фоне всех отказавших приборов, Борис Валентинович смотрел на розовую обезьянку, талисман от жены, куда она положила семейную фотографию со словами любви и оберега... К счастью, автоматика сработала: взорвавшиеся пустые баки для горючего оторвались, и на высоте 10 км от земли раскрылся парашют. Корабль упал в 600-х километрах от запланированной точки приземления, и некоторое время космонавту пришлось выживать и на Земле, при температуре воздуха минус 38 градусов!!! Дома его ждали жена и маленький сын.

После этого его на несколько лет отстранили от полётов. Но он снова смог добиться допуска к полётам. Этому событию и посвящён документальный фильм 1-го канала телевидения «Падение из космоса».

6 июля 1976 года Борис Волынов совершил свой второй космический полёт на корабле «Союз-21» вместе с лётчиком-космонавтом СССР Виталием Жолобовым . На следующий день произошла стыковка с орбитальной станцией «Салют-5». Это была первая экспедиция на орбитальную станцию «Салют-5».

В космос – в 48 лет!

Второй российский космонавт, с которым довелось познакомиться дяде Саше Серёгину, - это Лев Степанович Дёмин, Герой Советского Союза. Его ещё называли «Дедом», потому что побывал в космосе в 48 лет и до полёта у него появился внук! Честно говоря, я думала, что космос под силу только молодым. Оказалось, ошиблась. По данным Википедии, выполнив космический полёт в возрасте 48 лет, Лев Дёмин в течение года являлся старейшим человеком, побывавшим на орбите (в 1975 году его превзошёл Дональд Слейтон. Примечателен и тот факт, что Л.С. Дёмин являлся председателем Всесоюзного общества филателистов  в период с 1977 по 1988 г. Обычный человек, но какая увлечённость: даже в хобби он был настойчивым.

Решение на всю жизнь

В продолжении рассказа о тех, кого проверяло НЕБО, я хочу остановиться и на судьбе своего земляка - Александра Михайловича Серегина. Родился он в селе Ивановка. С детства мечтал стать офицером, хотел быть похожим на своего дядю, который был военным. Когда дядя приезжал в гости к Серегиным, для племянника это был праздник. В дяде Коле ему нравилось все: форма, подтянутость, четкость движений… Фотографии самолетов, рассказы дяди про жизнь аэродрома не оставляли сердце мальчишки равнодушным. Выбор профессии перед Сашей не стоял, с детства знал: будет учиться только в летном училище.

И вот учеба в школе позади… Провожая, мама дала ему 30 рублей на все про все. Это был июль 1969 года. По приезду в Армавирское авиационное училище его разместили в палатке человек на 50, которые в большом количестве располагались на футбольном поле. Переночевал Александр первую ночь в этой палатке, встал утром, а в пиджаке денег, что дала мама, уже нет. Кто-то «увел». Было очень обидно. Но мир не без добрых людей. Парень, с которым он только что познакомился, говорит: «Саша, все будет нормально! У меня деньги есть. Перебьемся.» И сразу легко стало, спокойно.

Серегин прошел медицинскую комиссию, сдал экзамены и стал курсантом авиационного училища.

Первые полёты

На втором курсе начались практические полеты. Всех курсантов закрепили за инструкторами. Курсант Серегин попал в учебную эскадрилью, которая базировалась в Грозном. Первое время, глядя на полёты других, ему не верилось, что сам сможет взлететь на реактивном самолете.

В первый полет инструктор просто прокатил его по кругу на учебном Л-39, но впечатление было настолько сильное, что убедило в правильном выборе профессии. А дальше – «влетывания», отработка упражнений, от простого к сложному.

Первый самостоятельный полет ничем не запомнился. Все было отточено в строгой последовательности, как будто инструктор сидел во второй кабине.

На выпускном курсе, в 1973 году курсанты осваивали «МИГ-17», летела на аэродроме города Тихорецка. По окончанию училища осенью 1973 года лейтенант Серегин прибыл по предписанию в боевой авиаполк.

В памяти остался первый взлет в составе боевого авиационного полка на реальное поражение воздушной цели. Делал молодой летчик все, как учили, все отработал на тренажере. Выходит на боевой курс, сверяет все, что положено, по приборам, нажимает на гашетку, а ракета не сходит с пилона подвески… В голове застучало: «Подвел! Всех подвел!» Доложил руководителю полетов о том, что ракета не сошла. Из всех шести стрелявших его одного возвращают на аэродром. Перед посадкой положено отойти в определенную зону и аварийно сбросить ракету. Но он, крестьянский сын, не смог этого сделать, потому что знал сколько эта ракета стоит. Так и сел на аэродром с взведенной для стрельбы ракетой. Зарулил в отдельный, самый дальний карман - капонир. Стыдно было вылезать.

Подъезжает инженер полка. Осмотрел ракеты, поднимается по стремянке к нему в кабину и говорит: « Саша, ты не виноват! Из ракеты весь азот вышел!» Только тогда смог выдохнуть Серегин и вышел из кабины.

Утром снова стрельбы. Подъезжает командир полка: «Серегин, садись тебя буду лично наводить на цель…»

Александр взлетает, отходит по курсу. В воздухе- тишина. Один. Наводят его на цель в захвате. Делает пуск… Легкий толчок, из- под полоски вырывается ракета. И вот уже в синем-синем небе он видит ракету, которая стремительно удаляется.

Когда зарулил на посадку, там его уже встречают торжественно… К нему, лейтенанту, подъезжает сам командир полка и жмет руку. И так легко стало на душе, понял: приняли в семью.

Потом перевели в Котлас, на аэродром Савватия. Там молодые летчики повышали свое мастерство, совершенствовались.

«Мы в то время не знали проблемы с керосином, с вооружением, с питанием, - рассказывает Александр Михайлович- наше дело было летать, летать, летать. Осваивать все новые и новые задачи по перехвату целей на разных высотах. Под разными ракурсами. Мы в то время были молодые. Очень хотели летать. У нас была романтика в самом лучшем смысле этого слова, и гордость за то, что я - молодой летчик, освоил эту новейшую, дорогущую технику, которую мне Родина доверила. Всякий раз мурашки по коже бежали, когда докладывал: «Старший лейтенант Серегин заступил на боевое дежурство по охране воздушных рубежей столицы нашей Родины – города - героя Москвы!» Вот так нашу столицу охраняли аж из Архангельской области!».

В отряд космонавтов

В 1977 году в полк прилетела комиссия по отбору кандидатов в отряд космонавтов, человек 14-15. Из космонавтов в комиссии – легендарные Волынов и Демин. Проверяли, как говорится, по всем параметрам. В итоге из всего полка отобрали двух старших лейтенантов, Серегина и Пырочкина. «Обрадовались мы, конечно», - говорил Александр Михайлович. Потом его забраковали на медкомиссии. Несправедливо, как оказалось, по ошибке.

Зато появилась возможность освоить другой вид авиации - военно- транспортной, причем в транспортной он пролетал большую часть своей летной жизни. Служба транспортником тоже доставляла немало радости. Надо было видеть глаза детей в туркменских гарнизонах, когда он привозил им на Новый год настоящие подмосковные елки или доставлял в город Анадырь арбузы, дыни, фрукты.

После выхода в отставку Серегин не расстался с самолетами, работал старшим диспетчером в авиакомпании «Домодедовские авиалинии».

Каждый год Александр Михайлович обязательно приезжает на малую родину из подмосковного Ступино. Общаясь с ним, я поняла, что летчик – это профессия мужская, нелегкая, а там, где трудно плохие люди не держатся. Они отторгаются. Для меня Александр Михайлович Серегин - пример настоящего мужчины, ведь он в свою очередь брал пример с легендарных российских космонавтов Бориса Волынова и Льва Дёмина.