Жили мы в интернате. Интернат представлял собой большой дом, состоящий из двух пятистенных изб, разделенных коридором, а в середине еще маленькая избенка, в которой размещалась умывальная комната. В одной избе жили девочки, в другой парни.
Ночную вахту несла Кузнецова Катерина, добрая маленькая старушка, которая жила за оврагом рядом с почтой. В ее обязанности входило топить печи, следить, чтобы ночью все было нормально и не допустить черезвычайных ситуаций. Почти каждый вечер мы играли в «почту» (писали записочки девочкам, а они нам отвечали). Вот Катерина и исполняла роль почтальона. Частенько вместо Катерины вечерами приходил ее муж Тихон, веселый мужичок, который пел нам множество матерных частушек. Вот одна из них:
«Все колхозы рано встали
До зари, до солнышка.
На руках суслоны носят,
Не уронят зернышка».
Кормили нас три раза в день в столовой, которая располагалась в деревянном домике в середине деревни. Поваром была Валя Перевозская, добрейшей души человек. Жила она недалеко от столовой в большом доме. Ко всем нам она относилась, можно сказать, по матерински, часто с шутками – прибаутками. В столовой было установлено дежурство. Парни носили воду и кололи и носили дрова. Я дежурил в паре с Володей Шавериным. Он был парень крепкий и бойкий (он и сейчас бойкий) и бегал с ведрами по воду 6 раз, а я колол дрова и носил в дом. Девочки мыли посуду. Кормили нас хорошо. Валя старалась разнообразить меню. Утром обычно каша, днем суп и второе, вечером котлета с гарниром или сельдь в желе с гарниром. Где брал завхоз столько коробок сельди для меня и сейчас загадка. И сейчас это желе как бы хрустит на зубах. По утрам, когда была манная каша с маслом, я разворачивался и хотел сразу уходить, но Валя останавливала и готовила для меня персонально глазунью или еще что – нибудь, чтобы я не оставался голодным. С детства и до сих пор не ем манную кашу, связывает весь рот. Валя говорила : "Володя, Володя, подожди, сейчас я тебе глазунью сделаю". Ну как можно было отказаться от глазуньи? После ужина весной и осенью шли на волейбольную площадку играть в волейбол интернат против папуловцев. Сейчас уж и не помню, кто чаще побеждал.
Иногда на выходной (не учились только в воскресенье) мы оставались в интернате. Тогда кто-то из ребят утром предлагал сходить к Грехневым. Анатолий Алексеевич был завучем и вел историю, а Анна Авенировна учила начальные классы и, видимо, любила по выходным стряпать. Их сын Толя учился в одном классе с нами. Вот мы и попадали к ним на стряпню. То шаньги, то лепешки, то пирожки нам перепадали.
Иногда по вечерам заходили к Валентине Николаевне Паньковой, к нашему классному руководителю. Она жила рядом с Грехневыми и близко от интерната. Замуж она не выходила, маленькая ростиком с высоким голоском. С ней мы обращались как с ровесницей, запросто, но без каких-либо оскорблений, с чувством такта, уважительно.
Уроки мы делали в школе под наблюдением воспитателя интерната Полеваевой Валентины Ивановны, жены директора школы Валентина Николаевича Полеваева. Она вела у нас уроки черчения, а Валентин Николаевич преподавал физику.
Как-то весной, в начале мая 1965 года, мы с Володей Шавериным попросили у директора малокалиберную винтовку с патронами, чтобы сходить в воскресенье на охоту на косачиный ток. Косачи без шалаша близко не подпускают и мы, после нескольких неудачных выстрелов, вышли на опушку леса за Чирковым и увидели сидящих косачей. До них было метров сто и теперь выстрел был удачным. Добычу принесли в интернатовскую столовую. Валя из косача сварила на всех суп. Вот этот пример говорит о том, насколько велико у директора было доверие к ученикам. Трудно себе представить, что в наше время какой-то директор отважился бы дать в руки учеников оружие.
Ковалева Галина Валентиновна