Фанфик. ХОГВАРТС - ПРИСТАНИЩЕ ДЛЯ ДРУЖБЫ

ХОГВАРТС - ПРИСТАНИЩЕ ДЛЯ ДРУЖБЫ

После войны с Вол-де-Мортом Хогвартс целый год не принимал учеников. Юные волшебники не смогли присутствовать на своем первом году обучения, а выпускники так и не смогли выйти за стены здания с бумагой об успешном окончании школы Чародейства и Волшебства. Тем не менее, Хогвартс вновь распахнул двери юным дарованиям.

Вернулись не все: Симус, Лаванда, Крэб, Гойл и многие другие не стали оканчивать седьмой курс. Некоторые первокурсники, страшась приезжать в школу, где недавно была битва, писали в извинительных письмах директору МакГонагал, что они не приедут на обучение. Несмотря на это, наши знаменитые герои остались, чтобы закончить обучение и, возможно, решить незаконченные дела.

Утро встретило Хогвартс ярким весенним солнцем и криком филинов за окном. Почта сегодня пришла раньше. Сквозь плотно задернутые шторы проникал сквозняк: призракам никогда не нравилась духота (хоть они ее и не чувствовали), поэтому они открывали ставни пораньше, чтобы впустить свежую прохладу.

Драко спокойно спал в своей постели, с головой накрывшись одеялом и смотря десятый сон кряду. Этот сон ничем не отличался от остальных девяти. Скорее, Драко просто смотрел один и тот же сюжет несколько раз: отца снимают с должности Министра Магии и грозят упечь в Азкабан. Продолжения сна нет, будто Люциуса действительно забрали, пусть даже Драко и знает правду (отец же имеет много связей, а потому нашел способы спасти свою шкуру).

Кто-то нарушил покой слизеринского принца, стянув с него одеяло. Кое-как переборов недосып, Малфой разлепил глаза и увидел Блейза. Забини с самого утра бодрый и веселый, дьявол бы его побрал.

– Доброе утро, Спящая красавица! – Блейз опустился к самому лицу Драко, но резко выпрямился, вовремя заметив, что ему хотят врезать.

– Какого дьявола ты меня трогаешь? Мне холодно! Я же не усну после такого!

– И хорошо, что не уснешь. У нас сегодня тест. Профессор МакГонагал предупреждала, – уже более серьезным тоном сказал Забини.

– Почему ты говоришь так, будто ты готовился к этому тесту? Неужели ты не знаешь такой элементарщины? – Драко все же соизволил подняться.

– Уж простите меня, мистер вундеркинд! Если Вам это было известно еще в пять, то моя мамаша была занята своими утехами, нежели моим воспитанием.

– Тем не менее, ты вырос очень хорошим парнем, – улыбнулся Малфой.

Драко был измучен. Война волшебников потрепала не только Хогвартс, но и его обитателей и учеников. Как назло глаза мозолила метка, которая, даже после ухода Темного Лорда из этого мира, никуда не делась. Эта метка – путь к бесконечным косым взглядам и обсуждениям за спиной. Малфой не раз слышал, как ученики шептались, что лучше бы аристократа вообще вышвырнули из школы, перекрыв пути к волшебству.

Тем не менее, Драко игнорировал осуждения. Точнее, пытался их игнорировать, ведь некоторые имели смелость и наглость чуть ли не в лицо кричать свое недовольство. А слизеринцу было все равно. Что сделано – то сделано. Метку уже не свести, но и приспешники Вол-де-Морта теперь уже не приспешники. Многих посадили в Азкабан, и им уже подписан приговор – «поцелуй Дементора». Драко был благодарен отцу лишь в том, что Министерство магии оставило его в живых.

Путь до кабинета сопровождался бесконечной болтовней от Блейза и рассказами от Панси. Все это утомляло еще больше. Хотелось поскорее вернуться в постель, зарыться в одеяло и впасть в спячку, примерно до каникул.

На Трансфигурации пришлось сидеть вместе с гриффиндорцами. Новый учитель по ЗОТИ (защите от темных искусств) уехал на встречу с Министрами Магии, а потому факультеты объединили. Что теряют факультеты, если всех учеников ждал один и тот же тест. И все бы ничего, если бы на уроке Драко не оказался за одним столом с самым ненавистным для себя человеком – Гермионой.

Гермиона как всегда выглядела выскочкой. Не то, чтобы выскочек можно было узнать издалека, но Гермиона всем своим видом показывала ум и занудство: нос выше потолка, в руках стопка книг и смотрит свысока. По крайней мере, на Драко она смотрела свысока, точно так же, как и он на нее. Казалось, будто двое самых нарциссичных людей оказались в одном месте, хотя, почему казалось? Оба любили показать свой интеллект, просто Драко делал это, чтобы продемонстрировать величие чистокровных, а Гермиона, чтобы доказать, что грязнокровные волшебники ничуть не хуже.

Тест прошел без каких-либо происшествий. Все ученики рано или поздно сдали работы. Пока заклинание «проверки» аккуратно «царапало» пером по работам учеников, МакГонагал сделала объявление:

– По Трансфигурации у вас будет парный проект. Я распределю учеников и дам им задание, которое на следующей неделе они должны представить перед классом.

Предугадать дальнейшее развитие сюжета не сложно: Гермиона и Драко оказались в одной группе. Это ударило по всему: по гордости Грейнджер и Малфоя, по здравому смыслу, по головам остальных учеников, так как практически у всех челюсть встретилась с полом. Конечно, оставить эту ситуацию и пустить все на самотек эти двое не могли, поэтому решили попытаться переубедить профессора на смену партнера. И пусть ни один из них не горел желанием работать с кем-то с другого факультета, работа с другим учеником, по их мнению, далась бы намного проще.

– Вы оба – очень умные дети, – начала МакГонагал, – У вас самые лучшие табели, и, будь моя воля, я бы выпустила вас из школы прямо сейчас. Да и к тому же, вы, как старосты факультетов должны показать пример командной работы между Слизерином и Гриффиндором.

– Но мы не можем работать вместе! – Драко закипал. Его глаза покраснели, прямо как гриффиндорская форма квиддича.

– Нам работа вместе только все испортит. Вы же прекрасно знаете, какие у нас отношения, – подтвердила Грейнджер.

– Но, несмотря на это, подошли вы ко мне вместе, – улыбнулась Минерва, – Я не буду ничего менять. Попробуйте, начните, а потом вы сами не заметите, как все пойдет своим чередом.

МакГонагал ушла, довольная своим поступком. Она действительно была уверена, что эти двое способны на великие открытия. Наши же герои были совершенно с ней не согласны, но хоть Гермиона быстро с этим смирилась, Драко пришлось подумать.

– Где соберемся, чтобы написать проект? И когда? – Гермиона спешила за Малфоем, который пытался скорее скрыться за картиной в свою гостиную.

– Ты серьезно собралась делать этот проект со мной? Святой Мерлин, Грейнджер, ты же не настолько тупая! Мы же поубиваем друг друга!

– А что ты предлагаешь? Схватить двойку? Между прочим, если ты не слышал, то профессор сказала, что оценка за эту работу может повлиять на наш аттестат. Ты хочешь испортить идеальный табель?

Дело было даже не в оценке, а скорее в том, как эти двое, что враждовали все эти семь лет, забудут старые обиды и начнут все с чистого листа. Для Драко это было сложно. Он всю жизнь следовал указке того, кто был выше по статусу. Единственным человеком, кто хоть как-то считался с его мнением, была его мать, и то, она тоже попадала под влияние своего мужа Люциуса. Приоритеты хоть и поменялись, но вот так по щелчку перестроится на новый лад... Для слизеринца это казалось сложно.

– В Большом зале. В девять. Но не раньше, Грейнджер! Меня не будет до девяти, – наконец-то сдался Малфой. Может и правда пора что-то менять?

– Почему? – Гермиона спросила для приличия, но все же не получила той агрессии, которую ожидала.

– Панси... Она обязательно потащит меня в Хогсмид. Так что я после обеда буду пропадать в магазинах, в качестве её консультанта или лучшей подружки, – серые глаза медленно закатились, представляя, что придется пережить за вторую половину дня.

– А разве Паркинсон не делает проект?

– Это Панси. Она всегда делает все в последний момент. Так что можно сказать, что твой дружок Долгопупс будет делать всю работу за двоих, – объяснил Малфой, – А теперь мне пора, иначе я даже пообедать не успею.

– Помни, в девять, в Большом зале.

– Не держи меня за старика, у которого плохо с памятью, Грейнджер, – усмехнулся Драко, помахав гриффиндорке рукой из-за спины.

***

Казалось, в Большом зале собрались заниматься не только наши герои, но и весь Хогвартс. Даже несмотря на то, что большинства учеников здесь не было, места, куда присесть – тоже.

Драко, весь измученный походами по магазинам, в поисках идеального платья, которое бы «не полнило, не стройнило, не уродовало, при этом не привлекало внимания, но в то же время, чтобы все заметили», нашел растерянную Гермиону, которая осматривала помещение в поисках места. Малфой подошел к Грейнджер, легко трогая её за плечо. Та повернулась, смотря на Драко так, будто впервые его видит.

– Пойдем за наш стол. Там тише, чем за вашим, – чуть наклонившись к Грейнджер, сказал Драко.

Гермиона сама не поняла, зачем согласилась. Но за столом слизеринцев действительно было намного тише. Большая часть была именно гриффиндорцев, ведь, как сказал Малфой: «мы любим все делать в последнюю минуту». Но, даже, несмотря на это, эти прокрастинаторы получали хорошие оценки. Нужно было талант иметь, чтобы ничего не делать, но умудряться писать все тесты на «отлично». Любой магл позавидует такой способности. В мире маглов, скорее всего, именно это и считается магией, а люди, обладающие подобной силой, просто почему-то не получили письмо.

Спустя 20 минут занятия, Гермиона в отчаянии упала головой на стол.

– Я не понимаю! Почему здесь именно так? Нам говорили другое.

– Потому другое и говорили. То, что преподают здесь – упрощенная программа, но если порыться в архивах, а я рылся, то трансфигурация имеет множество «подводных камней». Странно, что самая умная девушка факультета этого не знает, – усмехнулся Малфой.

Драко похлопал Грейнджер по копне спутанных волос. Они оказались намного мягче, чем на вид. При взгляде на волосы Гермионы, парень допускал мысль, что на ощупь они как бечевка: грубые, немного даже режущие, но на деле оказались мягче Хогвартских одеял. Осознав свои действия, слизеринец убрал руку, потирая пальцы о пальцы, словно пытаясь растереть запах пергамента и духов меж рук, чтобы не был таким резким.

Сидя вот так напротив друг друга, они часто смеялись без причины. Им было просто весело. Особенно Драко понравилось, как Гермиона вытягивает губы и кладет на них карандаш. Это было так забавно, но казалось, что параллельно с этим детским движением, в голове гриффиндорки происходит настоящий мозговой штурм.

– О, Мерлин! Я давно так не смеялся. А причины для веселья даже нет! – вытирая слезы, выдохнул Драко

– Ну, друзьям не нужны причины для смеха, – так же постепенно успокоившись, сказала Гермиона.

Друзья... Звучит так тепло, приятно, будто чашка горячего шоколада после длительной прогулки по Хогсмиду накануне Рождества. Малфой набрал, было, воздух, чтобы согласиться с гриффиндоркой, но перед глазами всплыл образ отца, смотрящий так холодно и устрашающе, как смотрит обычно. Этот взгляд, порой, снился, заставляя просыпаться в холодном поту и покрываться гусиной кожей, а потом долго сидеть напротив горящего камина, пытаясь успокоиться. И пусть Драко уже взрослый мальчик, но в такие моменты, когда рядом нет друзей или знакомых, он чувствует себя хорьком, загнанным в угол более крупным хищником.

– Я устал... Встретимся завтра, – протараторил Драко и, словно искра из палочки, вылетел из Большого зала.

***

На следующий день, на одном из совместных занятий с гриффиндорцами, Драко получил записку.

«Почему ты вчера так быстро убежал? Г.Г.»

Прочитав записку, Малфой повернулся в сторону Гермионы, которая сидела и писала лекцию, словно не она только что шустро царапала на пергаменте сообщение. Использовав заклинание «сообщения», Драко написал в углу пергамента Грейнджер ответ: «Поговорим после занятия. Приходи к западному крылу».

Когда занятие кончилось, Гермиона, не дослушав учителя (что было ей несвойственно), выбежала из кабинета и быстрым шагом направилась к западному крылу. Она прождала полчаса, и только сейчас «ледяной принц» решил явиться. Странно, что он опаздывает. Это не похоже на волшебника благородных кровей.

– Так почему ты убежал? – спросила Гермиона, присаживаясь на подоконник и чуть прищуривая глаза, словно пытаясь разглядеть что-то маленькое и незаметное на форме Малфоя.

– Так ты не догадалась? Я все больше разочаровываюсь в тебе, Грейнджер, – Драко улыбнулся.

– Давай без шуток, Малфой. Мне, правда, интересно. Все было хорошо, а потом ты вскочил и...

– Как ты считаешь, что бы подумали другие, увидев меня с тобой? – спросил Драко, начиная закипать.

Драко сам не понимал, почему он злится. Он сердится на Гермиону, что та не может подумать сама и ответить на свой, казалось бы, легкий вопрос. Или он злиться на себя за то, что сам не знает причины своей выходки? «Увидел галлюцинацию и сбежал?» – это хочет услышать Грейнджер. А может что-то пооригинальней?

– Что мы делаем вместе проект, это же очевидно! А что? Боишься, что кто-то подумает, что мы вместе?

– Не испытывай мое терпение, Грейнджер, – процедил слизеринец.

Гермиона собралась ответить, но ее оборвал чей-то крик. Она повернулась к окну и увидела, что в нее летит мяч. Драко, как ловец, и как человек с хорошей реакцией, успел оттолкнуть Гермиону от окна, но мяч, разбив окно, уже прилетел в него. Драко отбросило в стену. Сразу за мячом около окна появился Рон. Он выглядел напугано. Конечно, как тут не испугаешься, когда мяч улетает в сторону школы и ты видишь, как он разбивает окно.

– Все живы? – взволнованно спросил Рональд, но увидев Драко без сознания, понял, что ответ очевиден.

– За МакГонагал, живо! Я доставлю его в медпункт, – не менее взволнованно сказала Гермиона.

И вот уже мадам Помфри крутится вокруг парня, обрабатывая синяки и ссадины и давая ему настои. Рон в это время объяснялся перед МакГонагал и Гермионой:

– Мяч взбесился! Кто-то наложил проклятие «без контроля». Мы ничего не смогли сделать. Мы пытались поймать, но, как видите, не успели. Гермиона, ты-то хоть цела?

Но Гермиона не слышала. Она лишь смотрела в сторону койки Малфоя, ковыряя заусенцы и теребя подушечки пальцев. Ей льстило, что Драко спас ее, но то, что ему досталось, неприятно скребло на сердце.

«Уж лучше бы в меня прилетело...» – думала девушка.

Когда же Уизли докричался до Грейнджер, она лишь кивнула и подошла к мадам Помфри.

– Мадам, с ним все будет хорошо?

– Конечно, дорогая. Квиддич опасен, не только для спортсменов, но и для простых смертных. Он поправится. Через пару дней уже будет бегать.

Гермиона слабо улыбнулась и посмотрела на тумбочку, где лежал галстук Драко. Зеленый, с серебряными полосами, что блестели в свете солнца. Гермиона забрала его. Чего он будет валяться здесь? Как раз отдать галстук станет поводом, чтобы прийти сюда и поблагодарить слизеринца за спасение.

Ночь Гермиона пережила тяжело. Еще никогда ее так не мучила бессонница. Последний раз она так плохо спала, когда ей сказали, что усиленное заклинание «Обливиейт», которая она использовала на родителях, никак не снять, и Гермиона довольствуется тем, что иногда приходит к родителям домой, как к добрым гостеприимным соседям.

Утром Гермиона отказалась идти на занятия: сослалась на плохое самочувствие из-за недосыпа. Благо подруги не успели ничего подумать и просто принесли ей отвар от боли в голове. Уже в полдень Гермиона чувствовала себя лучше, но еще никак не могла собратья, чтобы пойти проверить Малфоя. Что-то ее все-таки держало. Кажется, Грейнджер поняла, чего боялся Драко. Не все готовы принять дружбу факультетов Слизерина и Гриффиндора, хоть изначально, Хогвартс и был пристанищем для прекрасной дружбы. Как же она ошибается, думая, что поняла его истинные опасения.

– Привет, Герми. Как ты себя чувствуешь? – в комнату зашла Джинни. Близился обед, а потому, Уизли пришла положить учебники.

– Намного лучше, Джинни, спасибо, – улыбнулась Гермиона.

– Я встретила по дороге сюда мадам Помфри. Говорит, что Драко очнулся. Ты... – но не успела девушка договорить, как от подруги не осталось и следа. Лишь дверь быстро и громко закрылась позади.

Грейнджер влетела в госпиталь, проносясь мимо пустых коек, и буквально запрыгнула на койку Малфоя, крепко его обнимая. Сердце бешено колотится, отдавая эхом в черепной коробке. Дыхание сбивается. Она ужасно рада видеть Драко, живого здорового Драко.

– Мерлин, Грейнджер! Убьешь ведь! – процедил Драко, отодвигая левое плечо назад, так как там все еще была не зажившая рана.

– Прости, – выдавила из себя запыхавшаяся гриффиндорка, – Как ты?

Драко чуть призадумался. Зачем она спрашивает?

– Ну, если бы ты сейчас не влетела в меня, то я бы и про боль в плече не вспомнил, а так все хорошо, спасибо.

– Значит ты точно в порядке, раз силы язвить появились, – минута звенящей тишины, – Спасибо, что тогда спас меня. И прости, что тебе досталось.

– Да ладно, что уж, – Малфой протянул руку к стакану воды на тумбочке, делая маленький глоток и ставя стакан на место, – На моем месте любой бы так поступил.

– Да, но не каждый слизеринец.

Драко усмехнулся.

– В этом ты права. Мы слишком печемся о наших прекрасных мордашках, чтобы жертвовать ими ради гриффиндорцев. А ведь я убежал тогда потому, что увидел отца. Мне вновь мерещился осуждающий взгляд. Вот я и сбежал, как трус, – неожиданно даже для себя, признался Драко.

Тишина. Говорить с врагом так долго и даже не по учебе было чем-то очень необычным, но очень приятным. Видеть слабые стороны человека, которые он сам тебе открыл – это верх доверия. Но эта тишина напрягала. Лучше бы они в этот момент конспектировали то, что сказали, а не смотрели друг на друга, как на существ из другого мира.

– Пока не забыла, – очнулась Грейнджер. Гермиона достала из кармана пижамы зеленый галстук, – Лежал тут... на тумбочке.

– Зачем ты тогда его забрала? Лежал бы здесь.

– Это, – она потрясла предметом перед лицом Малфоя, – было бы поводом, чтобы прийти сюда.

– Но что-то мне подсказывает, что вот это, – Драко забрал галстук и потряс перед лицом девушки, – тебе не понадобилось, чтобы сюда прийти.

Гермиона только сейчас осознала, что она, узнав о том, что Драко проснулся, совершенно забыла про этот несчастный галстук, а значит и поводом появиться здесь, был вовсе не он.

– Так что? Волновалась за меня? – усмехнулся Драко.

– Конечно! Ты же так в стену впечатался. Я бы за любого волновалась.

– Но не за любого слизеринца, верно? – замотанная бинтом рука тяжело легла на голову Гермионы.

– Что же ты сидишь? Уже и шуточки свои в ход пускаешь. Неужели действительно сил нет, чтобы встать? Кто проект будет доделывать? Я? А ты что делать будешь? Сидеть и смотреть? Вам, слизеринцам, лишь бы работу было на кого свалить, – тараторила Грейнджер. Она пыталась отвлечься от смущающего разговора.

Драко очень старался сдержать смех, ведь было очевидно, что он прав. Гермиона переживала за него и не только, как за сокурсника. Иначе, зачем бы ей так ярко и тепло показывать свою радость? Драко чуть потянул Гермиону на себя, осторожно обнимая. Стало теплее и как-то спокойнее.

Перед лазами всплыл образ отца, все так же осуждающе смотрящий, но теперь бежать некуда, да и незачем. Гермиона стала тем, кто осталась рядом с врагом и переживала за него, когда другие прошли бы мимо. Образ Люциуса медленно рассеялся, оставляя после себя лишь мурашки, что скрылись в теплых объятьях. Дружба – действительно волшебная вещь. И это волшебство не нуждается в обучении. Хогвартс учит этому сам, без палочек и заклинаний. Ведь Хогвартс – это пристанище для настоящей дружбы.