И.Азимов "Я, робот"

ISAAC ASIMOV

«I, ROBOT»

I looked at my notes and I didn`t like them. I'd spent three days at U. S. Robots and might as well have spent them at home with the Encyclopedia Tellurica.

Susan Calvin had been born in the year 1982, they said, which made her seventy-five now. Everyone knew that. Appropriately enough, U. S. Robot and Mechanical Men, Inc. was seventy-five also, since it had been in the year of Dr. Calvin's birth that Lawrence Robertson had first taken out incorporation papers for what eventually became the strangest industrial giant in man's history. Well, everyone knew that, too.

At the age of twenty, Susan Calvin had been part of the particular Psycho-Math seminar at which Dr. Alfred Lanning of U. S. Robots had demonstrated the first mobile robot to be equipped with a voice. It was a large, clumsy unbeautiful robot, smelling of machine-oil and destined for the projected mines on Mercury. But it could speak and make sense.

Susan said nothing at that seminar; took no part in the hectic discussion period that followed. She was a frosty girl, plain and colorless, who protected herself against a world she disliked by a masklike expression and a hypertrophy of intellect. But as she watched and listened, she felt the stirrings of a cold enthusiasm.

She obtained her bachelor's degree at Columbia in 2003 and began graduate work in cybernetics.

All that had been done in the mid-twentieth century on "calculating machines" had been upset by Robertson and his positronic brain-paths. The miles of relays and photocells had given way to the spongy globe of plantinumiridium about the size of a human brain.

She learned to calculate the parameters necessary to fix the possible variables within the "positronic brain"; to construct "brains" on paper such that the responses to given stimuli could be accurately predicted.

In 2008, she obtained her Ph.D. and joined United States Robots as a "Robopsychologist," becoming the first great practitioner of a new science. Lawrence Robertson was still president of the corporation; Alfred Lanning had become director of research.

For fifty years, she watched the direction of human progress change and leap ahead.

Now she was retiring – as much as she ever could. At least, she was allowing someone else's name to be inset upon the door of her office.

That, essentially, was what I had. I had a long list of her

published papers, of the patents in her name; I had the

chronological details of her promotions. In short I had her

professional "vita" in full detail.

But that wasn't what I wanted.

I needed more than that for my feature articles for Interplanetary Press. Much more.

I told her so.

"Dr. Calvin," I said, as lushly as possible, "in the mind of the public you and U. S. Robots are identical. Your retirement will end an era and-"

"You want the human-interest angle?" She didn't smile at me. I don't think she ever smiles. But her eyes were sharp, though not angry. I felt her glance slide through me and out my occiput and knew that I was uncommonly transparent to her; that everybody was.

But I said, "That's right."

"Human interest out of robots? A contradiction."

"No, doctor. Out of you."

"Well, I've been called a robot myself. Surely, they've told you I'm not human."

They had, but there was no point in saying so.

She got up from her chair. She wasn't tall and she looked frail. I followed her to the window and we looked out.

The offices and factories of U. S. Robots were a small city; spaced and planned. It was flattened out like an aerial photograph.

"When I first came here," she said, "I had a little room in a building right about there where the fire-house is now." She pointed. "It was torn down before you were born. I shared the room with three others. I had half a desk. We built our robots all in one building. Output – three a week. Now look at us."

"Fifty Years," I hackneyed, "is a long time."

"Not when you're looking back at them," she said. "You wonder how they vanished so quickly."

She went back to her desk and sat down. She didn't need expression on her face to look sad, somehow.

"How old are you?" she wanted to know.

"Thirty-two," I said.

"Then you don't remember a world without robots. There was a time when humanity faced the universe alone and without a friend. Now he has creatures to help him; stronger creatures than himself, more faithful, more useful, and absolutely devoted to him. Mankind is no longer alone. Have you ever thought of it that way?"

"I'm afraid I haven't. May I quote you?"

"You may. To you, a robot is a robot. Gears and metal; electricity and positrons. Mind and iron! Human-made! It necessary, human-destroyed! But you haven't worked with them, so you don't know them. They're a cleaner better breed than we are."

I tried to nudge her gently with words, "We'd like to hear some of the things you could tell us; get your views on robots. The Interplanetary Press reaches the entire Solar System. Potential audience is three billion, Dr. Calvin. They ought to know what you could tell them on robots."

It wasn't necessary to nudge. She didn't hear me, but she was moving in the right direction.

"They might have known that from the start. We sold robots for Earth-use then – before my time it was, even. Of course, that was when robots could not talk. Afterward, they became more human and opposition began. The labor unions, of course, naturally opposed robot competition for human jobs, and various segments of religious opinion had their superstitious objections. It was all quite ridiculous and quite useless. And yet there it was."

I was taking it down verbatim on my pocket-recorder, trying not to show the knuckle-motions of my hand. If you practice a bit, you can get to the point where you can record accurately without taking the little gadget out of your pocket.

"Take the case of Robbie," she said. "I never knew him. He was dismantled the year before I joined the company – hopelessly out-of-date. But I saw the little girl in the museum-"

She stopped, but I didn't say anything. I let her eyes mist up and her mind travel back. She had lots of time to cover.

"I heard about it later, and when they called us blasphemers and demon-creators, I always thought of him. Robbie was a non-vocal robot. He couldn't speak. He was made and sold in 1996. Those were the days before extreme specialization, so he was sold as a nursemaid-"

"As a what?"

"As a nursemaid-"

Robbie

"NINETY-EIGHT – NINETY-NINE – ONE HUNDRED." Gloria withdrew

her chubby little forearm from before her eyes and stood for a moment,

wrinkling her nose and blinking in the sunlight. Then, trying to watch in all directions at once, she withdrew a few cautious steps from the tree against which she had been leaning.

She craned her neck to investigate the possibilities of a clump of bushes to the right and then withdrew farther to obtain a better angle for viewing its dark recesses. The quiet was profound except for the incessant buzzing of insects and the occasional chirrup of some hardy bird, braving the midday sun.

Gloria pouted, "I bet he went inside the house, and I've told him a million times that that's not fair."

With tiny lips pressed together tightly and a severe frown crinkling her forehead, she moved determinedly toward the two-story building up past the driveway.

Too late she heard the rustling sound behind her, followed by the distinctive and rhythmic clump-clump of Robbie's metal feet. She whirled about to see her triumphing companion emerge from hiding and make for the home-tree at full speed.

Gloria shrieked in dismay. "Wait, Robbie! That wasn't fair, Robbie! You promised you wouldn't run until I found you." Her little feet could make no headway at all against Robbie's giant strides. Then, within ten feet of the goal, Robbie's pace slowed suddenly to the merest of crawls, and Gloria, with one final burst of wild speed, dashed pantingly past him to touch the welcome bark of home-tree first.

Gleefully, she turned on the faithful Robbie, and with the basest of ingratitude, rewarded him for his sacrifice by taunting him cruelly for a lack of running ability.

"Robbie can't run," she shouted at the top of her eight-year. old voice. "I can beat him any day. I can beat him any day." She chanted the words in a shrill rhythm.

Robbie didn't answer, of course-not in words. He pantomimed running instead, inching away until Gloria found herself running after him as he dodged her narrowly, forcing her to veer in helpless circles, little arms outstretched and fanning at the air.

"Robbie," she squealed, "stand still!" – And the laughter was forced out of her in breathless jerks.

– Until he turned suddenly and caught her up, whirling her round, so that for her the world fell away for a moment with a blue emptiness beneath, and green trees stretching hungrily downward toward the void. Then she was down in the grass again, leaning against Robbie's leg and still holding a hard, metal finger.

After a while, her breath returned. She pushed uselessly at her disheveled hair in vague imitation of one of her mother's gestures and twisted to see if her dress were torn.

She slapped her hand against Robbie's torso, "Bad boy! I'll spank you!"

And Robbie cowered, holding his hands over his face so that she had to add, "No, I won't, Robbie. I won't spank you. But anyway, it's my turn to hide how because you've got longer legs and you promised not to run till I found you."

Robbie nodded his head – a small parallelepiped with rounded edges and corners attached to a similar but much larger parallelepiped that served as torso by means of a short, flexible» stalk – and obediently faced the tree. A thin, metal film descended over his glowing eyes and from within his body came a steady, resonant ticking.

«Я, РОБОТ»

Я посмотрел свои заметки и они мне не понравились. Те три дня, которые я провёл на предприятиях фирмы «Ю. С. Роботс», я мог с таким же успехом просидеть дома, изучая энциклопедию.

Как мне сказали, Сьюзен Кэлвин родилась в 1982 году — значит, теперь ей семьдесят пять. Это известно каждому. Фирме «Ю. С. Роботс энд Мекэникел Мэн Корпорэйшн» тоже семьдесят пять лет: именно в год рождения доктор Кэлвин Лоуренс Робертсон зарегистрировал компанию, которая со временем стала самым необыкновенным промышленным гигантом в истории человечества. И это тоже всем известно.

В двадцать лет Сьюзен Кэлвин присутствовала на том самом занятии семинара по психоматематике, когда доктор Альфред Лэннинг из «Ю. С. Роботс» продемонстрировал первого подвижного робота, обладавшего голосом. Это был большой, неуклюжий, невпечатляющий робот, от которого пахло машинным маслом; он предназначался для проектируемых шахт на Меркурии. Но он умел говорить — и говорил разумно.

На том семинаре Сьюзен не выступала. Она не участвовала и в последовавших бурных дискуссиях. Мир не нравился этой малообщительной, бесцветной девушке с каменным выражением лица и гипертрофированным интеллектом; она защищалась от мира маской и холодностью. Тем не менее, слушая и наблюдая, она почувствовала в себе пробуждение холодного увлечения.

В 2005 году она окончила Колумбийский университет и поступила в аспирантуру по кибернетике.

Изобретённые Робертсоном позитронные мозговые пути перевернули всё, что было сделано в середине XX века в области «вычислительных машин». Мили реле и фотоэлементов уступили место пористому платино-иридиевому шару размером с человеческий мозг.

Она научилась рассчитывать параметры, необходимые для ограничения возможных переменных в позитронном «мозге»; училась конструировать «мозги» на бумаге так, чтобы реакции на заданные раздражители можно было предсказать с точностью.

В 2008 году она получила степень доктора философии и поступила в United States Robots на должность робопсихолога, став первой выдающейся практикой новой науки. Лоуренс Робертсон всё ещё был президентом корпорации; Альфред Лэннинг — директором исследований.

Пятьдесят лет она наблюдала, как меняется и ускоряется направление человеческого прогресса.

Теперь она уходила на пенсию — насколько это вообще было применимо к ней. По крайней мере, она позволила повесить на дверь своего кабинета табличку с чужим именем.

Вот, собственно, что у меня было: длинные списки её опубликованных работ, патентов, точная хронология повышений — словом, её профессиональная «биография» во всех подробностях.

Но мне нужно было больше. Для серии очерков в «Интерплэнетери Пресс» требовалось нечто иное. Гораздо иное.

Я сказал ей об этом.

— Доктор Кэлвин, — сказал я как можно более красочно, — в глазах публики вы и «Ю. С. Роботс» — одно целое. Ваша отставка завершит эпоху, и—

— Вам нужен человеческий аспект? — не улыбнувшись, произнесла она. Не думаю, что она когда-нибудь улыбается. Но взгляд её был острым, не злым. Я почувствовал, как он просвечивает меня насквозь; она видела через людей как через стекло.

— Верно, — ответил я.

— Человеческий интерес — и роботы? Противоречие, — сухо сказала она.

— Нет, доктор. Речь о вас.

— Меня и сами называют роботом. Наверное, вам уже говорили, что во мне нет ничего человеческого.

Мне это действительно говорили, но я промолчал.

Она встала. Быть может, она и была невысока, казалась хрупкой. Я встал с ней и подошёл к окну. Производственные корпуса и конторы «Ю. С. Роботс» лежали перед нами, аккуратно разведённые, как план посёлка. Всё было разложено ровно, плоско, как с высоты птичьего полёта.

— Когда я пришла сюда, — сказала она, — у меня была маленькая комнатка в здании, которое стояло там, где сейчас котельная. Его снесли, когда вас ещё не было на свете. В комнате жили ещё трое. У меня было полстола. Все наши роботы собирали в одном корпусе. Три в неделю. А теперь посмотрите!

— Пятьдесят лет — долгий срок, — повторил я банальную фразу.

— Не тогда, когда смотришь назад, — сказала она. — Удивляешься, как они так пролетели.

Она вернулась к столу и села. Её лицо не изменилось, но в нём появилась, кажется, грусть.

— Сколько вам лет? — спросила она.

— Тридцать два, — сказал я.

— Значит, вы не помните мира без роботов. Было время, когда человечество стояло перед вселенной одно — без друзей. Теперь у него есть помощники: сильнее, надёжнее, полезнее, и абсолютно преданные ему. Человечество больше не одиноко. Вы об этом не думали?

— Боюсь, нет. Можно ли процитировать вас?

— Можно. Для вас робот — просто робот: шестерни и металл; электричество и позитроны; разум в железе! Создан человеком и, при необходимости, им же уничтожаемый. Но вы не работали с ними, вы их не знаете. Они чище и лучше нас.

Я попытался подтолкнуть разговор.

— Мы бы хотели услышать о вашем опыте; ваши мысли о роботах. «Интерплэнетери Пресс» охватывает всю Солнечную систему — миллиарды потенциальных слушателей, доктор Кэлвин! Они обязаны узнать то, что вы можете рассказать о роботах.

Подталкивать её не нужно было. Она и сама шла в том направлении.

— Это было предсказуемо с самого начала, — сказала она. — Мы продавали роботов для применения на Земле ещё до моего прихода. Тогда они не умели говорить. Потом они стали похожи на людей, и началось противодействие: профсоюзы не хотели, чтобы роботы отбирали рабочие места; религиозные организации выдвигали суеверные возражения. Всё это было нелепо и бесполезно. Но это существовало.

Я записывал её слова на карманный магнитофон, стараясь не показывать лишних движений. Если немного потренироваться, можно записывать, не вынимая аппарат из кармана.

— Возьмите дело Робби, — сказала она. — Я его не знала; его разобрали на части за год до моего прихода, как устаревшую модель. Но я видела девочку с ним в музее.

Она умолкла; глаза её затуманились, и я молчал, давая ей уйти мыслями в прошлое. У неё было о чём рассказать.

— Я услышала эту историю позже. И когда нас клеветали, называя создателями демонов, я всегда думала о нём. Робби был немым роботом. Его выпустили в 1996 году — до того, как роботы стали узко специализированы; его продавали как няню.

— Как кого? — переспросил я.

— Няню, — повторила она.

Робби

— Девяносто восемь… девяносто девять… сто! — Глория отдернула пухлую ручку от глаз и несколько секунд стояла, щурясь от солнца и моргая. Она пыталась смотреть во все стороны сразу, отступив на шаг от дерева.

Наклонив голову, она вглядывалась в густые заросли справа, затем деликатно отодвинулась, чтобы получить лучший ракурс. Тишина была глубока: только непрерывное жужжание насекомых и изредка чириканье смелой птицы, не боявшейся полуденного солнца.

Глория надулa губки:

— Он, наверно, в доме, а я ему миллион раз говорила, что это нечестно.

Стиснув маленькие губки и нахмурившись, она решительно пошла к двухэтажному дому по другую сторону дорожки.

Когда раздался шорох позади и затем размеренный стук металлических ног, было уже поздно. Обернувшись, она увидела, что Робби выбежал из укрытия и мчится к дереву.

Глория закричала в отчаянии:

— Постой, Робби! Это нечестно! Ты обещал не бежать, пока я не найду тебя!

Её ножки не могли поспеть за огромными шагами Робби. Но в трёх шагах от дерева робот вдруг чуть замедлил ход; сделав последнее усилие, запыхавшаяся Глория пролетела мимо него и первой дотронулась до ствола.

Она радостно обернулась к верному Робби и наградила его, в жестокой неблагодарности, насмешкой за его неспособность бежать.

— Робби не может бегать! — громко кричала она своим восьмилетним голоском. — Я могу его обогнать в любой день! Всегда! — и распевала это с упоением.

Робби не отвечал. Он притворился бегущим и, пятясь, ловко уворачиваясь, заставлял Глорию метаться кругами, махать руками и хватать воздух в попытках догнать его.

— Робби! Стой! — задыхаясь от смеха, кричала она.

Внезапно он повернулся, подхватил её, завертел в воздухе так, что на мгновение мир провалился вниз, в голубую пустоту под ногами, к которой тянулись зелёные вершины деревьев. Затем она вновь оказалась на траве, прижавшись к роботу и крепко сжав его твёрдый металлический палец.

Через некоторое время дыхание вернулось. Она неуклюже поправила растрёпанные волосы, бессознательно подражая жесту матери, и наклонилась, чтобы проверить, не порвалось ли платье. Затем она шлёпнула Робби по туловищу:

— Плохой! Я тебя отшлёпаю!

Робби сжался, закрыв лицо руками, так что ей пришлось добавить:

— Ну ладно, не буду. Но теперь моя очередь прятаться — у тебя ноги длиннее, и ты обещал не бежать, пока я тебя не найду.

Робби кивнул: его голова — небольшой параллелепипед с закруглёнными краями — крепилась на туловище такой же формы, но гораздо большего размера, посредством короткой гибкой шеи. Он послушно повернулся к дереву. Тонкая металлическая пластинка опустилась на его светящиеся глаза, и изнутри тела послышалось ровное, гулкое тиканье.