Не сказка

Не сказка

- Девочки, прекратите толкаться! Все бока отдавили!

В одно мгновение воцарилась тишина. Все умолкли. Умолкли и стали оглядываться по сторонам в поисках звука, нарушившего вечный шелест, царящий здесь.

- Имейте почтение хотя бы к возрасту. 87 год издания – это вам не хухры-мухры! – продолжала ворчать книга в коричневой обложке с надписью «Мужество».

- И постарше экземпляры имеются, - отрезал том «Старая крепость». – Вы только посмотрите: это что за фолиант? – указал он прямо себе под ноги и искусственным голосом, давясь вопросом, добавил: - Кто ты, книжка-малышка?

Все буквы глаз устремились на неприметную книжонку с потертой надписью «Удостоверение к знаку «Фронтовик 1941-1945».

- А может быть, она младшая сестрица Красной книги? Тоже ведь красная, - пропищала «Лягушка-путешественница».

- Да разве это книга? У нее и страниц-то нет. Одна обложка! – крикнул кто-то из толпы.

Новенькая действительно имела не самый опрятный вид: снаружи – старая и потертая, внутри – пожелтевшая.

- Хозяйкина внучка только что воткнула ее сюда, - пожал плечами сборник стихов Комарова. – Я видел, как вчера Валентина Антоновна ее из комода доставала, а потом внучке отдала. А сегодня девочка пришла, раздвинула книги и втиснула эту… Вот и пришлось потесниться.

- Ну рассказывай, что ты за зверь такой? – напирала та, которой отдавили бока.

- Да говорю же: что она рассказать может? У нее страниц нет! – снова ехидно заявили «Мертвые души».

- В жизни Зинаиды Ивановны, - заговорила новенькая, - мамы вашей хозяйки, Валентины Антоновны, я появилась более 20 лет назад как свидетельство ее участия в Великой Отечественной войне. Слышали вы что-нибудь об этом событии?

- Еще бы, - развернулся к «малышке» «Сын полка».

- В 2007 Зинаиды Ивановны не стало, и меня к себе забрала Валентина Антоновна. Забрала, положила в мешочек и спрятала в комод. Но рассказ своей хозяйки о страшном военном лихолетье я слышала много раз от нее самой. Будете слушать?

Книги согласно закивали, ведь истории друг друга за долгие годы стояния на полках старого шкафа они знали наизусть.

- Очередная сказочка, - квакнула себе под нос «Лягушка-путешественница», - вот мой полёооот…

- Война застала Зинаиду Ивановну совсем молодой, двадцатилетней. Жила она тогда в селе Ярцево Смоленской области, - начала книжка.

- Знаю, пролетала, - важно вставила опять «Лягушка». На нее зашикали.

- Работала нянечкой в детском саду.

- Ну вот, очередная история про Золушку, - не унималась сказка Гаршина.

- Старших братьев и отца забрали на войну. Когда забирали, они с матерью ревели в один голос, прижимая к себе младшего Толика.  В селе остались одни дети да бабы.

Понемногу привыкать стали – заботы не оставляли времени горевать, да и верили, что скоро все закончится.

Но недолго продолжалась спокойная жизнь: на Зинаиду Ивановну стал заглядываться полицай. Вступиться было некому – напирал, принуждая выйти замуж, грозил отправкой в Германию.

- Ну и гад! - сжалась книга «Всем смертям назло».

- Вот так и Зинаида Ивановна его называла. Не в лицо, конечно, в лицо было совсем страшно. А он таки сдержал обещание. Везли их (Зину и других, молодых и непокорных) на высоких черных машинах, а ночью расселили в попутной деревне. На счастье, моя хозяйка и ее подруга Нюра попали в дом к учительнице. Она-то и помогла им сбежать. Этой же ночью. Такими вот бесстрашными были!

Добравшись до дому (учительница показала дорогу на карте), прятались на чердаке. Младший брат носил им еду. Толик и не думал, взбираясь по лестнице на крышу, что за ним могут следить. А полицай выследил. Даже разбираться с ними не стал – наутро приказал снова отправить в Германию.

Спасло одно – утром началась бомбежка. Наши наступали! Зина и ее подруга Нюра бросились прочь из села, в поле, и спрятались под вывернутым ракитовым кустом. Сколько они там пролежали, Зинаида Ивановна не помнит, но очнулись от того, что услышали русскую речь. Так она с подругой оказалась у русских солдат.

- А дальше? Что было дальше? Война же тогда не кончилась? – посыпались вопросы.

- Нет, война тогда только начиналась. Дальше была долгая военная жизнь. Зинаида Ивановна и Нюра устроились вольнонаемными санитарками в поезд-госпиталь. И вот эти девочки за короткие 30-40 минут загружали под бомбежкой раненых. Поднимали носилки с солдатами на высоту вытянутых рук и передавали в вагоны.

- Это точно не сказка, -  прервал том «Лесные братья», -  это настоящий пример мужества.

- Так моя хозяйка дошла до самого Берлина!

- Там я точно не была, - грустно проговорила «Лягушка-путешественница».

- Там, в Берлине, они и встретили победу! А после им предложили ехать на Дальний Восток, лечить раненных военнопленных японцев. На обратном пути Нюра сошла в Смоленске – подруги расстались. Зинаида Ивановна доехала до станции Хор. Госпиталь тогда находился в здании старой музыкальной школы на улице Ленина.

Работая в госпитале, она познакомилась со своим будущим мужем Павлишиным Антоном Евстафиевичем, отцом вашей хозяйки.

- О нем я слышала от Валентины Антоновны. Она говорила как-то раз, что он не любил вспоминать о войне. А тоже ведь был храбрым и смелым, воевал с японцами в Манчжурии, был разведчиком, - задумчиво произнесла «Всем смертям назло». – И ведь злыми и жестокими не сделались, пережив такое. Двух прекрасных дочерей воспитали. А куда тебя вчера уносила внучка Валентины Антоновны?

- Яна собирается писать сочинение о своей прапрабабушке. Вот и брала меня в школу, рассказывала историю Зинаиды Ивановны своей учительнице. Ордена рассматривали, карту изучали.

- Как же замечательно, друзья, что до сих пор об этом пишут, - воскликнули стихотворения Комарова.

- Не замечательно, что обо мне уже написал Гаршин, - пробурчала «Путешественница».

- Глупая лягушка! Не будь Гаршина, не было бы и тебя. Ты создана его воображением. А мы сегодня услышали правдивую историю, рассказанную когда-то от первого лица, - подытожил сборник стихов и, как будто погрузившись в себя, добавил: - Да, прав был наш поэт, говоря, что «сердец невидимые нити / Единым связаны узлом»!