Реферат «Символические образы и детали в романе И.А. Гончарова «Обломов»

Данный реферат может быть использован как на уроке литературы при изучении романа И.А. Гончарова "Обломов", так и на занятиях внеурочной деятельности.

 

Реферат

Символические образы и детали в романе И.А. Гончарова «Обломов»

Выполнила учащаяся 9 к класса ГБОУ Школа 939

Булгучева Амина

Руководитель учитель русского языка и литературы Иванова Г.Н.

 Роман И. А. Гончарова “Обломов” — это роман о движении и покое. Автор, раскрывая суть движения и покоя, использовал множество различных художественных приемов, о которых было и будет сказано немало. Но часто, говоря о приемах, использованных Гончаровым в его произведении, забывают о немаловажном значении деталей. И тем не менее в романе присутствует много на первый взгляд незначительных элементов, и им отводится не последняя роль.

    Теме Дома (“Дома” — с большой буквы!) уделяется много внимания в произведениях русских писателей: А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя (например, в поэме «Мёртвые души»), в романе И. А. Гончарова «Обломов» и других. Благодаря наличию в произведении подробного описания жилища героев мы понимаем их характер. Как сказал Д. С. Мережковский в статье «Мелкие подробности быта»: “…Гончаров показывает нам не только влияние характера на среду, на все мелочи бытовой обстановки, но и обратно — влияние среды на характер”.

Но Дом — это, конечно же, не только внешний облик здания и внутреннее убранство, но и определённая атмосфера, царящие в семье нравы и уклад жизни.

Раскрывая первые страницы романа, читатель узнает, что на Гороховой улице в большом доме живет Илья Ильич Обломов.

    Гороховая улица — одна из главных улиц Петербурга, на ней жили представители высшей аристократии. Узнав позже, в какой обстановке живет Обломов, читатель может подумать, что автор хотел ввести его в заблуждение, подчеркнув название улицы, где жил Обломов. Но это не так. Автор хотел не запутать читателя, а, наоборот, показать, что Обломов все же мог бы быть чем-то иным, чем он есть на первых страницах романа; что в нем есть задатки человека, который смог бы проложить себе дорогу в жизнь. Поэтому и живет он не где-нибудь, а на Гороховой улице.

Мы знакомимся с Обломовым с помощью описания мельчайших подробностей обстановки: по паутине, фестонами лепящейся около картин, по пыльным зеркалам, по пятнам на коврах, по полотенцу, забытому на диване, по не убранной от вчерашнего ужина тарелке на столе, с солонкой и обглоданной косточкой, по номеру прошлогодней газеты, по чернильнице, из которой, “если обмакнуть в неё перо, вырвалась бы разве только с жужжанием испуганная муха”, по пожелтевшим страницам давно развёрнутой и давно не читаной книги. (Последняя деталь напоминает книгу гоголевского Манилова, второй год раскрытую на четырнадцатой странице.) Такое яркое изображение комнаты героя бросает отблеск на него самого. Одно помещение служит Обломову и спальней, и кабинетом, и приёмной.

Все остальные комнаты для читателей и для героев заперты, мебель в них затянута парчой. Они просто не нужны нашему герою. В дом к нему часто приходят знакомые люди, являющиеся частью жилища. Окружение Обломова — это его верный слуга Захар, ещё одна неотделимая частичка Дома.

Но в мечтах Дом кажется Обломову совсем другим. Читая сон героя, мы узнаём о деревне Обломовке, где он провёл своё детство. Этот “чудный край” — идеал Дома (в полном смысле этого слова) для Обломова. Это место Гончаров изображает как маленькую модель мира: здесь природа гармонирует с жизнью людей, которые ничем не обездолены, это идиллическая картина существования человека в единстве с природой. Здесь царит атмосфера умиротворённости и спокойствия. Течение времени в этих местах циклично, оно измеряется сменой времён года, строго по месяцам, благодаря праздникам и явлениям природы. Создаётся впечатление, что время неизменно. Смерть в Обломовке — событие редкое, вселяющее в души людей ужас. Деревня изолирована от окружающего мира, а обитатели этих мест даже и не стремятся покинуть родные края. Единственной границей с внешним пространством является овраг, а связь осуществляется с помощью дороги. Такой Дом Обломов видит во сне, он близок сердцу героя.

В конце романа Обломов обретает Дом, который становится для него идеальным, олицетворяет пример идиллического существования. Он находится в Петербурге, на Выборгской стороне. Об этом Доме мы узнаём из четвёртой части романа. Глава, повествующая о нём, располагается симметрично относительно главы об Обломовке, у эпизодов сходная композиция. Гончаров делает это не случайно. Он сам даёт нам все основания для сравнения этих глав. Хотя два разных места очень похожи, описываются одинаковыми словами, они существенно различаются. В итоге идеал Обломов находит на Выборгской стороне, там же его настигает смерть. А Обломовка — это потерянный рай, который привиделся герою во сне. В отличие от неё Выборгская сторона не изолирована от остального мира, несмотря на то, что расположена она на окраине Петербурга. (Автор отдаляет её от центра города, дабы показать разницу между этим Домом и Домом на Гороховой улице.) Дворник на Выборгской стороне символизирует отъединённость этого места, а лай собак, возвещающий о приезде гостей, означает вторжение извне.

Дом на окраине Петербурга — это Дом Агафьи Матвеевны Пшеницыной, непревзойдённой хозяйки. Она всячески заботилась об Обломове и искренне любила его. В деревне родителей маленький Илюша также был окружён лаской и вниманием. То есть в конце произведения герой приходит к тому, с чего начиналась его жизнь. Поэтому Дом для Обломова (“Дом” — с большой буквы!) — это, прежде всего, то место, которое наполнено любовью и нежностью, лаской и добротой, заботой и теплотой, родственностью и семейственностью; которое порождает в душе порывы к мечтательности, поэзии, утончённости. Любовь в романе Гончарова — любовь, преображающая не только того, на кого она направлена, но прежде всего того, от кого исходит. Справедливо отметил критик Ю. Лощиц в статье «Женские образы в романе “Обломов”»: “Любовь Агафьи Матвеевны, почти безмолвная, неловкая, не умеющая выразиться в красивых, нежных словах и впечатляющих жестах, любовь, как-то вечно присыпанная сдобной мукой, но когда надо, то и жертвенная, целиком устремлённая на свой объект, а не на саму себя, — эта любовь незаметно преображает простую, заурядную женщину, становится содержанием всей её жизни”.

Нельзя в контексте данной темы не сказать об Андрее Штольце. Это человек, для которого не существует слова “Дом” в полном его значении. Мы знаем, что “он беспрестанно в движении: понадобится обществу послать в Бельгию или Англию агента — посылают его; нужно написать какой-нибудь проект или приспособить новую идею к делу — выбирают его. Между тем он ездит и в свет и читает: когда успевает — бог весть”. Штольц — полный антипод Обломова, изъездивший пол-Европы, человек со связями и деловой опытностью. Он жил в Париже, в Верхлёво, на Женевском озере.

Дом этот герой всё же обретает, когда женится на Ольге: они селятся в Крыму, в скромном домике, убранство которого “носило печать мысли и личного вкуса хозяев”, что немаловажно. Мебель в Доме Ольги и Андрея не была удобной, но было там множество статуй, гравюр, пожелтевших от времени книг, что говорит о высокой культуре и образованности хозяев. (В монетах, гравюрах, старых книгах они постоянно находят что-то новое для себя.)

Для всех героев романа И. А. Гончарова «Обломов» понятие Дома различно, каждый понимает его по-своему. Для слуги Захара Дом там, где барин, где его всё устраивает. Для Ольги Ильинской Дом — это мирная жизнь в деревне. Агафья Матвеевна в это понятие вкладывает семейную жизнь, наполненную любовью и хлопотами по хозяйству. Андрей Штольц, как мне кажется, всё-таки не находит настоящего Дома, а в Крыму обретает пристанище. Для Ильи Ильича Обломова жизнью в Доме были те семь лет, которые он провёл на Выборгской стороне, благодаря заботам Агафьи Матвеевны. Но, увы, и она не смогла совершить чуда: “Как зорко ни сторожило каждое мгновенье его жизни любящее око жены, но вечный покой, вечная тишина и ленивое переползание изо дня в день тихо остановило машину жизни…” А вечный покой жизни неизбежно ведёт к вечному покою смерти. Но последние годы Обломов всё-таки провёл, “торжествуя внутренно”, что “ушёл от суеты и треволнений”; он сумел убедить себя в том, что “жизнь его не только сложилась, но и создана, даже предназначена была так просто, немудрённо, чтоб выразить возможность идеально покойной стороны человеческого бытия”.

Множество домов, мест описано в произведении. Но не каждый из них — тот самый Дом с большой буквы! Основные события романа происходят в Петербурге: на Гороховой улице, одной из центральных в городе, выходящей к Дворцовой площади и Адмиралтейству; на тихой улочке Выборгской стороны. Детство Обломова прошло в Обломовке, которая как бы объединяла две соседние деревни, принадлежавшие семье Обломовых, — Сосновку и Вавиловку. Верстах в пяти лежало Верхлёво, управляющим которого был отец Андрея Штольца. (Будучи подростком, Обломов ездил туда учиться.) Эти деревни находились недалеко от Волги: обломовские мужики возили хлеб на волжскую пристань, однако уездный город, неведомо какой, был не ближе тридцати вёрст, а губернский — не ближе восьмидесяти, и можно только предполагать, что это Симбирск. Обломов учился в Москве около пяти лет, примерно до двадцатилетнего возраста, в каком-то учебном заведении — то ли в гимназии, то ли в училище. Описание Обломовки изобилует многими подробностями быта, в то время как жизнь в Москве не показана вообще. Да и столичный город Петербург не изображён детально, только квартира на Гороховой улице и дом на Выборгской стороне представлены обстоятельно. Но и это “убежище” Обломова, по его мнению, тоже “яма”, к которой он прирос “больным местом”, не то, что родная, блаженная Обломовка.

Читатель наблюдает жизнь Обломова с малолетства до зрелого возраста, почти до сорока лет. Его образ уходит корнями в характеры таких литературных героев, как гоголевские Подколесин, старостветские помещики, Манилов и Тентетников. Однако основные свои черты Обломов взял у Гончарова. Только автор, в отличие от своего персонажа, отличался талантом и трудолюбием.

Фамилия у героя говорящая. Обломов – от «обломиться», «ломаться». Илья Ильич сломлен жизнью, подавлен ею, отступил перед лицом накативших проблем и неприятностей. Ему проще забиться в своем доме в угол дивана и лежать до бесконечности.

В связи с этим в романе возникают основные атрибуты лени этого героя: диван, халат и домашние туфли. Особую значимость имеет образ-символ халата. Его корни восходят к стихотворению Языкова «К халату».

Халат – любимое и главное одеяние главного героя гончаровского романа. В нем-то читатель как раз и видит Илью Ильича посреди его кабинета. Халат «восточный, … весьма поместительный, так что наш герой мог дважды завернуться в него», - такова характеристика главной детали, становящейся приметой обломовской лени. Гончаров акцентирует внимание читателей на деталях с целью более глубокого раскрытия образа героя. Для Обломова его халат - символ защищенности от внешнего мира с его бесконечными проблемами.

Андрей Штольц и Ольга Ильинская – самые близкие Обломову люди – на протяжении произведения неоднократно предпринимают попытки вытащить его из халата. И на какое-то мгновение это удается. Читатель помнит, как преображается Обломов под влиянием живого чувства – некой любви к Ольге. Однако и тут лень все же берет свое, и Обломов снова облекает тучное тело в вечный восточный халат.

Вместе с хозяином халат постепенно старел, истрепывался, ветшал. Но Обломов так и не смог расстаться с приметами удобной спокойной жизни: домашними туфлями, халатом, клеенчатым диваном. В конце романа читатель вновь видит Обломова в любимом халате, правда, в другой обстановке – со вдовой Пшеницыной.

Халат Обломова в романе называется шлафроком (в пер. с немец. "schlafrock" - "спальный халат"). Старый, поношенный халат является по сути отдельным персонажем романом. Эта вещь живет своей жизнью и проходит определенные этапы, как и сам Обломов. Халат Обломова как символ "обломовщины" Халат Обломова - это символ "обломовщины", скучной, пустой и ленивой жизни. Снять этот халат для Обломова значит радикально переменить жизнь: "...сбыть лишний жир, сбросить тяжесть, освежить душу тем воздухом, о котором мечтал некогда с другом, пожить без халата, без Захара и Тарантьева..." Автор подробно описывает халат Обломова, как будто это - живое существо: "...На нем был халат из персидской материи, настоящий восточный халат, без малейшего намека на Европу, без кистей, без бархата, без талии, весьма поместительный, так что и Обломов мог дважды завернуться в него.  Рукава, по неизменной азиатской моде, шли от пальцев к плечу все шире и шире. Хотя халат этот и утратил свою первоначальную свежесть и местами заменил свой первобытный, естественный лоск другим, благоприобретенным, но все еще сохранял яркость восточной краски и прочность ткани..." Халат Обломова как двойник героя Халат Обломова - это по сути двойник героя. Уютный, домашний халат Обломова олицетворяет уютный, спокойный, тихий характер героя. Обломов любит свой халат за то, что он мягкий, гибкий, незаметный и ненавязчивый. Сам Обломов очень похож на свой халат, будучи мягким, незаметным, ласковым человеком. : "...Халат имел в глазах Обломова тьму неоцененных достоинств: он мягок, гибок; тело не чувствует его на себе; он, как послушный раб, покоряется самомалейшему движению тела..." Беспечность Обломова передается его халату (шлафроку): "...С лица беспечность переходила в позы всего тела, даже в складки шлафрока..." Обломов носит халат не только снаружи. Его душа и ум тоже укутаны в "невидимый" халат: "...Идти вперед – это значит вдруг сбросить широкий халат не только с плеч, но и с души, с ума..." Халат Обломова переживает несколько "жизненных" этапов в романе так же, как и сам Обломов. Ниже представлены основные этапы в истории халата (шлафрока) Халат Обломова в романе "Обломов": этапы жизни

1. Халат Обломова на Гороховой улице История халата Обломова начинается на Гороховой улице, в квартире Обломова. Илья Ильич Обломов носит свой халат очень давно. Его гости замечают, что такие халаты уже давно не носят: "...Что это на вас за шлафрок? Такие давно бросили носить, – стыдил он Обломова... – Это не шлафрок, а халат, – сказал Обломов, с любовью кутаясь в широкие полы халата..." Как известно, Обломов не любит перемены. Он привык к своему халату и не готов с ним растаться и замениться на что-то новое.

2. Халат Обломова и отношения с Ольгой Ильинской Обломов переживает романтические отношения с Ольгой Ильинской. В этот период Обломов обретает смысл жизни в лице Ольге. Благодаря любви к Ольге ленивый Обломов оживает и просыпается от своей долгой спячки. В этот период он забывает о своем старом халате:  "...Встает он в семь часов, читает, носит куда‑то книги. На лице ни сна, ни усталости, ни скуки [...] Халата не видать на нем: Тарантьев увез его с собой к куме с прочими вещами..."  "...И халат показался ему противен, и Захар глуп и невыносим, и пыль с паутиной нестерпима..."  "...С халатом он простился давно и велел его спрятать в шкаф..."

3. Халат Обломова и отношения с Агафьей Пшеницыной После разрыва с Ольгой Ильинской Обломов продолжает жить в доме Агафьи Пшеницыной. Хозяйственная Пшеницына достает из чулана старый халат Обломова, чтобы починить его: "...Еще я халат ваш достала из чулана, – продолжала она, – его можно починить и вымыть: материя такая славная! Он долго прослужит..." Жизнь у Агафьи Пшеницыной снова вводит Обломова в привычную лень и апатию. Обломов возвращается к своей старой, ленивой жизни. И конечно, халат Обломова так же возвращается в кго жизнь: "...Хозяйка сегодня принесла: вымыли и починили халат, – сказал Захар..." Агафья Пшеницына совсем не против того, чтобы Обломов носил свой старый халат. Напротив, она охотно чинит этот халат, зная, что Обломов им очень дорожит: "...Скиньте да дайте скорее, я выведу и замою: завтра ничего не будет..." "...расстилались эти одеяла и халат Ильи Ильича [...] Агафья Матвеевна собственноручно кроила, подкладывала ватой и простегивала их..."

4. Халат Обломова и последние годы жизни До конца своих дней Илья Обломов так и не расстается с любимым халатом, как и со своей ленью и апатией: – ...что это ты не бросишь этого халата? Смотри, весь в заплатах! – Привычка, Андрей; жаль расстаться...  Таким образом уютный и удобный халат сопровождает Обломова долгие годы и становится печальным символом "обломовщины". 

Еще одна деталь, о которой редко упоминается, — это цветы и растения в романе. Каждый цветок имеет свое значение, свою символику, а поэтому упоминания о них не случайны. Так, например, Волков, предлагавший Обломову ехать в Екатерингоф, собирался купить букет камелий, а Ольге тетка советовала купить ленты цвета анютиных глазок. Во время прогулки с Обломовым Ольга сорвала ветку сирени. Для Ольги и Обломова эта ветка явилась символом начала их отношений и в то же время предвестила конец. В романе Гончарова "Обломов" символическим лейтмотивом становится цветущая ветка сирени. Ольга, ожидавшая признания Обломова и раздраженная его нерешительностью, с досадой бросила ветку сирени на землю. Брошенная ветка вдруг приоткрыла Обломову тайну влюбленной женской души. Он поднимает сирень и бережно уносит домой, окрыленный счастливыми надеждами. Ветка сирени, протянутая Ольгой Илье Ильичу при новой встрече, заменяет слова признаний. Когда же Ольга получила от Обломова письмо, в котором тот сомневается в глубине ее чувства, в ее сознании это ассоциируется с отцветшей сиренью: "Сирени . отошли, пропали!" В конце романа Штольц, ставший мужем Ольги, жалея Обломова, приглашает его в гости, надеясь, что в нем еще проснутся душевные силы: "Вспомнишь парк, сирень и будешь пошевеливаться". 

Происхождение названия сирень связано с древнегреческой легендой, рассказанной в "Метаморфозах" Овидия. (См. Приложение 6) Гончаров, как и его современники, хорошо знал античные легенды о происхождении растений. В романе "Обломов" легенда о Сиринге получает обратную трансформацию, так же, как и взятый из "Метаморфоз" миф о Пигмалионе, который своей любовью будто бы оживил статую Галатеи. У Гончарова Ольга, старавшаяся пробудить душу Обломова, с досадой подумает: "Но это какая-то Галатея, с которой ей самой приходится быть Пигмалионом". И в роли Сиринги в романе так же оказался Илья Ильич, искавший спасения от беспокойной и требовательной любви Ольги. Н.Ф. Золотницкий в книге "Цветы в легендах и преданиях" пишет: "На Востоке, откуда, как мы знаем, и происходит сирень, служит она эмблемой грустного расставания, и потому влюбленный вручает ее там обыкновенно своей возлюбленной лишь тогда, когда они расходятся или расстаются навсегда". Это восприятие сирени передалось и западноевропейской культуре. В Англии, например, жениху, с которым девушка по какой-либо причине не могла связать свою судьбу, посылалась ветка сирени. В романе "Обломов" для Ольги Ильинской сирень олицетворяла "цвет жизни", весну души, пробуждение первых любовных чувств. Но, независимо от намерений самой девушки, ветка сирени, протянутая Ольгой Обломову, в точности исполнила свое роковое предназначение. Они были обречены на разлуку.

Однажды, когда Ольга и Обломов гуляли по парку, между ним, произошел следующий разговор:

- А резеду вы любите? - спросила она.

- Нет: сильно очень пахнет; ни резеды, ни роз не люблю .

Вряд ли простодушный Обломов догадывался, какое значение его ответ мог иметь для того, кто был знаком с "языком цветов". А лукавая Ольга, возможно, не вполне невинно задала свой вопрос. Резеда являлась общеизвестным символом сердечной привязанности, роза - любви. Отношение Обломова к этим цветам помимо eго воли выдало его неспособность к сильным и глубоким чувствам.

Но пока они не думали о конце, были полны надежд. Ольга пела Саsta diva, чем, наверное, и покорила окончательно Обломова. Он увидел в ней ту самую непорочную богиню. И действительно, слова эти — “непорочная богиня” — в какой-то мере характеризуют Ольгу в глазах Обломова и Штольца. Для них обоих она действительно была непорочной богиней. В опере эти слова обращены к Артемиде, которую называют богиней Луны. А ведь влияние луны, лунных лучей отрицательно сказывается на влюбленных. Поэтому и расстаются Ольга и Обломов. Что же со Штольцем? Неужели он не поддается влиянию луны? Но здесь мы видим союз слабеющий. Всякое произведение искусства представляет собой не только воображенный и «отрешенный» (Густав Шпет) мир, но и собственную, суверенную систему ценностей. Эта система в значительной степени формируется повторами (а также антиповторами - отсутствием повтора, семантическими антитезами и контрапунктами).

Архитектоника «годового круга» («Илья Ильич жил как будто в золотой рамке жизни, в которой, точно в диораме, только менялись обычные фазисы дня и ночи и времен года») определяет и композицию романа. Начинаясь в мае, он завершается в апреле, а 4 части текста в основном соответствуют последовательно: весне - лету - осени - зиме. В концовке III части Обломов накануне своей длительной болезни смотрит в окно и бормочет: «Снег, снег, снег! <…> Все засыпал!».

Впрочем, последняя, «зимняя» часть заключает в себе целые годы: всю оставшуюся жизнь Обломова без Ольги и его смерть. С позиции Штольца, это закономерно: поселившись у Пшеницыной, Илья «погиб», и Ольге уже нельзя его даже увидеть.

Неудивительно, что при организации текста по модели солнечного круговорота ведущим лейтмотивом романа оказывается мотив солнца. Текст содержит 36 лексических повторов и множество непрямых, семантических. Однако я ограничиваюсь преимущественно лексическими как несомненными.

Данные повторы распределены по частям романа весьма неравномерно: I - 22; II - 5; III - 2; IV - 7.

Убывание числа повторов лексемы «солнце» по мере приближения к зиме закономерно и объяснимо. Однако рост их числа в заключительной части нарушает эту стройность. А если вычесть из 22 повторов I части 14, приходящихся на «Сон Обломова», наделенный особым композиционным статусом текста-в-тексте, то начальная и заключительная части практически сравниваются по количеству занимающих нас повторов. Объясняется это, надо полагать, тем, что финал жизни Обломова очень напоминает его любимую мечту о «вечном лете» (из VIII главы первой части). Но в таком случае, версия беспросветной «зимы» обломовского существования, принадлежащая Штольцу, оказывается под сомнением.

Эпицентром солярных повторов в романе служит «Сон Обломова» (IX глава первой части), Иначе говоря, источником иррадиации солнечного мотива является идиллическая Обломовка - это, как сказано в романе, «любимое место» Солнца, что придает системе ценностей гончаровского творения некую амбивалентность: мифопоэтическая жизнетворность солнца и социально-психологическая губительность «обломовщины» (вслед за Штольцем ее признает и сам Обломов) оказываются совмещены в едином идиллическом хронотопе.

Впрочем, в романе амбивалентна и сама жизнетворность: «что за жизнь! - восклицает Обломов. - Когда же настанет райское, желанное житьё?» Когда же оно настало, Обломов «тихо и постепенно укладывался в простой и широкий гроб остального своего существования, сделанный собственными руками, как старцы пустынные, которые, отворотясь от жизни, копают себе могилу». «Желанное житьё» оказывается равноценным умиранию. Однако аналогия со святыми старцами, несомненно, придает очевидную неоднозначность этой могильной семантике.

Жизнетворность солярной семантики для искусства отнюдь не априорна (в «Мастере и Маргарите» солярные повторы служат символике власти в ее убийственности). Однако в данном случае мы имеем, как мне представляется, исторически более архаичную, идиллически позитивную «археопоэтику» (Ежи Фарино) солнца. После солнечного заката - «наутро опять жизнь». В Обломовке лучи солнца только «слегка жгучие, но не палящие», их тепло столь же благотворно, как «благотворный летний дождь», после которого «солнце уже опять с ясной улыбкой любви осматривает и сушит поля и пригорки».

Обнаруживаемая в романе связь солнца с золотом [1] и райским садом [2], по свидетельству Вяч. Вс. Иванова, характерна для солярных мифов и волшебных сказок многих народов. При этом семантика власти присуща только позднейшим солярным мифам; в более архаичных солнце предстает вполне доброжелательной, а порой и страдательной фигурой хозяина света и тени - нередко вторичной по отношению к луне.

«Наиболее архаичной формой солярного мифа представляются близнечные мифы, в которых солнце и месяц или луна … образуют пару связанных и вместе с тем противопоставленных друг другу культурных героев (часто братьев), один из которых … подчинен другому и выполняет его поручения» [3]. Данная мифотектоника весьма прозрачно угадывается в паре персонажей Обломов-Штольц. В частности, Штольц успешно занимается хозяйственными делами Обломова и обеспечивает его материальное благополучие.

Слово «луна» встречается в романе всего лишь 10 раз, но эти повторы весьма значимы в качестве своего рода антиповторов относительно «солнца».

В первой части луна (в качестве объекта поэтического мироотношения) упоминается три раза подряд - и только затем, чтобы подчеркнуть солярность Обломовки, где «никто и не знал, что за луна такая - все называли ее месяцем», который очень походил «на медный вычищенный таз». Время луны, как говорится в романе, - это время «творческого ума», «страсти», «тоски» или «преступной мысли», но в Обломовке оно не властно: ночью там «все почивают так крепко и спокойно».

Во второй части, где Обломов переживает борение между прежним своим и новым способом присутствия в мире, наступает равновесие упоминаний солнца и луны (по 5 раз). Здесь поэтический образ луны - через каватину Casta diva - сразу же связывается с неведомой еще Обломову Ольгой Ильинской, а впоследствии в ее пении - «с нервной дрожью чувства». Здесь же он оказывается свидетелем нервически «тревожного состояния» Ольги, которое знаменательно названо «лунатизмом любви».

Между тем, он «никогда не хотел видеть трепета в ней, слышать горячей мечты, внезапных слез, томления, изнеможения и потом бешеного перехода к радости. Не надо ни луны, ни грусти, Она не должна внезапно бледнеть, падать в обморок, испытывать потрясающие взрывы…

- У таких женщин любовники есть, - говорил он».

Отношения, устанавливающиеся между Обломовым и Ольгой, переживаются героем весьма амбивалентно. То в мечтах вдруг «перед ним распахнулась светлая, как праздник, Обломовка, вся в блеске, в солнечных лучах <…> он идет с Ольгой задумчиво по длинной аллее». То ему вдруг «стыдно <…> ходить при луне, подслушивать биение девического сердца, ловить трепет ее мечты».

Можно утверждать, как мне представляется, что выявляемая солярно-лунарная мотивная инфраструктура составляет глубинный фундамент системы ценностей условного мира данного произведения.

Но в таком случае именно Обломов - позитивный центр этого мира как персонаж, очевидным образом соотнесенный с солнцем, который «обращал глаза к небу, искал своего любимого светила». «Промелькнет утро, день уже клонится к вечеру» (солнечные «фазисы» бытия), и вот уже Обломов в бессчетный раз «провожает глазами солнце, великолепно садящееся за чей-то четырехэтажный дом». Ситуация эта в тексте неоднократно повторяется. Используется она и в переносном значении для характеристики состояния души влюбленного героя: «Обломов был в том состоянии, когда человек только что проводил глазами закатившееся летнее солнце и наслаждается его румяными следами, не отрывая взгляда от зари, не оборачиваясь назад, откуда выходит ночь, думая только о возвращении завтра тепла и света».

Недолжность, аномальность своих отношений с Ольгой Обломов мыслит в таких выражениях: «это душевный антонов огонь. И теперь я уже ни на что не похож <…> не знаю восхождения и захождения солнца, в считаю: видел - не видел, увижу - не увижу, приходила - не пришла, придет…» Эта измена своему светилу мыслится героем как «лунатизм любви».

Возвращение к своей изначальной солярности Обломов осуществляет в домике Пшеницыной. На Выборгской стороне, «задумчиво глядя, как тихо и спокойно утопает в пожаре зари вечернее солнце», он решает, что «жизнь его не только сложилась», но и «предназначена», «чтоб выразить возможность идеально покойной стороны человеческого бытия».

На языке солярной мотивики справедливость мысли о полноте и адекватности обретенного героем существования явственно подтверждается: «В окна с утра до вечера бил радостный луч солнца, полдня на одну сторону, полдня на другую, не загораживаемый ничем благодаря огородам с обеих сторон» (вместо городских «каменных стен»).

Штольц воспринимает картину существования своего друга диаметрально противоположно: он «изменился в лице и ворочал изумленными, почти бессмысленными глазами вокруг себя. Перед ним вдруг “отверзлась бездна”', воздвиглась “каменная стена”, и Обломова как будто не стало».

Следует иметь в виду при этом, что не только нервическая Ольга, но и рационалист Штольц - лунарные персонажи. Вот знаменательный повтор из последней части: по ходу трудного разговора он «вывел ее из аллеи и оборотил лицом к лунному свету»; затем уже она «вывела его на лунный свет и вопросительно посмотрела ему в глаза».

Правда, и Ольге, и Штольцу принадлежит по одному упоминанию о солнце. Однако Ольга связывает солнце с водой Невы (отраженный свет, как и лунный). А Штольц думает про Обломовку, которая станет вскоре железнодорожной станцией, что и «на нее пали лучи солнца». Но Обломовка уже была солнечным краем; ее, стало быть, ожидает иное, искусственное освещение.

Штольц в глазах многих читателей мог бы претендовать на статус положительного героя, однако солярно-лунарная поляризация персонажей такой однозначности явственно препятствует.

До известной степени Обломов сам и является персонификацией солнца, своего рода «солнечным божеством», кем он явился для Агафьи Пшеницыной: «Она поняла, что проиграла и просияла ее жизнь <…> что засветилось в ней (ее жизни - В.Т.) солнце и померкло навсегда»; «но зато навсегда осмыслилась и жизнь ее». «На всю жизнь ее разлились лучи». С мифопоэтической закономерностью после заката этого «солнца» рядом с домом Пшеницыной возвысилось «длинное, каменное, казенное здание, мешавшее солнечным лучам весело бить в стекла мирного приюта лени и спокойствия».

Дело, однако, не сводится к обожанию Агафьей Ильи Ильича как некоего высшего существа. На протяжении всего романа повествователь не раз сообщает нам, что Обломов «светится», «сияет». В минуты бодрости «у него кипела кровь, глаза блистали. Ему казалось, что у него горят даже волосы» (очевидное олицетворение солнца). А в минуты уныния «он болезненно чувствовал. Что в нем зарыто, как в могиле, какое-то хорошее, светлое начало, может быть теперь уже умершее».

Можно предположить, что глубинная поэтика романа «Обломов» представляет собой мифопоэтику «мертвого солнца», о могиле которого сказано: «сам ангел тишины охраняет сон его». Не случайно среди солярных повторов текста доминирует повтор закатного солнца и отсутствует солнце рассветное. Знаменательно в этом отношении, что Илья Ильич оставляет миру сына - мир ведь не может оставаться без светила. «Сын солнца» - весьма продуктивная мифологема. Сам Илья Ильич, показанные в картине его сна мальчиком, - сын солнечной Обломовки.

Мертвое солнце - образ глубоко амбивалентный, как и образ Обломовки, как и солярно-лунарная двойственность мифотектонической мотивики романа, как и вся, в конечном счете, внутрироманная система ценностей произведения, где уже в исходной ситуации возникает мотив фундаментального противостояние деятельной Европы и инертной Азии. Амбивалентность эта программная. Такова здесь стратегия завершения художественного целого.

С первой страницы текста начинается раздвоение взгляда на главного героя: с одной стороны, сообщается впечатление «поверхностно наблюдательного, холодного человека» (уж не солярного ли Штольца?); с другой - «человека поглубже и посимпатичнее». Ключ же к принципиально двоящемуся, «близорукому» нарративу обнаруживается в заключительной фразе текста: «И он рассказал ему, что здесь написано».

Перед нами, стало быть, далеко не беспристрастное повествование, а весьма однобокая версия Штольца, который, например, своеобразно (контридиллически) реагирует на открывшийся ему факт появления у Обломова собственного сына, восклицая: «Как ты пал!»

Но, с другой стороны, Штольц никоим образом не мог ведать некоторых моментов и аспектов жизни Обломова, о каких мы узнали. Стало быть, они принадлежат версии «литератора», записавшего рассказ Штольца. Но «литератор» поразительно напоминает нам самого Обломова: «полный, с апатическим лицом, задумчивыми, как будто сонными глазами». Эта сочувственная версия, надо полагать, и вносит позитивные, в частности, солярные акценты в повествование.

Итак, перед нами двоящаяся, амбивалентная история солнечного жизнеумирания, которая, не ставя точек над i, предлагает читателю сделать самостоятельный выбор рецептивной позиции: ценностно отдалиться от Обломова или приблизиться к нему. Ольга перерастет Штольца в своем духовном развитии. А если для женщин любовь — это поклонение, то видно, что и здесь луна окажет свое пагубное воздействие. Ольга не сможет оставаться с человеком, которому не поклоняется, которого не превозносит.

    Еще одна очень значимая деталь — это развод мостов на Неве. Как раз тогда, когда в душе Обломова, жившего у Пшеницыной, начался перелом в сторону Агафьи Матвеевны, ее заботы, ее райского уголка; когда он со всей отчетливостью понял, какой будет его жизнь с Ольгой; когда он испугался этой жизни и начал погружаться в “сон”, как раз тогда и развели мосты. Между Обломовым и Ольгой прервалось сообщение, порвалась нить, которая их связывала, а, как известно, нить можно связать “насильно”, но заставить ее срастись нельзя, поэтому, когда мосты навели, связь между Ольгой и Обломовым не восстановилась. Ольга вышла замуж за Штольца, они поселились в Крыму, в скромном домике. Но домик этот, его убранство “носило печать мысли и личного вкуса хозяев”, что уже немаловажно. Мебель в их домике не была удобной, но было там множество гравюр, статуй, книг, пожелтевших от времени, что говорит об образованности, высокой культуре хозяев, для которых ценны старые книги, монеты, гравюры, которые постоянно находят в них что-то новое для себя.

    Таким образом, в романе Гончарова “Обломов” присутствует много деталей, истолковать которые — значит понять роман глубже.

Кругом была напитанная пылью паутина, «зеркала, вместо того чтоб отражать предметы, могли бы служить скорее скрижалями, для записывания на них, по пыли, каких-нибудь заметок на память», - тут Гончаров иронизирует. «Ковры были в пятнах. На диване лежало забытое полотенце; на столе редкое утро не стояла не убранная от вчерашнего ужина тарелка с солонкой и с обглоданной косточкой да не валялись хлебные крошки… Если б не эта тарелка, да не прислоненная к постели только что выкуренная трубка, или не сам хозяин, лежащий на ней, то можно было бы подумать, что тут никто не живет, - так все запылилось, полиняло и вообще лишено было следов человеческого присутствия». Далее перечисляются развернутые запыленные книги, прошлогодняя газета и заброшенная чернильница – весьма интересная деталь.

«Большой диван, удобный халат, мягкие туфли Обломов не променяет ни на что. С детских лет уверенный, что жизнь – вечный праздник. Обломов не имеет никакого представления о труде. Он буквально ничего не умеет делать и сам говорит об этом6 «Кто же я? Что я такое? Пойдите и спросите у Захара, и он ответит вам: «барин!» Да, я барин и делать ничего не умею». ( Обломов, Москва, ПРОФИЗДАТ, 1995, вступительная статья «Обломов и его время», стр.4, А. В. Захаркин).

«В «Обломове» Гончаров достиг вершины художественного мастерства, создав пластически осязаемые полотна жизни. Мельчайшие детали и частности художник наполняет определенным смыслом. Для писательской манеры Гончарова характерны постоянные переходы от частного к общему. И целое заключает в себе огромное обобщение». (Там же, стр. 14).

Детали обстановки не раз появляются на страницах романа. Запыленное зеркало символизирует отсутствие отражения деятельности Обломова. Так оно и есть: герой не видит себя со стороны до приезда Штольца. Все его занятия: лежание на диване и покрикивание на Захара.

Детали обстановки в доме Обломова на Гороховой улице похожи на то, что было в его родительском доме. Такое же запустение, та же неуклюжесть и отсутствие видимости человеческого присутствия: «большая гостиная в родительском доме, с ясеневыми старинными креслами, вечно покрытыми чехлами, с огромным, неуклюжим и жестким диваном, обитым полинялым голубым бараканом в пятнах, и одним кожаным креслом… В комнате тускло горит одна сальная свечка, и то это допускалось только в зимние и осенние вечера».

Отсутствием хозяйственности, привычкой к неудобствам обломовцев – лишь бы не тратить денег объясняется то, что крыльцо шатается, что ворота кривы, что «кожаное кресло Ильи Иваныча только называется кожаным, а в самом-то деле оно не то мочальное, не то веревочное: кожи-то осталось только на спинке один клочок, а остальная уж пять лет как развалилась в куски и слезла…»

Гончаров мастерски иронизирует над внешним обликом своего героя, который так идет к обстановке! «Как шел домашний костюм Обломова к покойным чертам его и к изнеженному телу! На нем был халат из персидской материи, настоящий восточный халат, без малейшего намека на Европу, без кистей, без бархата, весьма поместительный, так что и Обломов мог дважды завернуться в него. Рукава, по неизменной азиатской моде, шли от пальцев к плечу все шире и шире. Хотя халат этот и утратил свою первоначальную свежесть и местами заменил свой первобытный, естественный лоск другим, благоприобретенным, но все еще сохранял яркость восточной краски и прочность ткани…

Обломов всегда ходил дома без галстука и без жилета, потому что любил простор и приволье. Туфли на нем были длинные, мягкие и широкие; когда он, не глядя, опускал ноги с постели на пол, то непременно попадал в них сразу».

Обстановка в доме Обломова, все то, что его окружает, носит отпечаток Обломовки. Но герой мечтает об изящной мебели, о книгах, нотах, рояле – увы, только мечтает.

На его запыленном столе нет даже бумаги, чернил в чернильнице тоже нет. И не появятся. Не удалось Обломову «вместе с пылью и паутиной со стен смести паутину с глаз и прозреть». Вот он, мотив запыленного зеркала, которое не дает отражения.

Когда герой познакомился с Ольгой, когда влюбился в нее, то пыль с паутиной стала ему нестерпима. «Он велел вынести вон несколько дрянных картин, которые навязал ему какой-то покровитель бедных артистов; сам поправил штору, которая давно не поднималась, позвал Анисью и велел протереть окна, смахнул паутину…»

«Вещами, бытовыми деталями автор «Обломова» характеризует не только внешний облик героя, но и противоречивую борьбу страстей, историю роста и падения, тончайшие его переживания. Освещая чувства, мысли, психологию в их смятении с материальными вещами, с явлениями внешнего мира, являющимися как бы образом – эквивалентом внутреннего состояния героя, Гончаров выступает неподражаемым, самобытным художником».

В главе шестой части второй появляются детали обстановки природы: ландыши, поля, рощи – «а сирень все около домов растет, ветки так и лезут в окна, запах приторный. Вон еще роса на ландышах не высохла».

Природа свидетельствует о коротком пробуждении героя, которое пройдет так же, как завянет сиреневая ветка.

Сиреневая ветка – деталь, характеризующая вершину пробуждения героя, как и халат, который он сбросил на время, но который неминуемо наденет в конце романа, починенный Пшеницыной, что будет символизировать возврат к прежней, обломовской жизни. Этот халат является символом обломовщины, как и паутина с пылью, как пыльные столы и наваленные в беспорядке тюфяки и посуда.

Интерес к деталям сближает Гончарова с Гоголем. Вещи в доме Обломова описаны по-гоголевски.

И у Гоголя, и у Гончарова нет бытового окружения «для фона». Все предметы в их художественном мире значимы и одушествлены.

Обломов Гончарова, как и гоголевские герои, создает вокруг себя особый микромир, который с головой выдает его. Достаточно вспомнить чичиковскую шкатулку. Быт наполнен присутствием Обломова Ильи Ильича, обломовщиной. Так и окружающий мир в «Мертвых душах» Гоголя одушествлен и активен: он кроит на свой лад жизнь героев, вторгается в нее. Можно вспомнить гоголевский «Портрет», в котором очень много бытовых деталей, так же как и у Гончарова, показывающих духовный подъем и спад художника Чарткова.

На столкновении внешнего и внутреннего миров, на их взаимовлиянии и взаимопроникновении строятся художественные методы Гоголя и Гончарова.

Роман И. А. Гончарова читается с большим интересом, благодаря не только сюжету, любовной интриги, но и благодаря правде в изображении деталей обстановки, их высокой художественности. Ощущение, когда читаешь этот роман, как будто смотришь на огромное, написанное масляными красками, яркое, незабываемое полотно, с тонким вкусом мастера выписанными деталями быта. Вся грязь, нескладность быта Обломова бросается в глаза. 

Интересны и женские образы романа. С огромной художественной силой Гончаров воспроизводит женскую самоотверженность в заботах о семье, женский домашний труд. Имя Агафьи Матвеевны Пшеницыной взято автором из гоголевской "Женитьбы" (героев которой напоминают Обломов и Тарантьев в 1 части), а отчество - у своей матери (которая рано овдовела и стала жить с барином, где Гончаров и получил дворянское воспитание). Самоотверженность деятельных простолюдинок (Пшеницыной и жены Захара - Анисьи) сочетается с себялюбивой пассивностью мужчин - это две стороны патриархального идеала Обломовки. Неосознанная жертвенность привлекательной вдовы и ее осмысленный творческий труд (хотя бы в области кулинарного искусства) во имя благополучия ближнего освещают новую Обломовку.

 

Образ Обломова окончательно раскрывается только в последней части романа. Герой проявляет новые черты характера: решается вступить в брак с неровней. Ему хорошо среди простолюдинов и их детей. Перед читателем возникают две семейные "идиллии" - Обломова и Штольца. Но Ольга не удовлетворена своим замужеством, а Обломов умирает, ибо этот опоэтизированный быт обречен.

Примечания

1. Имеется в виду не только упоминавшаяся уже «золотая рамка жизни», но, в особенности, самоощущение Обломовым доброго начала в себе: «лежит оно, как золото в недрах горы».

2. Ср. обломовский образ «райского житья»: «Лежать бы теперь на траве, под деревом, да глядеть сквозь ветки на солнышко и считать, сколько птичек перебывает на ветках».

3. Иванов В.В. Солярные мифы // Мифы народов мира. Энциклопедия: В 2 т. Т. 2. М., 1988. С. 461.

 

 

Использованная литература

1. http://www.sochuroki.com/dom-v-romane-i-a-goncharova-oblomov/
2. http://www.litsoul.ru/solits-948-2.html
3. www.transfeature.ru
4. В. И. Тюпа СОЛЯРНЫЕ ПОВТОРЫ В РОМАНЕ ГОНЧАРОВА "ОБЛОМОВ" (Критика и семиотика. - Вып. 14. - Новосибирск - М., 2010. - С. 113-117)
5. http://gurumix.ru/raznoe/84978-rol-halata-v-zhizni-oblomova.html
6. http://www.literaturus.ru/2015/07/halat-oblomova-roman-oblomov.html
7. @Сайт www.literaturus.ru
8. Н. И. Пруцков, «Мастерство Гончарова-романиста», Издательство Академии Наук СССР, Москва, 1962, Ленинград, стр. 99.