Сценарий спектакля «А зори здесь тихие»

А зори здесь тихие...

Школьный спектакль по мотивам повести Б.Васильева

Действующие лица:

Старшина Васков Федот Евграфыч.

Майор.

Мария Никифоровна.

Зенитчицы: Рита Осянина, Женя Комелькова, Лиза Бричкина, Галя Четвертак, Соня Гурвич.

Тихо звучит тревожная музыка.

Автор.

Голос за сценой. Шел май сорок второго года… Война по-своему распоряжается человеческими жизнями, и судьбы людей переплетаются причудливо и непонятно. Старшина Васков после ранения был назначен комендантом 171-го разъезда. Трижды в день он обходил объект и делал в тетради одну и ту же запись: объект осмотрен, нарушений нет. Спокойно служилось старшине Васкову до тех пор, пока для охраны объекта на разъезд не прибыли зенитчицы – стайка шумных и задиристых девах, которые ночами азартно лупили из всех восьми стволов по пролетающим немецким самолетам, а днем разводили бесконечные постирушки… И не знал старшина Васков, что директива имперской службы СД за номером С219/702 с грифом “Только для командования” уже подписана и принята к исполнению…. А зори здесь были тихими-тихими. Но шла война.

Сцена1:
Васков и Майор.

(Стол, два стула, телефон, сзади натянута булыжного цвета ткань на двух столбах.
Васков стоит. Майор сидит, опершись на руки)

Майор: Ну вот чего ты добиваешься, Васков. Тебе не известна ситуация? Так могу напомнить! На 171-м разъезде уцелело двенадцать дворов, пожарный сарай да приземистый длинный пакгауз. В последнюю бомбежку рухнула водонапорная башня, и поезда перестали здесь останавливаться, зараза немецкая налеты прекратил, но кружит гад над разъездом ежедневно, и потому командование держит здесь две зенитные четверенки.

Васков: Известно, так точно…

Майор: Так точно ему. А что ты мне рапорты как из пулемета строчишь?! Где я тебе людей возьму?! Совсем разомлел тут от безделья! На западе обе стороны, на два метра врывшись в землю, завязли в позиционной; на востоке немцы день и ночь бомбят канал и Мурманскую дорогу; на севере грыземся за морские пути; на юге блокированный Ленинград. Что тебе надо то, Васков?! У тебя здесь курорт!

Васков: Так точно, товарищ майор, курорт! От тишины и безделья солдаты млеют, как в парной.

Майор (ударив по столу, вскакивает): Чепушиной занимаешься! Ты подумай, а! Писанину развел! Не комендант, а писатель какой-то!..

Васков (уперто как пономарь): Шлите непьющих… Непьющих и это...

Майор: Ладно, Васков. Увезу сегодня не выдержавших искуса зенитчиков. Будут тебе непьющие. И насчет женщин тоже будут как положено. Но гляди, старшина, если ты и с ними не справишься...

Васков: Так точно.
свет гаснет.

Сцена 2.
Васков и Мария Никифоровна.

Мария Никифорова: Три дня уж прошло. Не пришлют никого поди.

Васков: Да вопрос то сложный. Два отделения - это же почти что двадцать человек непьющих. Фронт перетряси, и то - сомневаюсь...

звук подъезжающей машины, голоса.

Мария Никифоровна: Батюшки, кажись приехали!(суетливо)

Васков: Приехали, а я не по форме… Марья Никифорова, пойди погляди, мне одеться надо.

МН выходи за кулису, тут же возвращается с плохо скрываемым злорадством: Прибыли, еще как прибыли.

Васков: С командиром что ль?

МН: Не похоже, Федот Евграфыч.

Васков: Ну и слава богу, власть делить - это хуже нету.

МН (загадочно улыбается):Погодите радоваться.

Васков: И то верно… Радоваться после войны будем. А где ж фуражка то?

МН: Да там поди, сушится вместе с другими вещами..

Васков: Ах ты ж… (убегает за другую кулису) Скажи, чтоб строились.
Свет гаснет. играет бодрая музычка сопровождением.

Медленно загорается свет.

Сцена3. Девушки исполняют танец под песню «Катюша»
Васков и прибывшие. Знакомство.

Васков: Здравия желаю, това…

Осянина: СМИРНО!

Васков: (замирает, увидев две шеренги девчонок)…рищи… (садится на стул, вытирает пот под фуражкой)... Нашли, значит, непьющих.

Осянина: Товарищ старшина, первое и второе отделения третьего взвода пятой роты отдельного зенитно-пулеметного батальона прибыли в ваше распоряжение для охраны объекта, Докладывает сержант Осянина.

Васков: Та-ак. Слушай мою команду. Из расположения без моего слова ни ногой.

Женя: Даже по ягоды, товарищ старшина? (хихикают)

Васков: Отставить шуточки! Ягод еще нет.

Кирьянова (делает шаг вперед): А щавель можно собирать? Нам без приварка трудно… отощаем. ( по строю проносится хохоток)

Васков (пытается грозно посмотреть на нерадивую полкомвзвода, но из-за роста упирается ей прямо в грудь, краснеет, отходит): Можно. Не дальше речки. Аккурат в пойме прорва его. Ваша задача: ночью обстреливать вражеские самолеты, все необходимое получите в расположении. Вопросы есть? (последнее спрашивает исключительно для соблюдения формы, не предполагая услышать ответ)

Девушки хором:

А когда подъем?

А где проживать будем?

А где тут речка?

А можно искупаться сбегать пока?

А как тут с едой?

А что тут с почтой?

А где можно теплую одежду взять?

Васков: Отставить кудахтанье! (девушки обиженно замолкают) Вольно. Сейчас вы отправляетесь в расположение. По всем вопросам обращаться лично ко мне.

Женя: Прямо по всем, товарищ старшина? А если он женский?(строй снова заливается хохотом)

Васков: Отставить! По всем вопросам ко мне. Ну или… к Марие Никифоровне. Разойтись.
Девушки, весело галдя, расходятся. Васков садится на стул и наливает себе стакан воды. Выпивает залпом.

МН(ерничая): Крепись, Федот Евграфыч. Все зачтется. Война, она все спишет и солдатам,и… солдаткам.

Васков: Да ну вас… бабы. (уходит)

Сцена 4.
Девушки. Последний счастливый день. Исполняют песню «На позиции девушка провожала бойца»

Играет народная музычка. Девушки появляются из-за ткани. кто-то стирает, кто-то обустраивает небольшую кухню, кто-то таскает ведра с водой.

Галина Четвертак:

- Ой девочки, а тут есть, кто после института? (несколько человек поднимают руки)

-А кто вот кем хотел быть, если б не война? Я вот всегда хотела быть артисткой! Хотя мама у меня врач, да! Моя мама просто лучший врач! Но я вот всегда мечтала на сцене петь и танцевать! Я могу, честно! Хотите покажу?

Соня и Лиза: Нет!

смеются

Галя: А еще я всегда знала, что выйду замуж за красавца-лейтенанта!

Соня: Ну и как? вышла?

Галя: Не успела! Война! А так познакомилась бы с каким-нибудь и точно вышла!

Рита: Я как сейчас помню тот школьный вечер - встречу с героями-пограничниками. Помню так, словно он только-только окончился, и мой лейтенант Осянин все еще шагает рядом деревянным тротуарам нашего маленького городка. Один раз станцевали, потом пошел меня провожать. Он уехал на заставу и каждую субботу писал очень короткое письмо. А я каждое воскресенье отвечала длинным. В июне он приехал в городок на три дня, сказал, что на границе неспокойно, что отпусков больше не будет и поэтому надо немедленно пойти в загс. Самая первая замуж выскочила в классе! Такая важная была! Да еще не за кого-нибудь там, а за красного командира! Через год родила ему мальчика,назвали его Альбертом - Аликом, а еще через год началась война.

Женя: А дальше?

Рита: Осянин погиб на второй день войны в утренней контратаке. Я еще в мае отправила Алика к родителям, а сама теперь пытаюсь спасти чужих детей.

Женя: Геройством от тоски спасаешься. Ясно.

Рита: Ну а ты?

Женя: а что я. А я одна теперь. Всю мою семью… Всех из пулемета уложили.

Рита: Обстрел?

Женя: Расстрел. Семьи комсостава захватили и - под пулемет. А меня эстонка спрятала в доме напротив, и я видела все.

Девушки исполняют песню «Давным- давно была война» (1 куплет и припев)

Сцена 5.

Звуки шума леса. Тревожная музыка.

Рита (вбегает). Товарищ старшина! Товарищ старшина!

Васков. Чего тебе?

Рита. Немцы в лесу!

Васков. Так… Откуда известно?

Рита. Сама видела. Двое, с автоматами.

Васков. Объявляйте тревогу! Стройте людей!

Рита. Отряд! Стройсь!

Вбегают зенитчицы, на ходу поправляя форму, строятся в ряд.

Васков. Вольно! Командуйте, Осянина, кто пойдет.

Рита. Женя, Галя, Лиза….

Васков. Погодите, Осянина! Немцев идем ловить, а не рыбу! Так хоть чтоб стрелять умели…

Рита. Умеют.

Васков. Да, вот еще. Может немецкий кто знает?

Соня. Я знаю.

Васков. Кто я? Докладывать надо!

Соня. Боец Гурвич!

Васков. Как по-ихнему “руки вверх”?

Соня. Хенде хох!

Васков. Точно! Ну, давай, Гурвич. (Обращаясь ко всем) Идем на двое суток, взять сухой паек, патронов, подзаправиться, обуться по-человечески, в порядок себя привести. На всё – десять минут. Разойдись!

Н а авансцене старшина и Рита, он достает планшет с картой, рассматривают вместе.

Васков. Значит, на этой дороге встретила?

Рита. Вот тут. Прошли мимо меня по направлению к шоссе.

Васков. Черта им у шоссе делать? Там их живо прищучат. Тючки, говоришь, у них?

Рита. Да, вероятно тяжелые. Очень аккуратно упакованы.

Васков. Мыслю я, тол они несли. А, если так, то маршрут у них на Кировскую железную дорогу.

Рита. До нее не близко.

Васков. Зато лесами. А леса здесь погибельные. Армия спрятаться может, не то, что два человека. Строй отряд.

Рита. Отряд, стройсь!

Васков (осматривая девчат). Противника не бойтесь, он по нашим тылам идет, значит, сам боится. Ходите только по двое. Если дорога попадется, как надо действовать?

Женя. Знаем. Одна справа, другая слева.

Васков. Кто по-звериному или там, по-птичьему кричать умеет? В лесу сигналы голосом не подашь.

Соня. Я умею, по-ослиному, иа-иа.

Васков. Ослы здесь не водятся. Ладно, давайте крякать учиться. Как утки.

(Крякает. Девушки смеются. Васков тоже улыбнулся)

Так селезень утку подзывает. Ну-ка, попробуйте.

(Девушки крякают.)

Васков (подходит к карте)

Идем на Вопь озеро. Глядите сюда.

(Девушки столпились у карты) Ежели немцы к железке идут, им озера не миновать. А пути короткого они не знают: значит, мы раньше их там будем. До места нам верст двадцать- к обеду придем. И подготовиться успеем, потому как немцам обходным порядком да таясь не менее чем полста отшагать надо. Все понятно, товарищи бойцы?

(Девушки серьезно) Понятно.

Васков. Младшему сержанту Осяниной проверить припас и готовность. Через пятнадцать минут выступаем.

Васков. Смирно! Направо! Шагом марш!

Уходят. Снова раздается шум леса.

Сцена 6

Отряд выходит на поляну, рассаживается.

Васков. Ну, что, товарищи бойцы? Умаялись?

Лиза. Умаялись.

Галя. А мне как же без сапога?

Женя. Растрепа ты, Галка! Надо было пальцы вверх загибать, когда ногу из трясины вытаскиваешь.

Галя. Я загибала, а он всё равно слез.

Васков. Я тебе чуню соображу. Отдыхайте.

Все отдыхают. Во время отдыха девушки поют песню «Огонек».

Старшина задремал, Осянина, пригнувшись, подходит к старшине.

Васков. Немцы?

Рита. Где?

Васков. Фу, леший, показалось.

Рита. Подремлите Федот Евграфыч, я вам шинель принесу.

Васков. Что ты, Осянина. Это так. Сморило меня, покурить надо.

Старшина, скручивая самокрутку, подходит к Женьке. Женя расчесывает волосы.

Васков. Крашеные, поди?

Женя. Свои. Растрепанная я.

Васков. Это ничего.

Женя. Вы не думайте, там у меня Бричкина наблюдает. Она глазастая.

Васков. Ладно, ладно, оправляйся.

Васков идет к Гурвич. Она читает стихи.

Соня

Рожденные в годы глухие

Пути не помнят своего.

Мы — дети страшных лет России —

Забыть не в силах ничего.

Испепеляющие годы!

Безумья ль в вас, надежды ль весть?

От дней войны, от дней свободы

Кровавый отсвет в лицах есть...

Васков. Кому читаешь-то?

Соня. Никому, себе…

Васков. А чего же в голос?

Соня. Так ведь стихи.

Васков. А… (взял книжку) Глаза портишь.

Соня. Светло, товарищ старшина.

Васков. Да я вообще… И вот что, ты на камнях-то не сиди. Они остынут скоро, начнут из тебя тепло тянуть, а ты не заметишь. Ты шинельку подстилай.

Соня. Хорошо, товарищ старшина. Спасибо.

Васков. А в голос всё-таки не читай. Ввечеру воздух сырой тут, плотный, а зори здесь тихие, и потому слышно аж за пять верст. И поглядывай, поглядывай, боец Гурвич.

Старшина идет к Лизе Бричкиной.

Васков. Откуда будешь, Бричкина?

Лиза. С Брянщины, товарищ старшина.

Васков. В колхозе работала?

Лиза. Работала. А больше отцу помогала, он лесник.

Васков. То-то крякаешь хорошо. Ничего не заметила?

Васков. Сразу видно, бывалый ты человек Лизавета. Хорошо устроилась. Ничего не заметила.

Бричкина. Тихо пока.

Васков. Ты все примечай. Хорошо-то как!

Бричкина. Будто и войны нет.

Васков. (Поет) Лизи, Лиза, Лизавета, что ж не шлешь ты мне привета?

Бричкина. А у нас поют…

Васков. После споем с тобой Лизавета. Вот выполним боевой приказ и споем.

Лиза. Честное слово?

Васков. Ну, сказал ведь.

Лиза (вслед). Ну, глядите, товарищ старшина, обещались.

Васков идет к Гале Четвертак. Девушка озябла и пытается согреться.

Васков. Ты чего скукожилась, товарищ боец?

Галя. Холодно.

Васков (кладет руку на голову бойцу). Да не рвись ты, господи! Лоб давай. Ну? Жар у тебя, товарищ боец, чуешь? (Вытаскивает флягу, плеснул в кружку) Так примешь или разбавить?

Галя. А что это?

Васков. Микстура. Ну, спирт.

Галя. Ой, что вы, что вы!

Васков. Приказываю принять. Пей! И воды сразу.

Галя (пьет). Голова у меня побежала.

Васков. Завтра догонишь (Накрывает ее шинелью). Отдыхай, товарищ боец.

Васков возвращается к Рите.

Рита. Может, зря сидим?

Васков. Может, и зря. Однако не думаю. Если ты фрицев с пеньками не спутала, конечно.

Рита. А может, они спят сейчас?

Васков. Спят?

Рита. Ну да, люди же они.

Васков. Да, насчет того, что они люди, я даже не подумал. Правильно подсказала. Отдыхать должны. И ты иди, отдохни.

Рита делает попытку уйти, он ее за рукав удерживает.

Рита. Что?

Васков. Тише. Слышишь?

Рита. Птицы кричат.

Васков. Сороки. Значит, идет кто-то. Не иначе гости. Крой, Осянина, поднимай бойцов. Мигом! Но скрытно. Чтоб ни-ни.

Она уходит, к старшине пробирается Соня Гурвич.

Васков. Не высовывайся. Будь рядом, для связи. (Смотрит вдаль) Ну идите же, идите…

Подходят девушки, начинают считать выходящих из леса немецких солдат.

Галя. Три, пять, восемь…

Женя. Десять, двенадцать, четырнадцать…

Лиза. Пятнадцать, шестнадцать…

Рита. Шестнадцать, товарищ старшина.

Васков. Бричкина, дорогу назад хорошо запомнила?

Лиза. Ага, товарищ старшина.

Васков. Доложишь Кирьяновой обстановку. Мы тут фрицев покружим маленько, но долго не продержимся, сама понимаешь.

Лиза. Значит, мне сейчас идти?

Васков. Слегу перед болотом не позабудь.

Лиза. Ага, побежала я.

Васков. Дуй, Лизавета Батьковна. (Лиза уходит, Васков, обращаясь к остальным) Стало быть, шестнадцать их. Шестнадцать автоматов – это сила. В лоб такую не остановишь... И не остановить нельзя. Бричкину я в расположение послал. На помощь можно только к ночи рассчитывать. А до ночи, если в бой ввяжемся, нам не продержаться.

Рита. Идут, товарищ старшина.

Васков. По местам, девоньки, только очень прошу вас – поберегитесь…

Васков

Она молодец, на неё можно положиться,,,

А до ночи, ежели в бой не ввяжемся, нам не продержаться, никак не продержаться, потому как у них 16 сильных огнестрельных автоматов.

Рита

Так что ж, смотреть, как они мимо пройдут?

Васков

Нельзя их тут пропустить через гряду. Как только они пройдут Синюхину гряду, дальше- ровное место, до железной дороги, моста, канала – рукой подать!

Женя

Тогда нам нужно что-нибудь придумать?

Рита

У меня есть план. 5 человек будут находиться в разных местах, чтобы немцы не могли определить наши силы.

Васков

У нас сейчас всего 5 винтовок и пистолет. Профессиональный военный легко определит это. А если они поймут, что нас всего пятеро, они не станут нас обходить, окружат и ликвидируют.

Гурвич

Значит, нам нельзя открывать огонь!

Васков

Красавицы! Ежели в течение часа ничего не придумаете, будем действовать по-моему.

Женя

Ха! А если они лесорубов встретят? Что тогда?

Четвертак

А если поймут, что их заметили?

Васков

Тогда им придется окружным путем идти вдоль озера. Девчата, орлы вы у меня!

Явление 2

Автор.

Перехитрили девушки диверсантов, но в бой все – таки вступить пришлось.

Концовка

Звучит песня «Журавли». В зале темно, на каждого героя наведен большой фонарь. На пустую сцену выходит Лиза Бричкина.

Лиза. Первой погибла Лиза Бричкина. Болото… Последний кусок до сухой земли оставался. Огромный пузырь вспучился перед ней так неожиданно, что она рванула в сторону. Всего шаг в сторону, а ноги сразу потеряли опору. Тропа была где-то рядом – шаг, полшага от нее, но эти полшага уже было невозможно сделать. “Помогите! На помощь!..” Жуткий одинокий крик долго звенел над равнодушным ржавым болотом и взлетал к безоблачному майскому небу. Над деревьями медленно всплыло солнце, и Лиза в последний раз увидела его свет – теплый, нестерпимо яркий, как обещание завтрашнего дня. И до последнего мгновения верила, что это завтра будет и для нее…

Лиза делает шаг в сторону, снимает пилотку, опускает голову. Выходит Соня Гурвич.

Соня. Ждали немцы Соню Гурвич или она случайно на них напоролась? Бежала без опаски по дважды пройденному пути, торопясь притащить ему, старшине Васкову, забытый на пеньке кисет, махорку ту, трижды проклятую. Бежала, радовалась и понять не успела, откуда свалилась на хрупкие плечи потная тяжесть, почему пронзительной, яркой болью рванулось вдруг сердце. Нет, успела. И понять успела, и крикнуть, потому что не достал нож до ее сердца с первого удара… Две узких дырочки виднелись на Сониной гимнастерке: одна в грудь, другая пониже – в сердце.

Соня делает шаг в сторону, встает рядом с Лизой, снимает пилотку и опускает голову. Выходит Галя Четвертак.

Галя. Немцы шли молча, пригнувшись и выставив автоматы. Васков успел, толкнул Галю Четвертак в кусты и шепнул: “Замри!” Сам за валун завалился, поймал ее взгляд – и словно оборвалось в нем что-то. Боится она. По-плохому боится, изнутри. Перед глазами Гали всплыло мертвое лицо Сони. Она физически, до дурноты, чувствовала тяжелый запах крови, и это рождало у нее тупой, чугунный ужас. А-а-а! Она выскочила из кустов, метнулась через поляну, наперерез диверсантам, уже ничего не видя и не соображая. Коротко ударил автомат. Последний крик ее затерялся в булькающем хрипе, а ноги еще бежали, еще бились, вонзаясь в мох носками солдатских сапог.

Также встает рядом с Лизой и Соней. Выходит Женя Комелькова.

Женя. Женька… Она всегда верила в себя… Она верила в себя и сейчас, уводя немцев от раненой Риты Осяниной. Ни на мгновение не сомневалась, что всё окончится б лагополучно. И даже когда первая пуля ударила в бок, она просто удивилась. Ведь так глупо, так несуразно и неправдоподобно умирать в девятнадцать лет. ...А немцы ранили ее вслепую, и она могла бы затаиться, переждать. Но она стреляла, пока были патроны. Стреляла лежа, уже не пытаясь убегать, потому что вместе с кровью уходили и силы. И немцы добили ее в упор, а потом долго смотрели на ее и после смерти красивое лицо.

Встает в ряд с девушками. Выходит Рита Осянина.

Рита. Рита знала, что ее рана смертельна и что умирать она будет долго и трудно. Пока боли почти не было, только всё сильнее пекло в животе, и хотелось пить. Васков, уйдя в разведку, оставил ей наган, два патрона в нём, но всё-таки спокойнее с ним. Он скорее почувствовал, чем расслышал этот слабый выстрел. Рита выстрелила в висок, и крови почти не было. Синие порошинки густо окаймили пулевое отверстие, и Васков почему-то особенно долго смотрел на них.

Подходит к остальным. Последним на авансцену выходит старшина Васков.

Васков. Покачиваясь и оступаясь, Васков шел к избе, он знал, что там немцы. Сил уже не было. Он рванул дверь и крикнул: “Хенде хох! Лягайт!”. Нет, не крика они испугались, не гранаты, которой размахивал старшина. Просто подумать не могли, в мыслях представить даже, что один он, на много верст один. Не вмещалось это в их фашистские мозги, и потому на пол легли, мордами вниз, и повязали друг друга ремнями. “Что, взяли? Взяли, да? Пять девчат, пять девочек было всего, всего пятеро! А не прошли вы, никуда не прошли и сдохнете здесь, все сдохнете! Лично, каждого убью! А там пусть судят меня, пусть судят…” Тот последний путь он уже никогда не мог вспомнить. Колыхались впереди немецкие спины, сознание уходило от него, и чудились ему в белесом мареве его девчата, все пятеро, а он всё время шептал что-то и горестно качал головой.

Встает, склонив голову и сняв пилотку вместе с девчатами. Громко звучит музыка.