Эссе-сценарий «Две непогоды»

Две непогоды.

эссе-сценарий

Каждый художник, что и кого бы он ни рисовал, все равно он рисует себя.

Александр Джиния.

Все началось с того, что в первый учебный день после новогодних каникул ко мне подошла зам. директора школы и попросила по-быстрому написать эссе сценарий для программы «путевка в жизнь»: «Ты ведь пишешь сценарии для школьных праздников и мероприятий, да и фильмы о школьной жизни снимаешь, так что режиссерский опыт есть. Поэтому вперед.»

Эссе предполагает личностное отношение к поставленной проблеме. Поэтому я расскажу историю, произошедшую со мной. О случае, который коренным образом изменил мое восприятие Родного края.

Фильм мой начался бы с кадров туманного летнего утра. Знаете, бывают такие картины утренних туманов, когда даже сидя в теплой комнате и  наблюдая подобное изображение в телевизоре у тебя по коже идет холодок.

Так вот, первые кадры моего фильма показывают «голубые далекие дали» и обязательно размытую в утреннем тумане церковь Покрова на Нерли, причем угадываются только ее силуэты. Негромко музыкальным фоном идет песня в исполнении Евгении Сотниковой «Улетай на крыльях ветра». За кадром Сергей Безруков читает знаменитое четверостишие Есенина:

Но и тогда,

Когда на всей планете

Пройдёт вражда племён,

Исчезнет ложь и грусть, -

Я буду воспевать

Всем существом в поэте

Шестую часть земли

С названьем кратким "Русь".

Следующим кадром без музыкального сопровождения показывается студия моей художественной школы. Мы с девчонками постоянно болтая, рисуем гипсовую голову Давида. Кадр переходит на учительницу, которая просит минуточку внимания и объявляет о необходимости участия в конкуре «Родной край», где желательно изобразить памятники архитектуры родного края.

«Терпеть не могу всякую обязаловку.» В кадре появляются возмущённые лица моих подруг. Негромко, но слышно начинаем бросать недовольные реплики: «Никакой свободы творчества!», «Как рисовать без вдохновения!?», «Какие-то унылые эти храмы». В это время крупным планом показано то, как мы, достав телефоны листаем не лучшего качества, фотографии Владимирских храмов. «Вот готические храмы намного живописнее.» - В это время показывается одна из хороших репродукций Клода Моне «Руанский Собор».

Следующий кадр переносит нас на природу. Дело было весной. Конец учебного года. Пленэр. В кадре утопающие в зелени улочки моего маленького городка. Листочки еще клейкие, не запыленные, но солнце уже печет нестерпимо. Кадр переходит на мое лицо, все такое же недовольное с выступающими каплями пота. Потом показываются мои еле волочащиеся по дорожной пыли ноги, а затем мой силуэт, согнутый под тяжестью отцовского этюдника. Здесь фоном могла бы послужить музыка из песни «Бродяга судьбу проклиная», а можно даже бурлацкую «Дубинушку» или любую другую русскую протяжно-заунывную мелодию. На мне этюдник, холст, раскладной стул, сумка с принадлежностями. Наверное, именно так выглядит солдат во время долгого и тяжелого военного перехода. На мне при этом еще и куртка в стиле американо милитари . Лицо в кадре приобретает воинственное выражение , только защитных полос не хватает. Протяжные русские напевы за кадром сменяются американской солдатской кричалкой. Контраст между свежей веселой природой и моим видом очень заметен.

Я иду рисовать церковь. Надо сказать, что в нашем городе строят небольшую церквушку на месте старого, некогда разрушенного храма. Церковь получается довольно симпатичной и на фоне клейкой зелени и щебечущих птичек выглядит довольно весело.

Следующий кадр показывает, как я начинаю увлекаться рисунком. На холсте появляются знакомые очертания церквушки, но тут привезли рабочих. Возможно это были гости из ближнего зарубежья.  Я видела и раньше их тяжелый и опасный труд. Многие работы по возведению церкви они выполняли вручную. Не знаю, чем их могла развеселить сидящая с этюдником девочка, но они мне стали что-то кричать и, как мне казалось кривлялись, якобы позируя.    Возможно ничего оскорбительного они не имели в виду, но мне этого было достаточно. Кадр снова переходит на меня. «Я тут пытаюсь работать, а эти …»  .

Погода весной быстро меняется, но сначало она меняется в моем незаконченном рисунке, который показан крупным планом. Голубое весеннее небо превращается в серое, свежая изумрудная листва становится ядовито зеленой. Изображение становится черно –белым.           Кадр переносится на недостроенные фрагменты церкви, строительные отходы. За кадром гортанные крики стоителей временами заглушаемые раскаркавшимеся перед бурей воронами. Камера плавно переходит на фрагменты кладбища расположенного тут же. Облупленная грязно синяя краска на крестах, выцветшие после пасхи венки. Ветер вместе с пылью подбрасывает оставленную после майских праздников пластиковую посуду.

 Глаза налились слезами. Приятное чувство незаслуженной обиды наполняет меня. С видом оскорбленного достоинства я бросаю в этюдник кисти и краски и задрав голову гордо ухожу домой.                Настроение испорчено.

 Все это время звучит мой закадровый монолог:-Папа говорит что смена настроения характерна для подростков .       Все то вы взрослые знаете . Все то с вами уже было. Да Вы ничего не понимаете ! Если вы кода то и вправду были подростками, то сейчас вы благополучно все забыли и не способны чувствовать и воспринимать мир так как чувствуем его мы. Вы говорите что наш максимализм это черно белые оттенки ,и только вы способны видеть полутона.                                                                                                                             Не хочу, не могу , не буду соглашаться с вашими готовыми истинами. Буду спорить. Буду противоречить.  И раз в спорах рождается истина буду добывать ее сама, без вашей помощи.                                                                                                                                                                                   

Сцена в доме. Отец: «Влада, ты еще интересуешься культурой Владимирского края?». Я с иронией: «Ровно настолько, насколько культура родного края интересуется мной».

Сцена в художке. Учитель: «Влада, ты так и не стала участвовать в конкурсе «Родной край». Я: «А зачем?». Учитель: «Ну как же? Ведь это поднимает твой уровень культуры, художественного мастерства и патриотизма в конце концов.» Я: «Хорош патриотизм, когда православные храмы строят гастарбайтеры. Унылость какая-то.»   Вот как я им ответила! Кто молодец? Я молодец!                        На протяжении монолога и диалогов звучит какой нибудь музыкальный андеграунд в виде репа о том что все вокруг фальшиво. Все черно –белое.

Следующий кадр. Спустя время на моем столе появляется книга с очень качественными репродукциями Владимирских живописцев Михаила Левина, Николая Модорова, Валерия Канурина и Кима Бритова. Кадры показывают репродукции этих прекрасных художников. И я уже начинаю видеть родной край, его природу, дома и храмы через призму таланта этих художников, а потом фильм Тарковского «Андрей Рублев». И эта сцена с юношей Бориской и колоколом, как откровение – люди не до конца осознают весь свой дар. В моем фильме можно показать отрывок из этого великого произведения, где Андрей Рублев говорит Бориске «Так и будем теперь, я иконы писать, а ты колокола лить». Дальше кадры спектакля Владимирского драматического театра «Андрей Боголюбский», где показан его диалог с отцом о том, где должен находиться центр русской земли. Кадры уроков истории о родном крае.                                                                                            Но все это было еще как-то размыто, нечетко, как то туманное утро показнное в начале моего фильма.

Это случилось, когда наш класс поехал с экскурсией во Владимир. Кадры показывают салон автобуса, набитого веселыми восьмиклассниками, где все в предвкушении посещения главной достопримечательности Владимира – Макдональдса.

Бывало ли с вами такое, когда вы чувствуете себя чем-то мизерным, но в то же время частью чего-то огромного. Не такой уж и огромный наш Успенский собор, но стоя у ворот этого храма я почему-то почувствовала себя маленькой беспомощной девочкой. Кадр показывает общий план храма и мой нечеткий силуэт на фоне этого величественного сооружения. Фоном к кадру могут служить церковные песнопения. Возвращается вся цветовая гамма.

Дальше кадр начинает приближаться ко мне. Звучит мой голос за кадром. «Ведь здесь стоял службу сам Андрей Боголюбский. Здесь есть фрески самого Андрея Рублева (показываются фрески А. Рублёва). Дальше крупным планом Золотые ворота и мой голос за кадром: «А ведь золотые ворота вообще строились не для людей, а для встречи Иисуса Христа».

И теперь чувство чего-то огромного, великого начинает наполнять мое сознание. Голос за кадром: «Я стою здесь, я вижу все это, я часть всего этого». У меня возникает чувство соучастия, сопричастности к истории моего края. Голос за кадром: «Может быть это и есть та самая любовь к Родине или патриотизм, о котором так много говорят взрослые. Не тот патриотизм, о котором кричат по телевизору или на площадях с флагами и транспарантами, а тихий и скромный, как наша природа, как ниша храмы. И мне уже совсем не кажутся они унылыми. Это сдержанная и величественная красота. Почему-то вспоминаются слова Л.Н.Толстого, что русский человек всегда стесняется своего патриотизма».

Следующий кадр снова показывает салон автобуса, который везет нас в родной город с недостроенной церквушкой. Мы уже притихшие и усталые. Тяжелым кирпичом лежит в желудках пища из Макдональдса, а в голове проносятся образы прекрасной Владимирской архитектуры. За кадром может звучать любые русские напевы в исполнении Пелагеи. В кадре видеоряд состоящий из картин Владимирских пейзажистов, Успенского собора, Дмитриевского собора.                           По приезду, почему то, снова захотелось взглянуть на нашу новую церквушку.                                      Вот она! Зелень вокруг уже не изумрудная , а выцветшая , запыленная.И хотя погода опять ненастная, но все волшебным образом преображается. Начавшийся летний ливень как бы умывает все вокруг. Блики от пробивающихся сквозь тучи солнечных лучей так жизнеутверждающе играют на куполе маленького храма. И кладбище тут же расположенное выглядит не как заброшенная свалка, а как какая то утопающая в сверкающей , мокрой зелени декорация к вечному спектаклю под названием Жизнь . Кадры показывают монумент со списками погибших в нашем госпитале солдат      .Во время войны он распологался в старинном здании нашей гимназии где я сейчас учусь             .Фамилии как славянские так и тюркские.                Мелькнула мысль, что вдруг здесь лежит родственник кого то из тех строителей. Видеоряд показывает портреты молодых мальчишек в военной форме с медалями и желтыми нашивками.         Они как бы защищают собой здание моей школы. На фоне всеочищающего ливня мальчишечьи лица разных национальностей не героические и суровые , а какие то просветленные и даже улыбающиеся.                                  Тут же неподалеку могила моей бабушки-Белянкиной Анастасии Петровны. Интересно ,а какое чувство заставило эту худенькую девочку прибавить себе возраст и уйти добровольцем на фронт в 17 лет. С фронта ее привезли тяжело раненую. Ее рассказы о войне до сих пор пересказывают в нашей семье. Иногда я себя представляю на ее месте. Кадры показывают меня в выцветшей военной форме с орденом красной звезды и двумя желтыми нашивками за тяжелые ранения.                                                                                                                                                                                      Какая то жизнеутверждающая сила в этом ливне- мое лицо тоже улыбается. За моей спиной кадр наводит резкость и из чего то расплывчатого четко появляется церковь Покрова на Нерли.   , как уже было показано в начале нашего фильма, только не размытая в утреннем тумане, а гордая и величественная, освещенная солнцем. Мое лицо изчезает. -Звучит мой закадровый голос: А ведь и правда неважно кто ты –чуваш , русский или башкир «Мы одно любим , одно желаем: любим Отечество; желаем ему благоденствия еще более нежели славы; желаем ,да не изменится никогда твердое основание нашего величия… да цветет Россия , по крайне мере долго , долго, если на земле нет ничего бессмертного, кроме души человеческой.»                                                        Пока произносятся эти слова Н.М . Карамзина за кадром звучат народные напевы Пелагеи, а золотой купол церкви начинает преображаться в горящую свечу. У меня этот храм ассоциируется со свечой, где купол, блестящий на солнце, как небольшое пламя, что-то зажигающее в бессмертных  людских душах.

Финал можно оставить на этой высокой ноте или закончить следующей фразой:-

-Быть может любовь к родному краю уже заложена в наших сердцах. Мы постигаем ее не через обязательные мероприятия, а через красоту родной природы, через культуру своего народа, его подвиги, его храмы.

                                                                                  Белянкина Влада. 2019.