Очерк "Мои прадеды-фронтовики"

Россия – страна многострадальная. Кровопролитные войны сменяли одна другую. А самая жестокая из них, Великая Отечественная, задела своим огненным колесом почти каждую российскую семью, в том числе и мою. Мы свято храним память о моих прадедах-фронтовиках – В.А.Лапшине и К.М.Малове. Всё, что я знаю, рассказал мне дед Валя, и я очень благодарен ему за то, что он сберёг эти воспоминания для меня, чтобы я знал, какой след в великой истории этой страшной войны оставили мои родственники.

Одному из прадедов, Валентину Алексеевичу Лапшину, в июне 1941 года было всего 18 лет, когда он отправился на передовую. Он только что окончил школу, мечтал о мирных университетских науках и вряд ли умел воевать, но ему пришлось взять в руки винтовку и осваивать науку ненависти.

Сначала его полк был направлен в Казань. Сохранилась пожелтевшая фотография, с которой на меня смотрит совсем молоденький солдат в шинели и с наголо остриженной головой. На обороте дата – 29 сентября 1941 года. А уже в суровом декабре на подступах к линии фронта эшелон прадеда был атакован с воздуха фашистами. Потерь было много – солдаты, офицерский состав. А прадед получил тяжёлое ранение в руку и был отправлен в госпиталь, в глубокий тыл на Алтай, в город Усть-Тальменка. Под эвакогоспиталь №3721 была отдана школа №1, сейчас это здание народного суда. В письме родным прадед с мальчишеским отчаянием писал, что из-за искалеченной руки он не сможет держать оружие и бить ненавистного врага, писал о своих боевых товарищах. Тем, которые остались в строю, он завидовал, ведь они продолжали боевой путь, а тем, кто остался в горящем эшелоне отдавал долг памяти.

По ранению Валентин Алексеевич был комиссован и отправлен домой для полного излечения. После войны он прожил хотя и недолгую, но счастливую жизнь. Он много и упорно учился для того, чтобы потом учить других. Прадед преподавал в Фурмановской школе №6 географию, потом стал директором этой школы. Вёл активную общественную работу: был краеведом и одним из создателей музея Д.А.Фурманова в нашем городе. Даже детские рассказы писал, которые печатались в издательстве «Детгиз». Многое успел сделать мой прадед, а вот о войне вспоминать не любил и не оставил о ней ни строчки.

О втором прадедушке, Константине Михайловиче Малове, я узнал из рассказов своего любимого деда Вали. К началу войны у Константина Михайловича была уже большая и дружная семья – подрастало четверо сыновей, старшему – 10 лет. Наверное, поэтому его не сразу призвали в действующую армию, а отправили строить оборонительные сооружения. Но когда в 1942 году на Сталинградском направлении сложилась крайне тяжёлая обстановка, прадед ушёл защищать город на Волге в составе 92-ой особой огнемётной роты. Мы знаем, что в результате ожесточённых боёв город был освобождён, а чтобы не дать выйти немцам из окружения, наши измученные солдаты день и ночь находились в окопах. Прадед был отличным снайпером, много на его счету было поверженных врагов, поэтому на него фашисты открыли охоту. Под сильным обстрелом прадедушке пришлось менять место своей огневой точки. В одну из коротких перебежек он был тяжело ранен, скатился в воронку от разорвавшегося снаряда, очнулся уже в госпитале. Перебитые руку и ногу ему подлечили, а вот пулю, застрявшую в грудной клетке, вытащить не смогли. 25 лет носил прадед её в себе, ещё 25 лет ежечасно она напоминала о том, что он был на краю гибели, но выжил, выстоял, победил. Я очень-очень рад, что этот смертоносный кусочек свинца не убил прадеда, в противном случае не было бы на свете ни моего деда Вали, ни моей мамы, ни меня. А про войну второй прадед, как и В.А.Лапшин, говорить не любил – насупится, отвернётся, покашляет в кулак, махнёт рукой. Видимо, выжгла, испепелила она ему душу…

Горький след оставила война в истории моей семьи. Да и каким ещё он мог быть? Но мы благодарны судьбе за то, что оставила в живых этих двух бесконечно родных нам людей, дала возможность гордиться прадедами-фронтовиками и по праву считать День Победы главным праздником нашей семьи.