Отрывок из произведения Жана Расина «Ифигения» (перевод на английский язык)

Excerpt from the work of Jean Racine "Iphigenia"

Beneath your leafy gloom, ye waving boughs

Of this old, shady, consecrated grove,

As in the goddess' silent sanctuary,

With the same shudd'ring feeling forth I step,

As when I trod it first, nor ever here

Doth my unquiet spirit feel at home.

Long as the mighty will, to which I bow,

Hath kept me here conceal'd, still, as at first,

I feel myself a stranger. For the sea

Doth sever me, alas! from those I love,

And day by day upon the shore I stand,

My soul still seeking for the land of Greece.

But to my sighs, the hollow-sounding waves

Bring, save their own hoarse murmurs, no reply.

Alas for him! who friendless and alone,

Remote from parents and from brethren dwells;

From him grief snatches every coming joy

Ere it doth reach his lip. His restless thoughts

Revert for ever to his father's halls,

Where first to him the radiant sun unclos'd

The gates of heav'n; where closer, day by day,

Brothers and sisters, leagu'd in pastime sweet,

Around each other twin'd the bonds of love.

I will not judge the counsel of the gods;

Yet, truly, woman's lot doth merit pity.

Man rules alike at home and in the field,

Nor is in foreign climes without resource;

Possession gladdens him, him conquest crowns,

And him an honourable death awaits.

How circumscrib'd is woman's destiny!

Obedience to a harsh, imperious lord,

Her duty, and her comfort; sad her fate,

Whom hostile fortune drives to lands remote:

Thus I, by noble Thoas, am detain'd,

Bound with a heavy, though a sacred chain.

Oh! with what shame, Diana, I confess

That with repugnance I perform these rites

For thee, divine protectress! unto whom

I would in freedom dedicate my life.

In thee, Diana, I have always hop'd,

And still I hope in thee, who didst infold

Within the holy shelter of thine arm

The outcast daughter of the mighty king.

Daughter of Jove! hast thou from ruin'd Troy

Led back in triumph to his native land

The mighty man, whom thou didst sore afflict,

His daughter's life in sacrifice demanding, —

Hast thou for him, the godlike Agamemnon,

Who to thine altar led his darling child,

Preserv'd his wife, Electra, and his son.

His dearest treasures? — then at length restore

Thy suppliant also to her friends and home,

And save her, as thou once from death didst save,

So now, from living here, a second death.

Отрывок из произведения Жана Расина «Ифигения»

Под твоим лиственным мраком, ты, колышущиеся ветви

Этой старой, тенистой, освященной рощи,

Как в безмолвном святилище богини,

С тем же содрогающимся чувством я ступаю вперед,

Как тогда, когда я ступил туда впервые, и никогда здесь

Чувствует ли мой неспокойный дух себя как дома.

Пока могучая воля, перед которой я преклоняюсь,

Держала меня здесь в тайне, все так же, как и вначале,

Я чувствую себя чужаком. Ибо море

Разлучает меня, увы! с теми, кого я люблю,

И день за днем я стою на берегу,

Моя душа все еще ищет землю Греции.

Но на мои вздохи глухо звучащие волны

Не приносят, кроме своего собственного хриплого бормотания, никакого ответа

Увы ему! Кто живет без друзей и в одиночестве,

Вдали от родителей и братьев;

У него горе отнимает каждую приходящую радость

Прежде, чем она достигает его губ. Его беспокойные мысли

Навсегда возвращаются в чертоги его отца,

Где впервые для него открылось лучезарное солнце

Врата небес; где день ото дня все ближе братья и сестры,

Объединившиеся в приятном времяпрепровождении,

Связанные друг с другом двойными узами любви.

Я не берусь судить о совете богов;

И все же, воистину, участь женщины заслуживает жалости.

Мужчина одинаково правит дома и в поле,

и в чужих краях нет недостатка в ресурсах;

Обладание радует его, победа венчает его,

И его ждет почетная смерть.

Как ограничена судьба женщины!

Повиновение суровому, властному господину,

Ее долг и ее утешение; печальна ее судьба,

Которую враждебная фортуна гонит в отдаленные страны:

Таким образом, благородным Тоасом я задержан,

скован тяжелой, хотя и священной цепью.

О! с каким стыдом, Диана, я признаюсь

Что с отвращением совершаю эти обряды

Для тебя, божественная защитница! кому

Я бы на свободе посвятил свою жизнь.

На тебя, Диана, я всегда надеялся.,

И все еще я надеюсь на тебя, которая открыла

Под святым покровом твоей руки

Отверженная дочь могущественного короля.

Дочь Юпитера! вывел ли ты из разрушенной Трои

С триумфом вернулся в его родную землю

Могущественный человек, которого ты сильно огорчил,

Жизнь его дочери, принесенной в жертву, требуя,—

Есть ли у тебя для него, богоподобного Агамемнона,

Который привел к твоему алтарю свое дорогое дитя,

сохранил свою жену Электру и своего сына.

Его самые дорогие сокровища? — тогда, наконец, верни

Твою просительницу также ее друзьям и дому,

И спаси ее, как ты однажды спас от смерти,

Так и теперь, от жизни здесь, вторая смерть.