Исследовательская работа «Блокада Ленинграда глазами ребенка»

Министерство образования и науки Республики Марий Эл

Учреждение «Отдел образования администрации

Волжского муниципального района»

МОУ «Большепаратская средняя общеобразовательная школа»
 

                                                                                                            Исследовательская работа

Блокада Ленинграда в памяти ребенка

Автор: Васильев Ростислав ученик 11 класса

                                                     Руководитель: Михайлова М.М.,

                                                           учитель истории и обществознания

с. Новые Параты, 2016г.

                                                                  Содержание

Введение с.3-4

Основная часть

1. Девочка из блокадного Ленинграда с.5-10

Заключение с.11-12

Список литературы с.13

                                                                  3                   

                                                        Введение

                                                                        В огне войны сгорело детство,

                                                                         Но не прошло бесследно, нет,

                                                                        И носим мы в себе наследство-

                                                                        И боль, и радость грозных лет…

Перелистываем ещё одну страницу Великой Отечественной войны: Ленинградская блокада, дети блокадного Ленинграда…  

«Дети и война – нет более ужасного сближения противоположных вещей на свете», - сказал А.Т. Твардовский.  Но они стоят рядом, и с этим не поспоришь.

Оказывается, когда замкнулось блокадное кольцо, в Ленинграде оставалось кроме взрослых, 400 тысяч детей – от младенцев до школьников и подростков.

Моя работа актуальна в преддверии знаменательной даты. 27 января наша страна будет отмечать 70 –летие полного снятия блокады Ленинграда.

Дети блокады – это последние свидетели тех трагических дней. Ведь за ними больше нет никого, кто ещё бы мог рассказать о войне в Ленинграде. У детей есть своя память о ней, ещё более пронзительная, чем у взрослых.

Я хотел бы понять, что пережили ленинградские дети во время блокады? Каким было детство у наших сверстников в осажденном врагом городе?

Объектом исследования является история блокады Ленинграда.

Предмет исследования – жизнь детей в блокадном Ленинграде.

Целью моей работы является изучение проблемы детства в осажденном городе через судьбу Ефаровой Любови Дмитриевны, пережившей трагедию осажденного города.

Чтобы добиться цели, мною были поставлены следующие задачи:

- изучить историю блокады Ленинграда;

- обобщить известный материал о жизни детей в осажденном городе;

4

- изучить биографию Ефаровой Любови Дмитриевны, очевидицы этого события;

- создать презентацию по данной теме.

В работе над темой нами использованы следующие методы:

- изучение литературы, посвященной блокаде и защите Ленинграда;

- беседа и интервьюирование;

- изучение документов и фотографий из личного архива респондента.

- работа с ресурсами Интернета;

В своей работе использовал, главным образом, воспоминания, документальные материалы из личного архива Ефаровой Любови Дмитриевны, очевидцы первых месяцев блокады Ленинграда. По этим источникам решил восстановить картину ее блокадного детства и выяснить, как ее семье удалось пережить эту блокаду.

                                                                                  5

                                   Девочка из блокадного Ленинграда

В одну из поездок в Петербург я познакомился с Ефаровой Любовью Дмитриевной, которой в 1941 году было 4 года. Что такое война, блокада, такой маленький ребенок понять не может. Он просто переживает то, что несет с собой быт. Уже прошло много лет после блокады, но до сих пор Любовь Дмитриевн не может без слез вспоминать это время и об этом говорить. Послушайте воспоминания девочки из блокадного Ленинграда:

«Наша семья прожила в блокадном Ленинграде с сентября 1941 года по февраль 1942 года с самого начала блокады, всю самую страшную холодную, голодную зиму. В начале войны мы жили в Сестрорецке в своём доме,был у нас свой огород, даже держали корову. Мама говорила, что мы выживем, так как у нас были запасы. Но война всё приближалась и приближалась… Не стало электрического света, мы сидели в темноте. Мама ходила на работу, а мы дети оставались дома с бабушкой. Я плохо понимала, что это война.

Скоро нам пришлось покинуть свой дом, так как немцы были совсем рядом. Наши солдаты заминировали Сестрорецк, и мы, взяв самое необходимое, перебрались в посёлок Ольгино Ленинградской области. Мама рассказывала, что когда мы шли пешком в Ольгино, в дороге подобрали заблудившуюся девочку Валю. Ей было 5 лет, и она стала жить с нами в бараке до тех пор, пока мы не покинули блокадный город. Мы с ней делились всем, что имели сами. Мы её оставили в детском доме в Лахте, позже эвакуировались из города. Мы с ней всегда поддерживали связь, и даже после войны. Мы считали её родной.

В ноябре было уже холодно, топить было нечем. В доме всегда чувствовали голод и холод. С началом войны отца забрали на фронт. Он защищал наш город и нас, своих родных. Отец в одном из боев был ранен, долго

                                                           6

лежал в госпитале, где его навещала мама. Но он не выжил, умер, и его похоронили в братской могиле Серафимовского кладбища. Ленинград жил, боролся. Мама рассказывала, что в городе работали только военные заводы, перестал действовать водопровод и за водой ходили на речку, приносили в бидоне.»

Особенно тяжелым был первый год блокады в Ленинграде. Зима была очень холодная, а в Ленинграде не работал водопровод, не было отопления, не было запасов продовольствия. За 25 дней декабря 1941 года умерло 39 073 человека. За 5 дней (с 20 по 24 декабря) прямо на улицах города скончались 656 человек. Высший уровень смертности пришелся на декабрь 1941 — март 1942 года. То есть на ту самую пору, когда семья Любови Дмитриевны жила в Ленинграде. Обстрелы города не прекращались. От них страдали не только взрослые, но и дети. За годы блокады было ранено 529 детей, в том числе 333 мальчика и 196 девочек, 157 детей умерло от травм. Любовь Дмитриевна вспоминает:

«Самое страшное в памяти невероятно отвратительный вой сирены - знак очередного налёта немецких самолётов и голос из репродуктора, преупреждающий о начале бомбежки. До сих пор я не люблю салюты ко дню Победы и особенно шум новогодних салютов и петард. Мне хочется бежать и спрятаться в бомбоубежище и выключить свет. Тогда сирена воет,голос громыхает из репродуктора, а мы три девочки: я всегда на руках у мамы или у бабушки, бежим в бомбоубежище. В ушах постоянный плач детей… Тяжело было в бомбоубежище, и почему-то всегда хотелось кушать. Блокада в моей памяти - это постоянный голод. Вкус сухарей из чёрного хлеба и суп из перловой крупы с плавающей морковкой и с картошкой на всю жизнь рассосалось в детский желудок. Незабываемый вкус дества… До сих пор хотя бы раз в неделю, варю такой суп и с удовольствием кушаю и со слезами вспоминаю свою сестру Нину. Есть хотелось всегда и постоянно. Засыпаешь с чувством голода и утром встаёшь с тем же чувством голода.

                                                                        7

Мама рассказывала, что я была очень слабая, и она думала, что я умру первой из детей. Каждый раз мама бежала с работы и думала лишь об одном: « Живы ли дети?!» Я не знала, что это блокада, и я просто не могла своим детским умом понять войну и блокаду.»

С каждым днем таяли запасы продовольствия в осажденном Ленинграде.

С 20 ноября 1941 г. пятый раз сокращается хлебный паёк: рабочие стали получать в сутки 250 г хлеба, а неработающие (служащие, иждевенцы, дети) – по 125 г хлеба в сутки.   Крошечный, почти невесомый ломтик.  Муки в этом хлебе почти не было, его выпекали из отрубей, мякины, целлюлозы.  

                                                                         Сто двадцать пять блокадных грамм

                                                                        С огнём и кровью пополам…

                                                                  «Ленинградская поэма». (Ольга Берггольц)

Вот рецепт блокадного хлеба: мука ржаная дефектная – 45%, Целлюлоза – 15%, жмых – 10%, обойная пыль – 5%, солод -10%, соевая мука – 5%, отруби – 105.

Любовь Дмитриевна продолжает свои воспоминания: «В ноябре, когда было очень холодно и жутко, паёк сократили до 250 грамм хлеба в сутки. Мама всегда старалась приносить свою норму домой и нокормить нас, ведь дети всего-то получали 125 грамм хлеба. Помню, как мама учила нас есть свою норму хлеба, которую она приносила с работы. Она ее делила на 3-4 куска и всегда говорила, что нельзя откусывать его сразу, надо отламывать кусочек, класть в рот и сосать. И эта привычка у меня осталась на всю жизнь. Останутся крошки хлеба, я несу голубям и воробьям. Мама говорила, что во время блокады не было летающих птиц, а на Неве никаких уток не было, а ведь там всегда полно птиц. Она ходила за пайком в Лахту. По дороге лежали обессиленные от голода люди, в том числе и дети. Мама рассказывала, как один раз поделилась с пайком с одной девочкой и довела ее до дома. Да, наверное, это было не один раз…

                                                                        8

Голодные, беспомощные мы с бабушкой всё время лежали в неотапливаемой квартире. Мебели в квартире уже не было, её сожгли вместе с паркетом,чтобы получить тепло. Первой умерла моя сестра Нина и похоронили её в братской могиле Серафимовского клабища. Помню: мама завернула тело сестры в какую – то материю и унесла куда-то. Я даже не понимала, что не увижу её никогда больше, не было слёз, чтобы поплакать. А была просто жалость… До сих пор осталось в памяти тепло её тела. Если бы хоронили в гробу, может быть остались бы воспоминания. Мама потом со слезами в глазах вспоминала, что унесла ее труп в братскую могилу, где каждый день хоронили сотнями погибших от голода людей. В некоторых семьях тела мертвых прятали, чтобы получить их норму хлеба. Но по квартирам очень часто ходили инспектора, которые не только проверяли, следили за порядком, но и оказывали помощь людям. Они предлагали поместить нас с сестрой в детский дом, но мама и бабушка отказались, хотя там кормили хорошо, и содержание было намного лучше. Мама говорила, что в этот момент сердце сжималось, и мучила мысль: «Как быть?», но всегда оставляла нас при себе. Она боялась нас потерять. Мы всегда были смыслом ее жизни.» Потом умерли бабушка, Мы осталиь с мамой.

Мы к тому времени так ослабли с сестрёнкой, что у нас не было никаких сил. Мы привыкли к воям сирен, да у нас и не было сил, чтобы бежать в бомбоубежище. Мы в страхе и беспомощности сидели в квартире. Голод делал своё дело и мы, девочки таяли на глазах. Людей, бегущих в бомбоубежище, становилось всё меньше и меньше…»

Город не мог уберечь детей от недоедания, от истощения, но ,тем не менее, для них делалось все, что возможно. Смертность среди детей в возрасте до 14 лет была ниже смертности взрослых. Неслучайно многие дети выжили, прежде всего, потому, что взрослые (матери и отцы, дедушки и бабушки) в каждой семье спасали в первую очередь детей. Особенно женщины —

                                                                      9

матери, бабушки. Свою мизерную пайку хлеба и последние крохи любой еды они отдавали малышам. С наступлением зимы 1941–1942 годов и ростом смертности в Ленинграде с каждым днем стало увеличиваться количество детей, потерявших родителей. По решению Ленинградского горисполкома с 1 января 1942 года стали открываться новые детские дома и ясли. За пять месяцев в Ленинграде было организовано 85 детских домов, приютивших 30 тыс. осиротевших детей. Руководство города и командование Ленинградского фронта стремились обеспечить детские дома усиленным питанием.

Нужно было эвакуировать детей из города. Единственно возможный путь по воде - через Ладожское озеро. За дни блокады по этой дороге с сентября 1941 года по ноябрь 1943 года удалось эвакуировать 1 миллион 376 тысяч ленинградцев, в основном женщин, детей и стариков.

Моя собеседница говорит: «Когда нас увозили из блокадного Ленинграда на грузовике, а потом на санях по «дороге жизни» по Ладожскому озеру, я весила всего 9 килограмм.

А как было хорошо после блокады жить в Узбекистане. Узбекистан показался мне раем, и до сих пор в памяти это что-то светлое и красивое. Мама каждый день работала в поле, и мы всегда были вместе в бараке с соседскими узбекскими ребятами. Мы от них получали столько хорошего и теплого в жизни. Узбеки делились с нами и вещами и фруктами, и постепенно мы стали забывать, что такое голод. Мы уже играли в игры, и стали чувствовать жизнь. Жили мы в солнечном Узбекистане до конца блокады. А потом пришёл из Ленинграда вызов от тёти, и мы уехали домой. Плакали от радости, что уезжаем, и в тоже время не хотелось и раставаться. Моё воспоминание о детстве связано с хлебом, взрывами и смертью. На всю жизнь познала цену хлеба. Она не в рублях и не в золоте, а цена ему – жизнь человеческая. Никогда не даю хлебу покрываться плесенью. Из оставшихся кусков хлеба сушу сухари, делаю гренки и опять как в блокаду

                                                                     10

ложу в суп или чай. Иногда, когда на руках у меня хлеб, я задумываюсь и начинаю кушать, вспоминать голодных маму, сестрёнку и папу, умирающего в госпитале. И как учила мама, когда мне было 5 годиков, я беру кусочек хлеба, кладу в рот и наслаждаюсь его вкусом.

Я всегда ценила любовь бабушки и мамы. Они подкармливали нас последними крошками, и в дальнейшей жизни я никогда не отлучалась от них. Я всегда жила ради них, и была им очень благодарна. Мы вернулись в свой дом в Сестрорецке, где была наша земля -кормилица. Мы начали выращивать овощи и картошку. Эта земля нас кормила в послевоенные годы, когда несразу пришло изобилие.И всегда было желание делиться выращенным урожаем и кого-то накормить. Я была маленькая и уже пошла в школу, но очень часто выходили на автобусную остановку в выходные дни и продавали овощи и цветы.

Я из блокады и войны,
Я знаю то, что знать не надо…
Я в ней жила, я помню все –
Какой была моя блокада.
Неправда, что не помнят дети
Все тяготы блокадных лет…
Мы – Книга Памяти и Боли,
И детских маленьких побед…

                                                                        11

Заключение