Декабрьское сочинение 2020-2021 Дидактические материалы.

СОРОКОВОЕ ПИСЬМО Д. С. Лихачёва «О памяти»,

ПИСЬМО СОРОКОВОЕ

О ПАМЯТИ

Память – одно из важнейших свойств бытия, любого бытия: материального, духовного, человеческого…

Лист бумаги. Сожмите его и расправьте. На нём останутся складки, и если вы сожмёте его вторично – часть складок ляжет по прежним складкам: бумага «обладает памятью».

Памятью обладают различные растения, камень, на котором остаются следы его происхождения и движения в ледниковый период, стекло, вода и т.д.

На памяти древесины основана точнейшая специальная археологическая дисциплина, произведшая в последнее время переворот в археологических исследованиях, - там, где находят древесину, - дендрохронология (« дендрос» по-гречески «дерево»; дендрохронология – наука определять время дерева).

Сложнейшими формами родовой памяти обладают птицы, позволяющими новым поколениям птиц совершать перелёты в нужном направлении к нужному месту. В объяснении этих перелётов недостаточно изучать только «навигационные приёмы и способы», которыми пользуются птицы. Важнее всего память, заставляющая их искать зимовья и летовья – всегда одни и те же.

А что и говорить о «генетической памяти» - памяти, заложенной в веках, памяти, переходящей от одного поколения живых существ к следующим.

При этом память вовсе не механична. Это важнейший творческий процесс: именно процесс и именно творческий. Запоминается то, что нужно; путём памяти накапливается добрый опыт, образуется традиция, создаются бытовые навыки, общественные институты…

Память противостоит уничтожающей силе времени.

Это свойство памяти чрезвычайно важно.

Принято примитивно делить время на прошедшее, настоящее и будущее. Но благодаря памяти прошедшее входит в настоящее, а будущее как бы предугадывается настоящим, соединённым с прошедшим.

Память – преодоление времени, преодоление смерти.

В этом величайшее нравственной значение памяти. «Беспамятный» - это, прежде всего, человек неблагодарный, безответственный, а следовательно, и неспособный на добрые, бескорыстные поступки.

Безответственность рождается отсутствием сознания того, что ничто не проходит бесследно. Человек, совершающий недобрый поступок, думает, что поступок этот не сохранится в памяти его личной и в памяти окружающих. Он сам, очевидно, не привык беречь память о прошлом, испытывать чувство благодарности к предкам, к их труду, их заботам и поэтому думает, что и о нём всё будет позабыто.

Совесть – это, в основном, память, к которой присоединяется моральная оценка совершённого. Но если совершённое не сохраняется в памяти, то не может быть и оценки. Без памяти нет совести.

Вот почему так важно воспитываться в моральном климате памяти: памяти семейной, памяти народной, памяти культурной. Семейные фотографии – это одно из важнейших «наглядных пособий» морального воспитания детей, да и взрослых. Уважение к труду наших предков, к их трудовым традициям, к их орудиям труда, к их обычаям, к их песням и развлечениям. Всё это дорого нам. Да и просто уважение к могилам предков. Вспомните у Пушкина:

Два чувства дивно близки нам –

В них обретает сердце пищу –

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

Животворящая святыня!

Земля была б без них мертва.

Поэзия Пушкина мудра. Каждое слово в его стихах требует раздумий. Наше сознание не сразу может свыкнуться с мыслью о том, что земля была бы мертва без к отеческим гробам, без любви к родному пепелищу. Два символа смерти и вдруг – «животворящая святыня»! Слишком часто мы остаёмся равнодушными или даже почти враждебными к исчезающим кладбищам и пепелищам – двум источникам наших не слишком мудрых мрачных дум и поверхностно тяжёлых настроений. Подобно тому, как личная память человека формирует его совесть, его совестливое отношение к его личным предкам и близким – родным и друзьям, старым друзьям, то есть наиболее верным, с которыми его ввязывают общие воспоминания, - так историческая память народа формирует нравственный климат, в котором живёт народ. Может быть, можно было бы подумать, не строить ли нравственность на чём-либо другом: полностью игнорировать прошлое с его, порой, ошибками и тяжёлыми воспоминаниями и быть устремлённым целиком в будущее, строить это будущее на «разумных основаниях» самих по себе, забыть о прошлом с его тёмными и светлыми сторонами.

Это не только не нужно, но и невозможно. Память о прошлом, прежде всего, «светла» (пушкинское выражение), поэтична. Она воспитывает эстетически.

Человеческая культура в целом не только обладает памятью, но эта память по преимуществу. Культура человечества – это активная память человечества, активно же введённая в современность.

В истории каждый культурный подъём был в той или иной мере связан с обращением к прошлому. Сколько раз человечество, например, обращалось к античности? По крайней мере, больших, эпохальных обращений было четыре: при Карле Великом, при династии Палеологов в Византии, в эпоху Ренессанса и вновь в конце XVIII – начале XIX века. А сколько было «малых» обращений культуры к античности – в те же средние века, долгое время считавшиеся «тёмными» (англичане до сих пор говорят о средневековье – « dark age »). Каждое обращение к прошлому было «революционным», то есть оно обогащало современность, и каждое обращение по-своему понимало это прошлое, брало из прошлого нужное ей для движения вперёд. Это я говорю об обращении к античности, а что давало для каждого народа обращение к его собственному национальному прошлому? Если оно не было продиктовано национализмом, узким стремлением отгородиться от других народов и от их культурного опыта, оно было плодотворным, ибо обогащало, разнообразило, расширяло культуру народа, его эстетическую восприимчивость. Ведь каждое обращение к старому в новых условиях всегда было новым.

Каролингский Ренессанс в VI – VII веке не был похож на Ренессанс XV века. Ренессанс итальянский не похож на североевропейский. Обращение конца XVIII – начала XIX века, возникшее под влиянием открытий в Помпее и трудов Винкельмана, отличается от нашего понимания античности и т.д.

Знала несколько обращений к Древней Руси и послепетровская Россия. Были разные стороны в этом обращении. Открытие русской архитектуры и иконы в начале ХХ века было в основном лишено узкого национализма и очень плодотворно для нового искусства.

Хотелось бы мне продемонстрировать эстетическую и нравственную роль памяти на примере поэзии Пушкина.

У Пушкина Память в поэзии играет огромную роль. Поэтическая роль воспоминаний прослеживается с детских, юношеских стихотворений Пушкина, их которых важнейшее «Воспоминания в Царском Селе», но в дальнейшем роль воспоминаний очень велика не только в лирике Пушкина, но и даже в поэме «Евгений Онегин».

Когда Пушкину необходимо внесение лирического начала, он часто прибегает к воспоминаниям. Как известно, Пушкина не было в Петербурге в наводнение 1824 года, но всё же в «Медном всаднике» наводнение окрашено воспоминанием:

Была ужасная пора, об ней свежо воспоминанье…

Свои исторически произведения Пушкин также окрашивает долей личной, родовой памяти. Вспомните: в «Борисе Годунове» действует его предок Пушкин, в «Арапе Петра Великого» - тоже предок, Ганнибал.

Память – основа совести и нравственности, память – основа культуры, «накоплений» культуры, память – одна из основ поэзии – эстетического понимания культурных ценностей. Хранить память, беречь память – это наш нравственный долг перед самими собой и перед потомками. Память – наше богатство.

Поэма А. Ахматовой «Реквием»

«В страшные годы ежовщины я провела17 месяцев в тюремных очередях в

Ленинграде. Как-то раз кто-то"опознал" меня. Тогда стоящая за мной женщина, которая, конечно, никогда не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на ухо (там все говорили шепотом):

- А это вы можете описать?

И я сказала:

- Могу.

Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом».

Это было, когда улыбался

Только мертвый, спокойствию рад.

И ненужным привеском качался

Возле тюрем своих Ленинград.

И когда, обезумев от муки,

Шли уже осужденных полки,

И короткую песню разлуки

Паровозные пели гудки,

Звезды смерти стояли над нами,

И безвинная корчилась Русь

Под кровавыми сапогами

И под шинами черных марусь.

Приговор

И упало каменное слово

На мою еще живую грудь.

Ничего, ведь я была готова,

Справлюсь с этим как-нибудь.

У меня сегодня много дела:

Надо память до конца убить,

Надо, чтоб душа окаменела,

Надо снова научиться жить.

А не то... Горячий шелест лета,

Словно праздник за моим окном.

Я давно предчувствовала этот

Светлый день и опустелый дом.

30 – е годы, годы репрессий. Сколько умных и талантливых людей было загублено зря. Скольких талантов лишилась страна. Анна Ахматова провела 17 месяцев в тюремных очередях в Ленинграде, где находился ее сын.Так появилась поминальная поэма «Реквием» о тюремных очередях, о страшных годах ежовщины.

Поэма А. Ахматовой «Реквием» - это произведение о репрессиях начала ХХ века. В нем раскрыто несколько тем, но тема исторической памяти проявляется в нем с особой силой. Анна Андреевна сама была участницей событий.

Эта поэма является документом эпохи, воспоминанием о страшных годах, когда были голод , репрессии, и миллионы матерей, жен, сестер стояли в очередях с передачами для своих близких, которые находились за стенкой НКВД. Благодаря произведению, мы можем точно погрузиться в то время, понять о происходившем. Ахматова хотела донести не только о событиях, но и о чувствах людей, оказавшихся в тяжелой ситуации. Таким образом, человеческая память это то, что будет жить вечно, особенно если это запечатлеть на бумаге.

1)В детстве я зачитывался книжками про индейцев и страстно мечтал жить где-нибудь в прериях, охотиться на бизонов, ночевать в шалаше… (2)Летом, когда я окончил девятый класс, моя мечта неожиданно сбылась: дядя предложил мне охранять пасеку на берегу тощей, но рыбной речушки Сисявы. (3)В качестве помощника он навязал своего десятилетнего сына Мишку, парня степенного, хозяйственного, но прожорливого, как галчонок.

(4)Два дня пролетели в один миг: мы ловили щук, обходили дозором наши владения, вооружившись луком и стрелами, без устали купались; в густой траве, где мы собирали ягоды, таились гадюки, и это придавало нашему собирательству остроту опасного приключения. (5)Вечерами в огромном котле я варил уху из пойманных щук, а Мишка, пыхтя от натуги, выхлебывал её огромной, как ковш экскаватора, ложкой.

(6)Но, как выяснилось, одно дело – читать про охотничью жизнь в книгах, и совсем другое – жить ею в реальности. (7)Скука мало-помалу начинала томить меня, вначале она ныла несильно, как недолеченный зуб, потом боль стала нарастать и всё яростнее терзать мою душу. (8)Я страдал без книг, без телевизора, без друзей, уха опротивела мне, степь, утыканная оранжевыми камнями, похожими на клыки вымерших рептилий, вызывала тоску, и даже далёкое поле жёлтого подсолнечника мне казалось огромным кладбищем, которое завалили искусственными цветами.

(9)Однажды после обеда послышался гул машины. (10)Дядя так рано никогда не приезжал – мы решили, что это разбойники-грабители. (11)Схватив лук и стрелы, мы выскочили из палатки, чтобы дать отпор незваным гостям. (12)Возле пасеки остановилась «Волга». (13)Высокий мужчина лет сорока, обойдя машину, открыл заднюю дверь и помог выйти маленькому старичку. (14)Тот, шатаясь на слабых ногах, тяжело осел на траву и стал с жадной пронзительностью смотреть кругом, словно чуял в летнем зное какой-то неотчётливый запах и пытался понять, откуда он исходит. (15)Вдруг ни с того ни с сего старичок заплакал. (16)Его лицо не морщилось, губы не дрожали, просто из глаз часто-часто потекли слёзы и стали падать на траву. (17)Мишка хмыкнул: ему, наверное, показалось чудным, что старый человек плачет, как дитя. (18)Я дёрнул его за руку. (19)Мужчина, который привёз старика, понимая причину нашего удивления, пояснил:

(20)– Это мой дед! (21)Раньше он жил здесь. (22)На этом самом месте стояла деревня. (23)А потом все разъехались, ничего не осталось…

(24)Старик кивнул, а слёзы не переставая текли по его серым впалым щекам.

(25)Когда они уехали, я оглянулся по сторонам. (26)Наши тени – моя, высокая, и Мишкина, чуть меньше, – пересекали берег. (27)В стороне горел костёр, ветерок шевелил футболку, которая сушилась на верёвке… (28)Вдруг я ощутил всю силу времени, которое вот так раз – и слизнуло целую вселенную прошлого. (29)Неужели от нас останутся только эти смутные тени, которые бесследно растают в минувшем?! (30)Я, как ни силился, не мог представить, что здесь когда-то стояли дома, бегали шумные дети, росли яблони, женщины сушили бельё… (31)Никакого знака былой жизни! (32)Ничего! (33)Только печальный ковыль скорбно качал стеблями и умирающая речушка едва шевелилась среди камышей…

(34)Мне вдруг стало страшно, как будто подо мной рухнула земля и я оказался на краю бездонной пропасти. (35)Не может быть! (36)Неужели человеку нечего противопоставить этой глухой, равнодушной вечности?

(37)Вечером я варил уху. (38)Мишка подбрасывал дрова в костёр и лез своей циклопической ложкой в котелок – снимать пробу. (39)Рядом с нами робко шевелились тени, и мне казалось, что сюда из прошлого несмело пришли некогда жившие здесь люди, чтобы погреться у огня и рассказать о своей жизни. (40)Порою, когда пробегал ветер, мне даже слышны были чьи-то тихие голоса…

(41)Тогда я подумал: память. (42)Чуткая человеческая память. (43)Вот что человек может противопоставить глухой, холодной вечности. (44)И ещё я подумал о том, что обязательно всем расскажу о сегодняшней встрече.

(45)Я обязан это рассказать, потому что минувшее посвятило меня в свою тайну, теперь мне нужно донести, как тлеющий уголёк, живое воспоминание о прошлом и не дать холодным ветрам вечности его погасить.

Роман Сергеевич Савинов (род. в 1980 г.) – писатель

Дж. Оруэлл "1984"

В романе Джорджа Оруэлла "1984" народ лишен истории. Родина главного героя - Океания. Это огромная страна, ведущая непрерывные войны. Под воздействие жестокой пропаганды люди ненавидят и стремятся линчевать бывших союзников, объявляя лучшими друзьями вчерашних врагов. Население подавлено режимом, оно неспособно самостоятельно мыслить и подчиняется лозунгам партии, управляющей жителями в личных целях. Такое порабощение сознания возможно только при полном уничтожении памяти людей, отсутствии их собственного взгляда на историю страны.

История одной жизни, как и история целого государства,- это бесконечная череда темных и светлых событий.

Нам необходимо выносить из них ценные уроки. Память о жизни предков должна уберегать нас от повторения их ошибок, служить нам вечным напоминанием обо всем хорошем и плохом. Без памяти о прошлом нет будущего.

Забвенье или память? - спросишь ты.

И я тебе отвечу, жизнь, без спора:

Конечно, память! В ней мои мосты

В грядущий день. Она - моя опора.

Когда приходит памяти конец,

Ты - дом, где окна досками забиты.

Нет ничего опаснее сердец,

В которых пережитое убито.

Забыть, что было, - значит обокрасть

Самих себя своими же руками.

Становятся слепыми ум и страсть,

Когда у человека меркнет память.

И я в свои недожитые дни

Взываю то с надеждой, то с тревогой:

О жизнь, ты только память сохрани,

Пока живу я, памяти не трогай!

Юрий Воронов

Легенда о манкуртах из повести Чингиза Айтматова «И дольше века длится день».

У кладбища Ана-Бейит своя история. Предание начиналось с того, что жуаньжуаны, захватившие сарозеки в прошлые века, исключительно жестоко обращались с пленными воинами. Чудовищная участь ждала тех, кого жуаньжуаны оставляли в рабстве. Они уничтожали память раба страшной пыткой – надеванием на голову жертвы шири. Сначала им начисто обривали головы, тщательно выскабливали каждую волосинку под корень. Потом забивали верблюда. Освежевывая верблюжью шкуру, отделяли ее наиболее плотную выйную часть. Поделив выю на куски, ее тут же в парном виде напяливали на бритые головы пленных. Это и означало надеть шири. Тот, кто подвергался такой пытке, либо умирал, либо лишался на всю жизнь памяти. Превращался в манкурта-раба, не помнящего своего прошлого. После надевания шири каждого обреченного заковывали деревянной шейной колодкой, чтобы испытуемый не мог прикоснуться к земле. В этом виде отвозили их подальше от людных мест, бросали там, в поле, со связанными руками и ногами на солнцепеке без воды и пищи. Это длилось несколько суток. Близкие, узнав о том, что случилось с их родственником, не пытались даже спасти его. И лишь одна мать найманская не примирилась с подобной участью сына. Об этом и легенда. Отсюда и название кладбища Ана- Бейит – Материнский покой.

Брошенные в поле на мучительную пытку, погибали. В живых оставались 1 – 2 манкурта. Погибали от нечеловеческих мук, причиняемых усыхающей, сжимающейся на голове сыромятной верблюжьей кожи. Уже на вторые сутки начинали прорастать обритые волосы мучеников. Потом мутнел рассудок. Лишь на 5 сутки жуаньжуаны проверяли, выжил ли кто из пленных. Если заставали в живых хоть одного, то считалось, что цель достигнута. Его поили водой, освобождали от оков. Это и был раб-манкурт, насильно лишенный памяти.

Манкурт не знал, откуда он родом, не ведал племени, не помнил родителей. Он был покорен и не помышлял о бегстве. Манкурт как собака признавал только своих хозяев. Порученное дело выполнял усердно. Его надо было снабжать только пищей – и все.

Куда легче снять пленному голову или причинить другой вред, нежели отбить человеку память, разрушить в нем разум, вырвать корни того, что пребывает до последнего вздоха. Но варвары посягнули на эту сокровенную суть человека. Они нашли способ отнимать память у рабов.

Однажды такого манкурта встретили купцы. На их вопросы он ничего не отвечал. Среди купцов была и Найман- Ана. Ее сын исчез в одном из боев. Отделившись от каравана, она решила найти того манкурта и расспросить его о своем сыне. Осадила верблюжицу и вышла в путь.

Через некоторое время она встретила стадо, увидела пастуха, подошла поближе и узнала в нем своего сына.

- Я твоя мать, - сказала она и зарыдала. Плача, всматривалась сквозь слезы в знакомые черты сына и пыталась поймать его взгляд, ожидая, что он ее узнает, ведь это же так просто – узнать собственную мать! Но ее появление не произвело никакого действия. Он даже не спросил, кто она и зачем плачет.

- Ты узнаешь меня? – спросила мать.

Манкурт отрицательно покачал головой. На вопрос, как его зовут, он ответил, что манкурт. Мать начала расспрашивать, помнит ли он о своем отце, матери, где он жил. Но он ничего не помнил.

- Что они с тобой сделали! – прошептала мать и снова начала плакать.

Она начала плакать, но ничто не тронуло ее сына.

Мать решила не оставлять сына в рабстве и любой ценой увезти его домой. Пусть будет манкурт, но дома.

При следующей встрече она накормила его, спела колыбельные песни. Мать стала уговаривать поехать с ней. Но он не мог понять, как можно уйти от хозяина. Найман – Ана не заметила, как показались всадники. Она успела скрыться, а жуаньжуаны стали избивать манкурта. Он сказал, что эта женщина называла себя его матерью, тогда один из всадников вложил в руку лук со стрелами. Всадники скрылись, Найман – Ана вернулась. Она стала звать сына, но никто не отзывался. Не заметила она, что сын ее, прячась в тени верблюда, уже целится в нее. Мать успела только крикнуть, чтобы не стрелял. Но он уже ее не слышал. Это был смертельный удар. То место, где была похоронена бедная женщина, стало называться в Сарозеках кладбищем Анна- Бейит – Материнский покой.

Забвение – слово, которое не часто услышишь в повседневной речи обычного человека. Такое слово в большей степени уместно на страницах исторических и философских трудов, литературных шедевров знаменитых классиков и в прессе. Что же скрывается за понятием «забвение»? Что такое редко употребляемое в разговорной речи слово означает в каждом отдельном случае?

Прежде чем перейти к частностям, рассмотрим, что означает забвение в широком смысле. В первую очередь это утрата памяти о каком-либо факте или личности. Так, выражение «предать забвению» означает «перестать помнить», а «уйти в забвение» – «забыться».

Забвение также является синонимом слова «забытьё». В первую очередь это беспамятство или потеря сознания. Ещё одно толкование этого слова – дремота или сон. Так, герой бессмертного романа Л. Н. Толстого «Война и Мир» Николай Ростов в минуты забвения после сражений видел своих близких. В эти мгновенья он проваливался в сон и находился в забытье. Это слово также характеризует состояние между явью и сном, далёкое от реальности.

Забвение – это также философское понятие. О нём рассуждают в своих трудах Мартин Хайдеггер и Фридрих Ницше. Причём взгляды немецких философов на это понятие кардинально отличаются друг от друга. Хайдеггер рассматривал забвение как часть повседневности человеческого существования. Люди, согласно его точке зрения, посвящают себя будничным делам и стремятся таким образом избавиться от ответственности за своё существование, которая кажется им тяжким грузом. Это, в свою очередь, отчуждает их от самих себя, ведь они не задумываются о своём бытии, иными словами, игнорируют его. Так Хайдеггер видел забвение.

Ницше, напротив, считал, что забвение – необходимый элемент счастья. Человек, постоянно переживающий давно минувшие события, не сможет полностью абстрагироваться от страхов, связанных с прошлым опытом. Он едва ли пустит в свою душу истинное счастье. Более того, он не сможет дать его другим.

Рассказ «Телеграмма» К. Паустовского.

Катерина Петровна ждет свою дочь. Настя писем не писала, лишь изредка присылала деньги, так как писать и приезжать нет времени.

Однажды Катерина Петровна написала дочери, что эту зиму не переживет, и просила приехать. Настя письмо получила, но не сразу прочитала. Для успокоения совести решила: раз мать пишет, значит, жива. Решила пока не ехать, подумала о переполненном поезде, пересадках, о телеге, материнских слезах, скучной деревенской жизни.

Через некоторое время принесли телеграмму, где дворник Тихон сообщил, что мать умирает. Она вышла на улицу, села на скамейку и заплакала, вспомнила, как мать назвала ее ненаглядной. Она поняла, что никто ее не любил, как эта дряхлая, всеми брошенная старушка. Дочь решила немедленно ехать в деревню и успеть попросить прощения. Выехала в тот же день. В деревне ее ждали. Чтобы легче было старушке перед смертью, Тихон от имени Насти принес телеграмму, написанную им самим. Но Катерина Петровна поняла, что это обман. Отвернулась к стенке и уснула.

Настя приехала на второй день после похорон. Проплакала всю ночь, а потом с утра уехала. Шла крадучись, старалась, чтобы никто ее не видел.

В суете современного мира мы живём молниеносно, отрывисто, часто не помня о том, кто мы есть и кто был до нас. А это очень страшно. Ведь человек, не знающий своего прошлого, не ищущий в нём мудрости, обречён на новые ошибки. Не может он считаться полноценным ГРАЖДАНИНОМ, если не знает, что за ГОСУДАРСТВО - РОССИЯ.

Люди нынешние, живущие реалиями нового мира, иногда ошибочно полагают, что всё сложилось просто и естественно: и культура, и границы, и устройство в целом. Однако за словом “просто” скрывается огромное количество великих свершений, великих людей, не только создавших ценности, но и проливших кровь за нас, потомков.

А потомки их просто забыли... Легко уничтожили многие храмы, надругались над памятниками, выбросили из истории имена, посчитав, что всю свою жизнь надо начинать с чистого листа, без остатков “рабского прошлого”.

Д. С. Лихачев. «Письма о добром и прекрасном». Письмо 33.

ЛЮБОВЬ, УВАЖЕНИЕ, ЗНАНИЕ...

Как относиться к историческому и культурному наследию своей страны? Всякий ответит, что доставшееся нам наследство надо оберегать. Но жизненный опыт пробуждает в памяти иные, грустные, а порой и горестные картины.

Довелось мне как-то побывать на Бородинском поле вместе с замечательным человеком — реставратором Николаем Ивановичем Ивановым. Он уже и позабыл, когда уходил в отпуск: не может ни дня прожить без Бородинского поля!.. Мы с Николаем Ивановичем обнажили головы перед памятниками, что были воздвигнуты на Бородинском поле благодарными потомками.

И это здесь, на поле нашей славы, в 1932 году произошло невиданное поругание народной святыни: был взорван чугунный памятник на могиле Багратиона. Сделавшие это совершили преступление против самого благородного из чувств — признательности герою, защитнику национальной свободы России, признательности русских брату-грузину. А как расценить тех, кто примерно тогда же намалевал гигантскую надпись на стене монастыря, построенного на месте гибели другого героя — Тучкова: «Довольно хранить остатки рабского прошлого! »

Я родился и большую часть жизни прожил в Ленинграде. В своем архитектурном облике город связан с именами Растрелли, Росси, Кваренги, Захарова, Воронихина. По дороге с главного ленинградского аэродрома стоял Путевой дворец Растрелли. Замечательно: первое большое здание города несло печать выдающегося таланта. Дворец был в очень плохом состоянии — стоял близко от линии фронта, но наши бойцы сделали все, чтобы сохранить его. Прикоснись к нему руки реставраторов — и какой праздничной стала бы увертюра к Ленинграду. Снесли! Снесли в конце шестидесятых годов. И ничего нет на этом месте. Пусто там, где он стоял, пусто в душе, когда это место проезжаешь. И — горько, потому что утрата любого памятника культуры невосстановима: они ведь всегда индивидуальны, материальные приметы прошлого всегда связаны с определенной эпохой, с конкретными мастерами.

«Запас» памятников культуры, «запас» культурной среды крайне ограничен в мире, и он истощается со все прогрессирующей скоростью. На земле остается все меньше места для памятников культуры и не потому, что меньше становится земли. Все дело в том, что к патриотизму слишком долго призывали, а его надо воспитывать с самого раннего возраста.

Любовь к родному краю, к родной культуре, к родному селу или городу, к родной речи начинается с малого — с любви к своей семье, к своему жилищу, к своей школе. И еще — с уважения к таким же чувствам людей, которые тоже любят свой дом, свою землю, свое — пусть и непонятное тебе — родное слово. Вот эти важнейшие человеческие качества и поможет тебе открыть в своей душе история: любовь, уважение, знание.

Забыл позвонить, поздравить, навестить, послать весточку, некогда приехать – все это постепенно приводит к потере духовной памяти. Человек постепенно превращается в манкурта.

Исаак Бабель «Конармия»

«Письмо», «Гедали», «Соль»

«Их было девять».

Революция – слишком огромное по своим масштабам событие, чтобы не быть отраженным в литературе. И лишь считанные единицы писателей и поэтов, оказавшиеся под ее влиянием, не коснулись этой темы в своем творчестве.

Своим рассказом «Их было девять» автор словно выражает мысль: на войне нет победителей, напротив, здесь все побеждены. Побеждены те, кого убили, поражены те, кто убивал, потому что след совершенного убийства будет лежать на них всю жизнь, и каждый выстрел будет убивать не только человека, но и часть души. В этом и заключается самое ужасное, губительное влияние войны.

Роман Джона Бойна «Мальчик в полосатой пижаме».

«Прости, Шмуэль. Прости, что мы не нашли никаких сведений. Шмуэль грустно кивнул. Он не удивился, в глубине души он и не надеялся, что они отыщут следы папы. Но хорошо хотя бы то, что его друг побывал у него в гостях и посмотрел, как он живёт.

— Думаю, мне пора возвращаться домой, сказал Бруно. — Проводишь меня до ограды? Ответить Шмуэль не успел. В этот момент раздался громкий свисток, и не меньше десяти солдат … окружили площадку, ту самую площадку, на которой стояли Бруно и Шмуэль … Шмуэль прижался к Бруно почти вплотную и смотрел на него снизу вверх, в глазах его застыл испуг.

— Прости, что мы не нашли твоего папу, — сказал Бруно.

— Ничего, — пробормотал Шмуэль.

— И очень жаль, что нам не удалось по-настоящему поиграть, но когда ты приедешь ко мне в Берлин, мы обязательно поиграем … И тут он сделал нечто, что было совсем не в его характере: взял тоненькую руку Шмуэля и крепко пожал. — Теперь ты мой лучший друг, Шмуэль. Мой верный друг на всю жизнь…

А потом в помещении стало очень темно, и посреди наступившей неразберихи и страшного шума Бруно вдруг обнаружил, что до сих пор

сжимает руку Шмуэля в своей руке, и теперь уже ничто на свете не заставит его разжать пальцы», Бруно и Шмуэль были сожжены в одной из печей нацистского лагеря.

Книга о немецком концлагере и удивительном товариществе двух мальчиков - сына немецкого офицера и маленького узника, еврея по национальности.

Образ колючей проволоки — один из центральных образов романа.

Геноцид — истребление отдельных групп населения, целых народов в мирное или военное время по расовым, национальным или религиозным мотивам.

В Германии после прихода Гитлера к власти евреи были обязаны носить на рукавах повязки с жёлтой звездой, а позднее были отправлялись в

Концлагеря, где подлежали уничтожению.

Бруно и Шмуэль — добрые, искренние мальчики. Бруно испытывает беспокойство за своего друга, приносит ему хлеба с сыром, Шмуэль благодарен за доброту и за еду. Он рассказывает Бруно, что любит животных и, когда вырастет,

хочет работать в зоопарке, Бруно постоянно спрашивает Шмуэля, можно ли ему проползти под проволокой, чтобы они поиграли вместе по ту сторону ограды. Но каждый раз Шмуэль, переживая за него, отвечает: «Нет, не стоит». Бруно и Шмуэль подружились, несмотря на то что их разделяет ограда с колючей проволокой и несмотря на то, что один из них сын коменданта лагеря, а другой заключённый еврейский мальчик.

Нате!

Через час отсюда в чистый переулок

вытечет по человеку ваш обрюзгший жир,

а я вам открыл столько стихов шкатулок,

я - бесценных слов мот и транжир.

Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста

Где-то недокушанных, недоеденных щей;

вот вы, женщина, на вас белила густо,

вы смотрите устрицей из раковин вещей.

Все вы на бабочку поэтиного сердца

взгромоздитесь, грязные, в калошах и без калош.

Толпа озвереет, будет тереться,

ощетинит ножки стоглавая вошь.

А если сегодня мне, грубому гунну,

кривляться перед вами не захочется - и вот

я захохочу и радостно плюну,

плюну в лицо вам

я - бесценных слов транжир и мот.

В. В. Маяковский.

«Скрипка и немножко нервно»

Скрипка издергалась, упрашивая,

и вдруг разревелась

так по-детски,

что барабан не выдержал:

«Хорошо, хорошо, хорошо!»

А сам устал,

не дослушал скрипкиной речи,

шмыгнул на горящий Кузнецкий

и ушел.

Оркестр чужо смотрел, как

выплакивалась скрипка

без слов,

без такта,

и только где-то

глупая тарелка

вылязгивала:

«Что это?»

«Как это?»

А когда геликон —

меднорожий,

потный,

крикнул:

«Дура,

плакса,

вытри!» —

я встал,

шатаясь, полез через ноты,

сгибающиеся под ужасом пюпитры,

зачем-то крикнул:

«Боже!»,

бросился на деревянную шею:

«Знаете что, скрипка?

Мы ужасно похожи:

я вот тоже

ору —

а доказать ничего не умею!»

Музыканты смеются:

«Влип как!

Пришел к деревянной невесте!

Голова!»

А мне — наплевать!

Я — хороший.

«Знаете что, скрипка?

Давайте —

будем жить вместе!

А?»

Лирический герой в буквальном смысле выступает перед публикой в стихотворении «Нате!». Название содержит еще более смелый вызов, нежели раньше — оно похоже не то на перчатку, брошенную в условное лицо толпы, не то на плевок. Поэт резок до крайности, к примеру, себя он называет не иначе как «грубым гунном», который вынужден кривляться перед сборищем недостойных людишек. Он дает доступ к «бабочке поэтиного сердца» грязной толпе, «стоглавой вши». Это временное положение может в любой момент быть нарушено:

Я захохочу и радостно плюну, плюну в лицо вам

я - бесценных слов транжир и мот.

Толпа также ощущает в себе силы. Она стремится окружить и уничтожить «белую ворону». Об этом рассказывает стихотворение «Вот так я сделался собакой». Поэт испытывает сильный надрыв. Нервы его сдают; единственным оставшимся способом защиты от толпы становится ответ злом на зло: он превращается в сгусток отрицательной энергии, столь же агрессивный, как и нападающие:

... толпа навалилась, огромная, злая, я встал на четвереньки и залаял: «Гав! гав гав!»

За этой внешней пеленой злобы и агрессии почти не виден внутренний, камерный облик поэта. Небольшое количество ранних стихов открывает читателю богатое внутреннее содержание души Маяковского. Ранимость этой души ощущается в немногих и весьма редких собственно лирических стихотворениях.

Драма одиночества и непонимания достигает своего пика в стихотворении «Скрипка и немножко нервно». Ситуация внешне до крайности нелепа, однако внутреннее, философское наполнение ее глубоко — это духовное, «нервное» переживание. Финальный вопрос звучит, словно мольба — герой не знает, сможет ли он преодолеть безысходность своего одиночества.

Таким образом, в Маяковском непостижимо уживаются два человека — сатирик и лирик. Первый — поборник старых порядков, враг толпы, который ненавидит город (последний является настоящим «адищем» для чуткого и тонкого человека). Поэтому он не может не обрушить свой агрессивный, грубый сарказм на людишек — пленников «раковин вещей», смотрящих из-за обеденного стола. Но второе «я» поэта — это ранимая, тонкая душа, скрытая за толстой броней внешних конфликтов. Такая маска позволяет укрыть душу от внешнего воздействия, но порождает непонимание и одиночество.

М.Ю. Лермонтов «Герой нашего времени»

«Да, такова была моя участь с самого детства! Все читали на моем лице признаки дурных свойств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не лас кал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм,— другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир,— меня никто не понял: и я вы учился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекла в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал

обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался».

********

«Пробегаю в памяти все мое прошедшее и спрашиваю себя невольно: зачем я жил? для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные.., Но я не угадал этого назначения, я увлекся приманками страстей пустых и неблагодарных; из горнила их я вышел тверд и холоден как железо, но утратил навеки пыл благородных стремлений — лучший цвет жизни».

********

«Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути; я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевные силы». «…я к дружбе не способен: из двух друзей всегда один раб другого, хотя часто ни один из них себе в этом не признается; рабом я быть не могу, а повелевать в этом случае – труд утомительный…».

********

«Друзья, которые меня забудут или, хуже, взведут на мой счет бог знает какие небылицы; женщины, которые, обнимая другого, будут смеяться надо мною, чтоб не возбудить в нем ревности к усопшему…»; «Вот люди! Все они таковы: знают заранее все дурные стороны поступка, помогают, советуют, даже одобряют его, видя невозможность другого средства, - а потом умывают руки и отворачиваются с негодованием от того, кто имел смелость взять на себя всю тягость ответственности. Все они таковы, даже самые добрые, самые умные!..»

В психологии есть такой термин «интеграция в общество», стадия интеграции – желание найти своё место в обществе, «вписаться в общество. Интеграция проходит благополучно, если свойства человека принимаются обществом, а у Печорина этого не произошло.

Изменить себя, адаптироваться для Печорина было неприемлемо. Он сильная личность, а сохранение своей непохожести способствует появлению агрессивных взаимодействий с людьми и обществом.

Искренность, доброта, ум, скромность не являются ценностями для светского общества. Печорин осознаёт, что в процессе интеграции в общество, он схоронил лучшие качества души, и они умерли, и вся трагедия в том, что никто этого не заметил.

Печорину хватило сил осознать, что сделало с ним общество, но не хватило силы духа найти опору в ком-то извне. Хотя, как нам кажется, жизнь предоставляла ему такие возможности.

Но Печорин осознанно сделал выбор не в пользу общества. Он выбрал легкий путь. Он отказался от дружбы, от любви. А это тоже ответственность. Накануне дуэли, когда Вернер задаёт Печорину вопрос, не хотел бы он оставить завещание, Печорин отвечает, что ни друзей, ни любимой женщины у него нет. Чтобы быть хорошим собеседником, хорошим другом и семьянином, нужно обладать такими качествами как благородство, искренность, честность. А благородным человеком всё-таки быть тяжело. Он отрицает дружбу и любовь, так как не хочет что-то отдавать, а хочет только брать.

Печорин – независимая личность.

Еще одна причина его одиночества – он невысокого мнения о людях. Обществу человека он предпочитает общество природы. Печорин далёк от людей. Его устраивает его положение в обществе.

В.К. Железников «Чучело»

«Ленка неслась по узким, причудливо горбатым улочкам городка, ничего не замечая на своем пути.

Мимо одноэтажных домов с кружевными занавесками на окнах и высокими крестами телеантенн - вверх!..

Мимо длинных заборов и ворот, с кошками на их карнизах и злыми собаками у калиток - вниз!..

Куртка нараспашку, в глазах отчаяние, с губ слетал почти невнятный шепот:

- Дедушка!.. Милый!.. Уедем! Уедем! Уедем!.. - Она всхлипывала на ходу. - Навсегда!.. От злых людей!.. Пусть они грызут друг друга!.. Волки!.. Шакалы!.. Лисы!.. Дедушка!..

Ленка взбегала вверх по улице на одном дыхании, словно делала разбег, чтобы взлететь в небо. Она и в самом деле хотела бы тотчас взлететь над этим городком - и прочь отсюда, прочь! Куда-то, где ждала ее радость и успокоение.

Потом стремительно скатывалась вниз, словно хотела снести себе голову. Она и в самом деле была готова на какой-нибудь отчаянный поступок, не щадя себя.

Подумать только, что же они с нею сделали! И за что?!»

******

Валька, кривляясь, изгибаясь спиной, на цыпочках подбежал к Ленке и постучал костяшками пальцев по ее спине:

– Бессольцева, ты запомнила наш урок?

Ленка не отвечала. Она стояла не шелохнувшись.

– Не отвечает, – разочарованно сказал Валька. – Выходит, не запомнила.

– Может, оглохла? – пропищала Шмакова. – Так ты ее… встряхни.

Валька поднял кулак, чтобы садануть Ленку по ее тоненькой худенькой спине.

– А вот этого уже не надо, – остановила его Миронова, – ведь она уезжает. Значит, мы победили. Нам этого достаточно.

– Пусть катится, откуда приехала! – крикнул Рыжий.

И другие тоже заорали:

– Нам такие не нужны!

– Ябеда!

– Чу-че-ло-о-о! – Валька схватил Ленку за руку и втащил в круг ребят.

Они прыгали вокруг Ленки, плясали, паясничали и веселились, и каждый старался перещеголять другого:

– Чу-че-ло-о-о!

– Чу-че-ло-о-о!

– Ого-род-ное!

– Рот до ушей!

– Хоть завязочки пришей!

Крутился разноцветный круг, а Ленка металась внутри его.​​​​​​​

*********

Железная Кнопка не пожелала веселиться. Она вскочила на парту:

"Ребята, произошла страшная история. Среди нас появился предатель!.. Она обвела всех взглядом, щеки у нее покрылись румянцем возмущения. - Что мы будем с нею делать? Надо решать".

А Васильев как завопит:

"Сжечь ее на костре! Да свершится гражданская казнь!"

"Точно! - обрадовался Рыжий. - Сжечь ее на костре!" Все снова рассмеялись, потому что Рыжий, когда кричал: "Сжечь ее на костре!" - то корчил смешные рожи.

И я тоже рассмеялась и оглянулась на Димку и показала ему, что мне совсем не страшно.

Но Железная Кнопка опять не поддалась общему веселью.

"Лохматый, - приказала она, - выруби Рыжего, чтобы не кривлялся".

Рыжий сам сразу сдался, он закричал:

"Я как все!.. Я ей ничего не прощаю!.. - Подлетел ко мне: - У-у-у, трепло-о-о!"

"Ладно, Рыжий, потом будешь орать, а сейчас помолчи. И забудь про свои дурацкие шутки, - сказала Железная Кнопка. - У нас серьезный разговор и серьезное дело".

Знаешь, дедушка, - сказала Ленка, - у Мироновой очень сильная воля. Я тогда снова подумала: не зря ее прозвали Железной Кнопкой, не зря.

"Так простим мы ее или не простим?" Глаза ее прямо испепеляли всех.

И тут все заорали кто что:

"Не простим!.."

"Простим!.."

А я еще ничего не понимала и закричала:

"Не прощайте!.. Не прощайте!.."

"Тихо!" - остановила всех Железная Кнопка.

Миронова понимала, что все ждут, что же она скажет, и поэтому снова тянула по своей привычке, а потом с восторгом объявила:

"Бессольцевой - бойкот!"

И все дружно подхватили:

"Бойкот! Бойкот!"

У Лены с самого начала не складываются отношения с классом: она другая. Во-первых, она внешне не похожа на остальных: «…у меня ведь дурацкая улыбка - до самых ушей». «Я - чучело, я - урод…». Эти слова Лены отражают вовсе не то, что она некрасива, она просто другая: не интересующаяся модой, ко всем открытая, всем улыбающаяся и всех любящая. Но прозвище, данное ей одноклассниками, также подчеркивает разницу в поведении между ними: между открытостью и доверчивостью Лены и эгоизмом, корыстью, жестокостью класса, несомненно, находится пропасть.

Школьный класс - малая группа, внутри которой происходят свои определенные процессы. В противовес Лене у них совсем иные ценности. Главное в их жизни отнюдь не духовное начало, все их разговоры направлены на материальные ценности: деньги, вещи, - а также характеризуются неким эгоизмом, мстительностью, злопамятством.

Сюжет повести основан на конфликте между личностью и коллективом. Уже первая глава настораживает читателя: что за «волки, лисы, шакалы» гонят по узким улочкам эту девчонку и за что? Ленка бросает вызов обществу в лице своих одноклассников. Состригая волосы наголо, она смело заявляется к Димке Сомову на торжество. Не для того, чтобы испортить настроение этим «бедным людям», нет, не в этом цель ее прихода, а в том, чтобы покончить с предательством. Ей надоело быть «без вины виноватой» Разве это не «выстраданное сознание своего морального превосходства над всеми? Из «гадкого утенка» вырастает «белый лебедь», из Чучела – личность!»

Пиковой точкой конфликта является сцена на костре. Эта сцена очень важна, она представляет собой некий переломный момент в отношениях Димы и Лены. Он так и не смог сказать правду и, перейдя на другую сторону окончательно, начинает принимать участие в травле Лены: бросает ее платье, поджигает чучело. Самый яркий пример конформизма, полного подчинения нормам группы, приспособленчества. Вся эта сцена похожа на некое жертвоприношение. И когда Бессольцева спасает чучело и бежит с ним, все разбегаются. Надо отметить, что этот момент очень важен. «Вот тогда-то я и подумала, что моя жизнь кончилась», - слова 12-тилетней девочки. Момент, когда детская, подростковая жестокость доходит до самого края. Эмоциональное, психологическое напряжение достигает своего пика.

М. А. Булгаков Мастер и Маргарита»

Одной из значимых тем романа «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова является вопрос взаимодействия, соотношения человека и власти, человека и общества.

Мастер – гений, поэтому его не принимает общество. После опубликования его удивительного романа на героя начались настоящие гонения в печати. Когда Мастер закончил свое произведение, он вышел с ним в свет: «Я впервые попал в мир литературы, но теперь, когда все уже кончилось и гибель моя налицо, вспоминаю о нем с ужасом!..» Кто встретил Мастера в этом обществе? Всевозможные латунские, лавровичи, ариманы… Мелкие графоманы, занимающиеся псевдотворчеством. После того, как был напечатан отрывок из романа, эти члены МАССОЛИТа начинают травить гения. В весьма неприглядных тонах описывает Булгаков этот мир «людей искусства». Временами явно прослеживается горькая ирония автора: «Я…был принят какой-то девицей со скошенными к носу от постоянного вранья глазами». Автор замечает: «Мне все казалось, — и я не мог от этого отделаться, — что авторы этих статей говорят не то, что они хотят сказать, и что их ярость вызывается именно этим». Видимо, некоторые гонители героя чувствовали всю ценность его романа, но страх и желание угодить власти взяли свое. Они травят писателя, доводят его до сумасшедшего дома и полного отказа от своего детища. Мастер убивает роман и, забитый окружающим его обществом псевдолитераторов, направляется в «дом скорби». Спасает Мастера от гонений этого общества лишь любовь Маргариты и обретение вечного покоя. В русской литературе тема человека и общества встречается почти в каждом произведении великих писателей. Часто на страницах книг мы читаем о трагедиях сильной личности или маленького человека, видим противопоставление яркой живой натуры равнодушному мертвому обществу.