Творческая работа «Иногда говорят: «Если бы стены умели говорить»… О чём бы могла рассказать Берлинская стена? - 2»

Эссе

Иногда говорят: «Если бы стены умели говорить»…

 Про что могла бы рассказать Берлинская стена?

Шел 1961 год. Появилась я - Берлинская стена, и жизнь пошла наперекосяк. Много горя принесла я людям. Около двух миллионов жителей западной и восточной части города стали постепенно терять связи друг с другом. И началась у нас совсем друга жизнь, никак не могла я найти общий язык с ними. Всё видела, всё слышала, но сказать не могла. От большой злости били ногами, и в «лицо» плевали. А я стояла гордая, необъятная - Берлинская стена. Шло время, много людей погибло на моих глазах. Некоторые старались перелетать меня на вертолетах - ругаясь, обвиняя меня во всем. Я же однажды была свидетелем одной такой истории.

Жила одна семья. Отец, мать и сын. Единственный был он у них ребенок, дорожили, оберегали его от всяких несчастий. Без меня и здесь не обошлось. Разлучила семью с любимым сыном - мать с отцом остались в западной части города, а сын - в восточной. Прошло много лет. Мать до сих пор во всем винит меня, а сын уже вырос - обустроился, женился.

Еще называли меня «самой длинной картинной галереей в мире». Стены мои были разрисованы яркими граффити и портретами последних вождей социалистической Европы. Ко мне приложилось 118 художников из Германии и еще 20 стран. Они оставили 106 сатирических и предостерегающих картин. Помню, как вдоль моей стены целыми днями стояли рисовальщики. Банки красок на тротуаре, лестницы - стремянки, а вокруг зрители. Вскоре и я стала знаменитой. Толпами съезжались сюда туристы, фотографы – профессионалы - стремились запечатлеть эту уникальную настенную живопись. Только иногда тяжело мне было. Вот стою одна, никому не нужная, всеми проклятая и плачу, плачу, а слёзы мои никто не замечает. Ведь и у стены есть душа. Фотографы-профессионалы… ведь не на меня приезжали они посмотреть, не меня старались запечатлеть на фото, а то, что было на мне, то, что было сделано чужими руками на моих стенах. А к 1989 г. на моих глазах выросло целое поколение молодых людей. Большинство из них не пересекали меня с запада на восток, даже когда это разрешалось. Они видели во мне нечто неизбежное, часть жизни пейзажа. Я была до них и буду после них. Превратившись в достопримечательность, меня воспринимали как данность, не замечали или просто игнорировали. Многие жители западного Берлина увидели меня только тогда, когда я перестала существовать.