Ведущий:Последний день перед Рождеством прошел. Зимняя, ясная ночь наступила. Глянули звезды. Месяц величаво поднялся на небо посветить добрым людям и всему миру, чтобы всем было весело колядовать и славить Христа. Морозило сильнее, чем с утра; но зато так было тихо, что скрип мороза под сапогом слышался за полверсты. Еще ни одна толпа парубков не показывалась под окнами хат; месяц один только заглядывал в них украдкою, как бы вызывая принаряживавшихся девушек выбежать скорее на скрипучий снег. Тут через трубу одной хаты клубами повалился дым и пошел тучею по небу, и вместе с дымом поднялась ведьма верхом на метле.
танец нечисти
Чуб
– Так ты, кум, еще не был у дьяка в новой хате?
– Там теперь будет добрая попойка! – Как бы только нам не опоздать.
– Что за дьявол! Смотри! смотри, Панас!..
–Кум : Что?
– Чуб:
Как что? месяца нет!
– Кум
Что за пропасть? В самом деле нет месяца.
– Чуб
То-то, что нет, – выговорил Чуб с некоторою досадою на неизменное равнодушие кума. – Тебе, небось, и нужды нет.
– Кум
А что мне делать?
– Надобно же было, какому-то дьяволу, чтоб ему не довелось, собаке, поутру рюмки водки выпить, вмешаться!.. Право, как будто на смех… Нарочно, сидевши в хате, глядел в окно: ночь – чудо! Светло, снег блещет при месяце. Все было видно, как днем. Не успел выйти за дверь – и вот, хоть глаз выколи!
Кум: Так, пожалуй, останемся дома? (сладко потягивается)
Чуб: Нет уж, Кум, пойдем! Надо идти. (стоит в нерешительности)
Кум: Ну? Чего стоим, кого ждем?
Чуб: Давно хотел тебя спросить, Кум: а чем ты мажешь сапоги?
Кум: Дё-ёгтем…
Дьяк: Что вы там возитесь? Нас же Пацюк ждет. С пельменями!
Чуб: И зачем спросил я сдуру чем он мажет сапоги?.. (затемнение)
Танец козаков
Ведущий
Теперь посмотрим, что делает, оставшись одна, красавица дочка. Оксане не минуло еще и семнадцати лет, как во всем почти свете, и по ту сторону Диканьки, и по эту сторону Диканьки, только и речей было, что про нее
Оксана: И что это людям вздумалось расславлять, будто я хороша? Лгут люди, я совсем не хороша! (кокетничает) Разве черные брови и очи мои так хороши, что уже равных им нет и на свете? Будто хороши мои черные косы?.. (хохочет) Ах, как хороша! Чудо! Какую радость принесу я тому, кому буду женою! Как будет любоваться мною мой муж!
Вакула: Чудная девушка! С час стоит, глядясь в зеркало, и не наглядится! Да еще и хвалит себя вслух!
Оксана: Вы поглядите на меня: как я плавно выступаю! Какое платье у меня красивое, какие ленты расписные! Всё это накупил мне мой отец для того, чтобы на мне женился самый лучший молодец на свете!
Вакула: Во дает! (подходит к Оксане, она его увидела).
Оксана: Ты зачем сюда пришел? (грозно) Что молчишь? Хочешь, чтобы я выгнала тебя лопатой? Что, кузнец, сундук мой готов? (высокомерно)
Вакула: Будет готов, моё сердечко, после праздника будет готов. Если бы ты знала, сколько я возился около этого сундука: две ночи не выходил из кузницы. Ни у одной красавицы не будет такого! (подходит ближе) Не сердись, дай хоть поговорить с тобой!
Оксана: Кто ж тебе запрещает, говори! (садится на лавку)
Вакула: Позволь и сесть возле тебя? (присаживается рядом)
Оксана: Садись, коли не шутишь. (отворачиватся)
Вакула: Ненаглядная Оксана, позволь поцеловать тебя?
Оксана (вскакивает): Еще чего! Поди прочь, ты весь в саже, поди весь мой сарафан испачкал!
Вакула (в зал): Не любит она меня… (отходит)
Оксана (оживляется): А правда, что твоя мать ведьма?
Вакула (озадаченно): Да? Не замечал. А что?
Оксана (потеряв к нему интерес): Видишь, какой ты!
Вакула: Какой?
Оксана: Однако, где же девчата? Давно пора праздновать! Мне становится скучно.
Вакула: Забудь о них, моя красавица!
Оксана: Как бы не так! Воображаю, каких они наговорят смешных историй!
Вакула: Так тебе весело с ними?
Оксана (презрительно): Да уж веселее, чем с тобой. Слышишь, стучит кто-то… Кто там?
Вакула: А ты кого ждешь, радость моя?
Оксана: А вот кого! (хохочет) Вбегают с визгом и танцами подружки Оксаны.
Танец подружек.
Наташа: Э, Одарка! У тебя новые черевички? Ах, какие хорошие! И с золотом!
Одарка: А-а, это подарок… Нравится? (красуется)
Оксана (вздыхает): Хорошо тебе, Одарка, какие подарки тебе дарят!
Вакула: Не тужи, моя ненаглядная Оксана! Я тебе достану такие черевики, какие редкая панночка носит.
Оксана: Ты? (надменно) Посмотрю я, где ты достанешь черевики, которые могла бы я надеть на свою ногу. Разве принесешь, которые носит царица.
Наташа (сварливо): Да ты, наверно, смеешься?
Одарка (ревниво): Видишь, каких захотела!
Оксана: Да! Будьте все вы свидетельницами: если кузнец Вакула принесет те самые черевики, которые носит царица,то вот моё слово – я выйду за него замуж!
Музыка: Все девушки с хохотом убегают.
Вакула: Смейся, смейся! Я сам смеюсь над собой. Будто на всем свете одна Оксана.. Да на селе много дивчат хороших. Что Оксана? Она никогда не будет хорошей хозяйкой! Только красоваться перед зеркалом мастерица! Куда только ум мой подевался… (уходит) 3. .
Черт: Никому я не нужен в эти новогодние праздники. Сегодня ночь перед Рождеством. Завтра придется мне, поджавши хвост, убираться отсюда восвояси. Но сегодня-то ночь моя! (потирает руки) Куда бы пойти? (крутит хвост) Может к Солохе? Вон у нее печка топится, тепло, наверно, уютно… Однако, месяц как ярко светит! Какой он красивый, как кусок сыра! Подарю-ка я его Солохе, по старой памяти… (хватает месяц, обжигается, одергивает руки, хватает вновь, перекидывает из рук в руки, подкидывает и, хихикая, убегает)
Черт: Солохушка, голубушка, как хороша!
Солоха: Не подлизывайся, проказник!
Черт: Я тебе подарочек принес, ягодка моя.
Солоха: Ну, показывай, что там такое красивое?
Черт: Смотри! (достает месяц)
Солоха: Ого! Похоже на электричество!
Черт: А что это такое? Електричество?
Солоха: Эх ты, темнота необразованная! А еще темной силой называешься… И чему вас только в аду учат?
Черт: Ой, Солошенька, ничему не учат. Я даже в школу не ходил, представляешь?
Солоха: И читать не умеешь?
Черт: Не-еа-а! (утирает глаза хвостиком, всхлипывает)
Солоха: Бедненький! Дай за ушком почешу. (чешет)
Черт: Одна ты меня понимаешь… (стук в дверь) Ой! Кто это к тебе в такую погоду?
Солоха: И то верно. (вглядывается в кулису) Да это Вакула, сынок мой.
Черт (бьется в конвульсиях): Оё-ё-ё-ёй! Конец мне настал, горемычному. Кузнец еще в прошлый раз обещал оторвать мне хвост. (мечется)
Солоха: За что же? Трусохвостик ты мой…
Черт: Да так. Было дело. После расскажу, если захочешь… (крутится вокруг своей оси) У тебя нет шапки-невидимки? Как же я без хвоста-то? Нет-нет, только не это!
Солоха: Лезь в мешок, скорее. Если Вакула тебя увидит – тебе не сдобровать!
Черт: Где? Куда? Солошечка, спаси! (лезет в мешок и прячется)
Солоха: Сиди тихо!
Танец дьяка и солохи
Дьяк
– А что это у вас, великолепная Солоха?
–Солоха
Как что? Рука, Осип Никифорович!
– Дьяк
Гм! рука! хе! хе! хе! – А это что у вас, дражайшая Солоха? – –
Солоха
Будто не видите, Осип Никифорович!
Солоха. – Шея, а на шее монисто.
Дьяк
– Гм! на шее монисто! хе! хе! хе! . – А это что у вас, несравненная Солоха?.. –
– Ах, Боже мой, стороннее лицо! – Что теперь, если застанут особу моего звания?.. Дойдет до отца Кондрата!..
– Ради Бога, добродетельная Солоха, Ваша доброта, как говорит писание Луки глава трина… трин… Стучатся, ей-богу стучатся! Ох, спрячьте меня куда-нибудь.
Чуб
Здравствуй, Солоха! . – Ты, может быть, не ожидала меня, а? правда, не ожидала? может быть, я помешал?.. Может быть, вы тут забавлялись с кем-нибудь?., может быть, ты кого-нибудь спрятала уже, а? Ну, Солоха, дай теперь выпить водки. Я думаю, у меня горло замерзло от проклятого морозу. Послал же Бог такую ночь перед Рождеством! Как схватилась, слышишь, Солоха, как схватилась… Эк окостенели руки: не расстегну кожуха! Как схватилась вьюга…
стук
Это кузнец! – произнес, схватясь за капелюхи, Чуб. – Слышишь, Солоха: куда хочешь девай меня; я ни за что на свете не захочу показаться этому выродку проклятому, чтоб ему набежало, дьявольскому сыну, под обоими глазами по пузырю в копну величиною!
Вакула (задумчиво)
– Неужели не выбьется из ума моего эта негодная Оксана? – говорил кузнец, – не хочу думать о ней, а все думается; и, как нарочно, о ней одной только. Отчего это так, что дума против воли лезет в голову? Кой черт, мешки стали как будто тяжелее прежнего! Тут, верно, положено еще что-нибудь, кроме угля. Дурень я! я и позабыл, что теперь мне все кажется тяжелее. Прежде, бывало, я мог согнуть и разогнуть в одной руке медный пятак и лошадиную подкову, а теперь мешков с углем не подыму.
Скоро буду от ветра валиться. Нет что я за баба! Не дам никому смеяться над собою! Хоть десять таких мешков, все подыму
Ведущий
Шумнее и шумнее раздавались по улицам песни и крики. Толпы толкавшегося народа были увеличены еще пришедшими из соседних деревень. Парубки шалили и бесились вволю.
Вакула
Прощай, Оксана! Ищи себе какого хочешь жениха, дурачь кого хочешь; а меня не увидишь уже больше на этом свете.
– Куда, Вакула? – кричали парубки, видя бегущего кузнеца.
– Вакула
Прощайте, братцы! – кричал в ответ кузнец. – Даст Бог, увидимся на том свете, а на этом уже не гулять нам вместе. Прощайте, не поминайте лихом! Скажите отцу Кондрату, чтобы сотворил панихиду по моей грешной душе. Свечей к иконам Чудотворца и Божией Матери, грешен, не обмалевал за мирскими делами. Все добро, какое найдется в моей скрыне, на церковь! Прощайте!
«Куда я в самом деле бегу? . Попробую еще средство: пойду к запорожцу Пузатому Пацюку. Он, говорят, знает всех чертей и все сделает, что захочет. Пойду, ведь душе все же придется пропадать!»
Ведущий
При этом черт, который долго лежал без всякого движения, запрыгал в мешке от радости; но кузнец, подумав, что он как-нибудь зацепил мешок рукою и произвел сам это движение, ударил по мешку дюжим кулаком и, встряхнув его на плечах, отправился к Пузатому Пацюку.
Вакула
Я к твоей милости пришел, Пацюк! Ты, говорят, не во гнев будь сказаноя веду об этом речь не для того, чтобы тебе нанесть какую обиду, – приходишься немного сродни черту.
К тебе пришел, Пацюк, дай Боже тебе всего, добра всякого в довольствии, хлеба в пропорции! Пропадать приходится мне, грешному! ничто не помогает на свете! Что будет, то будет, приходится просить помощи у самого черта. Что ж, Пацюк? как мне быть?
Пацюк
– Когда нужно черта, то и ступай к черту!
Вакула
– Для того-то я и пришел к тебе, – отвечал кузнец, отвешивая поклон, – кроме тебя, думаю, никто на свете не знает к нему дороги.
– Сделай милость, человек добрый, не откажи Расскажи хоть, как, примерно сказать, попасть к нему на дорогу?
пацюк
– Тому не нужно далеко ходить, у кого черт за плечами,
: А ты в тот мешок-то загляни… Удачного полета! (уходит)
Вакула (открывает мешок и достает за ухо Черта): Ага! Вот ты где! Попался!
Черт: Вот это я, называется, в гости зашел… (пятится) Полегче на поворотах, любезный!
Вакула: Я тебе сейчас покажу любезного! (наступает)
Черт: Вишь, какой шутник! Ну, полно, довольно уже шалить!
Вакула: А я с тобой и не думал шутить. Вези меня в Петербург к царице во дворец. А не то… (хватает Черта за хвост) хуже будет!
Черт: Я понял, понял. Глаза только закрой, а то голова закружится.
Вакула: Я тебе закрою (грозит кулаком) Меня не обманешь!
Черт: Помилуй, Вакула! Все, что хочешь, для тебя сделаю. Только за хвост не дергай. Чертей и кошек за хвост дергать нельзя, ты в курсе? (невинно моргает глазками)
Вакула: Все сказал? Отвезешь меня к царице, останется твой хвост в целости-сохранности.
Черт (вздыхает): Ну, надо так надо! Тогда держись! Полетели! .
Ведущий
В комнате послышались голоса, и кузнец не знал, куда деть свои глаза от множества вошедших дам в атласных платьях с длинными хвостами и придворных в шитых золотом кафтанах и с пучками назади. Он только видел один блеск и больше ничего.
Вальс
Царица
Светлейший обещал меня познакомить сегодня с моим народом, которого я до сих пор еще не видала Хорошо ли вас здесь содержат?
– Чего же хотите вы? Запорожцы значительно взглянули друг на друга.
«Теперь пора! царица спрашивает, чего хотите!» – сказал сам себе кузнец и вдруг повалился на землю.
Вакула
– Ваше царское величество, не прикажите казнить, прикажите миловать. Из чего, не во гнев будь сказано вашей царской милости, сделаны черевички, что на ногах ваших? я думаю, ни один швец ни в одном государстве на свете не сумеет так сделать. Боже ты мой, что, если бы моя жинка надела такие черевики!
Царица
– Встань! . – Если так тебе хочется иметь такие башмаки, то это нетрудно сделать. Принесите ему сей же час башмаки самые дорогие, с золотом! Право, мне очень нравится это простодушие! Вот вам, – предмет, достойный остроумного пера вашего!
Вакула
– Боже ты мой, что за украшение!
Вакула (вытаскивает Черта из-за кулисы): А ну, вези меня черт домой к Оксане, да поживей!
Черт (с обидой): За хвост не дергай, оторвешь! (летят по сцене) (Затемнение)
танец.
Черт: Всё, теперь пусти меня, я же выполнил наш уговор!
Вакула: Смотри, если еще про какое твоё озорство узнаю, хвост откручу! (черт взвизгивает и прячет хвост) Впредь мне под руку не попадайся! (уходит)
Черт: Ну, кузнец! (грозит кулаком) Что-то я устал сегодня мотаться по свету. (озирается) Темно-то как! А-а, это ведь я сам месяц Солохе подарил! Пойду-ка я к ней. Только она меня понимает.
Входит Солоха: Где же это Вакулу черт носит?
Черт: Солоханька, дорогая моя! Ты как в воду глядишь! (воровато оглядывается)
Солоха: Ах, ты чертеняка хвостателький! Куда убежал давеча?
Черт: Носила меня нелегкая аж в Петербург к царице! Поистрепался весь (всхлипывает)
Солоха: Кто же тебя так загонял?
Черт: Солохушка, ты не поверишь… (плачет, утираясь хвостиком)
Солоха: Да ладно, говори уж, кто тебя обидел, маленький?
Черт: Ва-а-а-ку-у-у-ла-а-а! (плачет, трет кулачками глазки)
Солоха: Ну ты, озорник! Небось, опять что-нибудь удумал?
Черт: Солохочка! А где месяц, что я тебе подарил вчера?
Солоха: В горнице весит, да сверкает!
Черт: Солошенька, отдай ты мне месяц, я его назад на небо верну. А то меня кузнец совсем со свету сживет…
Солоха: Боишься?
Черт: Боюсь, аж зубки сводит! (стучит зубами) Да и к хвосту своему я привык…
Солоха: Ну, хорошо. Пойдем, хороняка, заодно чайку попьем.
Черт: Ага! С вареньем ма-а-али-и-иновым… (уходят) (Затемнение)
6. Музыка. Свет. Улица в селе. Все персонажи сидят на завалинке.
Одарка (сварливо): Утонул кузнец! Вот чтоб я не сошла с этого места, если не утонул!
Чуб (озадаченно): Кузнец Вакула утонул? (качает головой с сожалением)
Пасюк: Так, значит, утонул… А какой важный был живописец!
Наташа (тараторит): А вот и нет! Чтобы мне воды не захотелось пить, если старая Переперчиха не видела собственными глазами, как он повесился! (руками показывает на свой рот, глаз и шею)
Кум: Нужно быть такой сумасшедшей как ты, чтобы повеситься! Не таков кузнец! (икает)
Чуб: Да-а! Какие ножи крепкие и серпы мог выковывать!
Кум: А я собирался подковаться свою рябую кобылу… (икает)
Одарка (перебивая): Кузнец утонул! Утонул в проруби!
Наташа: Да нет же! Говорю тебе… повесился… (перебивая друг друга, подружки убегают)
Чуб (вздыхая с сожалением): Эх, Вакула, Вакула!
Пасюк: Глядите, кто пожаловал! (все оборачиваются, входит Вакула)
Дьяк: Собственной персоной…
Кум: Ну! Я же говорил. Ох уж эти свиристелки… (икает)
Вакула: Помилуй, батько! Не гневайся, во всем каюсь. (кланяется)
Чуб: Ну, будет с тебя! (машет рукой) Говори, чего тебе хочется?
Вакула: Отдай Оксану за меня замуж!
Чуб (довольно утирает усы): Добре! Присылай сватов!
Вбегает Оксана: Ай! Вакула, живой!
Вакула: Погляди, какие я тебе черевики принес! Те самые, которые носит царица! (показывает)
Оксана: Нет! Нет! Мне не нужно черевиков! (хватает туфли, тянет к себе, Вакула – к себе) Я и без черевиков за тебя замуж пойду. (выхватывает туфли и убегает, Вакула за ней)
Чуб: Похоже, дело идет к свадьбе. (все выходят на авансцену)
Дьяк: Какой ловкий этот кузнец!
Кум: И черевики достал, от самой царицы! (икает)
Пацюк (смотрит на небо): Как ярко сегодня светит месяц, не то, что прошлой ночью!
Кум: Да-а, пора праздник праздновать! (икает и удовлетворенно разводит руками)
Чуб: И то верно: с новой жизнью в Новый год!
Финальный танец
