Жизнь и творчество Степана Писахова.

Жизнь и творчество Степана Писахова. "С приветом не от того Севера, которым пугают людей юга: моржи, медведи, льды, дикие люди, наполняющие город Архангельск... - от Севера, красой своих просторов венчающего земной шар!" Степан Писахов Составитель: Урбанович И.В. ( учитель литературы). Архангельск – 2019.

Имя Степана Григорьевича Писахова по-особому дорого архангелогородцам. При жизни он воспринимался как олицетворение Архангельска, его живое воплощение. Сейчас, спустя более полувека после кончины, осознаётся как один из самых достойных сынов родного города, как гений места. «Живой достопримечательностью Архангельска» назвал его Илья Бражнин, «Писаховым Севера» – Илья Эренбург. А сам Степан Григорьевич говорил, что для приезжих стал обязательным «объектом» посещения при знакомстве с нашим городом: «Сначала осматривают Архангельск, потом меня». Это неудивительно: и сама личность Писахова, и всё его творчество отмечены неиссякаемой любовью к родному Архангельскому Северу, преданностью нашему краю, историю, культуру, традиции, природу которого он знал прекрасно и неповторимые образы которого создал в своих многочисленных картинах и в уникальных сказках. Писахов из всех дальних краёв стремился домой, чтобы вновь и вновь убеждаться: «Север своей красотой венчает земной шар».

Каждый северянин, читавший сказки и очерки Степана Писахова, смотрит на свой край писаховскими глазами. Что стоит за писаховской фантазией, за его безудержными гиперболами, почему они так радуют и ложатся на сердце? «Летом у нас круглые сутки светло, мы и не спим: день работаем, а ночь гуляем да с оленями вперегонки бегам. А с осени к зиме готовимся. Северно сияние сушим… Бабы да девки с бани дёргают, а робята с заборов». Образы его сказок рождают светлое щемящее чувство гордости за свой край, не декларированное с пафосом, а переданное так, как это ближе и свойственнее северянам – с улыбкой и розыгрышем. 

Вместе с тем личность Степана Григорьевича Писахова во многом остаётся загадкой. При всей своей известности и общительности он был человеком закрытым. Можно сказать, его знали в Архангельске почти все, но по-настоящему не знал никто. Об этом говорит самый обстоятельный биограф Писахова Ирина Борисовна Пономарёва, которой довелось разговаривать со многими людьми, хорошо помнившими Степана Григорьевича: «И каждому казалось, что он может рассказать о нём много. Все начинали рассказывать с большой охотой и даже с энтузиазмом. К удивлению рассказчиков, повествование их оказывалось хоть и живописным, но кратким. А к моему удивлению, воспоминания очень разных людей были странным образом похожи: рассказывать, по существу, было нечего». В воспоминаниях архангелогородцев «шли всё больше какие-нибудь байки», а в очерках писателей и журналистов создавался образ «”косматого, как леший, мудрого” старика-сказочника, за плечами которого яркая, но бесконечно далёкая (такая далёкая, что и упомнить нельзя), странная, абсолютно непонятная тогдашнему советскому человеку, особенно провинциалу, жизнь. Какая-то легенда, или фантазия, или сказка?».

В результате мы знаем скорее не столько реального человека Степана Григорьевича Писахова, сколько его полулегендарный образ. Этот образ, безусловно, привлекателен и колоритен. Именно его сегодня порой именуют на безобразном торгово-рекламном языке «главным брендом Архангельска». Но Писахов как личность неизмеримо глубже, сложнее, интереснее и значительнее расхожего тиражируемого представления о нём. Думается, что людей, всерьёз интересующихся историей и культурой Русского Севера, знакомство с истинным Писаховым может по-настоящему обогатить. Такое знакомство – пусть и не полное – возможно благодаря усилиям его биографов, архивным материалам, публикациям его писем и очерков, воспоминаниям о нём.

«Родился в Архангельске в той самой комнате, где теперь моя мастерская. Если старый план Архангельска перечеркнуть вдоль и поперек, то в перекрестке, в центре дом – место, где я родился». В своих автобиографиях неизменно писал: «Родился в той комнате, в которой живу». Это было для него важно, потому что свидетельствовало о прочности его связи с отчим домом, из которого в юности он так стремился убежать. Любой архангелогородец мог показать приезжим этот дом – № 27 по улице Поморской, – где жил Степан Писахов и куда приходили многие и многие гости города, потому что лучшего знатока Севера, чем Писахов, в Архангельске не было. Этот двухэтажный деревянный дом, который до революции принадлежал семье Писаховых и в оставленной Степану Григорьевичу одной из комнат которого он жил до своей кончины, был к величайшему сожалению, снесён в 1984 году.

Степан Григорьевич родился 13 октября 1879 года, о чём записано в метрической книге. В семье купца Писыхова было пятеро детей, старший сын Павел, который впоследствии уехал в Америку, Степан, и трое дочерей: и Таисия, Евпраксинья и Серафима. Отец Степана был еврей и звали его Год Пейсах, он был мещанином в Шкловском обществе, Могилёвской губернии. Позднее он крестился в православии, и получил новое имя Григорий Михайлович Писахов. Отчество ему дал его крёстный отец. Там же в Архангельске Григорий Михайлович и нашёл себе жену, ею стала Ирина Ивановна Милюкова из семьи староверов. Занимался купец Писахов, как он сам говаривал «я золотых и серебряных дел мастер», попросту говоря был ювелиром, и имел свою мастерскую и свой небольшой магазинчик. В доме у купца имелась прислуга и подмастерье.

Маленького Степана окружала атмосфера староверческой жизни. Дома часто звучали песни и псалмы, духовные стихотворения и сказания. И это народное творчество дало особое направление в духовном развитии ребёнка. С раннего детства у Степана проявилась способность к рисованию, но отец пресекал попытки мальчика серьёзно заняться живописью. Григорий Михайлович боялся, что и Степен, как и его старший брат подастся в художники самоучки и сбежит из дома. Немного позднее Писахов, в знак уважения к своему религиозному воззрению написал картину «Место сожжения протопопа Аввакума в Пустозерске». Отец тщетно старался привить Степану любовь к семейному ремеслу. Он часто говорил ребёнку, что нужно иметь такую профессию, которая нужна людям, а вот без живописи все нормально проживут. Так же отец не поощрял любовь к чтению. Маленький Степан ночами, за кроватью читал книги. Юному Пихасову очень нравился Мигель де Сервантес, особенно его произведение «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский».

В 1899 году Степан уезжает на Соловки. Он долго странствует и ищет свой путь. В Казани Писахов безрезультатно сдает экзамен и подает документы в художественную школу, а в 1902 году в Петербурге он поступает вольнослушателем в Художественное училище барона Штиглица. В 1905 году Степан Писахов произносит речь против самодержавия, за что его исключают из училища и запрещают учиться в России. Писахов вновь начинает странствовать, ходит по святыням Новгорода, а затем и вовсе ищет свой путь в Арктике. Он продолжает писать картины. Писатель с интересом относится к добрым сказкам ненцев, обитателей Новой Земли. Осенью 1905 года Писахов вместе с другими паломниками путешествует в странах Средиземноморья, где он ищет «самое прекрасное место» на земле. В Иерусалиме художник остается без гроша. Ему, чтобы заработать деньги, улыбается удача быть писарем у архиерея в Вифлееме. После долгого путешествия он возвращается домой и признается в любви к Северу и природе Поморья: «Как будто глаза прополоскались! Где деревья, красивее наших берёз? … А летние ночи, полные света без теней — это так громадно по красоте…»

Первые свои рассказы Степан Писахов стал записывать ещё до революции. В «Самоедской сказке» и «Сне в Новгороде» он воссоздает портреты современников. Оба очерка были опубликованы в архангельской газете «Северное утро». В этом же году в Архангельске открывается персональная выставка картин Писахова. В 1919 году в «Северном утре» публикуют три очерка Степана Писахова — «Первый день боя», «На фронте» и «В. Н. Давыдов на фронте». В них писатель повествует о поездке к линии фронта в район Плесецка на поезде тяжёлой артиллерии «Деникин», о спокойной уверенности офицеров и солдат, противостоящих «красным», о выступлении артистов на передовой. В ночь на 19 февраля 1920 года Красная Армия входит в Архангельск. Хотя в это время многие представители интеллигенции покидают город, Писахов остается. Он не в силах оставить родной дом и любимый Север. После установления советской власти в Архангельске один из домов Писаховых сразу же переходит во владение города, а в 1921 году во второй дом Степана Писахова и его сестры, не спрашивая их согласия, подселяют квартирантов.

В это время Писахов, несмотря на давление со стороны большевиков, активно работает и даже организовывает 5 выставок за два года (1920–1921). Ему поручают привести в порядок музеи Архангельска. За художником закрепилось его «ненадежное» прошлое, ему не могли простить его свободную деятельность во время интервенции, поэтому Писахову приходится выполнять задания московского Музея Революции, чтобы хоть как-то прокормить себя и свою семью. Он делает зарисовки мест боёв с интервентами на Севере, а для Русского музея — зарисовки памятников архитектуры на Мезени и Пинеге. Художник участвует в комплексной экспедиции в Большеземельскую тундру, а позже ведёт сбор материалов для этнографической экспозиции Севера на первой Всесоюзной сельскохозяйственной и кустарно-промысловой выставке в Москве. Только после смерти писателя публикуются его путевые очерки, которые рассказывают об освоении Арктики, об экспедициях в Заполярье, заметки, дневники (1985).

В 1924 году в сборнике «На Северной Двине» публикуется первая сказка Писахова «Не любо — не слушай…». По стилю произведение было оригинальным и отличалось от традиционных фольклорных жанров. После этого были написаны известные «Морожены песни», «Северное сияние», «Звездный дождь». В 1927 году северные сказки с героем-рассказчиком Сеней Малиной и с комментариями Писахова были опубликованы в альманахе «Советская страна» и других архангельских газетах. Сами сюжеты сказок необычайны, но вместе с тем эта оригинальность типична для северной культуры. Они создают ощущение естественности, которое Писахов совмещает с приемом «вранья». Фантазия Сени Малины безгранична, богата. Небылицы эти смешны, но во вселенной Писахова претендуют на реальность: то Малина сома на цепи, как собаку, водит, то в море на бане выходит. Обращается герой-рассказчик, прежде всего, к читателям, когда надо подтвердить «правдивость» его историй. Трудно даже назвать его сказы враньем. Он фантазирует для веселья и только. Метко подмечая особенности северной жизни, он открывается нам как мудрый самобытный философ, который, несмотря на любые потрясения, любит жизнь. Это главное, что «передалось» Сене Малине от самого Степана Писахова.

Лишь в 1935 году Писахову удалось опубликовать несколько сказок в московском журнале «30 дней». Они вышли под заголовком «Мюнхгаузен из деревни Уйма». Эти публикации способствовали изданию первой отдельной книги, которая вышла в Архангельске (1938). В 1939 году Степана Писахова принимают в Союз писателей. Вскоре после этого публикуется и вторая книга (1940). В две книги Степана Писахова всего вошло 86 сказок. Годы Великой Отечественной войны Степан Писахов проводит в Архангельске. Писатель посещает госпитали и рассказывает сказки. После войны Писахов отдает в издательство Архангельска рукопись, состоящую из ста сказок. Только спустя два года из всех сказок отобрали лишь девять для публикации отдельной книгой (1949). По сказкам Писахова созданы замечательные мультфильмы «Не любо — не слушай» и «Смех и горе у Бела моря». В 1957 году в издательстве «Советский писатель» появляется первая книга Писахова «Сказки», выпущенная в Москве. Восьмидесятилетие со дня рождения сказочника широко празднуют в Архангельске. Степан Григорьевич не раз шутил, что собирается отметить не только вековой юбилей, но и обязательно дожить до 2000 года. Об этом рассказывает его последняя сказка в письмах 1959 года.

Почти не сохранилось никаких воспоминаний о молодом Писахове, о его восприятии сложного исторического периода революционной ломки старых, патриархальных устоев, когда единственным способом выжить становится «маска» старичка-сказочника. Драматизм положения и переживаний писателя можно почувствовать, прочитав его письма: «Время не ждет, стукнуло 65. Была собрана юбилейная комиссия. Надо было подписать прошение в Москву о разрешении провести юбилей. Кому надо было подписать… — отменил. Просто запретил! И всё. Даже учительской пенсии нет, даже возрастной нет. Живу перевертываюсь… Порой хочется жить... На мне одежда расползается. Пальто донашиваю отцовское!… А я еще тяну, все еще как-то нахожу возможность оплатить обед, штопать одежду, утешаюсь мыслями: вычеркнуть юбилей смогли — вычеркнуть меня из существования могут. Вычеркнуть мои работы — картины, сказки… Врут-с! Не вычеркнуть!»

Некоторые называют художника и сказочника «исторической достопримечательностью», другие — «патриархом северной литературы», но наиболее точного определения, чем «северный Хармс», не придумать. Талантливый, мудрый человек и его искалеченная беспощадным временем судьба. 3 мая 1960 года Степан Писахов скончался. Похоронен на Ильинском кладбище в Архангельске. Удивительный сказочник Степан Григорьевич Писахов продолжает очаровывать читателей архангельским говором, живой и яркой северной речью, неуемной фантазией. Поэтическим памятником о «словесном колдуне» Писахове стали строчки архангельского поэта В. Бедного: «Он в старом корабле летал Не по волнам, а в поднебесье, Слагал «мороженые песни» — и Север в сказках расцветал».

18 мая 2008 года был открыт Музей художника и сказочника С.Г. Писахова. Идея создания Музея художника и сказочника С.Г. Писахова принадлежит директору Государственного музейного объединения Мае Владимировне Миткевич. Эта инициатива была принята и поддержана правительством Архангельской области и широкой общественностью. Автор художественного проекта музея – Конов Александр Никитич, заслуженный художник РФ, студия «Музей-Дизайн» (Москва). Автор сценарной концепции экспозиции — Мержанов Сергей Борисович, студия «Музей-Дизайн» (Москва), научный руководитель проекта – заслуженный работник культуры Ружникова Елена Иосифовна.   

Образ Степана Писахова самобытен: добрый седой старичок с длинными усами, на голове — шляпа, а в руках — трость, похожий то ли на домовика, то ли на какого-то другого волшебного персонажа. Таким чудаковатым он запечатлен в памятнике на улице Чумбарово-Лучинского в Архангельске.