Джей Эшер "13 причин почему"

Перевод романа Джея Эшера «13 причин почему»

- «Сэр?» повторила девушка. «Как быстро вы хотите доставить это получателю?»

Я потер двумя пальцами левую бровь. Пульсация стала сильнее.

«Это не важно», - сказал я.

Работник забирает посылку. Ту же самую коробку из-под обуви, что стояла на крыльце моего дома менее двадцати четырех часов назад; завернутая в коричневый бумажный пакет, запечатанная прозрачной упаковочной лентой, точно такая же, как и была получена мной. Но теперь уже с именем нового получателя. Следующего имени в списке Ханны Бейкер.

«Дюжина Бейкер», - пробормотал я. Затем мне стало противно, что я вообще это заметил.

- «Простите?».

Я повернул голову. «Сколько с меня?».

Девушка кладет коробку на резиновый коврик и набирает последовательность чисел на клавиатуре.

Вглядываясь в экран, я ставлю на прилавок чашку кофе, купленную на заправке. Затем, открыв кошелёк, вытаскиваю несколько купюр, добавляю к ним пару монет, выуженных из кармана, и кладу деньги перед собой.

- «Думаю, кофе еще не подействовал», - говорит девушка. "Вам не хватает доллара".

Я отдаю лишний доллар, затем тру свои сонные глаза. Кофе кажется мне настолько тёплым, что его трудно проглотить. Однако мне нужно взбодриться.

А может, и нет. Может, лучше пережить день в полусонном состоянии. Может - это единственный способ пережить сегодняшний день.

- «Посылка должна прибыть по адресу завтра», сказала она. «Может послезавтра». Затем она кинула коробку в тележку позади нее.

Мне нужно было подождать до окончания школы. Я должен был дать Дженни последний день покоя.

Хотя она этого не заслуживает.

Когда она вернется домой завтра или на следующий день, то обнаружит на пороге посылку. А если мама, папа или кто-то другой обнаружат коробку первыми, то, возможно, она найдет её на своей кровати, и взволнуется. Я был взволнован. Посылка без обратного адреса? Они забыли или это было сделано специально? Может, от тайного поклонника?

- «Вам нужен чек?», спросила работница.

Я покрутил головой.

Маленький принтер все равно печатает один чек. Я смотрю, как девушка отрывает его по зазубренной линии и бросает его в корзину для бумаг.

В городе только одно почтовое отделение. Интересно, помогала ли эта девушка другим людям из списка, тем, кто получил эту посылку раньше меня? Сохранили ли они свой чек как отвратительные сувениры? Засовывали их в ящики с нижним бельем? Прикрепляли их на пробковые доски?

Я едва прошу вернуть мне чек. Почти произнося: "Простите, можно я все-таки возьму его?" В качестве напоминания.

Но если бы мне нужно было напоминание, я мог бы сделать копии кассет или сохранить карту. Однако я больше не хочу слушать эти кассеты, хотя её голос навсегда останется в моей голове. А дома, улицы и старшая школа всегда будут напоминать мне об этом.

Теперь это уже не в моей власти - посылка отправлена, и путь её предрешён. Я покидаю почтовое отделение без чека.

Глубоко в голове, за левой бровью, эхом отзывается неумолимый стук. Каждый глоток кофе оставляет кислый привкус, и с каждым шагом к школе я чувствую, как обморок становится всё ближе.

Я хочу упасть в обморок. Я хочу рухнуться на тротуар прямо здесь и заплести себя в плющ. Потому что сразу за плющом тротуар изгибается, следуя за внешней стороной школьной парковки. Он пересекает лужайку перед школой и ведет к главному зданию. Он ведет через парадные двери и превращается в коридор, который петляет между рядами шкафчиков и классных комнат по обеим сторонам и, наконец, входит всегда в открытую дверь на первый урок.

В передней части комнаты, лицом к ученикам, будет стоять стол мистера Портера. Он будет последним, кто получит посылку без обратного адреса. А в центре комнаты, через одну парту слева, будет стоять стол Ханны Бейкер.

Пустой.

ВЧЕРА

ЧАС ПОСЛЕ ШКОЛЫ

Посылка размером с коробку из-под обуви прислонена к входной двери под углом. В нашей входной двери есть крошечная щель, чтобы просовывать почту, но все, что толще куска мыла, остается снаружи. Неаккуратные каракули на пакете адресовали посылку Клэю Дженсену, я забираю её и захожу внутрь.

Я несу коробку на кухню и кладу её на столешницу. Открываю ящик с хламом и достаю ножницы. Затем я провожу лезвием ножниц вдоль пакета, разрезая его, и отрываю верхнюю часть. Внутри коробки из-под обуви лежит свернутая в трубку пузырчатая пленка. Разворачиваю ее и обнаруживаю семь отдельных аудиокассет.

На каждой кассете в правом верхнем углу нарисован темно-синий номер, возможно, лаком для ногтей. Каждая сторона имеет свой номер. Один и два на первой кассете, три и четыре на следующей, пять и шесть и так далее. На последней кассете с одной стороны написано тринадцать, а с обратной - ничего.

Кто мог прислать мне коробку из-под обуви, полную аудиокассет? Их давно никто не слушает. Есть ли у меня вообще что-то на чем можно их прослушать?

Гараж! Стереосистема на рабочем столе. Мой отец купил ее на гаражной распродаже почти за бесценок. Она старая, поэтому ему все равно, что на нее попадут опилки или краска. И что самое приятное, она воспроизводит кассеты.

Я ставлю табуретку к верстаку, бросаю рюкзак на пол и сажусь. Нажимаю кнопку «Eject» на проигрывателе. Пластиковая дверца плавно открывается, и я вставляю первую кассету.

КАССЕТА 1: СТОРОНА «А»

- Привет, всем. Это Ханна Бейкер. В живую и в стерео.

Я не могу поверить в это.

- Никаких повторных выступлений. Никаких бисов. И на этот раз, абсолютно никаких просьб.

Нет, не могу в это поверить. Ханна Бейкер покончила с собой.

- Надеюсь, ты готов, потому что я собираюсь рассказать тебе историю своей жизни. Точнее, почему моя жизнь закончилась. И если ты слушаешь эти кассеты, ты - одна из причин.

Что? Нет!

- Я не стану говорить на какой кассете будет история о тебе. Но не бойся, если ты получил эту чудесную маленькую коробочку, ваше имя обязательно появится... обещаю.

Зачем мертвой девушке врать?

- Эй! Это звучит как шутка. Зачем мертвая девушка будет врать? Ответ: потому что она не может встать.

Это что-то вроде извращенной предсмертной записки?

- Ох, ладно. Мне показалось это смешным.

Перед своей смертью Ханна записала несколько кассет? Зачем?

- Правила очень просты. Их всего два. Правило номер один: ты слушаешь. Номер два: ты передаешь это дальше. Надеюсь, ни то, ни другое не будет для тебя легким.

- «Что ты слушаешь?».

«Мама!».

Я нащупываю плеер, нажимая несколько кнопок одновременно.

«Мама, ты напугала меня», - сказал я. «Ничего не слушаю. Просто школьный проект».

Мой ответ на все случаи жизни. Засиделся допоздна? Школьный проект. Нужны дополнительные деньги? Школьный проект.

А теперь - записи девушки. Девушка, которая две недели назад проглотила горсть таблеток.

Школьный проект.

- «Можно послушать?», - спросила мама.

«Это не моё», - сказал я, скребя носком ботинка об бетонный пол. «Я помогаю другу. Это по истории. Скукота».

- «Очень мило с твоей стороны», - сказала мама. Она наклоняется через мое плечо и поднимает пыльную тряпку — одну из моих старых тканевых пеленок, чтобы достать мерную ленту, спрятанную под ней. Затем она целует меня в лоб. «Я оставлю тебя в покое».

Я жду, пока дверь не закроется с щелчком, затем кладу палец на кнопку воспроизведения. Мои пальцы, мои руки, мои плечи, моя шея — всё кажется пустым. Не хватает сил нажать ни на одну кнопку на стерео.

Я поднимаю тряпку и накрываю ею коробку, чтобы скрыть её от посторонних глаз. Жаль, что я увидел эту коробку и семь кассет внутри неё. Нажать «Play» в первый раз было легко. Проще простого. Я не имел ни малейшего представления о том, что мне предстоит услышать.

Но на этот раз - это одно из самых пугающих вещей, которые я когда-либо делал.

Я выкручиваю громкость на минимум и нажимаю «Play».

- … один: ты слушаешь. Номер два: ты передаешь это дальше. Надеюсь, ни то, ни другое не будет для тебя легким.

- Когда ты послушаешь все тринадцать сторон, потому что у каждой из них своя история, перемотай кассеты, положи их обратно в коробку и передай тому,кто продолжит слушать твою маленькую историю. А ты, счастливчик номер тринадцать, можешь отнести эти кассеты прямиком в ад. В зависимости от твоей религии, может быть, я увижу тебя там.

- Если у тебя возникнет соблазн нарушить правила, знай, что я сделала копию этих записей. Эти копии будут обнародованы самым публичным образом, если этот коробка не пройдет через всех вас.

-Это не было мгновенным решением.

-Не принимай меня как должное... снова.

Нет. Она никак не могла так подумать.

-За тобой следят.

Мой желудок сжимается сам по себе, готовый для рвотного рефлекса, если я позволю процессу произойти. Рядом на подставке для ног стоит перевернутое пластиковое ведро. В два шага, если понадобится, я могу дотянуться до ручки и перевернуть его.

Я почти не знал Ханну Бейкер. То есть я хотел. Я хотел узнать ее больше, чем у меня было шансов.

Летом мы вместе работали в кинотеатре. А не так давно, на вечеринке, мы целовались.

Однако у нас так и не было возможности сблизиться. И ни разу я не воспринял ее как должное. Ни разу.

Эти кассеты не должны быть здесь. Не со мной. Это должно быть ошибкой.

Или ужасной шуткой.

Я волочу мусорное ведро по полу. Хотя я уже проверял его однажды, я снова проверяю упаковку. Где-то здесь должен быть обратный адрес. Может быть, я просто не замечаю его.

Суицидальные кассеты Ханны Бейкер передаются из рук в руки. Кто-то сделал копию и прислал мне их, как шутку. Завтра в школе кто-то засмеется, когда увидит меня, или бросит ухмылку и отвернется. И тогда я буду знать.

А потом? Что я буду делать?

Я не знаю.

- Чуть не забыла. Если ты в моем списке получателей, ты должен был получить карту.

Я позволил упаковке упасть обратно в мусорное ведро.

Я в листе.

«13 REASONS WHY»

- “Sir?” she repeats. “How soon do you want it to get there?”

I rub two fingers, hard, over my left eyebrow. The throbbing has become intense. “It doesn’t matter,” I say.

The clerk takes the package. The same shoebox that sat on my porch less than twenty-four hours ago; rewrapped in a brown paper bag, sealed with clear packing tape, exactly as I had received it. But now addressed with a new name. The next name on Hannah Baker’s list.

- “Baker’s dozen,” I mumble. Then I feel disgusted for even noticing it. “Excuse me?”

I shake my head. “How much is it?”

She places the box on a rubber pad, then punches a sequence on her keypad.

I set my cup of gas-station coffee on the counter and glance at the screen. I pull a few bills from my wallet, dig some coins out of my pocket, and place my money on the counter.

- “I don’t think the coffee’s kicked in yet,” she says. “You’re missing a dollar.”

I hand over the extra dollar, then rub the sleep from my eyes. The coffee’s lukewarm when I take a sip, making it harder to gulp down. But I need to wake up somehow.

Or maybe not. Maybe it’s best to get through the day half-asleep. Maybe that’s the only way to get through today.

- “It should arrive at this address tomorrow,” she says. “Maybe the day after tomorrow.” Then she drops the box into a cart behind her.

I should have waited till after school. I should have given Jenny one final day of peace.

Though she doesn’t deserve it.

When she gets home tomorrow, or the next day, she’ll find a package on her doorstep. Or if her mom or dad or someone else gets there first, maybe she’ll find it on her bed. And she’ll be excited. I was excited. A package with no return address? Did they forget, or was it intentional? Maybe from a secret admirer?

- “Do you want your receipt?” the clerk asks. I shake my head.

A small printer clicks one out anyway. I watch her tear the slip across the serrated plastic and drop it into a wastebasket.

There’s only one post office in town. I wonder if the same clerk helped the other people on the list, those who got this package before me. Did they keep their receipts as sick souvenirs? Tuck them in their underwear drawers? Pin them up on corkboards?

I almost ask for my receipt back. I almost say, “I’m sorry, can I have it after all?” As a reminder.

But if I wanted a reminder, I could’ve made copies of the tapes or saved the map. But I never want to hear those tapes again, though her voice will never leave my head. And the houses, the streets, and the high school will always be there to remind me.

It’s out of my control now. The package is on its way. I leave the post office without the receipt.

Deep behind my left eyebrow, my head is still pounding. Every swallow tastes sour, and the closer I get to school, the closer I come to collapsing.

I want to collapse. I want to fall on the sidewalk right there and drag myself into the ivy. Because just beyond the ivy the sidewalk curves, following the outside of the school parking lot. It cuts through the front lawn and into the main building. It leads through the front doors and turns into a hallway, which meanders between rows of lockers and classrooms on both sides, finally entering the always-open door to first period.

At the front of the room, facing the students, will be the desk of Mr. Porter. He’ll be the last to receive a package with no return address. And in the middle of the room, one desk to the left, will be the desk of Hannah Baker.

Empty.

YESTERDAY

ONE HOUR AFTER SCHOOL

A shoebox-sized package is propped against the front door at an angle. Our front door has a tiny slot to shove mail through, but anything thicker than a bar of soap gets left outside. A hurried scribble on the wrapping addresses the package to Clay Jensen, so I pick it up and head inside.

I take the package into the kitchen and set it on the counter. I slide open the junk drawer and pull out a pair of scissors. Then I run a scissor blade around the package and lift off its top. Inside the shoebox is a rolled-up tube of bubble-wrap. I unroll that and discover seven loose audiotapes.

Each tape has a dark blue number painted in the upper right-hand corner, possibly with nail polish. Each side has its own number. One and two on the first tape, three and four on the next, five and six, and so on. The last tape has a thirteen on one side, but nothing on the back.

Who would send me a shoebox full of audiotapes? No one listens to tapes anymore. Do I even have a way to play them?

The garage! The stereo on the workbench. My dad bought it at a yard sale for almost nothing. It’s old, so he doesn’t care if it gets coated with sawdust or splattered with paint. And best of all, it plays tapes.

I drag a stool in front of the workbench, drop my backpack to the floor, then sit down. I press Eject on the player. A plastic door eases open and I slide in the first tape.

CASSETTE 1: SIDE A

-Hello, boys and girls. Hannah Baker here. Live and in stereo.

I don’t believe it.

-No return engagements. No encore. And this time, absolutely no requests.

No, I can’t believe it. Hannah Baker killed herself.

-I hope you’re ready, because I’m about to tell you the story of my life. More specifically, why my life ended. And if you’re listening to these tapes, you’re one of the reasons why.

What? No!

-I’m not saying which tape brings you into the story. But fear not, if you received this lovely little box, your name will pop up…I promise.

Now, why would a dead girl lie?

-Hey! That sounds like a joke. Why would a dead girl lie? Answer: Because she can’t stand up.

Is this some kind of twisted suicide note? Go ahead. Laugh.

-Oh well. I thought it was funny.

Before Hannah died, she recorded a bunch of tapes. Why?

-The rules are pretty simple. There are only two. Rule number one: You listen. Number two: You pass it on. Hopefully, neither one will be easy for you.

-“What’s that you’re playing?”

“Mom!”

I scramble for the stereo, hitting several buttons all at once. “Mom, you scared me,” I say. “It’s nothing. A school project.”

My go-to answer for anything. Staying out late? School project. Need extra money? School project.

And now, the tapes of a girl. A girl who, two weeks ago, swallowed a handful of pills.

School project.

-“Can I listen?” she asks.

“It’s not mine,” I say I scrape the toe of my shoe against the concrete floor. “I’m helping a friend. It’s for history. It’s boring.”

-“Well, that’s nice of you,” she says. She leans over my shoulder and lifts a dusty rag, one of my old cloth diapers, to remove a tape measure hidden underneath. Then she kisses my forehead. “I’ll leave you in peace.”

I wait till the door clicks shut, then I place a finger over the Play button. My fingers, my hands, my arms, my neck, everything feels hollow. Not enough strength to press a single button on a stereo.

I pick up the cloth diaper and drape it over the shoebox to hide it from my eyes. I wish I’d never seen that box or the seven tapes inside it. Hitting Play that first time was easy. A piece of cake. I had no idea what I was about to hear.

But this time, it’s one of the most frightening things I’ve ever done. I turn the volume down and press Play.

-…one: You listen. Number two: You pass it on. Hopefully, neither one will be easy for you.

-When you’re done listening to all thirteen sides—because there are thirteen sides to every story—rewind the tapes, put them back in the box, and pass them on to whoever follows your little tale. And you, lucky number thirteen, you can take the tapes straight to hell. Depending on your religion, maybe I’ll see you there.

-In case you’re tempted to break the rules, understand that I did make a copy of these tapes. Those copies will be released in a very public manner if this package doesn’t make it through all of you.

-This was not a spur-of-the-moment decision. Do not take me for granted…again.

No. There’s no way she could think that. You are being watched.

My stomach squeezes in on itself, ready to make me throw up if I let it. Nearby, a plastic bucket sits upside-down on a footstool. In two strides, if I need to, I can reach the handle and flip it over.

I hardly knew Hannah Baker. I mean, I wanted to. I wanted to know her more than I had the chance.

Over the summer, we worked together at the movie theater. And not long ago, at a party, we made out.

But we never had the chance to get closer. And not once did I take her for granted. Not once.

These tapes shouldn’t be here. Not with me. It has to be a mistake. Or a terrible joke.

I pull the trash can across the floor. Although I checked it once already, I check the wrapping again. A return address has got to be here somewhere. Maybe I’m just overlooking it.

Hannah Baker’s suicide tapes are getting passed around. Someone made a copy and sent them to me as a joke. Tomorrow at school, someone will laugh when they see me, or they’ll smirk and look away. And then I’ll know.

And then? What will I do then? I don’t know.

-I almost forgot. If you’re on my list, you should’ve received a map.

I let the wrapping fall back in the trash.

I’m on the list.