Материал опубликовал

Россия, Ямало-Ненецкий АО, Пурпе

#5 класс #6 класс #7 класс #8 класс #9 класс #10 класс #11 класс #Школьное образование #Проектная деятельность #Научно-исследовательская работа #День победы

Исследовательская работа «Музейная реликвия: фронтовые письма Бякова Л.В.»

"Музейная реликвия: фронтовые письма Бякова Л.В.»

Автор: Алибекова Диана Руслановна

Научный руководитель: Тюрина Вера Владимировна

Место выполнения работы: МБОУ «СОШ № 1 им. Ярослава Василенко» п. Пурпе, Пуровский район, Ямало – Ненецкий автономный округ

2020 г.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение. Актуальность тематики, цель и задачи…………………………………3 стр.

Глава 1. Мобилизация………………………………………………………………..4

Глава 2. Обмундирование солдата Советской Армии в начале Великой

Отечественной войны………………………………………………………5

Глава 3. «Просмотрено военной цензурой» ………………………………………..6

Глава 4. Героическая оборона Ленинграда………………………….........................7

Глава 5. «Эти дни показались за год…» (в окружении) …………………………...8

Глава 6. Письма из госпиталя (забота о семье)… ………………………………….8

Глава 7. «Учитывай свое хозяйство…»……………………………………………...9

Глава 8. «Советую учиться лучше…»……………………………………………....10

Глава 9. Анализ языка фронтовых писем Бякова Л.В. ……………………………11

Заключение…………………………………………………………………………...12

Литература……………………………………………………………………………13

Приложение:

Приложение № 1……………………………………………………………………..14

Приложение № 2……………………………………………………………………..15

Приложение № 3……………………………………………………………………..16

Приложение № 4……………………………………………………………………..17

Приложение № 5……………………………………………………………………..18

Приложение № 6……………………………………………………………………...19

Приложение № 7……………………………………………………………………...20

Приложение № 8……………………………………………………………………...21

Приложение № 9……………………………………………………………………...22

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность тематики, цель и задачи

В ХХ веке на долю нашего народа выпало немало испытаний. Одно из них – Великая Отечественная война, изменившая судьбы миллионов людей. О том, что переживали они, чувствовали, с какими огорчениями, заботами и радостями встречались, «говорят» нам письма военного времени. Фронтовое письмо – это ценнейший исторический источник с глубоким и разнообразным информационным потенциалом, выявление которого способствует более тщательному изучению истории Великой Отечественной войны.

Цель работы: исследовать фронтовые письма Бякова Леонида Васильевича, участника Великой Отечественной войны.

Задачи:

Проанализировать содержание фронтовых писем Бякова Леонида Васильевича.

Изучить различные источники информации по теме исследования.

Сопоставить факты, излагаемые в научных исторических трудах, с содержанием фронтовых писем и с воспоминаниями людей, непосредственных участников этих событий.

Определить информационные возможности фронтовых писем Бякова Леонида Васильевича.

Выявить специфику отражения фронтовой повседневности на страницах фронтовых писем.

Оформить результаты исследования.

Объект исследования: фронтовые письма Бякова Леонида Васильевича.

Предмет исследования: информационный потенциал фронтовых писем.

Методы исследования:

Теоретические: метод системного анализа, описательный метод, сравнительно-исторический метод, историко-хронологический метод, обобщение результатов исследования.

Эмпирические: устные беседы с членами семьи Бякова Леонида Васильевича, изучение архива семьи (фронтовые письма, похоронка, письма из архивов), сбор и систематизация материала.

Источниковая база: к исследованию привлекались документы личного архива семьи Бякова Леонида Васильевича, устные источники (воспоминания, беседы), а также данные научной литературы и интернет-ресурсы.

Работа состоит из следующих частей: вступление, 9 глав, заключение, список использованной литературы, приложения.

Глава 1.

Мобилизация

Великая Отечественная война, самое страшное событие двадцатого века, не обошла стороной практически ни одну семью. В первые дни войны началась мобилизация. Уже 23 июня 1941 года был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «О мобилизации военнообязанных»: «На основании статьи 49 пункта Л Конституции СССР Президиум Верховного Совета СССР объявляет мобилизацию на территории … военных округов. Мобилизации подлежат военнообязанные, родившиеся с 1905 по 1918 год включительно. Первым днем мобилизации считать 23 июня 1941 года. Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. Калинин» [3, с.118].

Армию пополнили 5,3 млн. человек [5, с.200]. В их числе был и Бяков Леонид Васильевич (23.03.1908 г. – ? 1941г.) уроженец д. Спуск Нолинского района Кировской области.

Леонид Васильевич ушел на фронт в 33 года, оставив семерых детей, мал мала меньше. Самому старшему сыну, Геннадию, было 13 лет, самому младшему, Николаю, - 1 год. Дочь Бякова Л.В., Лоскутова Нина Леонидовна (25.04.1937 г.), которой на тот момент было только 4 годика, рассказывала, что проводы отца на фронт помнит очень смутно: всех детей посадили на лавку, и Леонид Васильевич перед каждым становился на колени и кланялся, видимо, он понимал, что видит своих детей в последний раз.

С началом военных действий миллионы людей оказались в действующей армии. Война разлучила тысячи семей. Вся надежда была на почту, которая связывала близких – в тылу и на фронте. Ежедневно уходили на фронт тысячи писем, не меньше шло писем с фронта – в разные города, поселки и села, туда, где были оставлены родные люди.

Первое письмо Бяков Л.В. отправил сразу после прибытия в Киров на сборный пункт. Написано оно 17 августа 1941 года, значит, его забрали в первые дни войны (Приложение № 1, рис. 1). Бяков Л.В. сдержанно сообщает: «Пока стоим в Кирове. Если будем стоять здесь, тогда пропишу адрес, где стоять будем. Пока до свидания. Жив и здоров. Того и вам желаю». Он поддерживает жену, оставшуюся одну с семерыми детьми: «Пока не тушуйся особенно…». Может быть, он хочет сказать, что война закончится быстро, и он скоро вернется домой, ведь простые люди не понимали, с каким страшным врагом страна вступила в кровопролитную схватку.

Через день (19.08.1941 года) Леонид Васильевич писал из Вологды: «Добрый день, дорогая моя супруга Татьяна Алексеевна. Пишу вам по низкому поклону всем. Всем вообще детям, всем родным и соседям. Мы едем, не знаю куда, еще в дороге, посылаю из города Вологды. Тут обмундировывают. Все пока. Писать чего будешь, пока адрес не знаем. Пока до свидания. Жив и здоров, того и вам желаю». Из письма можно сделать вывод, что эшелон идет на север или северо – запад (из Кирова в Вологду), значит, Бяков Л.В. был направлен на Северный или Северо – Западный фронт.

Глава 2.

Обмундирование солдата Советской Армии

в начале Великой Отечественной войны

На следующий день (20 августа 1941 года) Бяков Л.В. отправляет новое письмо: «Добрый день, здравствуйте, дорогая моя супруга и дети, все мои дорогие. Я поехал дальше, куда не знаю еще места, где остановимся. Нас очень хорошо обмундировали, пожалуй, так не нашивал. До свидания, мои родные, писать совсем в вагоне нельзя, едем очень быстро. Пока до свидания. Жив и здоров, того и вам желаю» (Приложение № 1, рис. 2). Леонид Васильевич очень скупо описал обмундирование, но его чувства выдает фраза: «…Пожалуй, так не нашивал…».

Из чего же состояло обмундирование солдата Советской Армии в 1941 году? В начале Великой Отечественной войны покрой униформы и способ ее ношения определялся Приказом Наркомата обороны №176 от 3 декабря 1935 года [13]. В первые месяцы войны советская промышленность лишилась значительных производственных мощностей, оказавшихся на оккупированной немцами территории. Однако большую часть оборудования все же удалось вывезти на восток и организовать на Урале новые промышленные предприятия. Этот спад производства заставил советское командование значительно упростить обмундирование и экипировку солдат.

Каждый тип униформы имел два варианта: летний и зимний. В период с 1935 по 1941 год в униформу вносились многочисленные мелкие изменения. Полевая униформа образца 1935 года изготавливалась из материи различных оттенков защитного цвета. Главным отличительным элементом униформы была гимнастерка, которая по своему покрою напоминала русскую крестьянскую рубаху. Солдатские гимнастерки имели усиливающие нашивки ромбической формы на локтях и задней поверхности предплечья. Существовало два типа гимнастерок: летняя и зимняя. Летнюю униформу шили из хлопчатобумажной ткани, которая была более светлого цвета. Зимнюю униформу шили из шерстяной ткани, которая отличалась более насыщенным, темным цветом. Офицеры подпоясывались широким кожаным ремнем с латунной пряжкой, украшенной пятиконечной звездой. Солдаты носили более простой ремень с обычной открытой пряжкой.

Вторым главным элементом униформы были шаровары, также называемые галифе. Солдатские шаровары имели ромбической формы усиливающие нашивки на коленях. В качестве обуви солдаты носили ботинки с обмотками или кирзовые сапоги. Единственное достоинство кирзовых сапог заключалось в том, что они были достаточно свободны, чтобы их можно было утеплить дополнительными портянками и газетами. Советские солдаты не носили носков - только портянки. Носки были слишком большой роскошью, чтобы носить их в свободных сапогах (Приложение № 2, рис. 1, рис. 2).

Зимой офицеры и солдаты носили шинель из коричневато-серого сукна. В Красной Армии использовали несколько типов головных уборов. Большинство частей носили буденовки, которые имели зимний и летний вариант. Однако летняя буденовка повсеместно вытеснялась пилоткой, введенной в конце 30-х годов [9, с.23].

Суконный шлем-буденовка образца 1927 г. шился из серого шлемного сукна: шесть сферических треугольников образовывали колпак, шишак увенчивала обтянутая сукном пуговица. Сложенный назатыльник пристегивался к колпаку малыми форменными пуговицами, в развернутом виде застегивался на две спереди. На колпак над простроченным для прочности козырьком нашивалась 8-см звезда цветом по роду войск, на нее крепилась большая эмалевая красного цвета. На подкладку шла хлопчатобумажная ткань, шлем нередко утеплялся ватой. Опыт войны с Финляндией показал непрактичность буденовки в новых условиях - стальной шлем на нее не надевался, от мороза она защищала плохо; но продержалась до 1943 г., особенно в формируемых частях (Приложение № 3, рис. 1), [7, с.32].

В 1936 году на оснащение Красной Армии начала поступать каска нового образца (созданная на базе французской каски Адриана). В 1940 году в конструкцию каски внесли заметные изменения. Новая каска образца 1940 года повсеместно вытесняла каску образца 1936 года, однако старая каска еще широко использовалась в первый год войны. Многие советские офицеры вспоминают, что красноармейцы не любили носить каску, считая, что каски носят только трусы.

Экипировка советских солдат была строгой и простой. В некоторых частях еще использовали коричневый кожаный рюкзак образца 1930 года, однако такие рюкзаки в 1941 году встречались нечасто. Более распространенным был брезентовый вещмешок образца 1938 года. Основание вещмешка представляло собой прямоугольник 30х10 см. Высота вещмешка - 30 см. На вещмешке имелось по два кармана. Внутри вещмешка солдаты носили портянки, плащ-палатку, а в карманах располагались принадлежности к винтовке и предметы личной гигиены. Внизу к вещмешку привязывали шесты, колышки и другие приспособления для установки палаток. Сверху и по бокам на вещмешок были нашиты петли, к которым прикрепляли скатку (Приложение № 3, рис. 2). Продмешок носили на поясном ремне, под вещмешком. Размеры продмешка 18х24х10 см. В продмешке солдаты носили сухой паек, котелок и столовый прибор. Алюминиевый котелок имел плотно закрывающуюся крышку, которую прижимала ручка котелка. В некоторых частях солдаты пользовались старым круглым котелком диаметром 15 см и глубиной 10 см. Однако продмешок и вещмешок образца 1938 года были довольно дороги в производстве, поэтому их выпуск был прекращен в конце 1941 года.

Усовершенствованные ранцы, так хорошо смотревшиеся на параде, имели далеко не все красноармейцы - большинство довольствовалось обыкновенными солдатскими мешками, которые вешались на плечи за лямку, затянутую вокруг горловины с веревочной вздержкой. Скатка надевалась при уже надетом "сидоре", слегка сдвигая его влево [7, с. 35].

Каждый красноармеец имел противогаз и противогазную сумку. После начала войны многие солдаты выбрасывали противогазы и использовали противогазные сумки в качестве вещмешков, поскольку настоящие вещмешки были не у всех (Приложение № 3, рис. 3). По уставу каждый солдат, вооруженный винтовкой, должен был иметь две кожаные патронные сумки. В сумке можно было хранить четыре обоймы для винтовки системы Мосина - 20 патронов. Патронные сумки носили на поясном ремне, по одной на боку. Уставы предусматривали возможность ношения большой матерчатой патронной сумки, вмещавшей шесть обойм - 30 патронов. Кроме того, красноармейцы могли использовать матерчатый патронташ, носимый через плечо. В отделения патронташа можно было уложить 14 винтовочных обойм. Гранатная сумка вмещала две гранаты с ручкой. Однако очень немногие солдаты были оснащены по уставу. Чаще всего красноармейцам приходилось довольствоваться одной кожаной патронной сумкой, которую обычно носили на правом боку. Некоторые солдаты получали малые саперные лопатки в матерчатом чехле. Лопатку носили на правом бедре. Если красноармеец имел фляжку, то носил ее на поясном ремне поверх саперной лопатки.

Во время плохой погоды солдаты использовали плащ-палатки, она изготавливалась из брезента защитного цвета и имела тесемку, при помощи которой можно было закрепить плащ-палатку на плечах. Если солдат имел вещмешок образца 1938 года, то скатка, состоящая из плащ-палатки и шинели, прикреплялась по бокам и поверх мешка, в виде подковы. Если же вещмешка не было, то скатку носили через плечо [9, с.26].

Такое обмундирование просуществовало до 1943 года, Приказом Наркомата обороны №25 от 15 января 1943 года была введена другая униформа для советских солдат и офицеров [13].

Теперь понятна фраза из письма: «Пожалуй, так не нашивал…». По воспоминаниям Бяковой Татьяны Алексеевны, колхозники в вятских деревнях в конце 30-х - начале 40-х годов носили самую простую одежду: домотканые рубахи и порты, до холодов ходили в лаптях, сапоги были роскошью. Конечно, для крестьянина такое обмундирование показалось очень хорошим.

Глава 3.

«Просмотрено военной цензурой»

Следующего письма родные ждали очень долго, оно пришло почти через месяц. 15 сентября Леонид Васильевич написал: «Сейчас я сообщаю, где я нахожусь: в городе Ленинграде. Лежу в госпитале, ранен в левую ногу. Кость не повредило, рана не мала, пролежу больше месяца, а потом не знаю, куда попаду, в какую часть или в тыл, просто дело темное. Ранили меня 8 сентября» (Приложение № 4).

Бяков Л.В. не указывает, на каком фронте он воевал, в каком бою был ранен. На следующем письме четко просматривался штамп: «Просмотрено военной цензурой» (Приложение № 5). Вот, что я выяснила: 6 июля 1941 г. было принято постановление ГКО № 37сс «О мерах по усилению политического контроля почтово-телеграфной корреспонденции» [6, 153]. В нем, в частности, говорилось:

«В связи с военной обстановкой в стране, в целях пресечения разглашения государственных и военных тайн и недопущения распространения через почтово-телеграфную связь всякого рода антисоветских, провокационно-клеветнических и иных сообщений, направленных во вред государственным интересам Советского Союза, Государственный Комитет Обороны Союза ССР постановляет:

1. От имени Народного Комиссариата Связи опубликовать правила приема и отправления международной и внутренней почтово-телеграфной корреспонденции в военное время, предусматривающие следующие ограничения:

а) запретить сообщение в письмах и телеграммах каких-либо сведений военного, экономического или политического характера, оглашение которых может нанести ущерб государству;

б) запретить всем почтовым учреждениям прием и посылку почтовых открыток с видами и наклеенными фотографиями, писем со шрифтом для слепых, кроссвордами, шахматными заданиями и т. д.;

в) запретить употребление конвертов с подкладкой.

2. Обязать Народный Комиссариат Государственной Безопасности СССР организовать стопроцентный просмотр писем и телеграмм, идущих из прифронтовой полосы, для чего разрешить НКГБ СССР соответственно увеличить штат политконтролеров.

На вскрытых и просмотренных документах ставить штамп «Просмотрено военной цензурой» [10].

Все военные цензоры подчинялись вышестоящим начальникам во главе с Отделом военной цензуры Генерального штаба. Цензурная работа была объявлена секретной и все цензурные изменения, вычерки и изъятия могли быть известны, помимо цензора, только редактору, его заместителю и их прямым начальникам. Эти ограничения отразились на информативности и степени полноты фронтовых писем. [6, 154].

Вот почему Леонид Васильевич ничего не сообщает о том, где он получил ранение.

Глава 4.

Героическая оборона Ленинграда

Я могу предположить, что воевал Бяков Леонид Васильевич на Северо – Западном фронте, под Ленинградом. Оборона Ленинграда была одной из самых героических и трагических страниц военной поры. Гитлеровское командование придавало особое значение взятию этого города. Гитлер рассчитывал на то, что для Красной Армии и боевого духа всего советского народа с падением города на Неве «может наступить полная катастрофа» [8, с. 215-217].

Группа армий «Север» в конце июня 1941 года прорвала линию обороны Северо – Западного фронта. Захватив еще 1 июля Псков, после небольшой передышки группа армий «Север» снова перешла в наступление. В июле с боями была оставлена вся Прибалтика. 12 июля танковые и моторизированные дивизии фашистов были уже под Лугой (Ленинградская область). И здесь, в 145 километрах от Ленинграда, фашистский «каток» серьезно забуксовал. Протоптавшись двое суток на Лужском рубеже, гитлеровцы на третьи сутки усилили нажим и стали бросаться в атаки по десять-пятнадцать раз в день. И тем не менее на преодоление только предполья Лужского рубежа им пришлось затратить целые три недели.

В начале августа танковый корпус Мангейма сумел-таки прорваться в район озера Ильмень, западнее Шимска. Однако мощными ударами наших войск с севера в направлении на Сольцы и с юга из района города Демянска он был не только остановлен, но и отброшен назад. Фронт от Финского залива до озера Ильмень протяженностью почти 330 километров стабилизировался почти на месяц. Этот месяц ценою кровопролитнейших боев наши войска вырвали у врага, что позволило Ленинграду, войскам и флоту, его оборонявшим, лучше подготовиться к защите города от фашистских захватчиков.

В начале августа гитлеровцы предприняли новое наступление на Ленинград, бои распространились на фронт между Ладожским и Онежским озерами. На Карельском перешейке упорные бои длились почти целый месяц. Наши войска отошли к старой государственной границе и здесь задержали противника, отбивая все его яростные атаки. Фронт на данном участке стабилизировался до лета 1944 года. Между Ладожским и Онежским озерами ожесточенные бои длились два месяца. Противник был задержан на рубеже реки Свирь, и здесь тоже стабилизировался до лета 1944 года.

Борьба за Кенгисеппский укрепленный район была очень упорной. За месяц противнику удалось продвинуться к Ленинграду только на 60 километров.

12 августа неприятельские войска, имевшие почти трехкратное превосходство в силах, прорвали оборону наших войск в районе Шимска (севернее озера Ильмень) и 19 августа заняли Новгород. Из района Новгорода они стали наступать по направлению к станции Чудово на железной дороге Ленинград – Москва. Однако войска армии генерала М.И. Казакова нанесли сильнейший удар из района старой Руссы в северо – западном направлении, угрожая прорваться в тыл новгородской группировке врага, наступающей на Чудово. Это заставило противника спешно перебросить сюда войска из-под Луги и района Смоленска. После ожесточенных боев нашим войскам пришлось отойти за реку Ловать.

25 августа фашистская группировка продолжала наступление из района Чудово и 29 августа подошла к городу Колпино, но прорваться туда не смогла и повернула на восток, в сторону Ладожского озера.

8 сентября вражеские войска захватили Шлиссельбург, город оказался блокирован с суши. 9 сентября передовым частям гитлеровцев удалось прорваться на ближние подступы к городу. Девять суток вела кровопролитнейшие бои с врагом 42 –я армия. 18 сентября общими усилиями ленинградцев враг был окончательно остановлен на рубеже Лигово. К концу сентября фронт на подступах к Ленинграду окончательно стабилизировался, но город был блокирован на целых 900 дней [3, с. 119-128].

В этот период, защищая Ленинград, Бяков Л.В. был ранен и попал в госпиталь.

Глава 5.

«Эти дни показались за год…» (в окружении)

В этом же письме (от 15 сентября 1941 года) Леонид Васильевич пишет: «Сейчас я сообщаю про себя: товарищи все растерялись, то ли живы, то ли нет, с которыми ходили вступать в бой. Три раза попадали в окружение, за это время шмонались по лесам и болотам. За все три раза прошли 12 дней. Эти дни показались за год. Холодно и голодно, что и здоровья убавило». Чуть более подробно об окружении сообщает в письме от 19 сентября 1941 г.: «Как приехали, сразу нас на фронт, 3 раза наступали, но все разы попадали в окружение. Первый раз попали, выходили 3 дня на свою землю. Второй раз попали, тоже выходили 3 дня, третий раз попали, выходили 6 дней, всего плутались 12 дней, которые показались за год. Были голодные и холодные». За скупыми строками: «Эти дни показались за год», скрывается страшная трагедия: угроза попасть к немцам в плен.

В 1941 году и зимой 1942 года фашистская армия успешно наступала. Многие части и даже крупные соединения Красной Армии оказались в окружении, часто в них царили растерянность и паника. Именно тогда и образовалась огромная масса военнопленных. К концу 1941 года в немецкий плен попало 3,9 млн. красноармейцев. Весной 1942 года в живых из них осталось 1,1 млн. человек. У себя на Родине советские пленные считались предателями, так как советский военный устав запрещал сдаваться в плен. Сталин считал всех пленных изменниками Родины. Подписанный им 18 августа 1941 года приказ Ставки Верховного главнокомандующего № 270 называл пленных дезертирами и предателями. Семьи попавших в плен командиров и политработников подлежали аресту и ссылке, а семьи солдат лишались пособий и помощи, что обрекало их на голод. Даже бежавшие из плена люди при переходе через линию фронта снова арестовывались и оказывались в лагере – на этот раз в советском [3, с. 220-222].

Бякову Л.В. повезло, он не попал в плен к фашистам и не оказался в советском лагере, видимо, помогли крестьянская сноровка, может быть, и удача...Лоскутова Н.Л., дочь Бякова Л.В., рассказывала, что старшие сестры вспоминали отца как очень смелого, отчаянного и удачливого человека.

Глава 6.

Письма из госпиталя (забота о семье)

Из госпиталя Бяков Л.В. написал домой 5 писем. В них он сообщает: «Сейчас лежим в лазарете. Лежать хорошо, не лежать лучше того. Кормят хорошо, но хлеба мало дают. Утром белый, в обед черный, вечером белый, всего 600 грамм. Сейчас вот, Таня сообщаю, пошли мне денег, пока лежу в лазарете. Каждый день дают чего – нибудь за деньги поесть, хотя рублей тридцать или сорок. …Я прошу, Таня, пошли мне сухариков немного, килограмма два, как получишь письмо, так сделай мою просьбу, не отказывай. Пошли поскорее» (от 19 сентября 1941 г.), (Приложение № 6, рис. 1).

В письме от 21 сентября сообщает о бомбежках Ленинграда: «Жизнь пока ничего, все же жутко самолеты летают немецкие, хотя понужают их хлестко, ну врываются иногда в город Ленинград» (Приложение № 6, рис. 2).

Из литературы я узнала, что гитлеровцы, не сумев захватить город, усилили его бомбардировку. Бомбы обрушивались на жилые дома, госпитали, школы, многочисленные ленинградские музеи. 30 тысяч самолето-вылетов совершили ленинградские летчики, сбив 290 фашистских самолетов, 31 из них – таранными ударами. Фашисты сбросили на город 102520 зажигательных бомб и 4653 фугасных, более 150 тысяч артиллерийских снарядов разорвалось в черте города. [3, с. 123].

Почти в каждом письме Бяков Л.В. интересуется, как идут дела в родной деревне: «Пропиши, что делается дома. Кого взяли или нет в армию, что делается в колхозе, как идет уборка ржаных, яровых. Вообще, в каких сулаях складывают? Хлеб возят в Медведок или дома сваливают? Пропиши про все, как идут дела теперь (от 19 сентября 1941 года); «Сообщи, что делается в колхозе, как идут дела» (от 21 сентября 1941 года); «Я ничего не знаю, что делается дома и в колхозе, все же узнать надобно, что делается в колхозе по части работ, как управились с полевыми работами» (от 1 ноября 1941 года).

Леонид Васильевич со знанием дела дает наставления жене о ведении хозяйства: «Вот, Таня, что писать тебе насчет хозяйства, сама учитывай, как лучше было бы. Учитывай с таким расчетом, чтобы было для тебя лучше. Учти по части корму, сколько дадут с осени, учти, сколько пускать овечек, одну или двух. По части коровы возьми внимание, что она у нас много ест, если мало корму дадут, как – нибудь перемени ее. Самой где все сделать. Так попроси Васютку или посоветуйся с сестрой, как она знает эти дела по части хозяйства крестьянского. Они тебе помогут сделать эти дела. Учти по части хлеба, если мало, то должны давать паек, по части этого узнай в военкомате. Как такая семья, объясни. Там тебе скажут все, где будешь получать, может быть. Даст военкомат карточку на получение хлеба из магазина или в колхозе, все равно, где-нибудь должны получать паек. Всяко учтут твое положение, раз такая семья. Узнаешь ладом в военкомате по части этого подробнее. Сейчас по части обуви. Попроси Васюту, он всяко скатает валенки ребятам. Себе подшей свои и мои, тебе всяко хватит на зиму. Генке не менее четырех фунтов катай валенки, Лидке три фунта, Зойке тоже не менее. Остальным гляди сама, как лучше сделать. Просто учти про все хозяйство по части скотины и ребят» (от 25 октября 1941 года).

Леонид Васильевич советует своей жене узнать в военкомате о получении пайка. Действительно, по Указу Президиума Верховного Совета СССР «О порядке назначения и выплаты пособий семьям военнослужащих рядового и младшего начальствующего состава в военное время» от 26 июня 1941 г. семьи военнослужащих рядового и младшего начальствующего состава, призванных в Красную Армию, Военно-Морской Флот, пограничные и внутренние войска НКВД по мобилизации, получали в военное время пособия от государства. Если в семье имелось три и более нетрудоспособных при одном трудоспособном, пособие выдавалось в размере 150 рублей в месяц в городе и 50 % этой суммы в сельских местностях. Пособие назначалось по месту жительства семьи военнослужащего комиссией при районном (городском) исполкоме Советов депутатов трудящихся [12]. Жена Бякова Л.В. по совету мужа «выправила» пособие на своих несовершеннолетних детей, что стало хорошим подспорьем в их тяжелой жизни.

Глава 7.

«Учитывай свое хозяйство…»

30 октября 1941 года Леонид Васильевич выбыл в батальон выздоравливающих, оттуда он прислал ещё 4 письма. В них постоянно звучит озабоченность положением своей большой семьи, благоустройством родного хозяйства. За этой тревогой встают тяжелые будни тыла, его проблемы. Вчитываясь в поблекшие строчки, я с волнением узнаю, как заботится Бяков Л.В. о том, что жене одной приходится «поднимать» семерых ребятишек; советует жене Татьяне, как вести хозяйство. Душевной теплотой, заботой пронизаны строки: «Вот, Таня, как-нибудь учитывай свое хозяйство по части хлеба своей такой семьи. Каждую копейку береги и покупай хлеб, как-нибудь учти, все же семья такая, работы от них нет, есть хочет каждый ребенок. И учти по части скотины, сколько дадут корму, все же я бы посоветовал корову переменить, сама знаешь, сколько она ест корму, учитывай все хозяйство, как-нибудь тяни всех своих детей…Вот, Таня, жаль тебя очень, тебе трудно жить, я тебе (неразборчиво) как с ними барабаться» (от 13 ноября 1941 года).

Леонид Васильевич в нескольких письмах употребляет фразу «…Сколько дадут корму…». Я расспросила Лоскутову Н.Л, что же он имеет в виду? Она пояснила, что речь идет о трудоднях. В советских колхозах в 1930-1966 годах основой для распределения доходов служил трудодень, который был введен 6 июня 1930 года постановлением Колхозцентра (Всесоюзного совета коллективных крестьянских хозяйств СССР.) [5, с. 201]. Трудоде́нь — мера оценки и форма учета количества и качества труда человека в колхозном производстве. Каждый получает за свою работу долю колхозного дохода соответственно выработанным им трудодням [11, с.55-56]. Стоимость трудодня определяется после выполнения колхозом своих обязательств перед государством, образования общественных фондов и выделения продукции, причитающейся в порядке дополнительной оплаты труда за повышенную урожайность сельскохозяйственных культур и повышенную продуктивность животноводства. Продукция и денежные доходы, оставшиеся после этого и подлежащие распределению между колхозниками, определяют в зависимости от затраченных колхозом трудодней натуральную и денежную стоимость одного трудодня. Таким образом, стоимость трудодня - величина непостоянная: она определяется доходностью данного колхоза в данном сельскохозяйственном году [1, с.45-49].

Например, в 1936 году на трудодень зерна выдавали от 3 кг (в 88,1 % колхозов) до 7кг и более (в 22,8 % колхозов). В 1939 (неурожайном) году от 700г (в 35,9 % колхозов) до 5 кг (в 9,4 % колхозов) и лишь 4,4 % выдавали более 5 килограмм, а в 4,4 % колхозов выдача зерна вообще не производилась.

С началом войны сельское хозяйство страны было также переведено на военное положение. Сокращение посевных земель и ресурсов для их обработки привело к необходимости максимальному изъятию зерна у колхозов, что выразилось в минимизации и в большем объеме прекращению продовольственных оплат на трудодни, особенно в 1941-42 годах. Людей в селе было мало. Пришлось установить минимум и для подростков. Постановление предусмотрело, что подростки, члены семей колхозников, в возрасте от 12 до 16 лет должны были выработать не менее 50 трудодней в год, но без разбивки по периодам [11, с.56-58].

Хотя дочерям Бякова Л.В. Лидии (4.10.1930 г. – 23.10. 2007 г.), Зое (1.01.1932 г.), Валентине (7.07.1935 г.) в начале войны и не было 12 лет, они во время войны трудились в колхозе наравне со взрослыми: пахали, сеяли, жали на конной жнейке, косили, метали стога…За это они тоже получали трудодни. В связи с этим Леонид Васильевич и не мог точно знать, сколько получит семья по трудодням после уборки урожая.

Бяков Л.В. дает наставления своим детям, чтобы слушались и почитали мать: «Сейчас я сообщаю всем своим детям, чтобы учились лучше и слушались своей матери и отца, что они советуют вам, дети мои дорогие. Пожалуйста, слушайтесь матери, что она говорит вам, разве ей легко с вами, она осталась с таким корином, вас всех надо одеть и обуть, и накормить, и в школу проводить, на работу поспеть на колхозную. Как-нибудь, дети, помогайте своей матери родной, в каких она условиях живет, сами знаете, какое положение получилось, что было неожиданно… такая судьба…» (от 13 ноября 1941 года). Видно, что у Леонида Васильевича душа болит за свою большую семью, он тоскует по родному дому: «Как получишь письмо, ответ держи скорее, мне будет веселее, очень скучно лежать одному…» (от 21сентября 1941 года); «Все же, Таня, шлю шестое письмо, от вас еще ни одного не получил. Сама знаешь, когда ответу нет из дому, не знаешь, что делается. Не знаю, письма получу или нет, хоть бы одно получить…» (от 10 октября 1941 года); «Пишите ответ скорее, посылаю десятое письмо, от вас нет ни одного...» (от 25 октября 1941 года); «Сейчас вам сообщаю, что от вас ответа нет, я вам послал 12 писем, от вас не получил ни одного, очень обидно, что я не знаю, что делается дома. Очень скучно…» (от 13 ноября 1941 года).

Глава 8.

«Советую учиться лучше…»

Особого внимания заслуживают письма Леонида Васильевича, где он обращается к своим детям с наставлениями об учебе: «Пишу письмо дорогой своей дочери Зое Леонидовне. Шлю горячий привет. Вот что сообщаю, Зоя Леонидовна, советую учиться лучше, старайся, сама знаешь, сейчас будет тяжело, так потом будет легче, когда выучишься, тогда поймешь отца, что он говорил. Вы сами знаете, ученому человеку везде дорога, везде почет. Вы знаете, что грамота везде нужна, не только в городе и в колхозе, не только где – нибудь, в любом месте. Куда – нибудь поехать и то грамота нужна, как угол у стены. Вы сейчас поймите меня. Что вам всем детям советует отец: надо учиться, пока можно и учат вас, надо все силы прикладывать на учебу. …Не только одной Зое, а всем вообще моим детям родным. В первую очередь слушать матери и отца, что вам говорят и начитывают, разве худому, вы так не думайте. Потом нас помяните, да будет поздно, который нас не поймет, потом на нас не жалуйтесь, что от родителей такие мы не грамотные, прошу не жаловаться на нас» (21октября 1941 г.), (Приложение № 7 рис.1, рис.2).

18 ноября 1941 года Бяков Леонид Васильевич отправил родным последнее послание. В нем он обращается к своему старшему сыну Геннадию: «Пишу письмо дорогому сыну Геннадию Леонидовичу, шлю горячий привет. Пишу специально, Гена, тебе, чтобы слушался матери своей родной, также помогай ей, приготовишь ей дров, да съездишь по воду и то хорошо (неразборчиво)…Твоя работа это, что должен выполнять ее и свои уроки должен выполнять хорошо и отлично. Вот тебе что отец советует. Сын, еще раз говорю: надо учиться и учиться, если теперь тяжело, потом будет тебе легче во всех видах твоей должности. Просто старайся сам для себя, грамотному везде дорога, везде хорошо, куда бы ни пришлось. Неграмотному человеку везде плохо, куда бы ни коснись. Вот, сын, что я тебе пишу, ты обрати на это внимание и послушай меня…» Это письмо – завещание Леонида Васильевича всем потомкам, которое не потеряло актуальности и по сей день.

Больше от Бякова Л.В. не было никакой весточки. Только 3 марта 1947 года из Молотовского районного военного комиссариата пришло извещение за № 25. В нем сообщалось: «Бяков Леонид Васильевич, 1908 года рождения, уроженец д. Спуск Нолинского с/совета Молотовского района Кировской области погиб в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был на фронте в феврале месяце 1942 года, пропал без вести. Похоронен: Настоящее извещение является документом для возбуждения ходатайства о пенсии» (Приложение № 8). Его дочь, Лоскутова Нина Леонидовна, пыталась искать следы своего отца в архивах, но место гибели и захоронения обнаружить не удалось (Приложение № 9 рис. 1, рис. 2).

Мне удалось связаться со школой д. Перевоз (д. Спуск, откуда был родом Бяков Л.В., теперь не существует) Нолинского района Кировской области. В школьном музее собраны сведения об участниках Великой Отечественной войны, там есть данные и о Бякове Леониде Васильевиче. Лоскутова Н.Л. рассказала мне, что в центре деревни Перевоз в 1975 году в честь 30-летия Великой Победы был открыт памятник погибшим воинам, где высечены фамилии солдат, не вернувшихся с войны. В этом скорбном списке числится и Бяков Леонид Васильевич.

Глава 9.

Анализ языка фронтовых писем Бякова Л.В.

Письма Бякова Л.В. читать было очень сложно, часто я обращалась за помощью к взрослым, для того чтобы разобрать непонятные для меня слова. Из воспоминаний Лоскутовой Н.Л., дочери Бякова Л.В., мне стало известно, что Леонид Васильевич имел 4 класса образования, поэтому в письмах много ошибок. В основном все послания строятся по одному типу. Из статьи исследователя фронтовых писем А.Ю. Иванова я узнала, что письмо фронтовика строилось по четкому формуляру, состоящему из трех основных элементов: начального протокола, основной части и конечного протокола [6, 156]. О «специфических особенностях» воинов, связанных «с социальным происхождением и местом проживания, образованием», говорит в своих исследованиях Т.А. Булыгина: «…селяне передавали многочисленные приветы всем родным и землякам поименно…деревенские жители обязательно указывали степень родства и часто называли жен полным именем или даже по имени-отчеству… » [2, с.538]. Действительно, в начале почти каждого письма Бяков Л.В. ласково обращается к своей жене (начальный протокол): «Добрый день, дорогая моя супруга Татьяна Алексеевна, шлю я вам горячий привет»; поименно «кланяется» всем детям, родным, соседям, причем детей величает по имени-отчеству (Приложение № 10). В конце писем желает здоровья, душевно прощается (конечный протокол): «Пока остаюсь жив и здоров, того и вам желаю. Пока до свидания, дорогая моя супруга, Татьяна Алексеевна, пока до свидания, мои дорогие дети, все мои сыновья и дочери, родные мои» (Приложение № 11).

В письмах я обратила внимание на слова, значение которых мне было совсем непонятно: «шмонались», «понужают», «барабаться», «корином», «сулаях». Лоскутова Н.Л. объяснила, что эти слова употреблялись в их деревне Спуск Нолинского района Кировской области, откуда родом Бяковы. Это диалектные слова, их значение я пыталась определить по «Толковому словарю живого великорусского языка» В. Даля. Мне удалось найти только одно слово, похожее на слово «барабаться»: «БАРАБАТЬ вят. каз., бараблить симб. разрывать, копать, перебирать руками, рыться, копаться в чем; хватать, брать, захватывать, присваивать. Что землю барабаешь? Не барабай в торобье моей. Он чужое бараблит. Ребенок ручейками бараблит, перебирает; -ся, рыться, копаться, возиться, барахтаться; карабкаться, всползать, взбираться. Барабала об. грабастала, грабитель, жила, отъемщик, присваивающий чужое. Барабашка ж. пск. валенец, хлебец, вываленный в муке» (4, с. 183).

С помощью Лоскутовой Н.Л., а также из контекста писем я выяснила значение непонятных для меня слов: «шмонались по лесам и болотам» - мотались, прятались; «понужают их хлестко» - гоняют сильно; «как с ними барабаться» - управляться; «осталась с таким корином» - осталась с большой семьей, хозяйством; «в каких сулаях складывают» - в амбарах. Таким образом, я восстановила текст всех фронтовых писем Бякова Леонида Васильевича.

Заключение

Сегодня во многих семьях есть шкатулка, где хранятся фронтовые письма, фотографии и боевые награды. У каждой семьи своя история. Но всех объединяет одно – личная причастность к трагическим событиям Великой Отечественной войны. До сих пор письма с фронта, обожженные, надорванные, полуистлевшие, трогают нас до глубины души. Благодаря сохранившимся фронтовым письмам у нас складывается представление о войне и ее буднях, основанное не на сухих официальных сводках и рапортах, а на живом человеческом слове, рожденном в перерывах между боями, когда нет времени обдумывать каждую букву, каждую фразу, когда любое такое письмо могло стать последней весточкой о человеке. Эти письма позволяют нам помнить и о том, что во всех боях, сражениях и битвах участвовали обыкновенные люди, у которых, помимо большой любви к Родине и ненависти к врагу, были свои собственные переживания и заботы, радости и огорчения. Об этой стороне войны мы можем узнать только из воспоминаний фронтовиков и из их переписки военного времени.

В результате изучения фронтовых писем Бякова Леонида Васильевича сопоставлены факты, излагаемые в научных исторических трудах, с содержанием фронтовых писем и с воспоминаниями людей, непосредственных участников этих событий, в хронологической последовательности; выявлено влияние исторических событий на судьбы конкретных людей; выявлена специфика отражения фронтовой повседневности на страницах фронтовых писем, проанализирован язык писем, оформлены результаты исследования.

В результате выполнения исследования я узнала: содержание Указа Президиума Верховного Совета СССР «О мобилизации военнообязанных» и постановления ГКО № 37сс «О мерах по усилению политического контроля почтово-телеграфной корреспонденции»; об обмундировании солдат Советской Армии в начале Великой Отечественной войны; о героической обороне Ленинграда (осень 1941 года); о трагических последствиях приказа Ставки Верховного Главнокомандования № 270 от 18.08 1941 г. (о военнопленных); об Указе Президиума Верховного Совета СССР «О порядке назначения и выплаты пособий семьям военнослужащих рядового и младшего начальствующего состава в военное время» от 26 июня 1941 г.; об основной форме оплаты труда в колхозах – трудоднях (1930-1966 г.г.); о духовных ценностях поколения середины ХХ века; некоторые статистические данные: общая численность мобилизованных в 1941 году, количество военнопленных советских солдат в начале Великой Отечественной войны, норма хлеба в госпиталях осенью 1941 года и др.

К сожалению, от Бякова Л.В. не осталось ни фотографии, ни могилки, но в семейном архиве бережно хранятся его письма – живые свидетели стойкости, мужества, самоотверженности воина, крестьянина, простого русского человека Бякова Леонида Васильевича.

ЛИТЕРАТУРА

Аксененок Г. А., Григорьев В. К., Пятницкий П. П. Колхозное право. - Гос. изд-во юридической литературы, М., 1950.

Булыгина Т. А. Письма с фронта как источник истории повседневности в годы Великой Отечественной войны // Ставрополье: правда военных лет. Великая Отечественная в документах и исследованиях. – Ставрополь, 2005 – С. 530 – 540.

Великая Отечественная война. 1941 – 1945. – М.: ОЛМА – ПРЕСС, 2005. – 512 с.: ил.

Даль Владимир. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. – М.: Рус. яз., 2000. – Т.1: А – 699 с.

Загладин Н.В. История России и мира в XX веке. 11 класс. – 6-е изд. – М.: ООО «ТИД «Русское слово – РС», 2007. -480 с.: ил.

Иванов А. Ю. Фронтовые эпистолярные источники и методы их анализа в контексте региональной истории / А. Ю. Иванов // Общественно-политическая мысль и духовная культура народов Поволжья и Приуралья (XIX – XX вв.). Проблемы изучения: Сборник статей и сообщений. – Казань: Казан. гос. ун-т, 2008. – С.151 – 156.

Иллюстрированное описание обмундирования и знаков различия Советской Армии (1918 - 1958). Сост. О.В. Харитонов. АИМ, Л., 1960.

История России, XX век – начало XXI века: учеб. для 9 кл. общеобразоват. учреждений / А.А. Данилов, Л.Г. Косулина, М.Ю. Брандт. – 2-е изд. – М.: Просвещение, 2005. -381 с., ил., карт.

Липатов П. А. «Униформа Красной Армии и Вермахта» // Техника Молодежи, 1996, № 2.

Ломагина Н. А. «Неизвестная блокада»// www.chekist.ru

Осипов Н. Т. «Некоторые вопросы оплаты труда в колхозах» // Правоведение, 1959, № 1, с. 55-67.

Приказ НКО СССР от 27.06.1941 № 227 // http: // tashv .nm .ru/Prikazy NKO/NKO_v/ NKO _ v 68.htm l.

Свирготский В.П. «Униформа Красной Армии в период Великой Отечественной войны» // http://art.1september.ru/article.php?ID=200700706.