Эссе «Герои в литературе и наяву»

Герои в литературе и наяву.

- Завязка есть!

 …литературного сюжета, урока, жизни,

что прожить на час нам вместе суждено.

И вжиться в образ книжного героя, героини

– увы!- не каждому дано.

Мне незавидная досталась роль:

встать наравне с поэзией и прозой,

но, видно, такова моя юдоль,

чтоб классиков постичь хотя бы слов игрой.

И снова с экспозиции урок начать,

и пьесу жизни день за днём читать, писать

и наравне с учениками сочинять,

И классиков, бесспорно, изучать.

Пусть Сортавала и провинциальный городок

(подобного в Карелии, пожалуй,  не найти),

но жители как будто знают в книгах толк,

а посему читают также дети,

те самые, что по-базаровски не видят

в Пушкине, казалось, проку,

но слушают, читают, верят.

И, может быть, когда готовятся к уроку,

и постигают суть самостоянья -

залог того величия,

что жизнь сулит не для заклания.

Звенит звонок, и ученик, срываясь с места,

Красноречиво этим говорит:

- Finita la comedia!

Надеялась, что слово умное пронзит…

И солнце тусклое скатилось,

Как будто обожгло своим лучом.

- Нет, для него сегодня ничего и не случилось.

Быть может, завтра что-то в нём

произойдёт, хотя бы жест, полунамёк.

Но есть и те, кто не спешит к развязке,

И в их глазах сверкает огонёк.

Внимая автору и мне, как в детстве сказке,

Они теряются подчас в догадках,

Тогда их мысли – постижение того же бытия,

Что скрыто в авторских  черновиках,

Затем становится чертой самопознания.

С преамбулой немного затянула…

Но ведь завязка есть!

И экспозиция в сюжете потонула.

А кульминация… не счесть.

И о развязке похлопочем…

Мне не бывает скучно с ними.

Вперёд! С первой главы начнём

с героями знакомиться моими.

С Печориным портрет немного схож:

Немногословен,  ироничен.

И кажется, что многое он

знает наперёд и наизусть. И что ж?

Возможно, не избегнет участи своей

Героем сделаться романа тот,

Кто внимательно читает про людей,

Легко компьютер постигает…

Взгляд проницательный, но нетяжёлый,

Мог бы казаться дерзким,

Если б не был столь спокойный.

(Мне кажется, он всё-таки легко раним)

Спокойствие о силе скрытой говорит,

Улыбка хоть кого обезоружит,

Невысказанностью слов она тревожит.

Но так ли он честолюбив, как сам поэт?

И так ли, как герой романа, жаждет власти?

Как и Печорин, он достоин счастья.

Смотрю, и мне невольно

Захотелось перелистать роман.

II.

Другой…нет, он не пишет эпиграммы,

Но мысли злы подчас и метки…

С героем того времени едва знаком,

И неважны настолько для него отметки –

Он своенравно постигает суть вещей,

и исповедь его весьма правдива.

Но рвутся струны слабые  людей,

а страсть противоречить неискоренима.

И след карандаша - да, он пишет -

холодком немного обдаёт,

но, право, равнодушья нет.

И верю, что не выучился он

пока что ненавидеть, но говорит с надрывом

и верит он вполне, что совладает,

как с самим собой, со всем огромным миром,

Как тот поэт, чьи он стихи пронзительно читает.

Но лишь бы выдержала старая гитара,

что стала спутницей лирического дара…

Тот и другой по-своему герой,

И пусть не моего романа.

Теряюсь в мыслях и словах порой.

В моей поэме здесь, пожалуй, нотабена.

                                                  III.

Она напомнила мне Веру…

Блондинка с выразительным лицом

(но ведь любил Печорин Веру?)

С глубоким, беспокойным взглядом.

Но писем ближе стихотворный ей размер.

Её стихи как самовыражение

И  женской интуиции пример,

И лучше, чем любое сочиненье.

Прочитывается  в них жизнь,

по-девичьи большая, и ещё любовь.

И всё же лермонтовская героиня,

И кавэ-гёрл, как тень, неуловима вновь.

Одна могла понять героя совершенно

Со всеми его слабостями и страстями.

И в XXI веке это чувство неизменно,

Но вместо жертвы помощь добрыми делами.

Так, например, по биологии доклад и сайт.

В разлуке с ней Печорин чувствует,

Как сердце больно сжалось.                                                      

А мне учить тебя отрадно стало.

                           IV.

Героем нашего, сегодняшнего мира,

Труда, пожалуй, не составит ему стать.

Снискал ведь почести призёра

И про Печорина смог всё понять.

Спокойствие обманчиво,

порою неуверенность сквозит,

но воля и рассудок – узнаю его.

А в голове  Бог весть что – он молчи.

Не заключать ему пари: достоинства все зримы-

И не играть судьбою человека:

пороки с ним несовместимы.

Но в этом и проблема века!

Я думаю, он не ведёт дневник.

А жаль! Поведать мог бы многое

Мой…как хорошо, что мой он ученик.

Он славно пишет. Хуже переводит?

И светлый взгляд, и светло-русый волос,

И, как подсказывает внутренний мой голос:

Учёба, спорт и собственное мненье –

Всё в этом образе найдётся, без сомненья.     

Я увлеклась психологическим романом,

А может, оправдание своим урокам нахожу,

Когда не чувствую разрыв между веками

И на часы к концу урока не гляжу.

                            V.

Другой - перелистнём ещё главу, 

И тут же книгу я беру иную -

не станет тратить мысль и душу

на мелочи почти что  час впустую.

Не свойственно менять и убежденья,

Тем более, когда роман дочитан,

Блеснуть умом, воображеньем

И про природу не забыть – ответ уж дан.

Но он и не волнуется и не кипит,

Он по-обломовски своим покоем дорожит.

И самого себя в герое помнит, любит,

И человечности в нём не убудет.

Способен он на патетические сцены,

Когда произведеньем увлечён

И меньше десяти минут до перемены.

И всё же смыслит в прозе он.

Есть нечто общее с героем, без сомненья,

Хотя ему, надеюсь, уготован лучший путь,

Чему свидетельство не только размышленья,

но и поступки, и оценки - в этом суть.

Сюжет и композиция… Как своенравны вы!

События теснятся чередой, а композиция – увы! –

не терпит суеты, всё чётко, лаконично

на уроке, в жизни должно бы быть - всегда ль возможно?!

VI.

Дуэль словесную выигрывал не раз

Базаров, надобно признать,

Так что аристократ бледнел подчас,

Но не желал пилюлю горькую глотать.

И столь же убедителен мой ученик.

Главный предмет его – науки:

Не лирик, математик, но роман постиг:

И рассужденья глубоки.

Но нет в нём грубого пренебреженья,

развязности в нём в помине нет.

И, думаю, не без негодованья

он сознаёт романтика в себе, таков уж свет,

чем несколько Кирсанова Н.П. напоминает,

Стихи серьёзные читает, удивляя,

И в музыке он толк, конечно, знает.

И спортом увлекается, порой мечтая.

«Орлёнок» не везенье, а признанье.

Так, в чём сомненье?

Он не Базаров и не Кирсанов,

Но в нём есть что-то (лучшее, конечно) от героев.

Вот уж собранье пёстрых глав,

И пёстрых рифм, и пёстрых строф…

И мыслей редкий сплав,

Когда к уроку ученик готов.

VII.

- Какая хорошенькая! – герой восклицает.

Так миловидна и умна, не высказать словами,

С нежностью рук и обаяньем лица,

С детски красивыми губками, или губами.

Да, хороша, и про глаза упомяну слегка.

Базаров Фенечку в беседке уверяет,

что дамы умные её не стоят локотка,

И чувствами красавицы играет.

Образ моей героини не исчерпаем

Наружной одной красотой,

не понаслышке об этом мы знаем.

На уроках ответы полны глубиной.

Говорит, точно речка журчит,

Артистичной манерой всех поражая.

В конкурсах чтецов побеждает,

В школьных сценках открыто играя –

увы! - не Асю. И занята пока не бытом.

Учёба, спорт – и всё всерьёз.

И всё же хочется увидеть её с букетом

мокрых от росы как красных, так и белых роз.

И снова едва ли не самая шумная книга

В литературе ушедшего века…

И своевременна интрига

Меж автором и озарением ученика.

Но репутация моих героев чуть скромнее,

Да и герои сами если не умнее, то…

А всё-таки умны,

когда их мысли содержанием смелы

                            VIII.

Я вместе с ним листаю заново роман,

точнее, возвращаю всех к началу,

Поскольку текст пока что не прочитан,

А он все XXVII осмыслил глав без малу.

Отсутствует: болеет снова, вот досада!

Надеюсь, знает он, что задано читать

И я его ответам снова буду рада.

Иначе вам урок не преподать.

Но не любитель он литературной речи строя

Вот, если чувства вдруг нахлынут,

Романом, а может, образом героя,

Как сам Базаров, живо будет тронут.

И всё же он предпочитает письменный ответ,

Как форму внутреннего монолога.

Он будто чтит базаровский совет,

Точнее, просьбу друга

Не говорить красиво. Видите ли, неприлично.

Что ж! Всех спрашиваю письменно, отлично!

Но мой герой таков… Промолчать?

Или полуусмешкой о себе дать знать?

                           IX.

Достоинством осанки поражает

Как на балу, так  в жизни современной всех.

Теплом и лаской от неё как будто веет.

Возможно, в этом кроется  успех.

Спокойно и умно глядят её глаза,

Сияет не едва заметная улыбка,

Столь характерная для образа,

А щедрый смех наверняка.

Твой нрав свободный и решительный

Так современен он и так ценим,

А ум пытливый,  равнодушный -

Всё и замечено Базаровым одним.

Художественный вкус, талант…

всё есть, и лишь в её руках,

чему свидетельство диплом, пока не гранд,

Пока что бабочка, порхающая в небесах

Но шлейф, корону, титул герцогини…

Всему свой час, идут за днями дни.

Ну а пока тебе я представлю

Ту, с кем невольно и сопоставляю.

Надеюсь, авторы не пострадали

От странного прочтенья книг.

Ведь мне самой уроки много дали,

Как и, конечно, каждый  ученик.

                          X.

«Я выбрал бы другую…»- уверял

пусть и не сам поэт, его герой.

Но ведь не выбрал, упустил и  потерял

Он что-то важное, что мы  порой

Теряем также. А она влюбилась

В ученье, книги, школу, жизнь.

И хочется, чтоб жизнь её сложилась

И  был бы ценен каждый день

Она печальна, молчалива.

И будто бы не на уроке в этот миг,

Хотя  внимает. Взгляд задумчив.

А ум её уж всё постиг.

По мысли Пушкина, Онегин недостоин

был Татьяны, но ведь не знала этого она.

Пусть выбор книг другой…, а мир один.

Ужель та самая Татьяна?

И удивит она ещё всех нас умом,

очарованьем. Иль будет замужем за генералом.

А, может быть, она булгаковская героиня,

Ведь ей досталось то же имя и…

XI.  

Черты Онегина в другом я нахожу:

Та самая тоскующая лень…

Двойной лорнет (простите, взгляд) я навожу,

Нет, не на образ, а пока что его тень.

Но это он томится в ожидании,

Быть может, громких всех побед,

И на уроке и чуть на шаг от  расписанья,

Пока не прозвонит брегет.

Приняв излюбленную позу своего кумира,

Облокотившись на перила,

Он взглядом обхватил полмира

И сердце девушек томил.

Увы, ему неведом труд упорный,

Как и Онегину, по части книжного письма,

Но не томится пустотой душевной,

Когда парабола иль парадигма, теорема

И тема новая по алгебре дана,

А ведь и логика, и креативность здесь нужна.

Потом звенит звонок  - и

Жизнь сама даёт урок.

И снова чуточку взгрустнулось, субтитры,

Так, мысль, навеянная фильмом в миг:

Смелы подчас как  режиссёры,

Нам предложив своё прочтенье книг!

                            XII.

То чудно-нежный взор,

то проницательность в глазах,

потом как будто бы укор,

и невозможно передать всё в двух словах.

Нет, не русалка, не ундина,

Что поразила так Печорина,

И всё же лермонтовская героиня.

И внешностью, и нравом, разве не она?

Её решительность в поступках 

граничит с детством взгляда, слов.

и тут же что-то своенравное во взглядах,

созвучное сюжету тех напевных строф. 

И свойственны ей те же переходы

от беспокойства  к  неподвижности.

Но лишь смогла постичь гармонию природы,

Что в образе дано не каждому найти,

Как отклик на произведение звучит

И вереница верных мыслей к ней спешит,

Её душевное волнение  изобличает,

и класс, как сам Печорин, ей внимает.

Нет, кульминации не будет.

Она в сюжете каждом есть.

И послесловие лишь как совет.

И эпилог…лет через этак…  Бог весть!

                         XIII.

Ещё одна ундина?

И гибкий стан, и звучный голос.

С неё и списана картина,

Так что, конечно, риторический вопрос.

Русалка с распущенными волосами

(Колорирование – дань моде смелой), 

и порой такими же словами

да с интонацией чрезмерной.

Не стоит, не подумав  прежде,

заводить с ней всякий разговор -

талант парировать всем и везде

и расставаться не без ссор!

Вот до чего гламурная девица!

А ведь так невзначай

способная порою ученица.

Но об ответе по литературе не мечтай.

Предпочитает русским заниматься,

Писать, подчёркивать, обозначать,

Где ей не надо увлекаться

И вслед за автором читать и размышлять.

Нет, не лукавили поэты…

Пусть не на все вопросы есть ответы,

Но как точны они порой

Воображения игрой.

XIV.  

Казалось бы, знакомый образ,

Но чуть намечена глава,

Как мысли исчезают каждый раз.

Быть может, буду не совсем права,

Но Ольгу Ларину напоминает мне она.

Не то что б жизни нет в её чертах,

Скорее, на эмоции скупа, грустна.

И не уносится в мечтах.

Всегда скромна, всегда послушна,

Не очень, правда, весела,

Как будто даже равнодушна.

И всё ж достаточно мила.

Поэт-романтик Ленский без ума

влюблён был Ольгу и любовью упоён,

когда же влюбится сама

в учёбу, Ленского и жизнь – вопрос решён.

И тут же слушая совет поэта,

Любой роман со стеллажа беру –

портрет её не нахожу.

И, что пленяет сердце ей, ответа нет.

В литературе или наяву

похоже всё на дежа-вю…

XV.

Не совсем определилась

с героем следующей главы.

Сравнить с Печориным решилась.

Что думаете о нём вы?

Литературой явно он не увлечён,

И больше русского знаток…

Хотя в сюжет урока вовлечён

Но не охотник, не азартный он игрок.

Лорнет… помилуйте, очки

На окружающих наводит.

И толь от скуки,  от тоски

Он по-печорински читает

Уже не столько книги - а лучше б книги! -

Сколько жизнь людей.

И, верно, думает, заслуги велики.

Но прежде б разобраться со своей!

Под добродушною улыбкой

Таится тайна бытия,

Та, что дарует нам покой

Или как раз волнует что тебя.

Развязка близится беспечного сюжета,

Хотя не столько моего,

Сколько чужих вопросов без ответа,

Ведь не дано нам знать всего.

                          XVI.

Дивана нет, а спать

так хочется герою моему.

Не смею и подумать,

что будет отвечать. Пристало ли ему?

В глазах, в улыбке доброта,

Душа  вся светится, как у Обломова,

Добряк, конечно, простота,

Но не просты его слова,

Когда испещрена ими бумага,

В тот редкий случай вдохновенья,

Щедр на слова наш скряга

И добр, умён он в мыслях, без сомненья.

Но всё же мой герой предпочитает

Если не лежать, то и не трудиться.

А мысль тем временем порхает

И гуляет вольной птицей.

И разве что  прогонит  его  сон

Беспечный смех и уговоры.

Эх, только б не проспал он

Того дня, когда свернуть способен горы.

Тоскливо, мне безумно грустно

С героями своими  расставаться,

Но жизнь так хороша, летит мгновенно…

И  до ЕГЭ ещё нам вместе  добираться.

Читайте книги утром, днём,

                        а лучше перед сном,

Когда над вами не довлеет суета

И с автором, как с собеседником,

Общаться можно, лишь открыв страницу

                           книжного листа.