Внеклассное мероприятие по истории «Блокада Ленинграда»
Пояснительная записка к презентации
Внеклассное мероприятие по истории.
Об этом надо помнить …
Блокада Ленинграда.
8 сентября 1941 – 27 января 1944гг.
Подготовила
учитель общественных дисциплин Летушова О. М.
Здесь будет файл: /data/edu/files/g1454591833.ppt (Блокада Ленинграда)
Здесь будет файл: /data/edu/files/v1454591954.mp3 (музыка)
Здесь будет файл: /data/edu/files/y1454591980.mp3 (музыка метроном)
Здесь будет файл: /data/edu/files/k1454592006.mp3 (музыка)
Здесь будет файл: /data/edu/files/l1454592027.mp3 (музыка)
Сценарий.
Блокада Ленинграда
8 сентября 1941 – 27 января 1944г.
1.Презентация. 2.Литмонтаж.
Слайд №2. Блокада Ленинграда 8 сентября – 27 января 1944г .
Звучит песня «Священная война»
1 чтец
Стих. Ю. Воронова
По заросли травой окопы.
По заросли травой окопы:
Стирает время их с земли.
По странам нынешней Европы
Стучат все реже костыли.
Не рвутся бомбы на дорогах,
Не знают мин её моря.
Но беспокойство и тревога
В нас разрастаются не зря.
Все так же крутится планета,
И звёздный купол не погас.
Но остроносые ракеты
Уже нацелены на нас.
И речи кой-кому сегодня
Диктует атом и напалм
И в Кёльне школьники не помнят,
Планете требуются курсы,
Чтобы помочь понять иным,
Чем были б без Москвы и Курска
Сегодня Лондон или Рим.
Что стало бы с Европой ныне,
И шар земной каким бы был
Без Ленинграда и Хатыни,
Без нашей боли и могил…
Мы на земле творим и пашем,
Но не покоем век объят.
И голоса живых и павших
Гремят о мире,
Как набат!
Кто на кого тогда напал.
Слайд №3 900 дней блокады Ленинграда
Почтим павших в годы Великой Отечественно войны
минутой молчания.
2 чтец
Никогда не забыть грозных дней лета и осени 1941 года, когда сильный и коварный враг приближался к городу, и все ленинградцы встали на защиту его рубежей.
В сентябре гитлеровские захватчики оккупировали Гатчину, Павловск, Пушкин и Петергоф. 4 сентября противник произвёл первый обстрел города; 6 сентября фашистская авиация впервые прорвалась к городу, разбомбив два дома на Невском проспекте, а через два дня фашисты дважды совершили массированные налеты на Ленинград. В тот же день была прервана железнодорожная связь со страной. 8 сентября гитлеровские войска захватили Шлиссельбург. Начались девятьсот суровых дней ленинградской блокады.
Фашисты не смогли штурмом овладеть Ленинградом и решили взять его измором. Вражеская авиация ежедневно сбрасывала на город сотни зажигательных и фугасных бомб.
Тяжелая и сверхтяжелая артиллерия повела планомерный и ожесточенный обстрел жилых кварталов города. К тому же из-за блокады прекратился подвоз топлива и продовольствия. В ноябре 1941 года рабочие получали по 250г хлеба в день, а дети, иждивенцы и служащие – по 125г. Другие продукты по карточкам почти не выдавались.
Ленинградцы голодали, мерзли, умирали от истощения. Но оставшиеся заводы продолжали работать. Писатели поддерживали дух ленинградцев своими патриотическими произведениями. В осажденном вымирающем городе композитор Д.Д. Шостакович написал свою знаменитую Седьмую («Ленинградскую») симфонию. Город жил и боролся.
Однако враг просчитался. Как только Ладожское озеро замерзло, через него была проложена военно-автомобильная дорога, названная ленинградцами «Дорогой жизни». Шоферы повели по ледовой трассе, под обстрелами и бомбежкой, машины с продуктами, оружием и боеприпасами для ленинградцев. Обратными рейсами они вывозили в тыл страны женщин и детей, раненых воинов.
Два с половиной года фашисты осаждали город-герой, но так и не смогли сломить его защитников. Сотни тысяч ленинградцев погибли от голода, холода, воздушных налётов и артиллерийских обстрелов врага. Более 400 тысяч их покоится ныне на мемориальном Пискарёвском кладбище у ног символической фигуры матери-Родины. Героическая оборона Ленинграда вошла в летопись Великой Отечественной войны как одна из самых славных её страниц.
3 чтец. Опять война,
Опять блокада…
А может, нам о них забыть?
Я слышу иногда:
«Не надо,
Не надо раны бередить.
Ведь это правда, что устали
Мы от рассказов о войне
И о блокаде пролистали
Стихов достаточно вполне».
И может показаться:
Правы
И убедительны слова.
Но даже если это правда,
Такая правда –
Не права!
Чтоб снова
На земной планете
Не повторилось той зимы,
Нам нужно,
Чтобы наши дети
Об этом помнили,
Как мы!
Я не напрасно беспокоюсь,
Чтоб не забылась та война:
Ведь эта память – наша совесть
Она,
Как сила, нам нужна…
4 чтец.
Блокады нет…
Уже давно напрасно
Напоминает надписью стена
О том,
Что «наиболее опасна
При артобстреле эта сторона».
Обстрел
Покоя больше не нарушит,
Сирены
По ночам не голосят…
Блокады нет.
Но след блокадный
В душах –
Как тот
Неразорвавшийся снаряд.
Он может никогда не разорваться.
О нём на время
Можно позабыть.
Но он в тебе.
И нет для ленинградцев
Сапёров,
Чтоб снаряд тот
Разрядить.
5 чтец Слайды 4-5.
До сих пор в начале Невского проспекта на доме №14 видна четкая надпись – белым по синему:
|
ГРАЖДАНЕ! ПРИ АРТОБСТРЕЛЕ ЭТА СТОРОНА УЛИЦЫ НАИБОЛЕЕ ОПАСНА |
Такие надписи были на многих домах. Когда сняли блокаду, их уничтожили. А эту оставили. Как память.
Обстрелы и бомбежки Ленинграда продолжались часами. В городе вспыхивали пожары. Зажигательные бомбы научились тушить все, даже маленькие дети. Когда семилетнего Витю Тихонова спросили, как он так ловко управился с «зажигалкой», он ответил:
«Я бомбу за хвост – и её в песок, в песок».
Фашистским летчикам достаточно было полторы-две минуты, чтобы со своих аэродромов долететь до Ленинграда. Гитлеровские сверхмощные дальнобойные орудия стояли под Ленинградом: на Дудергофских высотах, на Вороньей горе, в Пушкине, Стрельне, Лигове. С Вороньей горы – самой высокой точки нашей области – фашисты направляли артиллерийский огонь.
Когда советские воины взяли штурмом Воронью гору, они увидели обломки гигантских орудий, их стволы и лафеты. Это были остатки тех пушек, которые фашисты перебросили сюда с берегов Черного моря. О них можно судить по знаменитой «Доре». Ствол её достигал в длину почти тридцать метров. Высота лафета была с трехэтажный дом. Из подобных чудовищ и обстреливали Ленинград.
Возле развороченных пушек нашли и планы города с помеченными на них целями для обстрела. Больница Эрисмана – объект № 69, Дворец пионеров - №192, Гостиный двор - №295, Институт охраны материнства и младенчества - №708, школа в Бабурином переулке - №736 и так далее.
В музее истории Ленинграда под стеклянным колпаком хранится метроном. Метроном – прибор, у которого внутри часовой механизм, а снаружи маятник. Громко тикая, он отсчитывает время. Этот метроном включали в Ленинградском радиокомитете после объявления воздушной тревоги. И он стучал до отбоя, как большое сердце города. Сердце, которое нельзя остановить.
Звучит звук метронома.
Слайд 6-8. «Дорога жизни»
6 чтец «Дорога жизни»
Днём и ночью Дорогой жизни, по льду Ладожского озера шли и шли машины. Они везли в Ленинград с Большой земли хлеб, сахар, лекарства, боеприпасы.
В эти дни вся родная страна была вместе с Ленинградом
Они
Лежали на снегу
Недалеко от города
Они везли сюда муку
И умерли от голода.
7 чтец Сотый день
Вместо супа –
Бурда из столярного клея,
Вместо чая –
Заварка сосновой хвои.
Это б все ничего,
Только руки немеют,
Только ноги
Становятся вдруг не твои.
Только сердце
Внезапно сожмется, как ежик,
И глухие удары
Пойдут невпопад…
Сердце!
Надо стучать, если даже не можешь.
Не смолкай!
Ведь на наших сердцах –
Ленинград.
Бейся, сердце!
Стучи, несмотря на усталость,
Слышишь:
Город клянется, что враг не пройдет!
…Сотый день догорал.
Как потом оказалось,
Впереди
Оставалось еще восемьсот.
8 чтец Февраль
Какая длинная зима,
Как время медленно крадется!
В ночи
Ни люди, ни дома
Не знают,
Кто из них проснется.
И поутру,
Когда ветра
Метелью застилают небо,
Опять короче,
Чем вчера,
Людская очередь за хлебом.
В нас голод убивает страх.
Но он же
Убивает силы…
На Пискаревских пустырях
Все шире
Братские могилы.
И зря
Порою говорят:
«Не все снаряды убивают…»
Когда мишенью – Ленинград.
Я знаю –
Мимо не бывает.
Ведь, даже падая в Неву,
Снаряды, - в нас,
Чтоб нас ломало.
Вчера там
Каменному льву
Осколком лапу оторвало.
Но лев молчит,
Молчат дома,
А нам –
По-прежнему бороться,
Чтоб жить и не сойти с ума…
Какая длинная зима,
Как время медленно крадется.
Слайд 9. Звучит Седьмая симфония Дмитрия Шостоковича.
9 чтец
5 марта 1942 года состоялась премьера Седьмой симфонии Д.Д. Шостоковича. Прозвучала она далеко от берегов Невы – Куйбышеве, но создавалась симфония в Ленинграде, создавалась по свист и разрывы вражеских бомб и снарядов. Из зала Куйбышевского Дворца симфония транслировалась на всю страну. Шостакович произнес перед микрофоном вступительное слово: «Нет более благородных и возвышенных задач, чем те, которые вдохновляют нас на борьбу с темными силами гитлеризма. И когда грохочут пушки, поднимают свой могучий голос наши музы».
9 августа 1942 года шел 355-й день блокады. Большой зал Ленинградской филармонии не вместил всех желающих послушать Седьмую симфонию Дмитрия Шостаковича, впервые исполняемую в городе на Неве. Дирижировал К.И. Элиасберг.
Своеобразным вступлением к симфонии, создававшейся в осажденном Ленинграде и проникнутой верой в победу над фашизмом, явились раскаты батарей нашей дальнобойной артиллерии. Это не было случайным совпадением. Командующий Ленинградским фронтом генерал армии Л.А. Говоров приказал огнём батарей 42-й армии предупредить вражеский обстрел, который мог прервать исполнение. Операция называлась «Шквал»
Впрочем, не только в подавлении огня фашистских батарей проявилась забота военных об успехе концерта. В оркестр радиокомитета были включены военные музыканты, специально откомандированные из частей для участия в исполнении Седьмой симфонии.
10 чтец слайды 10-13 Вода
Опять налёт,
Опять сирены взвыли.
Опять зенитки начали греметь.
И ангел
С Петропавловского шпиля
В который раз пытается взлететь.
Но неподвижна очередь людская
У проруби,
Дымящейся во льду.
Там люди
Воду медленно таскают
У вражеских пилотов на виду.
Не думайте, что лезут зря под пули
Остались –
Просто силы берегут.
Наполненные ведра и кастрюли
Привязаны к саням,
Но люди ждут.
Ведь прежде чем по ровному пойдем
Нам нужно вверх
По берегу подняться.
Он страшен,
Этот тягостный подъём,
Хотя, наверно, весь –
Шагов пятнадцать.
Споткнешься,
И без помощи не встать,
И от саней –
Вода
Дорожкой слезной…
Чтоб воду по пути не расплескать,
Мы молча ждем,
Пока она замерзнет…
Чтец 11 Похороны
Тяжело,
Потому что нами
Занялись и мороз и вьюга.
Потому что земля как камень.
Потому что хороним друга.
Мы хороним тебя без гроба,
Без цветов, без речей, без плача.
И не скажем ни слова, чтобы
Оправдаться.
Нельзя иначе.
Нам,
Тебя пережившим людям,
Ты обязан простить все это.
Если ж вдруг
Мы тебя забудем,
Вот тогда нам прощенья нету.
Чтец 12 Дети блокадного Ленинграда: 72 года спустя
Многих ленинградцев удалось эвакуировать из города, в основном по льду Ладожского озера – по знаменитой «Дороге жизни». Но многие остались, и в осажденном городе умирали от голода и холода – точного количества погибших до сих пор никто не знает. А те, кто выжил, так и хранили всю жизнь память о тех страшных событиях. Но с каждым годом блокадников становится все меньше и меньше.
Лилия Николаевна Пруслина родилась в 1937 году, блокаду пережила в возрасте от 4 до 7 лет, но очень многое запомнила. После войны стала врачом, 37 лет руководила службами детской скорой помощи в разных районах Ленинграда. В 1998 году стала лауреатом премии петербургского благотворительного общества «Золотой пеликан» как лучший врач Петербурга. Сейчас ей 71 год.
Лилия Пруслина считает, что в страшные годы блокады люди были добрее друг к другу, чем сейчас.
Вспоминает Лилия Пруслина: Блокаду я пережила вместе с дедушкой и бабушкой. Отец мой командовал батальоном и погиб на фронте. Мама вместе с моей младшей сестренкой уехала в Ташкент, где и пережила всю войну. Она хотела и меня с собой забрать. Но бабушка испугалась, что в дальней дороге будет тяжело маленьким детям, и предложила кого-нибудь оставить в Ленинграде. Оставили меня. Никто же не думал, что блокада так затянется.
Поверьте, это был кошмар, это был ад! Самое страшное и трудное – это голод, когда все время хотелось есть. Настолько все это было тяжело, что я – маленький ребенок – понимала, что дедушка и бабушка специально не доедали даже те крошки, которые они получали, и отдавали детям.
Жили мы на Петроградской стороне. Помню, как мы с бабушкой ходили за водой на Неву. Воду черпали ковшиками из ледяной проруби, в которую иногда падали люди, истощенные то голода и холода. Это мне как-то особенно запомнилось. И эту воду мы потом везли на саночках. А в 42-м году были жуткие морозы. И вот пока довезешь до дому, вся вода замерзла.
Помню много трупов, которые валялись на улицах города, в подворотнях, во дворах. И совершенно не было тогда в Ленинграде животных – ни собак, ни кошек.Помню, как с бабушкой мы ходили на рынок и покупали охапку дров, чтобы топить печку «буржуйку». И все равно дома было жутко холодно.
Бабушка с дедушкой были простого происхождения, и каких-то особых драгоценностей у них не было. Но все, что было из скромных драгоценностей, менялось на хлеб и мыло. И главное – мыло, чтобы дети всегда были чистыми. Я уже потом поняла, что, наверное, самое главное в блокадном Ленинграде – это было спасение детей. Заболевших детей старались поместить в больницу. Там хоть как-то подкармливали.
Однажды и я попала в больницу на два месяца под самый новый год. И хорошо помню новогодний подарок, где был один мандарин, один грецкий орех, ну, из тех, что присылали «Дорогой жизни» через Ладожское озеро. Ещё в подарке был какой-то толстый коржик. Одевали нас в больнице в матросские костюмчики.
Дети тогда очень быстро повзрослели. Например, в семь лет я уже одна ездила на трамвае за молоком. Мне повезло, моя бабушка выжила. А многие дети теряли своих родителей и их собирали в приюты. Как мне потом рассказывали, эти дети в приютах прижимались друг к другу, чтобы сохранить тепло, и молчали, чтобы не терять энергию.
Нам очень помогло, что мой дед был хорошим портным и шил мундиры для морских офицеров. И эти моряки из Кронштадта иногда привозили посылки для нас – немного еды и спирта. Может это и помогло нам выжить. Вообще осталось такое ощущение, что люди были добрее, жалели друг друга и помогали по возможности. И это, наверное, и помогало всем пережить трудности.
Запомнилась смерть дедушки – в октябре 42-го, когда был самый голод. Примерно, за месяц до этого он отказался от еды, чтобы его порция доставалась бабушке и детям.
К бомбежкам очень скоро все привыкли. Одна бомба попала и в наш дом. Но к счастью нам повезло, наша часть дома осталась целой. Мы жили на первом этаже и почему-то не уходили в бомбоубежище. Наоборот, все соседи шли в нашу квартиру и сидели, прижавшись друг к другу – казалось, что это спасет от бомбежки.
Блокадная жизнь – это, конечно, очень тяжелый урок, но все это помогло мне потом в дальнейшей жизни.
Очень хорошо об этом недавно сказал известный актер Иван Краско: ленинградца можно сразу отличить, неважно блокадник он или нет, - он коренной ленинградец – он никогда не бросит фантик мимо урны, никогда не хамит, никогда не будет лезть без очереди.
Чтец 13
Ленинградки
Что тяжелее тех минут,
Когда под вьюгой одичалой
Они на кладбище везут
Детей, зашитых в одеяла.
Когда ночами снится сон,
Что муж – навстречу, по перрону…
А на пороге – почтальон
И не с письмом, а с похоронной.
Когда не можешь есть и спать
И кажется, что жить не надо…
Но ты жива. И ты опять
Идешь на помощь Ленинграду.
Идешь, сжимая кулаки,
Сухие губы стиснув плотно.
Идешь. И через грудь – платки:
Крест-накрест, лентой пулемётной.
Чтец 14
В школе
Девчонка руки протянула
И головой – на край стола…
Сначала думали – уснула,
А оказалось – умерла.
Её из школы на носилках
Домой ребята понесли.
В ресницах у подруг слезинки
То исчезали, то росли.
Никто не обронил ни слова.
Лишь хрипло, сквозь метельный сон,
Учитель выдавил, что снова
Занятья – после похорон
Чтец 15
Слайды 14-15. Савичева Таня. Дневник
28 декабря 1941 года. Одиннадцатилетняя ленинградская девочка Таня Савичева сделала в этот день первую запись в своём дневнике:
“Женя умерла 28 декабря в 12.00 час. утра 1941г.”
Несколько нарушая хронологию, приведем остальные записи этого потрясающего дневника, состоящего всего лишь из несколько строк:
“Бабушка умерла 25 янв. 3 ч. дня 1942г.
Лека умер 17 марта в 5 час. утра 1942г.
Дядя Вася умер 13 апр. 2 ч. ночь 1942г.
Дядя Леша 10 мая в 4 ч. дня 1942г.
Мама 13 мая в 7.30 утра 1942 г.
Савичевы умерли. Умерли все”
Кто же они, Савичевы, жившие на 2-ой линии Васильевского острова в доме №ё13?
Женя, старшая сестра Тани, работала в конструкторском бюро на Невском машиностроительном заводе. Лека, то есть Леонид, брат Тани, работал строгальщиком на судостроительном заводе. Дядя Вася и дядя Леша, братья Таниного отца, работали в книжном магазине. Мать Тани Мария Игнатьевна и бабушка Евдокия Григорьевна домовничали.
Всю семью унесла блокада. Не выжила и Таня. Её, правда, успели вывезти из Ленинграда, но голод настолько подорвал здоровье девочки, что она умерла.
Дневник Тани Савичевой фигурировал на Нюрнбергском процессе как один из обвинительных документов против фашистских преступников.
Чтец 16 Таня Савичева
(из поэмы “Дневник и сердце”)
На берегу Невы,
В музейном зданье,
Хранится очень скромный дневничок
Его писала Савичева Таня.
Он каждого пришедшего влечет.
Пред ним стоят сельчане, горожане,
От старца –
До наивного мальца.
И письменная сущность содержанья
Ошеломляет
Души и сердца.
Это – всем живущим в назиданье,
Чтобы каждый в суть явлений вник, -
Время
Возвышает
Образ Тани
И ее доподлинный дневник.
Над любыми в мире дневниками
Он восходит, как звезда, с руки.
И гласят о жизненном накале
Сорок две святых его строки.
В каждом слове – емкость телеграммы,
Глубь подтекста,
Ключ к людской судьбе,
Свет души, простой и многогранной,
И почти молчанье о себе…
Это смертный приговор убийцам
В тишине Нюрнбергского суда.
Это – боль, которая клубится.
Это – сердце, что летит сюда…
Время удлиняет расстоянья
Между всеми нами и тобой.
Встань пред миром, Савичева Таня,
Со своей немыслимой судьбой!
Пусть из поколенья в поколенье
Эстафетно
Шествует она,
Пусть живет, не ведая старенья,
И гласит
Про наши времена! Сергей Смирнов
Слайды 16-19 Памятники защитникам Ленинграда.
Звучит песня (тихо) «Слушай Ленинград»
Чтец 17 27 января 1944 года
За залпом залп.
Гремит салют.
Ракеты в воздухе горячем
Цветами пестрыми цветут.
А ленинградцы
Тихо плачут.
Ни успокаивать пока,
Ни утешать людей не надо.
Их радость
Слишком велика –
Гремит салют над Ленинградом!
Их радость велика,
Но боль
Заговорила и прорвалась:
На праздничный салют
С тобой
Пол-Ленинграда не поднялось.
Рыдают люди, и поют,
И лиц заплаканных не прячут.
Сегодня в городе –
Салют!
Сегодня ленинградцы
Плачут…
