Внеклассное мероприятие по истории «Трагедия и боль Чернобыля»

Внеклассное мероприятие по истории «Трагедия и боль Чернобыля ».

Слышит ли мир,

Как рыдает полынь,

Как пьет земля зараженную воду?

Видит ли мир

Черноту изотопных пустынь?

Знает ли боль,

Что досталась родному народу?

 

Цель мероприятия:

возвратиться к событиям на Чернобыльской АЭС;

углубить знания о причинах аварии;

Воспитывать чуткость и беспокойство каждого за все, что происходит вокруг;

Научить воспринимать чужую беду, чужую боль как свою собственную.

 

 

Оборудование: компьютер, проектор, видеоматериалы по теме, изображения героев-ликвидаторов аварии, свеча.

Ход мероприятия.

1-й ведущий: Что мы сегодня знаем о трагедии в Чернобыле? Очень много. Знаем, что взрыв на четвертом энергоблоке Чернобыльской АЭС произошел в 1ч. 23 мин. 48 сек. Что за черту, обозначенную страшным словом «зона», было вывезено 135 тыс. человек. Что из многомиллионного Киева весной выехали дети. Знаем, о счете номер 904, открытом в бывшем Госбанке СССР, куда поступали средства для чернобыльцев. О том, что денег из нас никто не пожалел, отдали кто сколько мог. Итак, много ли мы знаем о Чернобыле? Да, много. И все же…

2-й ведущий: Что известно, скажем о том, почему полуторатысячная Припять, которая находилась в непосредственной близости от разрушенного четвертого блока ЧАЭС, который сочился радиацией, больше суток даже не догадывалась о реальной опасности для каждого его жителя? Знали ли они, эти жители, да и вообще все мы, как вести себя во время беды, о том хотя бы, что надо закрыть форточку, а детей не выпускать на прогулку? Подобных вопросов можно задавать сотни, и на эти вопросы нам сегодня помогут ответить журналисты, которые побывали в студии и посетили «Музей Чернобыля».

1 ведущий представляет гостей, которые примут участие в репортаже.

Будет ли апрель таким же, как всегда,

Будут ли сады покрыты пенной сдобой?

Или вновь ворвется в нашу жизнь беда

Страшным, горьким именем – Чернобыль?

2-й ведущий: Чернобыль высветил высоту подвига героев и узость чиновничьего мировосприятия. Едва ли можно получить полное представление об этой наибольшей аварии XX столетия за короткое время нашей встречи. Тем не менее, чтобы понять, оценить то, что происходило, необходимо увидеть, ощутить слезы, боль, страх за близких.

1-й ведущий: Слагают птицы гимн весне…

Цветы улыбаются солнцу теперь…

А память возвращается в те дни,

Во взорванный атомом давний апрель.

 

1-й корреспондент: 26 апреля 1986 года в 1 час 23 минуты произошла невиданная по своим ужасным размерам катастрофа на Чернобыльской АЭС, разделившая жизни на ДО и ПОСЛЕ Чернобыля.

Название этого тихого, зеленого провинциального городка сейчас известно всему миру. Тем не менее многие люди и за границей, и в нашей стране до сих пор не знают, что Чернобыль почти не имел никакого отношения к АЭС, кроме названия. Главная столица энергетиков – основанный в 1970 году молодой город Припять. Средний возраст жителей 26 лет. Ежегодно здесь рождалось свыше 1000 детей. Полесский атомоград в будущем должен был стать 80-тысячным городом. Судьба распорядилась иначе: мирный атом вырвался из-под контроля человека и вместо тепла и света принес людям смерть, боль потерь, страх перед будущим.

2-й корреспондент: После взрыва на атомной электростанции было выброшено в воздух в 90 раз больше радиоактивных веществ, чем при взрыве атомных бомб, сброшенных американцами на японские города Хиросиму и Нагасаки. Радиоактивные вещества загрязнили территории Украины, Белоруссии; радиоактивное облако достигло стран Западной Европы.

3- корреспондент: Первыми жертвами аварии стали Шашенко Валерий Николаевич – наладчик системы автоматики АЭС и Ходемчук Валерий Иванович – оператор АЭС, которые, можно сказать, сгорели в жерле взорвавшегося реактора. Раскаленный графит был выброшен взрывной волной на крышу 4-го блока станции, отчего загорелось битумное покрытие. Начался пожар.

4-й корреспондент: Беда откликнулась болью в сердцах миллионов людей. Уже через несколько секунд по тревоге прибыли пожарники военизированной пожарной части №2 во главе с начальником караула – лейтенантом Владимиром Правиком. Его отряд первым ступил на линию огня. Владимиру было лишь 23 года. И он не имел права на ошибку. Через несколько минут из города Припять прибыл Виктор Кибенок.

Начкар перед боем сказал тяжело:

Хоть риск и смертелен, но все же…

Запнулся, как будто бы в горле свело.

Если не мы, то кто же?

И они начали смертельный бой, спасая станцию и людей, не думая о собственной жизни.

 

5-й корреспондент: Владимир Правик, Виктор Кибенок, Владимир Тишура, Николай Титенок, Николай Ващук, Василий Игнатенко. Эти люди отдали свои жизни, сбивая пламя, не давая огню перекинуться на соседние блоки станции. Страшно вообразить даже, что было бы, если бы они не встали на защиту станции этой ночью. Они заслонили собой не только своих близких, но и любого из нас.

6-й корреспондент: Со словами «опасная зона» у сотен тысяч людей ещедолго будет ассоциироваться цифра 30. Ведь радиусом 30 км специалисты очертили круг, центром которого стала АЭС, откуда необходимо было срочно выселить жителей. Села, поля, леса – все опустело. Больше 130 тысяч человек – с вещами, которые они смогли унести в руках, с пищей на 3 дня – оставляли родной край. Какие тогда стояли солнечные дни! А по дорогам автобусы, машины… В автобусах люди, в грузовиках – скот. Едут все на новое место, пусть новое, но чужое. Трудное, страшное время.

7-й корреспондент: А в этом автобусе люди ехали в противоположную сторону. К станции, на работу. Так было в июне, когда переселение было закончено, и лишь теперь стали ясны истинные масштабы произошедшей катастрофы Именно тогда в полную силу начала действовать машина государственной помощи, начались плановые восстановительные работы. Плановые, но аварийно опасные. И потому автобус этот был снабжен усиленной радиационной защитой: листами свинца обшиты стены, окна закрашены белой краской, и только перед водителем, будто в бронетранспортере, оставлена щель, чтобы он видел путь. А путь только один – на станцию и назад, на короткий отдых.

1-корреспондент: Будто в фантастическом фильме обезлюдели улицы современного города. Пусто в домах, никого нет в детском городском уголке. Только повсюду блестит вода которую тоннами качали специальные отряды, занимавшиеся дезактивацией. К сожалению, результаты их работы тут же уничтожала радиация. Дома и улицы,

Вообще все здания снова набирали фон, из-за которого до сих пор опасно жить в Припяти. Первая встреча с журналистами состоялась в пресс-центре МИД СССР состоялась 6 мая 1986 года. Вопросов было много. Еще продолжал сочиться радиацией 4-й энергоблок ЧАЭС, а потому последних новостей не было, хотя точной информации ждали во всех уголках планеты.

 

2-й корреспондент: Необходимо было решать важную задачу – эвакуировать людей. Около 1100 автобусов уехали из зараженной зоны. Колонна автобусов длиной в 20км отправилась в долгий путь, навсегда от родных домов. Поля над Чернобылем после аварии перестала быт кормильцами. Каждая травинка-былинка, которая вырастала на них, впитала смертоносную радиацию. А какими будут хлеба и травы потом, когда земля будет очищена? И какова вообще вероятность очищения этой земли от радиационной грязи? Десятки вопросов, на которые не было ответа…

3-й корреспондент (показывает знак): Это обычный в опасной зоне знак. И такие знаки – запрещающие ограничительные, предупредительные- работники ГАИ установили к июлю около 500. Первые сообщения из Чернобыля, взволновавшие всех, принесли информацию о первых человеческих жертвах. Удар радиации пришелся не только по людям, но по всему живому. Там, где радиоактивных обломков было много, там, где было много осадков, природа понесла большие потери Появилось даже новое определение – «рыжий лес». В этом лесу стояли не просто увядшие – умершие деревья! Это были зараженные деревья. Все живое здесь содержало опасность. И «рыжий лес» приходилось не только выкорчевывать, но и хоронить в специальных могильниках, глубоко под землей. Да, в Чернобыле хоронили лес.

1-й ведущий:

Во время аварии 1-й блок не пострадал, но проверялись все детали, все механизмы были подвергнуты тщательному осмотру. Дозимеристы заглядывали в каждую щель с прибором. Таким образом была составлена объективная картина загрязнения станции. Без этого нельзя было включать первый и второй блоки АЭС.

4-й корреспондент: Из очередного рейса к станции возвращались тяжелые самолеты и вертолеты. Что делали летчики и те, кто сидел рядом? Возможно, «бомбардировали» кратер четвертого разрушенного блока? Или проводили заборы воздуха, зависая над самым опасным местом? Или поливали сверху корпус станции дезактивирующими растворами? Вертолетчики должны были успеть сделать все- любая работа в первые дни после аварии была срочной. За 5 минут мощный вертолет должен был разбрызгать 12 тысяч литров жидкости, которая превращалась в пленку, связывая радиоактивные частицы. Дезактивации вокруг станции подвергали буквально все. Случалось, что одного раза было недостаточно. Тогда вертолетчики начинали работу снова и делали это до тех пор, пока дозиметристы не устанавливали, что уровень радиации понизился и здесь можно работать.

5-й корреспондент: Как зовут одного из тысячи героев Чернобыля, который руководил этой техникой, сейчас и не вспомнишь. Но запомнилось имя его машины – «Аннушка», выведенное на борту. Да, машина этого офицера стала поистине боевой. Трудно даже вообразить, как сложилась бы работа, если бы не помощь военных. Солдаты и офицеры, которые разместились в 30 километрах от зоны, во временных палатках, работали круглые сутки, на всех участках, в самых сложных условиях. Здесь был настоящий фронт. В Чернобыле, как и на передовой, год можно считать за три.

6-й корреспондент: оградиться от радиации нужно было всем – люди надевали спецодежду. И все же, сколько ни контролируй, оставались участки, где радиационный фон был огромный. А идти туда надо было. Случалось, переставали работать машины, техника, и тогда в руки брали лопаты. Работали в опасной зоне по несколько минут, а что можно успеть за это время? Делать кое- как нельзя, ведь радиация распространяется молниеносно, и, чем скорее будут убраны остатки, тем быстрее придет спасение… Наступило лето, дни, когда жесткие ограничения врачей на работу в непосредственной близости от аварийного реактора были сняты. Это стало возможно лишь после проведения грандиозного комплекса дезактивационных мероприятий, после того, как грунт вокруг станции сняли, а земля оделась в бетонный панцирь. И теперь уже строители могли развернуть работы по возведению саркофага. Саркофаг… Это слово промелькнуло в печати еще в мае, когда ученые спорили о способах захоронения или, точнее, укрытия четвертого блока. Задача была поставлена такая – спроектировать за короткое время сооружение, которое могло бы замуровать радиацию. Тогда и прозвучало это слово: впервые в мире был спроектирован и начал возводится саркофаг. Но для него необходимо было оборудовать строительную площадку. Такое огромное сооружение скоро не возведешь.

7-й корреспондент: Сотни, тысячи машин с грузами спешили весной, летом, осенью в 30-километровую зону. Но попадая на площадку или даже проезжая по дорогам, эти машины так или иначе подвергались воздействию радиации, тянули за собой радиационную грязь. И уже в середине мая была поставлена задача – не допустить разнесения грязи из 30-километровой зоны, организовать «чистку техники». Так появились пункты дезактивации, где мыли машины, выезжающие из зоны. Некоторые из них набирали такое количество радиации, что быстрой чистке не подвергались. И эту технику, для стратегической экономии сил, для ускорения и без того фантастических темпов пускали по кольцу. На границе зоны создали специальные перевалочные пункты, где чистые автомобили оставляли грузы, а дальше их развозили машины, которые ездили внутри кольца. И все же, насколько бы хорошо ни работали дезактиваторы, постоянно находиться на площадке без вреда для здоровья было недопустимо. Обстоятельства же требовали от специалистов работать в максимальной близости к реактору. Так и появился бункер – подземное помещение, оборудованное телевизионной связью с промплощадкой. Здесь разместился оперативный штаб строителей. Свет в бункере горел днем и ночью.

2-й корреспондент: Почему смородина и крыжовник накапливают больше радиации, чем другие ягоды? А томаты и редис, собранные в «самое горячее» время, можно употреблять в пищу – достаточно их лишь помыть? Почему в ботве картофеля радиоактивность во много раз выше, чем в клубнях? Ответы на эти вопросы должны дать ученые – не случайно продукты питания после аварии стали предметом пристального внимания. Давно было известно, скажем, что некоторые организмы, грибы, растения обладают странной «прожорливостью» - они вытягивают из почвы именно радиоактивные элементы и накапливают очень высокие концентрации. Какие именно и из каких почв? И можно ли это растение использовать для возвращения сельскому хозяйству? Для ответа на эти вопросы надо было провести серьезные исследования.

3-й корреспондент: Согласно древней легенде, Прометей похитил огонь у богов и принес его людям. Очень символично, что именно этому герою был возведен памятник в молодом городе Припяти. По замыслу автора, он должен был символизировать полет человеческого разума, который приручил атом. Организаторы, конечно не думали, что через несколько десятилетий мифический герой останется в одиночестве в городе. Глядя на пустую Припять с одинокой скульптурой, невольно задумываешься: ирония судьбы в том, что мудрый Прометей стал свидетелем того, как мирный, казалось бы, такой «домашний» атом, который согревал и давал свет, вышел из-под контроля. Действительно, мы переоценили всевластие человека, рано начали считать себя царями природы, доверившись научно-техническому прогрессу и силе ума, забыли, что существуют такие вещи, как порядок, квалификация инженеров и техников, ответственность ученых за свои решения, точность в выполнении приказов. Если всего этого нет, нет и никакой гарантии в безопасности нашей власти над природой. Тогда и мирное пламя Прометея становится неуправляемым, а природа мстит жестоко и страшно. А потому и Чернобыль и припятский Прометей – это еще один вечный укор человеческой заносчивости.

4-й корреспондент:

Спустя некоторое время после начала крупномасштабных работ на промплощадке выяснилось, что не хватает подъездных путей. А те, что есть, попали в зону повышенной радиации, поэтому ездить на них можно только на спецтранспорте. Возникла необходимость в прокладывании новых путей. И такая мирная профессия стала воистину героической. Специалисты-дорожники прокладывали новые пути. Новые – значит безопасные. Хотя даже до конца лета о безопасности в Чернобыле говорить было преждевременно. Чернобыль перестал быть только адресом бедствия, но стал местом испытания новых технических решений. Пришла осень, и напоминание об опасности для многих стало еще более очевидным. Опала листва из густых садов Полесья, а плоды с деревьев срывать запрещалось – радиация! Так и ушли они под снег, так и остался урожай несобранным.

2-й ведущий: По напряженному графику работали заводы, неустанно двигались бетоновозы. В результате, в стены саркофага было заложено 300тысяч кубометров бетона. 1 октября 1986 года в 16 часов 48 минут прозвучало: «Мы в сети!»Такое сообщение поступило из первого энергоблока ЧАЭС, когда этот реактор заработал в пробном режиме. Через две недели его остановили для проверки, а потом снова ввели в эксплуатацию. К сожалению, далеко не все чудеса техники и электроники могли выполнить свое назначение: многие приборы выходили из строя. И в таких случаях на помощь приходили люди, которые все могут, все выдержат. Потом о них будут говорить, и будут писать об огромном подвиге, совершенном здесь. Так много будет сказано слов, что за ними начнет забываться главное: нельзя возвратить время вспять, и не надо вынуждать людей осуществлять невозможное. Если все страшное, трудно объяснимое, мало чем оправданное мы станем легко забывать, амнистировать за давностью лет, то не будет ли Чернобыля, как и другие уроки истории, напрасен? Быстро забывать, значит в будущем повторить не просто ошибку – совершить новое преступление! Чернобыль – сигнал из XX столетия! И еще раз пройти через это испытание без колоссальных непоправимых потерь не получится.

Да, пролетят стремительные годы,

Вздохнет земля, вернутся люди в дом.

Но будем помнить тот урок природы,

Что пережили мы с таким трудом.

И будем чтить великие законы,

Чтоб мудро шаром управлять земным,

Чтоб не оставить страшной мертвой зоны

Потомкам и наследникам своим.

1-й ведущий: Жизнь и смерть. В Чернобыле эти понятия оказались рядом. Для многих жизнь после аварии стала постоянной борьбой со смертью.

Вымершая Припять,

Дерево –крест.

Братская могила,

Братская ЧАЭС.

Рыжий лес хоронили

Ночью и днем,

Только крест сохранили,

Опаленный огнем.

Возле вымершей Припяти –

Дерево-крест.

Тех, кто умер в апреле,

Словно в годы войны,

Просит дерево-память

ПОМЯНИ… ПОМЯНИ…

А теперь минутой молчания почтим память тех, кто не пожалел своей жизни ради других.