Доклад на тему «АНДРЕЙ ПОРФИРЬЕВИЧ СЕРЕБРЯНСКИЙ»

Всероссийский конкурс докладов для учащихся 3–11 классов «Великие люди России»

Доклад на тему

«АНДРЕЙ ПОРФИРЬЕВИЧ СЕРЕБРЯНСКИЙ»

Подготовил :

Обучающийся 10 класса

МКОУ Козловская СОШ

Бутурлиновского района

Воронежской области

Бутыркин Дмитрий Яковлевич

Куратор:

Учитель истории

МКОУ Козловская СОШ

Бутурлиновского района

Воронежской области

Бутыркина Елена Александровна

Начиная работу, я думал – о ком рассказать? Столько славных имен… Но решил остановиться на имени нашего земляка, уроженца села Козловка. Это село моя малая родина. Какую роль в истории страны она играет?

Козловка – не просто большое старинное русское село, которое, как верные часовые, столетиями охраняют дубы Шипова леса. Козловка – это неповторимый человеческий мир. Здесь свои традиции и обычаи, своеобразный акающий говор, свой фольклор. Тут свой тип поведения селян, свои особенности характера. Здесь особый духовный мир. Люди – вот, что главное в нашем селе. Так было, так есть и так будет. В своей работе я хочу рассказать о поэте XIX века АНДРЕЕ ПОРФИРЬЕВИЧЕ СЕРЕБРЯНСКОМ.

Быстры, как волны,

Дни нашей жизни.

Что час, то короче

к могиле наш путь.

Наполним янтарной

                                                      Струею бокалы!

И краток, и дорог

Веселый наш миг.

Завидна судьбы этих строк стихотворения, ставшего популярнейшей студенческой песней. Оптимизм, дерзость, вера в дружбу и вольный, широкий напев обеспечили этому гимну молодости легендарную известность.

Увы, совсем незавидной была участь автора этих строк – АНДРЕЯ ПОРФИРЬЕВИЧА СЕРЕБРЯНСКОГО.

Фигура Андрея Серебрянского всегда озадачивала своей таинственностью, недосказанностью. Скупость и противоречивость сведений о нем, лишали возможности представить нашего земляка должным образом. Есть загадка Андрея Серебрянского - и поэта, и человека. Он и в судьбе своей – романтик. Где именно родился Серебрянский, как провел детство и отрочество до поступления в семинарию, как жил в “последнее семилетие” - годы столичных скитаний?.. Известно, что он во множестве писал стихи и экспромты. Но уцелели - в напечатанном виде - лишь ода “Бессмертие” (1830) и небольшая тетрадь его стихотворений в рукописном варианте - считавшиеся утраченными баллада “Алий, несчастный певец (опыт повествовательной поэзии)” и “Ода дружбе”. (Фотокопии рукописей находятся в областном литературном музее имени И. С. Никитина). За исключением статьи “Мысли о музыке”, помещенной в журнале “Московский наблюдатель” (1838, N 5, с. 5-14) за несколько месяцев до смерти поэта, его произведения не издавались при жизни. Унесены огнем “Стихотворения Кольцова, исправленные Серебрянским”, утрачена переписка обоих поэтов... Как верно произносить его фамилию –Серебрянский или Сребрянский , каков масштаб его поэтического дарования, как и в какой степени повлиял он на Кольцова? Ломались копья и по поводу так называемых “спорных Дум”, авторство которых приписывалось то Кольцову, то Серебрянскому.

Все, что мы знаем об Андрее Серебрянском сейчас - это лишь “вершина айсберга”; “вершина” не только потому, что скрытая, незримая часть - та самая загадка – значительно превосходит видимую, но и потому, что это одновременно подножие и пик личностного и поэтического восхождения. В судьбе Серебрянского, судя по известным фактам, все случилось так, что начало его жизни как художника стало и кульминацией, и финалом. Этот кажущийся “всплеск” дарования, позволили сравнить А. П. Серебрянского с метеором, “промелькнувшим на сереньком небосклоне провинциальной жизни, оставив после себя симпатичную полосу света”. Согласно новейшим разысканиям Андрей Серебрянский родился в 1809 году (хотя в работах разных исследователей год рождения поэта колеблется в пределах четырех лет - 1808-1811). Он был старшим сыном священника - о. Порфирия, проживавшего в с. Козловка Бобровского уезда Воронежской губернии, прежде священствовавшего в слободе Бутурлиновке, у которого, помимо Андрея, было еще три сына и дочь. О детских и отроческих годах поэта мало что известно. В сентябре 1825 года, шестнадцати лет, он поступает в Воронежскую духовную семинарию и пребывает в ней по февраль 1831-го. Именно о Серебрянском-семинаристе и сохранились некоторые воспоминания. Долгое время не могли найти портрета Андрея Серебрянского - тот, что имеем сейчас, не вполне соответствует описанию современников. В 1941 году в работе “Друг Кольцова” М. Сергеенко пишет: “Не сохранилось и портретов Серебрянского”. В 1959 году Воронежский областной литмузей им. И. С. Никитина заказывает художнику Е. Туру копию портрета А. П. Серебрянского (масло), но с какого оригинала - пока осталось невыясненным. Е. Сталинский, ссылаясь на рассказы однокашников Серебрянского, представляет его таким: “Андрей Порфирьевич был юноша красивой наружности, говорил скоро, отчетливо и при этом обыкновенно склонял голову несколько на бок. Характеристические особенности (его) были: даровитость, впечатлительность и своенравие. Серебрянский, говоря об интересующем его предмете, способен был приходить иногда в такой экстаз, что с ним делалась нервная дрожь. При всем своем природном добродушии Серебрянский был не прочь иногда пройтись насчет ближнего, в особенности, если последний был малознакомый и не успевший еще заискать его расположения” . [2] В годы учебы вокруг этого симпатичного и общительного юноши группировался кружок молодежи, задававший тон в местной культурной жизни. Одаренный юноша сразу же завоевал симпатии в кружке друзей-семинаристов. Любовь к шуткам, благородство, добросердечие, ум и талантливость вскоре сделали его не только душой и лидером студенчества, но и кумиром местной молодежи. По окончании курса прежним руководителем кружка, Нигровским, Андрей Серебрянский становится во главе семинарского поэтико-философского кружка. Именно в этом товарищеском кругу получил первое поэтическое крещение Алексей Кольцов. Приблизительно в 1827-1929 годах (дата этого события в исследовательских работах опять-таки “расплывчата”) произошло знакомство Андрея Серебрянского с Алексеем Кольцовым. Противоположность двух талантливых молодых людей подчеркивали все: “Один - пылок и впечатлителен; другой - робок и сосредоточен; один - ученый и стремится разрешать вопросы, витая мыслью в сфере чистых отвлечений, в то время как друг его - неуч и даже за объяснением самых простых истин должен прибегать чуть ли не к букварю”. Вероятно, Кольцов также удивил и привлек Серебрянского своей необычностью. Возможно, Серебрянскому кое-что было известно и о поэтических наклонностях Кольцова, который в 1827 году подводил итог первых творческих опытов: 36 стихотворений, “лучших и исправленных”, помещены им в тетрадь “Упражнений...”.Знакомство с Серебрянским и его кружком сыграло существенную роль в жизни Кольцова: они способствовали литературному, философскому, эстетическому развитию начинающего поэта. Их знакомство скоро превратилось в дружбу. Дружеские беседы с Серебрянским были для Кольцова истинною школою развития во всех отношениях, особенно в эстетическом. Для своих поэтических опытов Кольцов нашёл себе в Серебрянском судью строгого, беспристрастного, со вкусом и тактом, знающего дело. В послании к нему (написанном неизвестно в котором году — должно быть между 1827 и 1830), Кольцов говорит:

Вот мой досуг; в нём ум твой строгой
Найдет ошибок слишком много;
Здесь каждый стих — чай, грешный бред.
Что ж делать! Я такой поэт,
Что на Руси смешнее нет.
Но не щади ты недостатки,
Заметь, что требует поправки.

В августе 1831 года А. П. Серебрянский покидает семинарию в зените славы “местного гения”, руководимый, как он сам писал, “непременным намерением поступить в светское звание и выгодами образования”. Впоследствии в письмах к брату Василию он признается, что сожалеет о времени, проведенном в ней, давшем “осадок тоски” на его душу, надломившим “без того на крепкое здоровье”. Вольнолюбивый юноша нарушал своей “шумностью” представление о лице “духовного сана”, и это осложнило его пребывание в семинарии: по свидетельству его товарища и родственника В. И. Аскоченского, Андрей Порфирьевич был “на худом счету у начальства”. Причины такого положения разъясняет М. Ф. Де-Пуле: “Он не мог мириться с существовавшими в семинарии учебно-воспитательными порядками, не мог не протестовать против них; не мог он, как сын бедного священника, как образованный пролетарий, - относиться спокойно и благодушно и к другим общественным порядкам”. В 1832-1833 и 1834-1836 годах Андрей Серебрянский учится в Московской академии с перерывом, обусловленным как расстройством здоровья, так и вероятным участием в студенческих беспорядках, за которые, по мнению Г. Дорохова, изучившего на основании архивных данных тот период жизни поэта, перед ним “закрылись двери в училищные места и грозило судебное преследование”, но, вновь зачисленный на курс, показывает “превосходные успехи” и “благонравие”. Современники отмечали в Андрее Серебрянском с годами усиливавшиеся скептицизм и пессимизм. В это время его сопровождает ряд потерь - взятие в рекруты старшего брата, уход из жизни любимого учителя П. И. Ставрова (1833), смерть отца, возлюбленной (все печальные события отразила его поэзия). Жажда знаний и высокие душевные порывы вступают в противоречие с житейскими невзгодами: необходимость помогать оставшейся без отца семье, бороться с собственной бедностью и тяжким недугом. У Серебрянского появились признаки чахотки. [3]

В 1836 году Андрей Порфирьевич переводится в Санкт-Петербургскую медико-хирургическую академию, показывает хорошую успеваемость, переходит на последний курс. Но еще большая стесненность в средствах и частое пребывание в клиниках вынуждают прекратить учебу: “по крайнему истощению сил от долговременной болезни я уж не смею и думать о продолжении своих медицинских занятий, тем более о благополучном их окончании”, - говорится в прошении об увольнении (январь 1838 года). Тоска одиночества, материальная недостаточность, слякотный, нездоровый петербургский климат... сколько энергичных, талантливых молодых людей с большими замыслами, уроженцев благодатного юга России погубил призрачный, холодный, равнодушный Петербург!

Весной 1838 года А. П. Серебрянский окончательно увольняется из академии с загубленным здоровьем и погибшими мечтами. На деньги Кольцова он добирается до дома, где спустя четыре месяца умирает от чахотки.

Осенью 1838 года его, смертельно больного, проводил в последний путь до родного села Козловки Алексей Кольцов. Умер Серебрянский 3 августа 1838 года в возрасте 29 лет. Спустя два месяца Кольцов писал В.Г. Белинскому: «3 августа был роковой день его жизни… много желаний не сбылось, много надежд не исполнилось. Проклятая боль…Да, лишился я человека, которого любил столько лет и которого потерю горько оплакиваю… Прекрасный мир души прекрасной, не высказавшись, сокрылся навсегда. Грустно думать: был некогда, недавно даже милый человек,- и нет его, и не увидишь никогда, и всё вокруг тебя молчит, и самый зов свиданья мрет безответно в бесконечной дали…» А позже и сам В.Г. Белинский , лично знавший А.П.Серебрянского, писал о нем : «Это был человек замечательный, одаренный от природы счастливыми способностями и прекрасным сердцем».

Вся коротка жизнь Андрея Серебрянского была обещанием выдающегося таланта.

Вдохновенный пламень этой личности, “натуры сильной и широкой”, “одаренной от природы счастливыми способностями и прекрасным сердцем” (В. Г. Белинский) явился путеводным для А. В. Кольцова, духовно подпитал И. С. Никитина и в ХХ веке озарил начало песенного творчества Б. Ш. Окуджавы: по его признанию, первая песня (“Неистов и упрям, гори, огонь, гори...”), написанная им на первом курсе университета в 1946 году, была задумана как студенческая и навеяна грустным романсом “Быстры, как волны, дни нашей жизни...”. Этот студенческий гимн Серебрянского, воспринятый широкими слоями населения, перешагнул в жанр городского романса и, обрастая вариантами, приобрел статус песни народной, застольной, действительно популярной и любимой: так, это произведение не просто “упоминается” в художественной литературе ХIХ-ХХ веков у ряда авторов, а исполняется вдохновенно.

Лирика А.П.Серебрянского.

ВИНО.

Быстры, как волны, дни нашей жизни,

Что час, то короче к могиле наш путь.

Напеним янтарной струею бокалы!

И краток и дорог веселый наш миг.

Будущность тёмна, как осени ночи,

Прошедшее гибнет для нас навсегда;

Ловите ж минуты текущего быстро,

Как знать, что осталось для нас впереди?

Умрешь - похоронят, как не был на свете;

Сгниешь - не восстанешь к беседе друзей.

Полнее ж, полнее забвения чашу!

И краток и дорог веселый наш миг.

Начало 1830-х годов

ПОЛЯ, ПОЛЯ МОИ РОДНЫЕ...

Поля, поля мои родные!

Что я за вас бы не отдал?

Лета, лета мои былые!

Кто с вами счастие умчал?

Цела ли кровля та в долине,

Где я так мирно жил душой?

Цветут ли те дубравы ныне,

Где я гулял не сиротой?

Вон стелется чрез горы, долы

Дорога пыльной полосой;

По ней катит ямщик веселый,

Гудит потеха под дугой.

О, зарасти ты, путь широкий,

Густой ковылью и травой!

Мне не туда несть вздох глубокий, -

Чужбины степи предо мной.

МОГИЛА ПРЕКРАСНОЙ

(село Козловка)

Увы! как бедно мир за жизнь прекрасных платит!

В пустынном уголке, во мгле земли сырой, -

Где молчаливо червь кость селянина точит,

Здесь горестный приют дал деве молодой,

Пол-ангелу душой, умом и красотой -

Холодный взор скользит над бедною гробницей;

Без вздоха миом ней проходит селянин;

Ни с поздним вечером, ни с утренней зарницей

Сюда из юношей не ходит ни один.

Порой лишь в сумерки безвестный кто-то ходит

И тень знакомую зовет к себе слезой...

Увы! как бедно мир за жизнь прекрасных платит.

И как не верить в жизнь за горней синевой...

Литература:

Акиньшин А.Н. Козловка. Неопубликованная статья.

Акиньшин А.Н. Не стихнет колокольный звон. // Подъем. -№3

Серебрянский – поэт XIX века. // Русская литература.- №6 – 163с.