Проектная работа «Ушедшие в вечность: детская Хатынь Красного Берега»

Проект:

«Ушедшие в вечность: детская Хатынь Красного Берега»

 

Выполнила:

Колгатова Анна,

9 класс

ГБОУ СОШ № 1 города Похвистнево

Самарской области

 

 

Научный руководитель:

 

Никитушкина Ирина Петровна

учитель истории

ГБОУ СОШ № 1 г. Похвистнево

Самарской области

 

Памяти детей, погибших в лагерях смерти в годы оккупации фашистами Белоруссии.

«Красный Берег» - один из четырнадцати детских концлагерей, где гитлеровцы делали полный забор крови у детей для раненых солдат Вермахта. Погибло более четырёх тысяч детей…

В народе это место называют «Детской Хатынью»…

 

Девиз проекта:

«Живые, Вы всегда в ответе за мир и солнце на планете».

 

Введение

Актуальность:

Наше поколение должно интересоваться историей своих предков. Это самое малое, что мы можем сделать для них, ведь они – живая история, о которой мы должны помнить и заботиться.

Как-то так сложилось, что вспоминая ужасы войны, мы говорим об убитых солдатах, военнопленных, истреблениях и унижениях мирных граждан. А ведь между тем, эту так называемую категорию мирных граждан можно несколько расширить. Можно выделить ещё одну категорию безвинно пострадавших – дети. Почему-то об этих пострадавших у нас не принято говорить, они попросту теряются на фоне общих ужасающих цифр погибших. Однако зачастую эти маленькие узники содержались без должного ухода и надзора, их также убивали, над ними также издевались, их условия содержания в лагерях ничем не отличались от условий содержания взрослых. Поэтому, в своём проекте мы хотим представить несколько иной рассказ о событиях Великой Отечественной войны – не о боях, а о нечеловеческих страданиях, причём страданиях детей. Наша работа посвящёна детским концлагерям, которые существовали в Белоруссии во время немецкой оккупации в 1941–1944 годах и актах истребления несовершеннолетних узников. Правда об этом увековечена в мемориале «Детям – жертвам Великой Отечественной войны», созданном в память о малолетних узниках фашистского донорского концлагеря. Расположен он на Гомельщине, в деревне Красный Берег Жлобинского района Белоруссии.

С каждым годом становится всё меньше и меньше участников и свидетелей Великой Отечественной войны. Мы очень мало знаем о тех, кто побывал в фашистских концлагерях. Огромное количество наших соотечественников было зверски убито за пределами нашей Родины, в нацистских концлагерях. Единицы, кто смог тогда выжить.

Поэтому из нашей жизни нельзя убрать всё, что касается темы войны. В истории нашей страны было слишком много войн, мы потеряли слишком много граждан, чтобы игнорировать данный факт.

11 апреля отмечается Международный День памяти узников фашистских концлагерей. За годы Второй Мировой войны через лагеря смерти прошли 18 миллионов человек, из них 5 миллионов - граждане СССР. Почему именно 11 апреля был назван ООН Днём памяти? В этот день в 1945 году узники Бухенвальда подняли интернациональное восстание против гитлеровцев и вышли на свободу.

Нам было трудно выполнять эту работу. Но это надо знать, это надо помнить.

 

Практическая значимость работы:

В народе говорят: «Время может всё сделать». Оно может уменьшить боль от тяжёлых ран войны, в какой-то мере приглушить страдания. Но одного не может сделать время – заставить потускнеть память о героизме и стойкости людей во время войны.

Идут годы. Меняется жизнь. Меняемся мы. Сегодняшнее поколение молодёжи – уже правнуки солдат Великой Отечественной войны. У времени своя память – история. И поэтому мир ни когда не забывает о трагедиях, потрясших планету в разные эпохи. Мы обязаны помнить. В этом и есть значимость нашего проекта – сохранить память о детях – узниках фашистских концлагерей.

Практическая значимость работы также состоит в том, что мы постарались собрать весь материал о событиях, которые происходили в деревне Красный Берег в 1943 – 1944 годах, перечень всех концлагерей, которые располагались на территории Белоруссии, имена тех узников, которым удалось выжить и воспоминания некоторых из них. Собранные нами материалы, фотоальбом, могут быть использованы в практике обучения и воспитания школьников при проведении классных часов, уроков мужества, при организации мероприятий, посвящённых Великой Отечественной войне.

Проблема:

Сегодня, спустя более 70 лет после Великой Отечественной войны, белорусскую деревню Хатынь, сожжённую в годы войны, знают все. Но мало кто знает, что всего в 120 километрах от Гомеля находится ещё одна деревня, которая также вошла в историю благодаря печальным событиям – именно здесь находился один из детских концентрационных лагерей «Красный Берег», который часто называют «детской Хатынью». Сейчас на месте бывшего концлагеря установлен мемориал «Детям – жертвам Великой Отечественной войны», который никого не оставляет равнодушным.

Пути решения проблемы (историография вопроса):

Для создания фотоальбома, слайдовой презентации была проведена кропотливая работа с документами:

Материалы расследования Чрезвычайной Государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников;

Письмо Кати Сусаниной, напечатанное в книге «Говорят погибшие герои: Предсмертные письма советских борцов против немецко-фашистских захватчиков (1941-1945 гг.).

Информация сайтов Великой Отечественной войны сети Интернет.

Информация Краеведческого музея города Жлобин.

Гипотеза:

В ходе анкетирования была сформулирована гипотеза о том, что дети не знают о существовании детских концлагерей во время Великой Отечественной войны. Если мы тщательно изучим архивные документы, данные Жлобинского Краеведческого музея, воспоминания очевидцев тех событий, то сможем составить описание существования детского концлагеря на территории Белоруссии в 1943 – 1944 годах в деревне Красный Берег, а также оформить и выпустить фотоальбом: «Детская Хатынь Красного Берега», представляющий интерес для сегодняшнего и будущих поколений школьников.

Цель исследования:

Изучение истории существования концлагеря в деревне Красный Берег, выпуск фотоальбома «Детская Хатынь Красного Берега», посвященного мемориалу «Детям – жертвам Великой Отечественной войны».

Для реализации поставленной цели необходимо решение следующих

задач исследования:

Найти и проанализировать всю найденную информацию о концлагерях в Белоруссии;

Показать ужасающие условия жизни в немецких концлагерях;

Расширить знания школьников об узниках нацистских концлагерей.

Для решения поставленных задач использованы следующие

методы решения:

Анализ различных источников информации;

Наблюдение исторических событий в период Великой Отечественной войны на основе документов сайтов, отчёта Чрезвычайной Государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников;

Моделирование страниц фотоальбома.

Результат:

Проанализированы различные источники о существовании детского концлагеря в деревне Красный Берег в Белоруссии;

Найдены фотографии мемориального комплекса «Детям – жертвам Великой Отечественной войны»;

Весь собранный материал использован при написании данного проекта;

Продукт проекта – фотоальбом: «Ушедшие в вечность – детская Хатынь Красного Берега».

Выводы:

Работая над проектом, мы изучили литературу о Великой Отечественной войне, материалы и документы Чрезвычайной Государственной комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников, рассказы свидетелей того времени – бывших узников концлагерей.

От Великой Отечественной войны нас отделяют десятилетия. Но не подлежат забвению её события. Тяжкое наследие войны не даёт нам право забыть о погибших в гитлеровских застенках. И свята память о детях, которые прошли через фашистский ад. Мемориал в деревне Красный Берег напоминает всем нам об этом.

Основополагающий вопрос нашего проекта: можно ли забыть о войне, получил однозначный ответ – нет! Мы не вправе забывать события, над которыми не властно время, и, чем дальше в прошлое уходят годы, тем яснее становится их величие. К таким событиям относится Великая Отечественная война. Мы предположили, что выпущенный нами фотоальбом о памятнике детям-жертвам фашизма поможет заинтересовать школьников в изучении истории нашей страны, и, в частности, Великой Отечественной войны и полностью доказали гипотезу.

В ходе реализации проекта в его деятельность были вовлечены ученики начальной школы и учащиеся 5-6 классов, для которых были проведены уроки мужества.

 

Глава 1. Непридуманные рассказы о войне: «завещание Кати…»

 

Нам в руки попала книга «Говорят погибшие герои» - предсмертные письма советских борцов против немецко-фашистских захватчиков 1941-1945 гг.(1) Со страниц этой книги говорят те, кто погиб смертью храбрых в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками во время Великой Отечественной войны. Письма и документы писались в последние минуты жизни – в застенках гестапо, в тюрьмах и концлагерях. И совершенно случайно мы прочитали письмо 15-летней девочки Кати Сусаниной с фашистской каторги своему отцу на фронт, которое очень потрясло нас. Катя очень верила, что её письмо дойдёт до отца. И оно дошло, но не до папы, а до потомков. Мы уверены, что это письмо должен прочитать каждый учитель, каждый школьник, каждый человек, чтобы понять: мы должны сделать всё от нас зависящее, чтобы страшная трагедия XX века не повторилась. Нельзя вновь допустить, чтобы мир разделился на тех, кто считает себя «высшей расой», имеющей право решать, кому жить, а кому умереть, и прочую серую массу, которую можно считать «враждебным биологическим видом».

 

Письмо Кати Сусаниной отцу из немецкой неволи

 

«Март, 12, Лиозно, 1943 год.

Дорогой, добрый папенька! Пишу тебе письмо с немецкой каторги. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых уже не будет. И моя просьба к тебе, отец: покарай немецких кровопийц. Это завещание твоей умирающей дочери.

Несколько слов о матери. Когда вернешься, маму не ищи, ее расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил ее плеткой по лицу. Мама не стерпела и гордо сказала:

"Вы не запугаете меня битьем. Я уверена, что муж вернется назад и вышвырнет вас, подлых захватчиков, вон». И офицер выстрелил маме в рот.

Папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет, и если бы сейчас ты встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькая, мои глаза ввалились, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идет кровь – у меня отбили легкие. А помнишь, папа, два года тому назад мне исполнилось 13 лет? Какие хорошие были именины! Ты мне, папа, тогда сказал: " Расти, доченька, на радость большой!». Играл патефон, подруги поздравляли меня с днем рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню…

А теперь, папа, как  взгляну на себя в зеркало — платье рваное, в лоскутах, номер на шее, как у преступницы, сама худая, как скелет, - и соленые слезы текут из глаз. Что толку, что мне исполнилось 15 лет. Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят, голодные, затравленные овчарками. Каждый день их уводят и убивают.

Да, папа, и я рабыня немецкого барона,  работаю у немца Шарлэна прачкой, стираю белье, мою полы. Работаю очень много, а кушать два раза в день в корыте с «Розой» и «Кларой» - так зовут хозяйских свиней. Так приказал барон. «Русс была и будет свинья», - сказал он. Я боюсь «Клары». Это большая и жадная свинья. Она мне один раз чуть не откусила палец, когда я из корыта доставала картошку.

Живу я в дровяном сарае: в комнаты мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба, а хозяйка увидела и долго била Юзефу плеткой по голове и спине. Два раза я убегала от хозяев, но меня находил ихний  дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Я теряла сознание. Потом на меня выливали ведро воды и бросали в подвал.

Сегодня я узнала новость: Юзефа сказала, что господа уезжают в Германию с большой партией невольников и невольниц с Витебщины. Теперь они берут и меня с собою. Нет, я не поеду в эту трижды всеми проклятую Германию! Я решила лучше умереть на  родной сторонушке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Только смерть спасёт меня от жестокого битья.

Не хочу больше мучиться рабыней у проклятых, жестоких немцев, не давших мне жить!..

Завещаю, папа: отомсти за маму и за меня. Прощай, добрый папенька, ухожу умирать.

Твоя дочь Катя Сусанина.

Мое сердце верит — письмо дойдет. (2).

 

Письмо было опубликовано в «Комсомольской правде» 27 мая 1944 года. А нашли его при разборе кирпичной кладки разрушенной печи в одном из домов в освобождённом районном центре Лиозно, что в Витебской области. Это был маленький жёлтый конверт, прошитый нитками. На конверте стоял адрес: «Действующая армия. Полевая почта №…Сусанину Петру». На другой стороне карандашом написаны слова: «Дорогие дяденька или тётенька, кто найдёт это спрятанное от немцев письмо, умоляю вас, опустите сразу в почтовый ящик. Мой труп уже будет висеть на верёвке». Номер полевой почты, написанный на конверте, устарел, и письмо не могло попасть адресату, но оно дошло до сердца советских людей.

В Лиозно белорусская школьница находилась в рабстве у одного из знатных оккупантов, уже осваивающих новые «приобретённые Великим рейхом» земли и 12 марта 1943 года в день своего 15-летия, более не в силах терпеть издевательства, покончила жизнь самоубийством. Перед тем как повиснуть в петле, написала письмо отцу на фронт: вспоминала мирное детство, рассказывала об ужасах своего рабства в неволе, молила отомстить за неё.

Мы также выяснили, что это письмо увековечено в мемориальном комплексе «Детям – жертвам Великой Отечественной войны», который находится в Белоруссии в деревне Красный Берег. Идея увековечить это письмо на школьной доске «Детской Хатыни» принадлежит писателю Василию Быкову (автор всемирно известных и экранизированных повестей «Альпийская баллада», «Сотников» и «Дожить до рассвета»). Леонид Левин (автор мемориала «Детям – жертвам Великой Отечественной войны) рассказывал: «Я долго не мог придумать, какая надпись должна быть на доске. Позвонил Василю Быкову, попросил помочь. А мне тут из Витебского музея принесли письмо девочки военных лет, этой самой Кати Сусаниной. Я показал его Быкову. Тот прочитал и выразил мнение, что даже самый талантливый писатель не скажет лучше. На этом тексте и остановились». (2)

Ныне это письмо хранится в Российском государственном архиве социально-политической истории в числе документов существовавшего в СССР ВЛКСМ.

И наша исследовательская работа продолжилась – мы решили узнать об упоминаемой «Детской Хатыни», где увековечено написанное Катей Сусаниной письмо, и почему мемориал располагается именно на территории деревни Красный Берег.

Глава 2. Мемориал

«Детям – жертвам Великой Отечественной войны»

Мемориал в Красном Береге производит сильное впечатление. А ведь здесь нет даже упоминания о войне: солдат с оружием в руках, пушек и танков, колючей проволоки.

«Мемориал в Красном Береге должен был появиться ещё в 1990-х годах, - рассказывает автор проекта Лауреат Ленинской премии (за скульптурный ансамбль «Хатынь») Леонид Менделеевич Левин (он умер не так давно – 1 марта 2014 года). Но работу по разным причинам, в том числе и из-за нехватки финансовых средств, заморозили. Лишь благодаря вмешательству президента страны нашли деньги на этот памятник.

Идея же родилась у меня давно. Я думал о том, что ребёнок на войне, по большому счёту, – существо самое беззащитное. И оккупанты делали с нашими детьми, что хотели. Только на территории Белоруссии было 14 детских концлагерей, где у ребятишек выкачивали кровь для раненых солдат вермахта. И мне захотелось простым языком скульптуры поведать, что война украла у детей. А украла она всё: родителей, детство, школу, небо, будущее. Жизнь, наконец…».

Несмотря на свою тематическую привязку, Краснобережский мемориальный комплекс лишён атрибутов, характеризующих военное время – как-то оружия, суровые лица. Колючая проволока. В нём, напротив, словно господствуют мир и детство. Лишь отдельные его элементы раскроют внимательному посетителю секрет его необычности.

Непосредственно на этом месте, на котором располагался детский концлагерь и был создан мемориал, носящий сегодня официальное название «Детям – жертвам Великой Отечественной войны». Это необычный памятник. Он расположился в очень красивом яблоневом саду – вокруг тишина и покой. Мемориал погибшим детям, аналогов которому нет в мире – стал второй Хатынью в Беларуси: Кораблик с именами погибших малышей, мёртвый класс из белого бетона, болезненная тишина и ни одного конкретного упоминания о страшном событии. Три ряда парт – три года оккупации, 7 парт в каждом ряду – 7 тысяч разгромленных школ. Как и «Хатынь», он очень доступен для должного восприятия всем, кто его посещает.

Сюжет, положенный в основу мемориала – потрясает. «Детям, прошедшим фашистский ад» - эти слова встречают всех на окраине деревни Красный Берег. У аккуратной, утопающей в цветах аллеи всех встречает тоненькая, хрупкая бронзовая девочка-подросток с поднятыми над головой скрещивающимися руками с широко разведёнными пальцами. Подчёркнуто длинные (будто не детские) пальцы широко разведены. Она как бы защищается от некоего неотвратимого ужаса, но уже осознаёт, что нет даже мизерной надежды на спасение, ибо она, на которой лишь простенькое платьице, уже в самой гуще беды. Это впечатление усиливает и остроскулый её лик: голова приопущена, а глаза глядят мимо всех – в край квадрата из красного щебня, в котором стоит ребёнок. Этот взгляд – как укор: вы меня не защитили, никто, ни один… Она стоит на камешках красного цвета, символизирующих кровь детей. Больше детей нет. Девочка символизирует начало новой жизни, оборванное оккупантами. Она – это все дети, погибшие здесь. Автор этой глубоко проникновенной скульптуры – известный белорусский скульптор Александр Финский.

Здесь среди огромного яблоневого сада заслуженный архитектор Беларуси Леонид Левин создал «Площадь Солнца» – комплекс-памятник, посвящённый детям – жертвам Великой Отечественной войны. Каждая деталь мемориального комплекса по-своему символична и имеет смысловую глубину, открыта для интерпретации. Мемориал задумывался как развёрнутая в пространстве панорама, как путь, трагичность которого можно осознать, только пройдя по одному из лучей Города Солнца. Центром композиции является «Площадь Солнца». По центру площади высажен яблоневый сад, от которого в разные стороны расходятся восемь лучей: семь из них – золотистые, символизирующие детские мечты, а один из лучей чёрного цвета, возвращающий всех в искажённую войной реальность. Этот же «Луч Памяти» проходит через «мёртвый класс» из белых парт и школьной доски. Это единственный чёрный луч, выделяющийся на фоне золотистой площадки.

Ступени полукруглой лестницы ведут нас в страшные годы войны. Под открытым небом стоит 21 школьная парта и одна классная доска. Белые парты и чёрная доска. Под ногами течёт гранитный ручей крови. Он стекает к ногам худенькой, истощённой девочки, которая застыла в ожидании то ли удара прикладом, то ли в беспомощном желании защитить себя. Пустой класс…Обыкновенный школьный класс на 42 ученика. За них никто никогда не сядет. Никто и никогда. (Приезжающие сюда школьники и взрослые за них садятся – это не возбраняется, но разве что за тем, чтобы глубже вообразить всю трагедию случившегося здесь в годы гитлеровской оккупации. Это только один класс, а ведь в годы своего хозяйничанья немцы уничтожили в Белоруссии 13 тысяч школ – десятки тысяч подобных классов). Никогда и никто – не увидит, не услышит, не поцелует, не родит, не нарадуется на своих детей и внуков.… Умерли 1990 детских миров Красного Берега. Умерли, не родившись, тысячи и тысячи их потомков. Убита часть Беларуси – часть мира. Эти два слова – не из лексикона живых. За белыми партами под синим небом – незримо и навсегда сидят 1990 учеников – узников детского концлагеря Красный Берег. На доске текст письма белорусской девочки Кати Сусаниной, которое она написала отцу из немецкой неволи. С обратной стороны классной доски на обороте прощального письма Кати Сусаниной карта Беларуси, сломанная, искалеченная карта. Сломанная, но не сломленная земля – на ней обозначены места, где находились детские лагеря медленной смерти, где у детей отнимали кровь: Витебск, Малый Тростянец - Минск, деревня Пальковичи - Могилёв, деревня Ала – Паричский район, городской посёлок Паричи – Светлогорский район, посёлок Азаричи – Гомельская область, деревня Лучицы – Петриковский район, Петриков, три лагеря – Гомельская область, город Мозырь, город Брест – 9-й форт, деревня Скобровка – Пуховичский район, деревня Полыковичи - Могилёв, деревня Красный Берег – Жлобин. Карта убитого будущего. 13 тысяч школ Беларуси были уничтожены. Вместо них – детские лагеря. Красные от крови лагеря. На совещании в Житомире Гиммлер сказал: «Где бы на Востоке вы ни нашли ценную кровь – либо изымите её, либо уничтожьте».

Далее, в центре «Площади Солнца», плывёт «бумажный» Кораблик Надежды с двумя парусами – символ детской мечты. Такие кораблики мы тоже делали из тетрадных страниц и пускали их в плавание по весенним ручьям на улицах нашего детства. Это напоминание о тысячах детей, погибших в фашистской неволе. Этот кораблик приплыл в свою последнюю гавань под названием Красный Берег. Это – напоминание о тысячах детей, весна которых была убита в 1943 году. На белых парусах – навеки – имена, отлитые в металле: Марина, Настя, Вера, Зоя, Аркаша, Тёма, Арина, Петя, Оля, Олежка, Сима, Витя.…Эти имена взяты из лагерных документов - это имена тех детишек, которых удалось спасти в последний день существования лагеря при его освобождении.

Сам кораблик как будто «плывёт» в страну детских надежд и мечтаний. А за корабликом – открывается мир детской мечты – 24 белых мольберта и столько же разноцветных детских рисунков-витражей. Здесь чёрный луч обрывается. Это послевоенные работы детей, занимавшихся в 1946 году в изостудии Минского дворца пионеров у известного педагога С. Каткова, у которого, кстати, тогда обучался и десятилетний Леонид Левин. Художник Сергей Петрович Катков после освобождения Минска ходил по развалинам города и собирал деток, кто мог рисовать. Ценность этих рисунков в том, что изображения детей выразили то, что они хотели бы видеть сразу после войны. После смерти художника дочь Светлана Каткова, Лауреат Государственной премии, отобрала рисунки детей в возрасте от 6 до 14 лет – донорский возраст. Увеличила и оформила в 14 мольберта. Это мир сбережённых от смерти послевоенных детей. В этих рисунках практически нет войны – только чистые помыслы и мечты. В белых рамках – принцессы, цветы, птицы, цирковые артисты.

Один из витражей выполнен по рисунку «Строящийся Минск» самого автора проекта мемориала «Красный Берег» Леонида Левина, которому в 1946 году было 11 лет.

«Рисунки эти излучают радость, а не горе, - говорит автор проекта Леонид Левин. – И я подумал, что это будет светлое воспоминание о всех детях той военной поры, погибших и выживших. Предлагались разные варианты, но мне показалось, что именно работы студийцев послевоенных лет будут наиболее искренними и близкими идее, заложенной в мемориале».

Рисунки-витражи, установленные на ножках-опорах как рассыпанные по поляне цветы, - память о Красном Береге.

 

Глава 3. Из воспоминаний Леонида Левина

 

«В моих работах нет насилия над человеком – нет оружия, никто никого не душит и не убивает. Все они посвящены человеку. Не солдату, воину, а просто человеку. Я славлю подвиг защитников Отечества. Но одно дело бороться с оружием в руках, и совсем другое – одному, беззащитному. Мы были сильны не столько оружием, сколько духом, который порой покрепче металла. Много было безымянных героев войны, обычных людей, совершавших настоящие чудеса. Мои работы не всегда находили понимание.

Аналогов мемориалу в Красном Береге нет, не только в постсоветском пространстве, но и во всей Европе. Как возникла идея его создания? Родилась она давно. Сразу после войны увековечивали полководцев, генералов, адмиралов, потом – солдат, офицеров, партизан. О детях войны, у которых взрослые украли детство, не вспоминали. А ведь только на территории нашей страны было 16 детских концлагерей. Пять из них – донорские. Мемориал – памятник тем, кто не мог защититься с оружием в руках. Но от идеи до её воплощения прошло немало времени. К её реализации приступили ещё в начале 90-х годов. Долго не могли найти подходящее место. Было много идей. Хотели, например, возвести памятник по дороге в Хатынь или же в «Орлёнке» под Москвой. Но моё сердце не лежало к этим местам, мемориал видел именно в Беларуси. Поинтересовался в музее Великой Отечественной войны, какие места можно увековечить. Когда приехал в Красный Берег, сразу загорелся. Райисполком пошёл мне навстречу, и началось строительство. Белорусский металлургический завод выступил спонсором. Сделано тогда было немало: парты, мольберты отливали. Но из-за проблем с финансированием возведение мемориала приостановилось. Наверное, лет десять материалы пролежали под открытым небом, всё заросло бурьяном. Честно говоря, в какой-то момент у меня даже руки опустились. Мой хороший знакомый из Германии дал 50 тысяч марок на «Площадь Солнца». Возведение мемориала возобновилось в 2003 году, а в 2007-м он был торжественно открыт. Хотелось бы поблагодарить Жлобинский стройтрест № 40 – они отлично сработали.

На школьной доске – предсмертное письмо Кати Сусаниной отцу, которое он так и не получил. Девочка не выдержала жизни в немецкой неволе, повесилась. Когда экскурсовод читает письмо, у всех на глазах появляются слёзы. – Сначала была другая задумка. Я хотел, чтобы послание от имени ребёнка написал Василь Быков. Но когда он прочитал письмо Кати, сказал, что, ни один писатель не напишет лучше, чем эта девочка перед смертью. В каждом слове – её понимание, её правда жизни, её чувства.

- Некоторые искусствоведы считают Красный Берег новым словом в монументальном искусстве. Для мемориала характерен синтез изобразительных средств. Витражи, к примеру, ведь раньше никогда не использовались. Действительно, Беларусь здесь стала первой. В основе витражей мемориала – рисунки детей послевоенных сороковых годов, сделанные в студии известного минского художника Сергея Каткова. Нашла и обработала их его дочь Светлана. Кстати, есть там и мой рисунок: после войны я занимался у Сергея Петровича. Когда возник вопрос, какие рисунки должны появиться на «Площади Солнца», было много предложений: провести специальные конкурсы, отобрать работы в детских школах и на выставках. Но я отверг эти варианты. Мне кажется, что в мемориал хорошо вписываются рисунки мальчишек послевоенных лет. На них – клоуны, принцессы, пирамиды, цветы, птицы.…Среди работ, найденных в архиве Каткова, лишь на одной война: падающий немецкий самолёт. Ребята видели смерть, страдания, а рисовали радость. Дети во все времена мечтают о красивом и живут будущим. Сегодня на Площади Солнца 24 витража…

- Я с большим энтузиазмом работал над проектом. Это мой подарок району, и всей Гомельщине. Я полюбил Жлобинский край. Люди там просто замечательные. Кстати, мне присвоено звание почётного гражданина Жлобинского района. Очень за это признателен…

Пусть не будет меня, придёт новое поколение, но останется память о погибших детях. И это главное. Хочется, чтобы мемориал жил. В Красный Берег приезжают сегодня не только со всей республики, а из ближнего и дальнего зарубежья. Бобруйские авторы Вадим Сажин и Леонид Рубинштейн написали песню «Красный Берег». А ещё у жлобинчан появилась добрая традиция: молодожёны приезжают сюда, чтобы выбрать имя своему будущему ребёнку из тех, что начертаны на парусах Кораблика Надежды».

Кстати, в 2011 году авторы проекта создания мемориального комплекса в деревне Красный Берег Жлобинского района – академик архитектуры Леонид Левин, скульптор Александр Финский и художник Светлана Каткова были удостоены Государственной премии Республики Беларусь.

«Официально наш мемориал называется «Детям – жертвам Великой Отечественной войны». Однако я бы сказала, что он создан для всех нас и в первую очередь, для современных детей, – говорит научный сотрудник Жлобинского историко-краеведческого музея – Л. Мелащенко. Да, он построен на глубоком символизме и даже определённой недосказанности. И их каждый воспринимает по-своему. Но все проникаются болью несбывшихся мечтаний почти двух тысяч краснобережских узников, а через них – и всех жертв Великой Отечественной войны».

 

Глава 4. «Детям, прошедшим фашистский ад…»

 

Освенцим, Дахау, Майданек, Бухенвальд… От этих названий мурашки по коже. В эти концлагеря привозили узников со всей оккупированной Европы для работы на Вермахт – здесь были и взрослые, и дети, и старики. Но были и полностью детские концлагеря, где маленьких узников здесь содержали как живые банки крови. Самый знаменитый детский концлагерь – Саласпилс («Куртенгоф») в Латвии, но таких «детских фабрик крови» были десятки на территории СССР. Только на территории Белоруссии было четырнадцать таких концлагерей, где у ребятишек выкачивали кровь для раненых солдат вермахта. Один из гитлеровских детских «кровозаборных» концлагерей и располагался в Красном Береге около города Жлобин в Гомельской области Беларуси. В нём было замучено и убито 1990 маленьких узников от 8 до 14 лет. Их использовали в качестве доноров для раненых немецких солдат. У детей выкачивали кровь, часть детей отправляли в Германию на каторжные работы. Установлены имена только 15 детей из того скорбного списка. 1975 деток так и остались неизвестными.

Колючая проволока концлагерей перечеркнула детство тысяч детей. Вместо конфет – блины из гнилой картошки и мёрзлые клубни. Вместо беззаботности детских лет – постоянный, леденящий сердце ужас при появлении фашистских надзирателей. Каждое утро после команды «Подъём!» на нарах оставалось лежать несколько исхудавших детских тел. Выживал только один из десяти малышей.

Село Красный Берег расположено в 21 километре на северо-запад от Жлобина (Гомельская область). Считается, что поэтическое название деревни родилось от необыкновенного сада, который когда-то вырастил здесь некий ботаник Незведский (даже имя его позабылось). Это были красные китайские яблони – они имели коричневые стволы, цвели красным «дымом» и в положенный срок на них появлялись красные плоды. Ботаник тот словно чувствовал, что некогда здесь прольётся много ярко-красной детской крови. Теперь эти яблони хранят память о тысячах литров детской крови, взятой у маленьких узников.

Прежде деревня, в которой проживает 2,5 тысячи жителей, привлекала внимание лишь памятником дворцово-парковой архитектуры, построенной в конце XIX века усадьбой генерал-лейтенанта инженерии Михаила Готовского. При большевиках дворец был национализирован. А ныне в его стенах располагается аграрный колледж. После же открытия 28 июня 2007 года поблизости от дома усадьбы мемориала «Детской Хатыни», интерес к Красному Берегу возрос. Это мемориальный комплекс памяти детей – жертв фашизма. Здесь в 1943–1944 годах располагался один из донорских детских концлагерей. Когда видишь этот печальный скульптурный ансамбль, жгучее ощущение чужого, далёкого горя захлёстывает душу. Недаром мемориал в Красном Береге называют «Детской Хатынью». Ныне это памятник, аналогов которому нет в мире.

Деревня Красный Брег была занята фашистами 5 июля 1941 года и освобождена 25 июня 1944 года.

В годы оккупации деревня Красный Берег представляла собой мощный оборонительный рубеж гитлеровских войск, железнодорожный узел. Сюда на местную железнодорожную станцию эшелонами массово прибывала военная техника и боеприпасы, которые здесь резервировались или сразу переправлялись на восточный фронт. Здесь же фашисты создали в районе железнодорожного вокзала один из крупнейших пересыльных пунктов Гомельской области, куда поступали пленники – взрослые и дети, а также огромный госпиталь для лечения нацистских солдат и офицеров. В 1943 году после поражения вермахта под Сталинградом и на Курской дуге, по приказу Гитлера в деревне Красный Берег создаётся один из пяти детских донорских концлагерей для детей – полных доноров. Большинство из этих узников затем направлялись в концентрационные лагеря Германии и Польши, откуда распределялись как бесплатная рабочая сила по фабрикам и заводам рейха, отправлялись на фермы к зажиточным бюргерам. Для донорства детей отбирали из пересыльных – у всех детей возраста 8-14 лет на сборном пункте германские врачи брали кровь не пробу. По архивным данным, через пересыльный пункт деревни Красный Берег прошло более 15 тысяч человек, из них – 12 тысяч – это дети до 15 лет. Таким образом, многих детей в возрасте от 8 до 14 лет оккупанты оставляли в Красном Береге специально, так как для них здесь была уготована особая «миссия». «Всех детей славянской внешности, голубоглазых и белокурых, фашисты подвергали тщательному медицинскому осмотру, брали у них анализ крови. Тех из них, чья кровь была первой группы положительного резус-фактора, отправляли в детский донорский лагерь, также созданный здесь, в Красном Береге, - говорит научный сотрудник Жлобинского историко-краеведческого музея Людмила Мелащенко. – Затем их вели в бывшую панскую усадьбу, где во время войны располагался госпиталь для немецких солдат и офицеров, и проводили забор крови. Фашистам нужна была именно подростковая кровь, так как из-за бурного гормонального развития детей этого возраста она обладает целебными свойствами: быстрее заживляются раны, лучше восстанавливается организм. А первая группа крови положительного резус-фактора является универсальной, так как её можно переливать людям с любой группой крови». Фигурка девочки в начале мемориала не случайна: большинство сюда попадавших были именно девочки. У них чаще всего встречалась первая группа крови и положительный резус-фактор. Из тех, кто имел именно эту группу крови, формировали отдельную команду. И они становились полными донорами. Поскольку первая группа универсальная, её можно переливать человеку с любой группой крови. Тёти и дяди в белых халатах вели себя с жертвами без особой строгости, но кровь забирали у них до последней капли.

Из архивных источников известно, что Краснобережский детский донорский лагерь действовал весной – в начале лета 1944 года и через него прошли 1990 детей, в том числе и 15 юных жертв из деревень тамошнего сельского совета – немцы отобрали этих ребят уже перед самым освобождением. Имена местных детишек удалось узнать сразу же после освобождения деревни в конце июня 1944 года Чрезвычайной государственной комиссией по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, работавшей в Красном Береге, а вот фамилии остальных детей, к сожалению, не известны по сей день.

«Процесс забора крови у детей фашисты отладили с присущим им педантизмом, - рассказывает Людмила Мелащенко. – детей пригоняли партиями по 10-15 человек. Вначале их мыли и купали: зимой в бане у реки, летом – прямо в реке, невзирая на погоду. Ведь немцы всегда отличались аккуратностью. Затем гнали в госпиталь, где была оборудована специальная комната – лаборатория для забора крови. Палачи даже продумали, как до минимума свести при этом стресс у детей: донорское место было оборудовано таким образом, чтобы ребёнок не видел сам процесс забора крови: его укладывали на наклонную лавочку или сажали на стул, пристёгивали, а ручонку просовывали в отверстие в перегородке. За ней вампиры и делали своё чёрное дело, выкачивая детскую кровь до последней капли. Потом ему на шею вешалась специальная бирка. Обычно кровь у ребёнка брали три раза. Третий забор крови был смертельным. Хотя есть данные, что у некоторых детей всю кровь выкачивали за один раз. Умирать было не больно – обескровленные дети просто засыпали. Если ребёнок после этой процедуры подавал признаки жизни – ему смазывали губы ядом, и он умирал. Тела упаковывали в тёмные мешки, после чего их сжигали в котельной на территории усадьбы или везли на сортировочный пункт, где день и ночь горел костёр в виде свастики, и сжигали там маленькие трупики. Поэтому ни одной детской могилы детей-узников в Красном Береге нет. Технология забора крови и умерщвления детей у фашистов были отработаны, и следы своего преступления они стремились тщательно уничтожить. Однако им не удалось стереть с народной памяти свои злодеяния. Об этом свидетельствуют и материалы уже упоминавшейся Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, и свидетельства трёх чудом уцелевших узников-доноров этого лагеря – Бориса Родькина, Тамары Снитковой и Раисы Плохотской - после забора крови их отправили в Германию, где они сумели выжить».

Дети-доноры находились на привилегированном положении. В день забора крови им полагались миска супа, кое-что из сладостей: чай или какао. А тех, кто не подходил – безжалостно уничтожали. Там же, на пересыльном пункте, если находили детей цыганской, кавказской и еврейской национальности – сжигали живьём. Если находили взрослое население этих же национальностей – расстреливали и сжигали там же.

Незавидной была и судьба детей, чья кровь не подходила для донорства. Их обрекали на рабский труд, отправляли в концлагеря. Мальчишки и девчонки из местных ходили на лесоповал и рыли окопы. Ждать помощи и защиты этим детям было неоткуда и не от кого. Красный Берег был окружён пятью кольцами нацистской обороны. Численность вражеских войск превышала численность местного населения в пять раз, здесь располагался танковый полк, полк СС и полевой жандармерии, а также два батальона противовоздушной обороны.

«Огромные залы архитектурного памятника – усадьбы Готовского во время войны были больничными палатами для раненых немецких солдат и офицеров. Здесь стоял немецкий гарнизон. И в данном здании все комнаты, а здесь их было 33, были заполнены ранеными. И этим раненым нужна была свежая донорская кровь, - рассказывал научный сотрудник мемориала «Белорусским детям – жертвам фашизма» Людмила Мелащенко. Дети прибывали не только из Гомельской области, а и с Могилёвской области, часть с Минской области, с Украины, Прибалтики, Смоленска, Брянской области. Детей собирали фашисты там, где шла война. И брали в основном кровь именно со славянских детей. Именно у славянских детей в период от 8 до 14 лет, то есть в период, когда идёт самое активное гормональное развитие – самая чистая кровь». Во время сортировки некоторые малыши даже хотели попасть в донорский концлагерь, так как были наслышаны, что здесь немцы не бьют, моют чуть ли не каждый день, а на обед дают сладкое. Умирать было не больно – обескровленные дети просто засыпали. Навсегда. Тем, кто ещё подавал признаки жизни, немецкие врачи из гуманности обмазывали губы ядом.

Здесь, в Красном Береге, был апробирован новый – «научный» - метод забора крови. Детей подвешивали под мышки, сжимали грудь. Для того, чтобы кровь не сворачивалась, делали специальный укол. Кожа на ступнях отрезалась – или в них делались глубокие надрезы. Вся кровь стекала в герметичные ванночки.

Вот что рассказал о тех событиях бывший узник Красного Берега, уроженец деревни Казимирово Жлобинского района Пётр Киселёв, который попал в лагерь 12-летним подростком: «В нашу деревню немцы ворвались ночью. По специальному списку, составленному старостой, забирали у матерей детей, бросали в машину. Повезли нас в Красный Берег и кинули за проволоку в три ряда. Посередине – проход, где собаки бегали страшные. Дети плакали… Где-то неделю продержали нас в Красном Береге, пока не набрали целый состав. Повезли в Германию. Некоторые пытались убежать, спрыгивали на ходу с поезда. Но шанса спастись не было – автоматчики стреляли метко».

А вообще по официальным данным, в годы Великой Отечественной войны узниками детских концлагерей стали более 35 тысяч только белорусских детей. Некоторым ребятам-«донорам» довелось выжить. Например, россиянин Николай Згурский с 13 лет носит печать кровавой жажды рейха на запястье левой руки – это «памятное» клеймо ему поставили именно здесь, в Красном Береге. «Брали кровь по-страшному, - вспоминает Николай Ильич. – Вот начинают брать – радуга в глазах идёт. Становится всё такое оранжевое. И теряешь сознание. Прекращают и уносят. Как я остался жив – не понимаю, наверное, лишь по счастливой случайности».

Вот что рассказали работники мемориала: «День открытия концентрационного лагеря неизвестен. В 1943 году этот концлагерь был официально объявлен как донорский. На территории Красного Берега было два детских донорских накопителя – с первой группой крови, резус-фактор положительный, где забирали кровь у детей полностью всю. На втором накопителе, расположенном на территории воинской части, за 7 недель дети сдавали кровь от 8 до 19 раз. Здесь находились дети от 8 до 14 лет славянской национальности – не только из Беларуси, но и из России, Украины. После полного забора крови дети уничтожались.

По приказу Гитлера на территории Беларуси было создано пять детских донорских концлагерей. Из них два – на полное уничтожение: деревня Скобровка (Пуховичский район, Минская область) и деревня Красный Берег (Жлобинский район, Гомельская область). С первой группой крови здесь не выжил никто. Со второго накопителя удалось выжить девяти свидетелям. Екатерина Емельяновна Клочкова, узница детского концлагеря «Красный Берег», выжила чудом. В 1943 году она пять недель провела в краснобережских бараках. Вот что она рассказывает: «За эти пять недель они брали кровь в тюбики такие большие. Не знаю даже, как их измерить – 10, 20 грамм? Как вытянут кровь, человек тогда слабый, падает. Сами понимаете, что с человеком, когда кровь вытянут. Раз в день давали кусочек хлеба. Вообще я плохо помню, что давали, но выжила ж пять недель. А самый страшный момент был, когда нас отобрали, сказали, что деток палить будут». Лагерь был закрыт 25 июня 1944 года – это день освобождения Красного Берега.

Из воспоминаний Нины Мигай: “У меня и сегодня перед глазами эта страшная картина. Плачущих детей немцы грузят в машины, крытые брезентом, а конвоиры с остервенением отталкивают цепляющихся за эти машины матерей, на коленях умоляющих отпустить их деток. Этот крик, стоны и теперь в голове…” Не знала в тот миг 11-летняя Нина Мигай, куда через несколько минут увезли ребятишек. Не догадывалась она, как, впрочем, и многие ее другие сверстники, что сами они стали очередной партией узников, которые должны занять место только что увезенных ребят. Здесь, в деревне Красный Берег Жлобинского района, фашистские изуверы претворили в жизнь еще один план чудовищных злодеяний по отношению к мирным советским гражданам. Буквально за месяц до своего отступления они создали в этом населенном пункте концентрационный лагерь. Это был необычный лагерь. Он служил сборным пунктом для детей в возрасте от 8 до 14 лет, которых немцы насильно отнимали у матерей в Жлобинском, Стрешинском, Паричском, Добрушском, Рогачевском и других районах и свозили сюда. — Фашисты в последние годы войны стали особо зверствовать и все чаще учинять расправы над мирными людьми. Спасаясь, мы с мамой, как и многие другие жители окрестных деревень, укрылись в лесу в болотистой местности, — вспоминает жительница деревни Чирковичи Светлогорского района А. У. Страхович. — Ютились под соснами, в примитивных шалашах из веток, словом, кто, где мог. Но вскоре и здесь нас нашли немцы. Хорошо помню, что появились они утром, всех построили в колонну и погнали в сторону Паричей. Так мы оказались в деревне Панкратовичи Бобруйского района. Сколько они там пробыли, Анна Ульяновна (а было ей тогда 13 лет) точно не помнит. Однако детская память навсегда запечатлела тот миг, когда в Панкратовичи пришли пять грузовиков, крытых брезентом. По громкоговорителю всем жителям приказали выйти на улицу и построиться. А потом фашисты, словно волки, набросились на несчастных и изможденных голодом и страданиями людей. Они вырывали детей из рук матерей и грузили их в машины. Вскоре все они очутились в Красном Береге. — Хорошо помню столы, за которыми стояли немцы в белых халатах, — продолжает рассказ Анна Ульяновна. — Они проводили медицинский осмотр детей, у каждого из нас была взята кровь на анализ. Затем на шею повесили картонную бирку и отправили в какое-то помещение, где были солома и деревянные нары. К удивлению детей, их здесь неплохо кормили. Но делали гитлеровцы это не из чувства сострадания к невинным жертвам войны, а чтобы осуществить свой чудовищный план по превращению детей в доноров. Практически ежедневно из лагеря партию за партией отобранных детей увозили на ближайшую железнодорожную станцию, где их грузили в вагоны и отправляли в Германию. Там в госпиталях у них брали кровь для лечения раненых немецких солдат и офицеров. Лишь немногим ребятам удалось избежать этой участи и чудом выбраться из лагеря. О таких обычно говорят: “В рубашке родились”. Для абсолютного же большинства привезенных сюда детей дорога в Красный Берег стала дорогой смерти. В документах Чрезвычайной Государственной Комиссии по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, в материалах о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков в Жлобинском районе Гомельской области имеются сведения, что из сборного пункта в Красном Береге в Германию тогда было отправлено 1990 детей. Куда они попали, где содержались, и сколько их выжило в том аду, скольким посчастливилось вернуться домой сегодня точно никто не скажет. И все же были такие. Одна из них — З. Г. Казакевич, уроженка деревни Казимировка Жлобинского района. Зинаиды Григорьевны уже нет в живых, но в памяти земляков остались ее воспоминания о тех страшных днях. «Кровь у детей брали по нескольку раз, брали не щадя. От большой ее потери дети умирали десятками. Они уходили на тот свет, как будто проваливались в сон. Однажды в этот “сон” провалилась и девочка Зина. Что было дальше, она не знала и вряд ли бы узнала, если бы не помог случай. На свалке, куда она, как “отработанный материал”, была вывезена для дальнейшей “утилизации”, ее нашла какая-то немка и привезла к себе домой. Жизнь в теле девочки еле теплилась, но фрау смогла ее выходить. Архивных сведений об этом лагере в Красном Береге крайне мало, да и статус лагеря научно-квалификационной комиссией при Госкомитете по архивам и делопроизводству Республики Беларусь был установлен лишь в 1996 году.

Красноберегский детский донорский лагерь в оккупированной фашистами Беларуси был не единственным – действовало как минимум ещё четыре такие же «фабрики смерти». Кроме этого, в девяти немецких концлагерях, располагавшихся на белорусской территории, были так называемые детские отделения, где фашистские врачи-палачи ставили над малышами всевозможные опыты. Надзиратели Красного Берега не отличались особым состраданием к детям, и кровь, как правило, сцеживалась до последней капли. Наверное, это не так страшно, как газовые камеры, но и гуманностью нельзя назвать никак.

Подсчитать, сколько точно погибло людей в районе пересыльного пункта деревни Красный берег, до сих пор не удалось, но по приблизительным данным – это около 5,3 тысячи человек, из них – 4,5 тысячи – дети до 15 лет.

Краснобережская школа, в которой насчитывалось 242 ученика, естественно, во время войны не работала. Местные мальчики старше 9 лет ходили на лесоповал, а девочки с 8 лет уже копали окопы. Кроме того, местные девочки являлись временными донорами, то есть частично сдавали свою кровь независимо от группы. За это ребёнку выдавали чашку чая, кусок сахара и на три дня освобождали от работы. «Воспоминания моей матери, которая прожила все годы оккупации в деревне Красный берег, - просто наводят ужас. Дети, часто не понимая, что с ними делают, сами просились стать донорами ради сахара», - сказал Александр Манкевич.

По словам А. Манкевича, за период оккупации из местного населения фашистами было расстреляно 173 человека, из них – 105 детей в возрасте до 15 лет. Поводом для расстрела мог послужить и выход на улицу после комендантского часа. Если заходили в дом и видели кота – расстреливали всю семью. Напомним, что в феврале 1943 года Гитлер издал указ о создании биологического барьера против наступления советской армии. В подвальных помещениях военного госпиталя деревни Красный берег, как и в остальных крупных госпиталях, были оборудованы биологические лаборатории, где полевых мышей поили заражённой человеческой кровью. После этого мышь шла на запах человека и заражала его, поэтому фашисты запрещали держать в домах котов.

 

Глава 5. Девочка, которая родилась «не вовремя»

 

Катя Сусанина (12 марта 1928 – 12 марта 1943 гг.) – белорусская школьница, рабыня немецкого барона, автор письма, опубликованного «Комсомольской правдой» 27 мая 1944 года.

 

Екатерина Сусанина родилась 12 марта 1928 года в Витебской области. Когда началась война, Катя была в самом нежном и трепетном возрасте – ей было всего 13 лет. И вместо счастья и радости ей досталась иная судьба – потеря близких и рабство. С началом Великой Отечественной войны отец Кати ушёл в Красную Армию. Вскоре Витебская область была оккупирована. После этого девочку ждал ещё один страшный удар - мать Кати была убита нацистским офицером. Сама же Катя снискала себе ещё более страшную участь – она была отдана в рабство немецкому барону Шарлэну. За время рабства неоднократно подвергалась различного рода издевательствам со стороны хозяина. Тем, кто никогда с этим лично не сталкивался, очень тяжело себе это представить – какого это, быть рабыней? 14-летняя Катя, пережив множество издевательств со стороны своего хозяина, в один момент поняла, что её терпение на исходе. И закончилось оно окончательно в день её 15-летия. В своём прощальном письме девочка описала всю свою жизнь в рабстве – сумбурно, перемежая тяжёлые строки со счастливыми детскими, довоенными ещё воспоминаниями, а затем покончила жизнь самоубийством. Это было 12 марта 1943 года. До освобождения города Катя не дожила меньше года.

Вскоре после освобождения белорусского города Лиозно в 1944 году при разборе кирпичной кладки разрушенной печи в одном из домов был найден маленький жёлтый конверт, прошитый нитками. В нём оказалось письмо белорусской девочки Кати Сусаниной, отданной в рабство гитлеровскому помещику. Доведённая до отчаяния, в день своего 15-летия, она решила покончить жизнь самоубийством и перед смертью написала письмо отцу. На конверте стоял адрес: «Действующая армия. Полевая почта №…Сусанину Петру». На другой стороне карандашом были написаны слова: «Дорогие дяденька или тётенька, кто найдёт это спрятанное от немцев письмо, умоляю вас, опустите сразу в почтовый ящик. Мой труп будет уже висеть на верёвке». Номер полевой почты, написанный на конверте, устарел, и письмо не смогло попасть адресату.

Это письмо было найдено тогда, когда доставить его было уже невозможно. Но, несмотря на это, его прочитали множество людей, и мало кто остался равнодушным после его прочтения к судьбе 15-летней девочки Кати, которая в последнем отчаянном порыве обратилась к единственному родному человеку, который у неё остался – к своему отцу. Сразу после его написания, Катя покончила жизнь самоубийством.

Тем не менее, письмо было опубликовано в «Комсомольской правде» 27 мая 1944 года, как ещё одно страшное свидетельство войны. Письмо хранится в фондах Витебского областного музея Героя Советского Союза М.Ф. Шмырёва (номер фонда ВОМШ МФ 9457/10)

В деревне Красный Берег в Гомельской области установлен мемориал архитектора Леонида Левина, который посвящён детям, погибшим во время войны. Одним из элементов мемориала является школьная доска, на которой выбито письмо Кати Сусаниной.

 

Индивидуальная человеческая судьба, выплывшая из глубин истории в виде письма ребёнка, становится ёмкой и оглушающей сознание метафорой общечеловеческой трагедии. Готовность современного, далёкого от войны человека сопереживать и через сопереживание задуматься о войне и связанных с ней нравственных проблемах.

 

Использованная литература:

Говорят погибшие герои: Предсмертные письма советских борцов против немецко-фашистских захватчиков (1941-1945 гг.) / Сост. В.А. Кондратьев, З.Н. Политов. – 8-е изд., доп. – М.: Политиздат, 1986.

Игорь Плугатарёв: "Детская Хатынь" Красного Берега // Белорусская военная газета. № 234. 08.12.2011.

http://www.belarus.by/rel_image/263

http://kollektorplus.ru/article/2396 /

http://www.evreyskaya.de/archive/artikel_835.html

http://zhlobin.gomel-region.by/ru/society/culture/dostoprim

http://vsr.mil.by/2011/12/08/detskaya-xatyn-krasnogo-berega/
Полковник запаса Игорь Плугатарёв, Гомельская область — Минск