Жизненный урок от Достоевского

Селезнева Ксения

Жизненный урок от Достоевского

Был конец ноября. Моросил дождь. Холодный ветер сдувал последние бурые листья с деревьев. Люди, промерзшие и, кажется, вечно недовольные, куда-то спешили и проклинали эту холодную осень, кутаясь в теплые шарфы и пряча руки в карманы зимних курток.

Капли падали на экран телефона. Инга, рыдая, что-то печатала, и уже не понимала, дождь это или её собственные слёзы. Отправив длинное сообщение, она сунула телефон в карман, спрятала руки глубоко в рукава куртки и подняла глаза к небу. Свинцовые тучи, гонимые пронизывающим ветром, как густой дым, плыли над головой, тяжёлым полотном укрывая линию горизонта. Инге на миг показалось, что эти тучи, такие огромные, могли бы унести с собою всю её боль. Так хорошо бы ей стало!..

Пиликнул телефон. Она очень ждала этого сообщения, но знала, что в нём не будет того, что могло бы её утешить. И всё-таки Инга достала телефон. Человеческая надежда – вещь очень странная, но вместе с тем необходимая. Когда мы в чем-то или ком-то разочаровываемся, то говорим сами себе, что больше на эти «грабли» не наступим, но стоит нашим эмоциям немного утихнуть, как просыпается надежда. Она диктует нам правила, которые в корне противоречат нашему изначальному решению, но выглядят очень заманчиво и многообещающе. Люди, у которых стальная выдержка, могут противостоять соблазну, а те, у кого сила воли – не такая уж и «сила», тонут в этой надежде с головой. Они начинают оправдывать всё, что причинило им боль, и иногда эти оправдания настолько абсурдны, что со стороны звучат, как полнейший бред. Люди уходят в выдуманный мир, где всё идеально, забывая о том, что в реальной жизни нет ничего совершенного, нет, и не может быть. Ведь сама наша жизнь и есть совокупность несовершенств. Мало кто осознаёт это. И именно тех, кто не понимает такой, казалось бы, элементарной вещи, одолевает надежда, не давая возможности даже подумать, нужно она или нет.

Голосовое длиной в три секунды. Что там может быть? Что можно сказать близкому человеку за три секунды? Извиниться? Сказать, что был не прав?

И вот она - ложная, отчаянная надежда во всей своей красе! Даже понимая всю очевидность ситуации, человек продолжает надеяться на лучший исход: вдруг что-нибудь произойдет, и все изменится. Какие же всё-таки люди – наивные существа!..

«Потому что ты во всём хуже меня!» - сухо, без капли сожаления или угрызений совести, прозвучал резкий голос из динамика. Горькие слезы снова полились из покрасневших глаз Инги. Голос подруги, когда-то такой родной, теперь окончательно стал чужим. Жестокие слова, будто острый нож, резанули по сердцу.

Три секунды… Всего лишь три секунды причинили Инге невыносимую боль. Как она могла? Та, которая была ближе родственников, та, с кем Инга была такой же, как наедине с самой собой, та, которую она уверенно называла лучшей подругой, девочка по имени Майя.

Инга и Майя дружили с первого класса. Были, как говорят, не разлей вода. Но в последнее время между подругами как будто чёрная кошка пробежала. Инге уже не раз приходила в голову мысль, которую она старалась гнать от себя,: а можно ли назвать их отношения дружбой? Ведь дружба проявляется в теплоте и доверии, честности и искренности, которые исходят от обеих сторон. В отношениях девочек же все теплые и нежные чувства исходили только от Инги, Майя же считала себя выше буквально во всём. Она решила, что вокруг неё вертится весь мир, что до неё никто не дотягивает, и что Инге стоит гордиться тем, что с ней дружит ТАКАЯ, как Майя…

Инге вспомнилось, как в 10-ом классе на уроках литературы они читали «Преступление и наказание» Ф. М. Достоевского. До этого она не была близко знакома с творчеством великого писателя. Но буквально с первых страниц романа девушка просто влюбилась в автора, хотя многие, и в первую очередь Майя, говорили, что Достоевского «тяжело» и нудно читать. Однако Ингу увлекла философия Достоевского: он открыл ей с новой, неожиданной стороны окружающий её мир и людей в нём. И на Майю она вдруг посмотрела словно другими глазами…

На одном из уроков класс обсуждал идею Раскольникова о разделении людей на тех, кто «право имеет», которым все позволено, и тех, кто повинуется и боится. Но сорока минут не хватило, и уже на перемене, медленно шагая по коридору, девочки продолжали говорить об этом. «Нельзя так рассуждать, как Раскольников! Вот ты, например, ради того, чтобы побаловать свое эго, пошла бы на преступление или предательство? Смогла бы меня предать?» - взволнованно спросила Инга подругу. «Ну, это смотря ради чего, - задумавшись на миг, ответила Инга, но тут же продолжила с неожиданным металлом в голосе: - Смогла бы, вот я право имею, а остальные люди – твари дрожащие, и ты в том числе!»- сказала Майя, повысив голос. У Инги сердце как будто оборвалось, она побледнела, на глазах выступили слезы. Она опустила глаза и, ускорив шаг, зашла в раздевалку.

Девочка сидела одна среди вешалок и прокручивала в голове слова Майи: «Неужели она права? Неужели она действительно во всем лучше меня?». Инга в слезах достала толстую библиотечную книгу с уже пожелтевшими страницами. Судорожно листая «Преступление и наказание», вдруг выхватила глазами фразу: «Гм… да… все в руках человека, и все-то он мимо носу проносит единственно от одной трусости… это уж аксиома…» А вот ещё: «Не переменятся люди, и не переделать их никому…» - Инга задумалась… «Ведь дружба наша приносит мне много боли, мы с ней совершенно разные, и одно лишь это не позволит нам быть «на одной волне». Никогда не позволит… Почему я тогда продолжаю общаться с ней? Может оттого, что боюсь. А чего боюсь-то? Остаться одной боюсь? Боюсь, что кроме нее никто не захочет со мной дружить, что никому не смогу открыться?.. Вот она, эта аксиома, о которой говорит Раскольников. Все зависит от меня, а я просто боюсь. Надо с этим что-то делать. Но не прекращать же мне с ней общаться? Нужно придумать что-нибудь. Надо ей попытаться объяснить…»

Чем дальше погружалась в мир Достоевского, тем больше Инга думала о своей жизни. Она не была согласна с Раскольниковым и не разделяла людей, для неё все были равны. А вот Майя, в свою очередь, поддерживала позицию главного героя, относя себя к тем, кто «право имеет». На этой почве между подругами начали разгораться ссоры, которые всегда заканчивались одинаково: Инга, негодуя внутри, в своей доброй душе, молча уходила, но потом снова пыталась переубедить подругу. Она, подобно Соне Мармеладовой, которая спасала душу Раскольникова, пыталась донести до Майи опасность этой идеи. Но все попытки были тщетны. Как писал Достоевский, это было все равно что «говорить с слепыми о цветах, с глухими о музыке».

Понимая, что Майя – эгоистка, Инга отчаянно пыталась помочь своей подруге измениться. Отвечая на вопрос: «Почему я это делаю?», она уже непроизвольно проводила параллель между Майей и Раскольниковым. Произведение было давно дочитано, но в памяти девочки этот образ был очень свеж. Инга очень переживала, что Майя, считая себя человеком «необыкновенным» и доказывая свое превосходство всем вокруг, заиграется и совершит преступление. Пусть не такое страшное, как Раскольников, но совершит какой-то необдуманный поступок, которым причинит боль другим. А уж в этом она была мастерица. За резким и жестоким словом ей не нужно было лезть в карман. Сколько раз Инга на себе испытала этот «талант» своей подруги, сколько раз плакала от её обидных слов. Но почему-то быстро отходила и всё прощала.

И вот очередная попытка Инги «достучаться» до подруги обернулась провалом…

Девушка увидела в школьном фойе шарф Майи, который та забыла, когда уходила домой. Инга, недолго думая, решила отнести его подруге. В последнее время они редко бывали вместе. Инга часто оставалась после уроков в школьной библиотеке, чтобы почитать любимого Достоевского. А сейчас она подумала о том, что подвернулся случай поговорить. Поднявшись на третий этаж, девочка услышала крики за дверью квартиры Майи. Испугавшись, она без стука вбежала и с порога поняла, что подруга ее ссорится с младшей сестрой Никой. Майя в ярости била малышку и кричала: «Как же ты меня уже достала! Кто тебе разрешил заходить в мою комнату? Лучше б тебя и вовсе не было! Мне б жилось спокойнее!» Инга бросила разнимать девчонок. Но Майя грубо оттолкнула её и, презрительно оглядев с ног до головы: « А тебе чего здесь надо? Учить пришла, как мне сестру воспитывать? Ты кто такая, чтобы меня учить?» Инга в растерянности положила шарф на комод и выбежала из квартиры в слезах, полных горького разочарования.

Медленно идя домой, девочка написала Майе длинное сообщение о том, что искренне сожалеет, что их дружба дала трещину и что Майя, вообразив себя необыкновенным человеком, которому всё позволено, зашла слишком далеко в своём эгоизме. Инга лихорадочно пыталась подобрать нужные слова, чтобы убедить подругу в том, что хочет всё исправить и помочь ей, потому что Майя – близкий ей человек. И в конце спросила: «Почему ты не хочешь меня понять?». Именно на этот вопрос она получила то трехсекундное голосовое, которое укололо ее прямо в сердце. Этот момент стал переломным в жизни Инги…

Все надежды, которые питали действия Инги, которые заставляли её идти на всё ради подруги, рухнули в один миг. Как хрусталь, бьющийся об пол, звенели слова Майи в ушах девочки. В душе бушевал океан, океан эмоций, переживаний, размышлений. «Пусть будет так! Пусть считает себя необыкновенной! Пускай! Не боюсь! Больше не боюсь потерять её!»

В её ушах звучали мудрые слова великого Достоевского: «Что ж, может и лучше, что оскорбляют люди: по крайней мере избавляют от несчастья любить их».

Бывают в жизни человека моменты, когда он понимает, что больше не будет прежним. Он меняет окружение, меняет маршрут домой, меняет привычки. В этом он видит выход из положения. Положения, которое слишком болезненно и непоправимо. И, как правило, такой переломный момент становится для человека толчком, благодаря которому жизнь становится лучше.