Презентацию подготовила:
учитель ГОУ ТО «ТОЦО»
Скоркина И.Е.
Жизнь «Волшебника из Гель-Гью»
«Иностранная фамилия» Грин лишь псевдоним, сокращение его настоящей фамилии Гриневский.
Родился Александр Гриневский в городе Слободском Вятской губернии. Вскоре семья переехала в Вятку. Получив начальное домашнее образование, Саша поступил в реальное училище. Но за одно стихотворение, в котором мальчик высмеивал преподавателей, из училища его исключили. Путь в гимназию был закрыт, и образование пришлось продолжить в четырёхклассном городском училище, откуда также едва не отчислили.
Родительский дом запомнился вечными попрёками за непокорство, а провинциальная Вятка — глухой «атмосферой напряжённой мнительности, ложного самолюбия и стыда».
Семья А. Грина
Семья А. Грина
В 1896 г., окончив училище, Грин уезжает в Одессу — главный портовый город на юге России. Здесь он надеется поступить на пароход матросом. По шестнадцатилетнему мечтателю объясняют, что «у такого малосильного... надежды попасть матросом нет никакой». Несколько раз ему всё же удаётся устроиться на случайные рейсы вдоль Черноморского побережья. Насмешки и издевательства команды, непосильный труд, жульничество хозяев при расчёте не имели ничего общего с книжной романтикой морских странствий. Лишь однажды довелось совершить заграничное плавание — в египетский город Александрию. Он ожидал увидеть древние памятники посреди величественной пустыни. Но Александрия встретила Грина грязным портом и нищенскими кварталами. А потом — за отказ от бессмысленной шлюпочной гребли в учебных целях — его уволили.
В 1896 г., окончив училище, Грин уезжает в Одессу — главный портовый город на юге России. Здесь он надеется поступить на пароход матросом. По шестнадцатилетнему мечтателю объясняют, что «у такого малосильного... надежды попасть матросом нет никакой». Несколько раз ему всё же удаётся устроиться на случайные рейсы вдоль Черноморского побережья. Насмешки и издевательства команды, непосильный труд, жульничество хозяев при расчёте не имели ничего общего с книжной романтикой морских странствий. Лишь однажды довелось совершить заграничное плавание — в египетский город Александрию. Он ожидал увидеть древние памятники посреди величественной пустыни. Но Александрия встретила Грина грязным портом и нищенскими кварталами. А потом — за отказ от бессмысленной шлюпочной гребли в учебных целях — его уволили.
Последующие несколько лет жизни Грина во многом напоминают биографию молодого Максима Горького. Грин бродяжничает в Одессе, перебивается грошовыми заработками и даже просит милостыню в Баку. В безумной надежде сказочно разбогатеть он отправляется на уральские золотые прииски. Но там его ждёт лишь тяжкая работа. Пытается он добывать кусок хлеба и охотой, и сплавом леса по реке, и трудом на волжской торговой барже.
В конце концов, устав от бесприютной и голодной жизни, Грин добровольно пошёл в солдаты. Однако смириться с казарменной муштрой он не мог: «Моя служба прошла под знаком беспрерывного и неистового бунта против насилия», — вспоминал писатель. В армии Грин сближается с эсерами и — в итоге — дезертирует.
Грин перешёл на нелегальное положение и некоторое время занимался революционной пропагандой в разных городах России. Но активная революционная деятельность продолжалась меньше года: Грин понял, что участвовать в террористических актах не сможет (об этом рассказ «Карантин». Краткое увлечение революционными идеями имело весьма тяжёлые последствия. Два года (с 1903-го по 1905-й) Грин провёл в севастопольской тюрьме. Освободившись по амнистии, он не имел права жить в столицах. И всё же приехал в Петербург, поселился там с чужим паспортом, за что был арестован и сослан в Сибирь. По дороге удалось бежать.
Грин вернулся в Петербург и до 1910 г. жил там под чужим именем. К тому времени он вышел из партии: «В миросозерцании моём произошёл полный переворот, заставивший меня резко и категорически уклониться от всяких сношений с политическими кружками», — писал Грин.
В 1906 г. появился его первый рассказ — «В Италию». В том же 1906 г. публикуются рассказы «Заслуга рядового Пантелеева», «Слон и Моська» — подпись Л. С. Г. За резкую критику армейской жизни тираж этих рассказов был изъят цензурой и уничтожен.
В 1908 г. издаётся первый сборник рассказов — «Шапка-невидимка». Так Грин постепенно входил в литературу. Он сблизился с А. И. Куприным, Л. Н. Андреевым и другими писателями, которые группировались вокруг издательства «Знание» . И снова за проживание по чужому паспорту Грина арестовали и приговорили к двум годам ссылки в Архангельскую губернию.
Возвратившись из ссылки, Грин очень много пишет. С 1912 по 1917 г. он опубликовал больше 350 рассказов и сотрудничал с десятками изданий!
Весть об отречении царя от трона настигла писателя в Финляндии, и он пешком, по шпалам, вернулся в столицу (об этом очерк «Пешком на революцию». 1917 г.). Грин ждал от революции «освобождения человеческой души». Но кровь Гражданской войны не оставила от подобных надежд и следа. «Ты одобряешь матросов, которые привязывают камни к ногам офицеров и бросают их на съедение рыбам?» — негодовал он в разговоре с журналистом Н. Вержбицким. Довелось Грину и самому послужить по призыву в Красной армии — с конца августа 1919 г. по март 1920-го.
Весть об отречении царя от трона настигла писателя в Финляндии, и он пешком, по шпалам, вернулся в столицу (об этом очерк «Пешком на революцию». 1917 г.). Грин ждал от революции «освобождения человеческой души». Но кровь Гражданской войны не оставила от подобных надежд и следа. «Ты одобряешь матросов, которые привязывают камни к ногам офицеров и бросают их на съедение рыбам?» — негодовал он в разговоре с журналистом Н. Вержбицким. Довелось Грину и самому послужить по призыву в Красной армии — с конца августа 1919 г. по март 1920-го.
Ещё до Октябрьской революции Грин с горечью писал: «Нехотя, против воли, признают меня российские журналы и критики; чужд я им, странен и непривычен,..». Считали, что он подражает западноевропейским авторам приключенческих романов. Одна из статей о Грине так и называлась: «Иностранец русской литературы». В советское время те же упрёки звучали уже как обвинение: ведь власти повсюду искали «идеологических шпионов» и «внутренних эмигрантов».
Официально сочинения Грина никогда не запрещались. После революции написаны и напечатаны все его романы, издано около полутора десятков сборников рассказов. Но постепенно меньше и меньше становилось журналов, где соглашались его печатать. Не спасало и доброе отношение Горького.
В 1924 г. Грин переезжает из Петрограда на юг, в Феодосию, а в 1930 г. — в посёлок Старый Крым. Здесь писатель и его семья терпят настоящую нужду. Письма Грина двух последних лет жизни — крик о помощи нищего, больного и уставшего человека: «...Мне 51 год. Здоровье вдребезги расшатано, материальное положение выражается в нищете, а работоспособность резко упала... Гонораров впереди никаких нет. Доедаем последние 50 рублей».
В 1924 г. Грин переезжает из Петрограда на юг, в Феодосию, а в 1930 г. — в посёлок Старый Крым. Здесь писатель и его семья терпят настоящую нужду. Письма Грина двух последних лет жизни — крик о помощи нищего, больного и уставшего человека: «...Мне 51 год. Здоровье вдребезги расшатано, материальное положение выражается в нищете, а работоспособность резко упала... Гонораров впереди никаких нет. Доедаем последние 50 рублей».
С 1945 по 1955 г. Грина не издавали совсем. В советской литературе за ним числились лишь «Алые паруса». Да и они были «под подозрением». В 1950 г. в журнале «Новый мир» один критик даже написал, что «флаг гриновского корабля» — флаг «англоамериканский»!
И только в эпоху «оттепели» творчество писателя обрело признание. О Грине написано множество книг и даже стихов. Писатель Л. Борисов свою книгу о Грине назвал «Волшебник из Гель-Гью».
Писатели о Грине
«Когда дни начинают пылиться и краски блекнуть, я беру Грина. Я раскрываю его на любой странице. Так весной протирают окна в доме. Все становится светлым, ярким, все снова таинственно волнует, как в детстве». (Д. Гранин)
«Мне страшно хотелось сказать ему, что он украсил мою юность крылатым полетом своего воображения». (К. Паустовский)
«Грин – один из немногих, кого следует иметь в походной аптечке против ожирения сердца и усталости». (Д. Гранин)
«Алые паруса»
Бродячий собиратель легенд и сказок Эгль почувствовал в душе маленькой Ассоль, главной героини книги «Алые паруса» (1923 г.), «невольное ожидание прекрасного, блаженной судьбы». И тогда он предсказал, что однажды за ней приплывёт на корабле с алыми парусами храбрый принц и увезёт её в дивную, «блистательную» страну.
Многие годы Ассоль жила в ожидании этого чуда, претерпевая злые насмешки «рассудительных» соседей. Тем временем на другом краю «Гринландии», в старинном замке подрастал юноша Грэй. С детства его мечты были устремлены к «напряжённой жизни» среди морской стихии и вольных ветров. Он уходит из дому, становится капитаном и однажды случайно приплывает к тому приморскому посёлку, где живёт Ассоль. Герой застаёт девушку спящей на берегу и узнаёт от соседей о её «безумной» надежде. Тогда Грэй поднимает над своим кораблём алые паруса и плывёт к Ассоль. Так начинает исполняться предсказанное чудо.
Многие годы Ассоль жила в ожидании этого чуда, претерпевая злые насмешки «рассудительных» соседей. Тем временем на другом краю «Гринландии», в старинном замке подрастал юноша Грэй. С детства его мечты были устремлены к «напряжённой жизни» среди морской стихии и вольных ветров. Он уходит из дому, становится капитаном и однажды случайно приплывает к тому приморскому посёлку, где живёт Ассоль. Герой застаёт девушку спящей на берегу и узнаёт от соседей о её «безумной» надежде. Тогда Грэй поднимает над своим кораблём алые паруса и плывёт к Ассоль. Так начинает исполняться предсказанное чудо.
Жанр книги сам писатель определил необычно — феерия, т. е, волшебная, сказочная пьеса. Но «Алые паруса» не пьеса, к тому же здесь нет ничего волшебного, сверхъестественного. Просто Грин вкладывает в слово «феерия» особый смысл. Ассоль и Грэй сами творят чудо. Можно сказать, они, как режиссёры, «ставят пьесу» о собственной судьбе, в которой серость реального отступает перед воображаемым.
Жанр книги сам писатель определил необычно — феерия, т. е, волшебная, сказочная пьеса. Но «Алые паруса» не пьеса, к тому же здесь нет ничего волшебного, сверхъестественного. Просто Грин вкладывает в слово «феерия» особый смысл. Ассоль и Грэй сами творят чудо. Можно сказать, они, как режиссёры, «ставят пьесу» о собственной судьбе, в которой серость реального отступает перед воображаемым.
