Статья на тему «Рождественская звезда» Бориса Пастернака. Опыт лингвопоэтического анализа»

«Рождественская звезда» Бориса Пастернака.

Опыт лингвопоэтического анализа.

Интерес к Борису Пастернаку не проходит с годами. Но многим Пастернак представляется несколько однообразно, только как автор необыкновенно ярких метафорических стихов и романа «Доктор Живаго». Гораздо меньше внимания обращается на «позднего» Пастернака – автора стихотворений из цикла «Стихотворения Юрия Живаго». А это прекрасный материал для комплексного анализа художественного текста как на уроках литературы, так и на уроках русской словесности.

Наша цель – проанализировать стихотворение Б. Пастернака «Рождественская звезда» с точки зрения интегрированного подхода к урокам литературы (ЛИНГВОпоэтический анализ). Выявить своеобразие авторской трактовки темы Рождества и выразительные средства, с помощью которых она реализуется. В дальнейшем можно провести в старших классах семинар по сопоставлению данной темы у Пастернака и ее отражения в последующей литературе – И. Бродский, И. Шмелев.

В Евангелии от Матфея сказано: «Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим Волхвы с востока, и говорят: «Где родившийся Царь Иудейский? Ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему». А в Евангелии от Луки говорится о том, что Ангел Господень сообщил пастухам о рождении Спасителя: «пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь, и поспешивши пришли, и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях». Таким образом, стихотворение соответствует первоисточнику. И ключевым у Пастернака является яркий образ звезды, а с ней и Бога, Мироздания. Звезда становится знаком новой эры христианства, рождения среди холода и снегов Спасителя, который смоет грехи человечества своей кровью. В православной традиции основное внимание уделяется Иисусу, и у Пастернака Младенец является центральной фигурой, вокруг которой развивается действие и даже путеводная звезда Рождества приходит к нему как «гостья».

В качестве ключевых слов (КС) стихотворения выступают – «звезда», «зима», «волхвы», «младенец» (Он) и периферийные – «пастухи», «Вифлеем», «звездочет», «чудо», «рассвет», «Мария». Наблюдается повтор КС вокруг «звезды» - «пламенела», (отблеск) «поджога»,(хутор) «в огне», «пожар» (на гумне), «горящей», «зарево», причем четко выражена усилительная градация, что создает эмоциональную напряженность и динамизм. Периферийные ключевые слова повторяются с противопоставлением в начале и в конце стихотворения: «холодно» - «согревало», «теплая» и «морозная ночь» - «жарко». Это служит сохранению связности и целостности стихотворения.

Согласно русскому ассоциативному словарю у большей части опрошенных «звезда» вызывает следующие ассоциации: небо, ночь, смерть, жизнь, путь, никогда, звезда пленительного счастья, звезда любви. К сожалению, нет данных о библейских ассоциациях (что, возможно, обусловлено временем создания словаря), поэтому мы провели эксперимент на ассоциации по сочетанию «рождественская звезда» и получили, помимо упомянутых следующий список ассоциаций: волхвы, Иисус (Христос, Бог), дары, свет (огни), Рождество, праздник, Вифлеем, Мария, елка, Израиль, Мироздание, вера, надежда, любовь. Очевидно, что у большинства опрошенных в первую очередь возникают библейские ассоциации о звезде, которая привела к младенцу; о самом семейном празднике Рождестве (среди ассоциаций были елка, уют, тепло, камин, каникулы, индейка). С этим словосочетанием связаны представления о вере, надежде, любви, светлые ожидания нового времени, в которых все же изначально присутствует трагическая нота будущей гибели младенца Христа.

Таким образом, думается, что семантическое поле, образованное ключевыми словами и тот «пучок» представлений, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, который сопровождает словосочетание «рождественская звезда» и библейский миф о рождении Христа создают очень яркий и емкий образ рождественской звезды, который является ключевым для данного стихотворения.

В стихотворении сложная, многоплановая композиция из пяти частей.

Первая часть – 8 строф-четверостиший (катренов) – тема младенца и взошедшей звезды Рождества. Авва –кольцевая рифма.

Вторая часть – 5 строф: терцет, секстет, катрен, пяти- и двустишие – тема поклонения звездочетов (волхвов), прозреваемое будущее младенца. Разная, но схожая рифма аса асавва–авав-авава ва (две первых и последних строфы как бы единое целое).

Третья часть -3 пятистишия и один катрен – тема пути на поклонение пастухов, ангелов, ведущих их. Аввав-аввав-авав. Совмещается перекрестная и кольцевая рифма.

Четвертая часть – 3 секстета, пятистишие и катрен – само поклонение младенцу. Авсвва-аввва-авва. Кольцевая рифма.

Пятая часть – 2 катрена и секстет – тема цели паломничества, младенец и сияющая над ним звезда Рождества, которая привела паломников. Авав-ававав. Перекрестная рифма.

Членение на строфы связано с композиционными задачами. Но между композиционными частями стихотворения и членением его на строфы нет полного соответствия. В конце каждой композиционной части (кроме 3) две последние строчки ва содержат в себе начало новой темы.

Общий ритмический тон создается правильными амфибрахическими стопами. Часто встречается, однако, усеченная стопа. Этот достаточно протяженный текст целостен благодаря мелодическому движению и образному единству. Значение пауз больше на границе строк и строф. 11 и 12 строфы содержат больше значительных пауз, чем остальные строфы. Они акцентируют роль Иисуса в истории человечества.

В стихотворении очень яркая звукопись. Стечение однородных звуков не само по себе живописует картину, а создает некий акустический эффект, зависящий от содержания той или иной строки. В первой строфе сонорный [л] (стояла, дул, холодно, младенец, на склоне холма), третья строфа – сочетание сонорного [р] с глухими согласными (отряхнув, трухи, зернышек проса, смотрели, спросонья), в следующей строфе – сочетание [р] со звонкими (в снегу, погост, ограды, надгробья, оглобля в сугробе). Думается, это способствует нарастанию эмоциональной напряженности. Большую роль в звуковой организации играют рифмы. Пастернак использовал точные рифмы – зима - холма и т.д.

Большинство слов в стихотворении употреблено в прямом значении, как это характерно для всех поздних стихов Пастернака (стихотворение написано в 1947 году, когда основным стремлением поэта было стремление к простоте и ясности). Встречается несколько «проходных» (термин Е.П. Кисловой) метафор – «дымка плыла», «звезда, застенчивей плошки», «рассвет … последние звезды сметал с небосвода». Так как Пастернак опирается на русскую православную традицию, во всех композиционных частях есть устаревшая лексика – вертеп, вол, доха, погост, оглобля, плошка (светильник), гумно, скирда. Эти слова свободно соседствуют с нейтральными и разговорными словами (хибарка) и даже областными (кожухи).

Нет специфически книжных форм слова, но присутствуют книжные синтаксические конструкции: определительные обороты («небо, … полное звезд»; «вселенная, встревоженная этой новой звездой» и др.), безличные предложения (светало), обстоятельственные обороты («собаки брели, озираясь с опаской…»), бессоюзные сложные предложения («И тот оглянулся: с порога на Деву, как гостья, смотрела звезда Рождества»), предложения с придаточными (видно,…как шли…).

Очень много сравнительных оборотов, которыми, на наш взгляд, подкрепляется идейно-эстетическое содержание стихотворения: обороты с союзом «как» («как стог», «как отблеск поджога», «как хутор в огне и пожар на гумне»), со «словно» («словно в сумраке хлева») и творительный сравнения («горящей скирдой», «листами слюды»).

Однородные ряды участвуют в создании медитативности, позволяющей акцентировать идейный замысел поэта («поле в снегу и погост», «ограды, надгробья, оглобля в сугробе и небо над кладбищем»; «топтались погонщики и овцеводы» и проч.)

Есть инверсия в первой композиционной части – «смотрели в полночную даль пастухи…» и в конце стихотворения «у камня толпилась орава народу…». Это один из приемов сохранения целостности текста.

Важную роль играют синтаксические повторы. Во 2 и 3 строфе второй части анафора («…Вставало вдали все пришедшее после» и т.д.), которая создает мелодическое движение. В стихотворении дважды повторяется мотив «дул ветер из степи…», призванный подчеркнуть общий смысл стихотворения – среди холода, снега, замерзшего озера родился Спаситель, а также для сохранения целостности стихотворения. Рождественская звезда как символ обновления мира, искупления его грехов.

Параллелизм обнаруживается в двух конструкциях со значением восприятия. Сначала в 3 строфе: «…смотрели с утеса / Спросонья в полночную даль пастухи», а затем в последней строфе: «И тот оглянулся: / с порога на Деву, как гостья, / смотрела звезда Рождества». Здесь представлен по-разному оформленный процесс восприятия в направлении от воспринимающего к воспринимаемому. В первом случае простое предложение с инверсией, где субъект в имен. падеже и непереходный глагол. Далее следует описание, возникшее как результат зрительного восприятия (4 строфа), во втором – сложное бессоюзное предложение «прерывистой структуры» (по Поспелову), субъект – указательное местоимение в имен. падеже, а процесс восприятия представлен имплицитно «оглянулся и увидел». Причем, группа воспринимаемого включает в себя конструкцию, подобную первой: «с порога на Деву смотрела звезда Рождества». В начале стихотворения эта конструкция представлена в двух строфах, так как это служит динамизму, развитию действия, а в конце стихотворения, для которого всегда характерна компактность, лаконичность, эта конструкция представлена в двух строчках с целью создания ёмкого и яркого завершающего образа, происходит актуализация результата.

В заключении предлагаем образец аудитивного анализа (интерпретация звуковой структуры стихотворения с целью выявления фонетически выделенных слов и синтагматического членения), который можно провести на уроках русской словесности со следующей инструкцией для прослушивающих: 1. выделить тему; 2. ключевые слова; 3. синтагматическое членение.

Светало / Рассвет / как пылинки золы /

Последние звезды сметал с небосвода /

И только волхвов из несметного сброда /

Впустила Мария в отверстье скалы //

Он спал / весь сияющий / в яслях из дуба /

Как месяца луч в углубленьи дупла /

Ему заменяли овчинную шубу

Ослиные губы и ноздри вола /

Стояли в тени / словно в сумраке хлева /

Шептались / едва подбирая слова /

Вдруг кто-то в потемках / немного налево /

От яслей рукой отодвинул волхва /

И тот оглянулся / с порога / на Деву /

Как гостья / смотрела звезда Рождества //

Здесь, как и во всем стихотворении мы видим характерные для идиостиля Пастернака синтагмы, равные сравнительным оборотам, что создает особое эмоциональное состояние. Ключевые слова выделены эмоционально-поэтическим ударением. В финале звучит пауза, которая, однако, зависит от индивидуального прочтения. Присутствует микротема младенца, как и в начале стихотворения (для целостности). В конце отрывка яркое противопоставление: «потемки» и «звезда» - пример актуализации результата.

Таким образом, в комплексный (лингвопоэтический) анализ художественного текста, который включает в себя традиционную схему: особенности раскрытия темы (композиция, ключевые слова), совокупность приемов и выразительных средств, с помощью которых реализуется идейно-эстетический замысел, мы внесли психолингвистический (ассоциативный) эксперимент и аудитивный анализ фрагмента текста.

Литература:

Альфонсов В.Н. Поэзия Бориса Пастернака, Л., 1990

Бухштаб Б.Я. Лирика Пастернака // Литературное обозрение, 1987, №9.

Гаспаров М.Л. «Снова тучи надо мною…» // Русская речь, 1997, №1

Златоустова Л.В., Лавриченко Н.В. Ритм, синтаксис, интонация // Славянский стих, М., 1996.

Идиостиль Бориса Пастернака // Очерки истории языка русской поэзии ХХ века. Тропы в индивидуальном стиле и поэтическом языке, М., 1994

Кислова Е.П. Метафоры в поэзии и прозе на материале поэзии и прозы Б.Пастернака, Автореферат, Уфа, 1998.

Максимов Л.Ю. «Кавказ» А.С. Пушкина // Каримова Р.А. ЛАХТ. Хрестоматия, Уфа, 1996.

Словари:

Русский ассоциативный словарь в 6 т. М., 1996.

Малый академический словарь русского языка в 4 т. М., 1957-61.