Сочинение "История одного сражения"

История одного сражения

(историко-художественный анализ картины И. К. Айвазовского «Бриг «Меркурий» ведет бой с двумя турецкими кораблями»)

Пояснительная записка

План сочинения

1. Введение

2. Анализ картины И. К. Айвазовского «Бриг «Меркурий» ведет бой с двумя турецкими кораблями»)

3. Заключение

4. Список литературы

5. Приложения (картины)

1. Введение

    Однажды мне подарили настенный календарь с красочными репродукциями картин известных русских художников. Мое внимание привлекла картина И. К. Айвазовского «Бриг «Меркурий» ведет бой с двумя турецкими кораблями». На тот момент я не была знакома с творчеством этого художника. Конечно, я что-то такое слышала, где-то что-то видела… Я начала внимательно рассматривать картину… Наконец, я поняла, что мне нравится не просто само произведение, но интересна и история этого морского сражения.

    Перелистывая энциклопедии, я узнала, что И. К. Айвазовский – известный живописец-маринист. Что основной темой его творчества были картины, изображающие «…море, мужество людей, борющихся со стихией, морские сражения» [3].

    Почему? На этот вопрос я получила ответ, изучив его биографию.

    Я узнала, что И.К.Айвазовский родился 17 (30) июля 1817г. в г.Феодосии. «Детство его протекало в обстановке, постоянно будившей воображение. По морю в Феодосию из Греции и Турции приходили смоленые рыбацкие фелюги, а иногда бросали якоря на рейде огромные белокрылые красавцы – боевые корабли Черноморского флота» [2]. Среди них был, конечно, и бриг «Меркурий», слава о совершенно невероятном подвиге которого, облетела весь мир и ярко запечатлелась в детской памяти Айвазовского.

    Таким образом, на момент этой морской баталии будущему художнику уже было почти 12 лет. В этом возрасте многие яркие впечатления оставляют, по словам психологов, глубокий след. Эти впечатления Айвазовский пронес через всю свою жизнь, ведь к работе над картиной он приступил в возрасте почтенном, почти на закате жизни: картина создана лишь в 1892г., когда ему уже было 75 лет. Однако именно тогда он пишет: «Первые корабли виденные мною, когда во мне разгоралась искра пламенной любви к живописи, были литографии, изображающие подвиги героев в исходе 20-х годов, сражающихся с турками».

    Поводом для написания картины послужил исторический факт – русский двухмачтовый 18-пушечный бриг, предназначенный, главным образом, для разведочной, посыльной и крейсерской службы, в неравном бою 14 мая 1829 г. с двумя турецкими кораблями, имеющими 184 пушки разного калибра, не только выстоял, но и вышел из боя победителем, несмотря на полученные повреждения.

    Но насколько картина, написанная через 63 года, правдиво и точно отображает реальные события сражения? Не приукрасил ли художник изображаемую сцену, как окутывают легендами давно произошедшие случаи? А, может быть, наоборот автор пропустил что-то важное?

    В своем сочинении я постараюсь показать историко-художественную ценность картины Айвазовского для изучения отдельного эпизода истории Российского флота. Для этого я изучу описания исторического факта боя брига Меркурий, встречающиеся в разных литературных и документальных источниках, сопоставлю изображения брига, пейзажа, линейных кораблей на картине Айвазовского и картинах других авторов, а также попробую проанализировать правдивость картины Айвазовского с точки зрения имеющихся исторических фактов описания событий боя.

2. Анализ картины

    Сравним сюжет картины и исторические свидетельства боя, встречающиеся в литературе. Вот как описано это сражение в исторической литературе [6]: «Рано утром 14 мая 1829 г. марсовый матрос Анисим Арехов, отличавшийся необычно острым глазом, мимо взора которого не проскочит незамеченной даже щепка, увидел вдали, у самой кромки горизонта, белое облачко, которое постепенно превратилось в парусное вооружение, за ним другое, третье… Всего десять. Турецкая эскадра, решившая прервать затянувшуюся стоянку, выходила в море.

    Русские корабли, приблизившись к неприятелю и определив его силы, сделали поворот. На мачте «Штандарта» взметнулся сигнал «Идти в Сизополь». Через некоторое время «Штандарт» и «Орфей», шедшие курсом бейдевинд на норд-вест, заметно вырвались вперед. «Меркурий», сменивший бейдевинд на галфвинд, начал отходить в сторону, поставив, турок в тупик – за кем устроить погоню. Не долго думая, капудан-паша приказал эскадре лечь в галфвинд. Стало ясным – сражения не миновать. Отдав приказание приготовиться к бою, Казарский обошел офицеров. Все они горели желанием сразиться с врагом и несмотря ни на что вести бой до последнего, памятуя требования устава Петра I: «Все воинские корабли российские не должны не перед кем спускать флаги…» Общее мнение высказал младший из офицеров, штурман поручик И. Прокофьев: «Биться до последней крайности, а когда не останется никакой надежды, зажечь порох и взорвать бриг». Предложение Прокофьева единодушно поддержали все офицеры.

    Заряженный пистолет положили на шпиль. Последнему оставшемуся в живых офицеру надлежало выстрелом из пистолета взорвать крюйт-камеру, в которой хранился порох.

    И грянул бой. Комендоры открыли огонь из кормовых орудий. Гром канонады заглушил рокот турецких барабанов. Многое зависело от грамотных действий Казарского, умения командовать. Меняя курсы, маневрируя, бриг уклонялся от града снарядов, затруднял туркам ведение прицельного огня. Около четырех часов длился этот беспримерный в истории неравный бой. Вот уже, получив тяжелые повреждения, лег в дрейф «Селимие». Но «Реал-бей» все еще продолжал жестокий обстрел русского брига. Наконец, он тоже получил попадание в переднюю мачту и стал отставать. Оба вышли из боя.

    Оставляя за кормой врага, поврежденный, но не побежденный «Меркурий» шел на встречу со своим флотом».

    На картине И. К. Айвазовского мы видим, вероятно, самое начало боя. Паруса брига еще пока имеют единичные повреждения. Не заметно пробоин в корпусе. Турецкие корабли так же мало повреждены. Из описаний в других источниках [4] мы знаем, что за время боя бриг получил 22 пробоины в борту, 16 – в рангоуте, в парусах – 133, в такелаже - 148, что вообще могло привести к затоплению корабля. «…«Меркурий» был совершенно избит, паруса были разорваны, несколько раз уже возникал пожар, от подводных пробоин в трюме начала прибывать вода…»[1].

    Если мы сравним эту картину с картиной художника В.М.Иванова «Бриг «Меркурий», изображающей это событие, мы увидим более поздние моменты: у брига сильно повреждены паруса, имеются пробоины в корпусе, сбита мачта. А один из турецких кораблей начал накреняться, явно вот-вот выйдет из строя. Видны языки пламени, всплески воды от пушечных выстрелов. Я предполагаю, что на этой картине изображен бой ближе к завершению. «…Четыре часа орудия извергали ядра, четыре часа длился неравный поединок, в ходе которого русские моряки под непрерывным огнем противника не просто выстояли, но и вывели из строя два самых мощных корабля. Канониры точным залпом перебили брам-стеньгу на грот-мачте одного из кораблей. Будто ножом срезало ватер-штаги, бушприт рванулся вверх, белыми простынями заполоскали передние, теперь уже ненужные, паруса. Корабль потерял ход и управляемость. Серьезные повреждения такелажа получил и второй неприятельский корабль…» [6].

    Но наиболее ярко и достоверно факт полученных повреждений бригом и турецкими кораблями отображен на акварели И. Прокофьева, штурмана брига «Меркурий» и очевидца этих событий.

    Если мы обратим свой взгляд на небо на картине И. К. Айвазовского, мы увидим, что художник изобразил его хмурыми серыми красками. Кажется, что бой происходит в сумерках (рассветных или вечерних). Однако мы знаем, что бой начался «…около 13 часов 30 минут…», когда «…турецкие корабли открыли артиллерийский огонь». Может быть, художник ошибся? Я думаю, что нет. Сумерки на картине – это часть художественного замысла автора. Этим он хотел подчеркнуть, что «Меркурий» остался один на один с двумя вражескими кораблями, значительно превосходящими его в силе. Исход боя еще не ясен. В таких неравных условиях перспективы для корабля отнюдь не радужные и светлые. И автор это подчеркивает строгими, скупыми красками.

    У Прокофьева мы видим светлое, почти голубое небо, что, в общем-то, подтверждает время сражения. Однако из описания мы знаем, что погода в тот день была не совсем безоблачной. С утра дул свежий ветер, но к полудню он начал стихать, что поставило «Меркурий» в еще более сложные условия: «При сильном ветре он мог легко развивать сравнительно большую скорость, но, когда ветер стихал, бриг тяжелел, становился трудно управляемым. В этот раз погода была на стороне неприятеля…» [6].

    Небо на картине И.К.Айвазовского разное: оно чуть светлее над «Меркурием» и зловещее, грозовое над турецкими кораблями. Я думаю, художник старался отобразить этим приемом решительность и веру экипажа маленького брига в свои силы, надежду на благополучный исход. Кажется, что само небо возмущено таким неравным поединком. И автор хотел показать всю остроту надвигающейся опасности, создавая такое тягостное и гнетущее впечатление свинцового неба.

    Интересен еще один момент – все корабли, вся сцена боя немного смещена на картине вправо, даже бриг – центральная фигура, судя по названию картины, находится в правой половине листа. Случайно? Думаю, что нет. Так художник вывел еще одно действующее лицо сюжета картины – море. Теперь оно не просто фон для написания корабельного боя, а самостоятельный персонаж, взаимодействующий на равных с другими. Море у Айвазовского разное – от цвета аквамарина до иссиня-черного, волны – не ласковые и спокойные, а рваные, прозрачные на гребнях, кое-где с «барашками». Почему такие, ведь художник не мог не знать, что к моменту боя ветер почти стих настолько, что это мешало «Меркурию», делало его неповоротливым?

    Образ непокорной стихии, показывающей в то же время готовность экипажа брига к борьбе на картине Айвазовского, созвучен стихам Е.А.Баратынского:

Так ныне, океан, я жажду бурь твоих –

Волнуйся, восставай на каменные грани,

Он веселит меня, твой грозный дикий рев,

Как зов давно желанной брани,

Как мощного врага мне чем-то лестный гнев…

    И, хотя, «брань» не была в этот раз «желанной», а скорее навязанной, Айвазовский сумел это настроение передать, изображая морскую стихию.

    Конечно, картина – это произведение изобразительного творчества, и художник имеет право на собственное видение, авторский замысел. Однако меня поражает, насколько точно прописаны все детали картины. По словам специалистов (в технических тонкостях соответствия такелажа и рангоута брига, изображенного на картине, реально существующим парусникам этого типа мне помогли разобраться педагог Кузнецова Г.И. и капитан Вшивков А.В.), вся оснастка и вооружение кораблей (мачты, реи, стоячий и бегучий такелаж, паруса, их количество и расположение относительно ветра, направления волн, предполагаемого курса брига, элементы корпуса судов, изображения и расположение пушечных портов), волна, отходящая от форштевня 110-пушечного турецкого «Селимие», соответствуют реальным кораблям и реальным условиям. Но этой технической точности изображения есть объяснение: Айвазовскому уже в 27 лет было присуждено звание академика, Военно-морское ведомство назначило его художником Главного Морского штаба с правом ношения адмиралтейского мундира. В эти годы Айвазовский много путешествовал, писал по заказу правительства все Балтийские порты, был участником экспедиции адмирала Литке, поэтому ему непонаслышке были известны все тонкости корабельного дела. И опыт написания «батальных» сцен у него тоже был немалый.

    И.К.Айвазовский, я думаю, намеренно не изобразил людей на палубах кораблей, как штурман Прокофьев. Этим приемом он «оживил», одушевил сами корабли. Он написал битву не отдельных человеческих судеб экипажей этих кораблей, а сражение одушевленных существ – кораблей.

    В первом Морском Уставе Петра I есть слова «Все военные корабли Российские не должны ни перед кем спускать флаги, вымпелы и марсели». Экипаж маленького брига не просто выполнил свой воинский долг, он стал еще одним примером и вошел в историю Русского флота, в которой уже был эпизод, когда маленький корабль выстоял против гиганта. В память о том давнем сражении Петр I приказал отчеканить медаль «Небываемое бывает», на обратной стороне которой есть слова «И орел слона побивает». Бриг «Меркурий» – это тот «орел», который побил двух таких «слонов».

    Бриг «Меркурий» вышел из боя победителем. Турецкие корабли бесславно оставили место сражения, поспешно сбежав.

    У Айвазовского есть еще одна картина на эту тему: «Бриг «Меркурий» после боя с двумя турецкими судами», написанная им спустя год. На картине изображен одинокий парусник посреди громадного океана. Но это не сломленный и упавший духом персонаж. Это – Победитель! Он на чудом уцелевших, пробитых крылах-парусах стремится туда, за край листа, по блистающей дорожке в лучах закатного солнца, чтобы присоединиться к своей эскадре.

    Картина напоена бирюзовыми красками, ослепительным светом. Эта картина – Гимн Победителю. И каждое слово этого Гимна Айвазовский написал в восторженной эмоциональной палитре приемами, передающими гордость за отважный маленький корабль.

Заключение

    Я считаю, что И. К. Айвазовский действительно мастер своего дела. И если мы рассмотрим картины других художников, то увидим, что на их картинах четко, до мельчайших подробностей прописаны только корабли или только море, все остальное – штрихами, мазками, а у Айвазовского и корабли, и море, и небо являются самостоятельными героями сюжета картины.

    У Айвазовского был большой творческий опыт и поэтому, когда он писал свои картины, на его пути не вставали трудности технического порядка, и его живописные образы возникали на холсте во всей цельности и свежести первоначального художественного замысла. Он был последним и самым ярким представителем романтического направления в русской живописи, и эти черты его творчества особенно проявлялись, когда он писал полные героического пафоса морские баталии; в них была слышна та «музыка боя», без которой батальная картина лишена эмоционального воздействия. Его глубокое знание моря и военного флота сочеталось в нем со свежестью восприятия. Я считаю, что он виртуозно сумел передать вечно изменчивое небо и волну.

    Когда смотришь на картину долго, внимательно вглядываешься в нее, то видишь ее не глазами постороннего наблюдателя, обычного зрителя, а глазами очевидца и участника боя. Вот слышится противный вой снарядов, кисло пахнет пороховыми дымами, на губах становится солоно от морских брызг, долетающих от снарядов, падающих поблизости… Сквозь этот хаос с небес пробивается тонкий поток солнечного света – это луч надежды на справедливый исход боя.

    Картина написана в строгой, по-военному сдержанной цветовой гамме. Но от этого только повышается ее эмоциональное воздействие на зрителя.

    Айвазовский нашел точные средства для изображения величия, мощи и красоты морской стихии. Несмотря на драматизм сюжета, картина не оставляет мрачного впечатления; наоборот, она отображает готовность к борьбе и веру в конечную Высшую Справедливость.

    «И. К. Айвазовский почти ничего не писал, кроме моря, но зато море писал, как ни кто другой, не только в русской, но и в мировой живописи; «водяной гений» – так назвал его М. Горький» [5].

    Айвазовский, даже судя только по одной картине, является действительно Мастером маринистики. Ему удалось до мельчайших деталей прописать не только море, небо, волны, ветер, но и бриг со всеми его частями и устройствами, передать дух сражения, настрой героического экипажа. Даже чисто технические моменты (сила ветра в парусах, угол постановки парусов для атаки, крен судна, потерявшего один из парусов – фок, открытые пушечные порты, правильное расположение бегучего такелажа и других снастей на кораблях, угол атаки судном волны и т.п.) переданы мастерски. Историко-художественная ценность картины для изучения этого эпизода истории Российского флота безусловна.

    За беспредельную доблесть, проявленную экипажем, бриг «Меркурий» был удостоен высшей награды – кормового Георгиевского флага и вымпела. Высочайшим указом предписывалось впредь всегда иметь в составе Российского флота корабль с наименованием «Меркурий» или «Память Меркурия». В 1834 году в Севастополе на Мичманском (Матросском) бульваре по инициативе командующего эскадрой адмирала М. П. Лазарева на средства, собранные моряками, установлен памятник с надписью: «Казарскому. Потомству в пример». В составе Краснознаменского Черноморского Флота ныне имеются морской тральщик «Казарский» и гидрографическое судно «Память Меркурия» [7].

    Картина И. К. Айвазовского «Бриг «Меркурий» ведет бой с двумя турецкими кораблями» тоже является памятником беспримерного подвига экипажа русского корабля.

    Памятником, к которому не надо ехать или плыть…

    Памятником, который всегда рядом – на соседней книжной полке или в настенном календаре…

    Памятником, историческая правдивость которого понятна без слов.

Список литературы

1. Аммон Г.А. Морские памятные даты. М., ''Военное издательство'', 1987 г., 398с.

2. Барсамов И.С. Иван Константинович Айвазовский. М., «Искусство», 1971г., 100с.

3. Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия (на 3 CD-R), М.: ООО «Кирилл и Мефодий», 2007г., статья «Айвазовский».

4. Героические корабли Российского и Советского Военно-морского флота. Под ред. С.С.Бережного, М., «Военное издательство», 1990г., 240с.

5. Матвеева Е. Шедевры русской живописи 60-е годы XIX века. М., Издательство «Белый город», 2006г., 127с.

6. Раздолгин А.А, Фатеев М.А. «На румбах морской славы». Л., «Судостроение», 1988 г., 384с.

7. Черноморский флот. Под ред. П.Болгари, Н.Зоткина, Д.Корниенко, М.Любчикова, А.Ляхович. М., «Военное издательство МО СССР», 1967г., 344с.

И.К.Айвазовский «Бриг «Меркурий» ведет бой с двумя турецкими кораблями», 1892г.

«Бриг «Меркурий» (репродукция из книги [4])

Бой брига «Меркурий» с двумя турецкими корабля­ми. 14 мая 1829 г.

Акварель штурмана И. Прокофьева (?)

И.К.Айвазовский «Бриг «Меркурий» после боя с двумя турецкими судами», 1893г