Трудное военное детство калмыцких «Баhчуд».

Трудное военное детство калмыцких «Баhчуд».

Здравствуй, правнучка Аэлита! Я твоя прабабушка Дуся. Когда я была примерно в твоём возрасте, то на нашу Родину напала чёрная беда - началась война. Взрослые ушли на войну. А все «бахчуд» начали работать несмотря на возраст. Ведь «Бахчуд» по-калмыцки - это дети. Я хотела бы рассказать, как всё было, чтоб ты знала всю правду, как нам приходилось тяжело в военные годы и как проходила моя молодость. Я родилась в Калмыкии. Когда началась война 1941 года, я вместе с другими детьми отправилась на строительство дороги Астрахань-Кизляр. Там трудились люди из разных колхозов.

Самый большой колхоз «Ревтруд», для своих рабочих оттуда постоянно привозили барана. Нам, из колхозов победнее, - «Улан туг», «Соц халга», которым не часто выделяли мясо, доставался дотур (Калмыцкое блюдо). Но всё время во флягах привозили воду, варили нам чай. Спасибо им за это. Работали там совсем молодые и старики, а мужчины были в море или на фронте.

Кто же знал тогда, что по этой дороге, которую мы строили своими руками, проливая пот и слёзы, нас повезут в холодную чужбину на вымирание? К моменту выселения моего отца, партийного бригадира рыболовецкой бригады, уже не было в живых. Остались мама и моя тринадцатилетняя сестрёнка – Мария. Вошедшие рано утром солдаты в поисках оружия осмотрели шкафы, отцовские документы. Зашёл старший по званию. Взглянув на нас троих, сказал, обратившись к солдатам: «А они что сделали? Зачем их выселяют? Это их начальство виновато». Потом увидел в углу комнаты мой мешок с шерстяными варежками и носками. Спросил «Это что такое?» Я объяснила, что вечерами после работы до глубокой ночи мы вязали их для отправки на фронт, через неделю сдавали их от своего колхоза и получали справку с печатью. «Ой, молодцы», - похвалил нас старший по званию и распорядился солдатам набрать себе варежек и носков, а остальные велел оставить переселенцам.

«Нам попались хорошие солдаты. Они сказали, что нас будут отправлять в Сибирь. Потом распороли два тюфяка и сделали мешки, куда запихали подушки, одеяло, отцовский полушубок. Упаковали теплыми вещами чемодан. А потом помогли нам донести до школы, откуда всех уже увозили на станцию Улан-Хол». В товарном вагоне некоторое время шла рассадка переселенцев: внизу устраивали стариков, больных, матерей с маленькими детьми, на верхние полки отправляли подростков, молодёжь. За порядком в каждом вагоне следили четверо солдат и один главный.

Первую партию выгружали в Аральске, где требовались рыбаки. Но нам Сангаджиевым суждено было выйти на одной из далёких станций Томской области, откуда на санях завезли нас вместе с другими калмыцкими семьями в глухую тайгу. Это был так называемый 41-й участок, где стояло несколько бараков. В каждом из них разместили по 20 человек. Тут же на нарах каждой семье нужно было выделить место для трапезы. В бараке для одиноких людей отвели место для столовой, где раздавали суп. Каждый день комендант приносил нам талоны на питание: работающим – ковш супа и полкило хлеба, иждивенцам – неполный ковш супа и 200 граммов хлеба.

Меня определили на лесоповал с другими работоспособными переселенцами. В звене вместе трудились еще двое моих сверстников. Дневную норму выполняли обязательно: четыре кубометра, а это 6-7 деревьев, которые нужно было ещё и пропилить по 4 и 6 метров, обрубить ветки, сучки, уложить обработанный лес до прихода улётчика. Когда руки и ноги уже не слушались от морозной стружи – разводили костёр из сучков. Где-то вдали слышался лай собак – там, по всей видимости, находилось селение. Но на лесоповале были задействованы одни спецпереселнцы. В ту первую зиму умирало много людей. Складывали покойников в другом помещении. Приходили двое мужчин и на одеялах выволакивали умерших к саням на упряжках. В 1946 году меня определили на укладку консервов. В эту пору и встретила своего будущего мужа – однофамильца Павла Сангаджиева, рабочего мясожирового цеха. Первые две дочки умерли в младенческом возрасте. Мужа не стало 2001 году. Но он оставил своим сыновьям пример основательности, хозяйственности, доброго отношения к людям, потому-то каждый из них имеет свой дом не хуже других.

Своим самоотверженным трудом мы приближали победу, как могли! Даже не смотря на то, что нас выселили, мы в глубоком тылу работали в тяжелых условиях, верили и ждали нашу победу. Ты же знаешь, что твой прадед Павел, герой войны для меня, является, как и я, тружеником тыла! Так что наша семья внесла посильный вклад в Великую победу.

Твоя любящая прабабушка Дуся Бадмаевна Сангаджиева! Надеюсь прочитав это письмо, ты будешь с гордостью рассказывать своим сверстникам.