Презентация к уроку музыки в 6 классе «В землянке. История одной песни»
Пояснительная записка к презентации
История создания песни «В землянке»
... И не песня вовсе, а письмо домой.
слайд_1 _История одной песниМузыка Константина Яковлевича Листова (1900 –1983)
Слова Алексея Александровича Суркова (1899 –1983)
25 марта 2012 года исполнилось 70 лет со дня первой публикации песни «В землянке» в газете «Комсомольская правда»
слайд_2 _Мои односельчане. Участники и ветераны ВОВ, труженики тыла, ветераны труда
Время косит фронтовиков, тех, кому довелось понюхать пороху в Великой Отечественной войне.
слайд_3 _песни военных лет
Всё меньше их за праздничным столом. Но если уж собираются с друзьями-однополчанами, то обязательно поют: «На позиции девушка провожала бойца...», «Эх, дороги, пыль да туман…», «Помирать нам рановато, есть у нас ещё дома дела…» и, кончено же, «Бьется в тесной печурке огонь».
Вырезанные из газет, переписанные от руки на картонке, эти песни бережно хранились в карманах их гимнастёрок. Они были написаны кровью, в унисон звучали с солдатскими сердцами.
У каждой такой песни, как у бойца, есть своя биография. Я расскажу вам об истории написания одной из самых знаменитых и любимых бойцами песни Великой Отечественной войны – «В землянке».
слайд_4 _до Москвы 100 км
Ноябрь 1941 года. Тяжелейшие бои под Москвой. До центра Москвы осталось меньше 100 километров. По сути дела, враг стоял у ворот столицы. В армейский бинокль была видна Москва. Враг уже планировал там зимовать! Он планировал провести там военный парад. Фюрер сказал, что к Рождеству вся Россия будет у его ног.
слайды_5-6_ фашистские танки
Лавина фашистских танков, армада стальных чудищ, рычащих, хрюкающих, изрыгающих огонь и подминающих все живое на злом пути, рвалась к Москве.
слайд_7:
Мы не дрогнем в бою
За столицу свою,
Нам родная Москва дорога.
Нерушимой стеной,
Обороной стальной
Разгромим, уничтожим врага.
(«Песня защитников Москвы», автор текста Сурков А.)
Но на пути захватчиков «нерушимой стеной, обороной стальной», как написал поэт Алексей Сурков в октябре 1941 года, стали наши воины.
Песня «В землянке» была создана в 78-й стрелковой сибирской и дальневосточной дивизии полковника Афанасия Павлантьевича Белобородова (слайд_8_один из героев Московской битвы Белобородов П.А. станет генералом армии и Дважды Героем Советского Союза). В октябре 1941 года эта дивизия была переброшена с Дальнего Востока под Москву, в район города Истра, и вошла в состав легендарной 16-й армии (слайд_9 командующий – генерал - лейтенант Константин Константинович Рокоссовский) Западного фронта (слайд_10_командующий – генерал армии Георгий Константинович Жуков).
слайды_11-19_на подступах к Москве
Процитирую слова врага – командира 4-й танковой группы немцев генерал-полковника Хеппнера из его донесения в вышестоящий штаб: «Уже в первые дни наступления, в ноябре, завязываются жестокие бои, особенно упорные на участке дивизии СС «Рейх». Ей противостоит 78-я стрелковая дивизия, которая не оставляет без боя ни одной деревни, ни одной рощи…».
В конце осени 1941 года за отвагу в боях, стойкость и мужество 78-й стрелковой дивизии, оборонявшей Истру, присвоено звание 9-й гвардейской. слайд_20_ газета «Красноармейская правда»
Политуправление Западного фронта пригласило корреспондентов газеты «Красноармейская правда» осветить это событие.
слайд_21_военный корреспондент фронтовой газеты «Красноармейская правда» и поэт Алексей Сурков
Среди прочих поехал журналист и поэт Алексей Сурков, который с начала Великой Отечественной войны был военным корреспондентом этой газеты.
27 ноября 1941 года во второй половине дня, миновав штаб дивизии, журналисты проскочили на грузовике на командный пункт 258-го стрелкового полка, который располагался в деревне Кашино Истринского района.
слайд_22_Немецкие танки атакуют советские позиции в районе Истры ноябрь 1941 года
Как раз в тот момент, наши оборонительные позиции внезапно атаковала 10-я танковая дивизия гитлеровцев, рвавшаяся на восток по дороге, параллельной Волоколамскому шоссе. В тяжелых боях немецкие танки, пройдя лощиной у деревни Дарны, «отрезали» командный пункт полка, где находился поэт, от батальонов. А к самой деревне Кашино уже подходила гитлеровская пехота. Начался обстрел из минометов, и корреспонденты «Красноармейской правды» вместе с офицерами засели в блиндаже.
Когда немцы заняли расположенные рядом дома, было принято решение идти на прорыв. Начальник штаба полка капитан И.К. Величкин вооружившись «карманной артиллерией» – гранатами, под прикрытием остальных, пополз от дома к дому, закидывая гранатами вражеских автоматчиков.
слайд_23
Алексей Сурков вместе со штабистами залег с автоматом и отбивался очередями и гранатами от наседавших гитлеровцев. Смелый, решительный, он рвался в самое пекло боя. Вражеский огонь поредел, но немцы не унимались. Наши бойцы стали прорываться к своим ночью с боями по пояс в снегу, через … минное поле. «Мы организованно стали отходить к речке, – воспоминал Алексей Александрович Сурков, – по льду, под шквальным минометным обстрелом. На противоположном берегу от разрывов мин мерзлая земля разлеталась по сторонам, больно била по каскам». Фашистские танки разнесли в щепки здание штаба, а журналисты с офицерами уже были за рекой, спаслись. Они благополучно достигли расположенной на другом берегу деревни и вышли к своим, встретивший их начальник инженерной службы аж присвистнул: «Как вы умудрились пройти через поле? Мы же его всё заминировали». Если бы кто-нибудь наступил на усик мины во время этого отхода, ни один из бойцов не уцелел бы.
слайды_24-27_в землянке
В Ульяшино стоял один из советских батальонов, и штабисты с корреспондентами спустились в землянку. Сурков вспоминал, что все были очень уставшими: «Начальник штаба полка капитан Величкин, тот, который закидал гранатами вражеских автоматчиков, сел есть суп. Две ложки съел и, смотрим, уронил ложку – уснул. Человек не спал четыре дня. И когда раздался телефонный звонок из штаба дивизии – к тому времени связь была восстановлена, – мы не могли разбудить капитана, как ни старались. Остальные устроились вокруг металлической печи, для «разрядки» от нервного напряжения кто-то взял в руки гармонь…» Нечеловеческое напряжение переносили люди на войне! И только от того, что они были такими, их ничем нельзя было запугать!
После трудного фронтового дня под Истрой, после всех передряг, промерзший, усталый, в шинели, посеченной осколками, Алексей Александрович всю оставшуюся ночь просидел над своим блокнотом в землянке, у солдатской железной печурки, пытался набросать черновик репортажа. Но этим вечером журналист уступил место поэту, и вместо сухих боевых строк стали рождаться ставшие знаменитыми строфы:
Ты сейчас далеко-далеко,
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти четыре шага…
Для Алексея Суркова это была четвертая война. Он был непризывного возраста, но оставаться дома не мог.
слайд_28_«Тебе – солнышко мое!»
Подлинник стихотворения Алексей Сурков поначалу озаглавил строчкой «Тебе – солнышко мое!» Письмо в стихах было очень личным и предназначалось жене Софье, которая с сыном Алёшей и дочкой Наташей жила в это время в эвакуации в прикамском городке – Чистополе. Вот такие письма писали с фронта! Это вам не коротенькое СМС «я вас лю...», времена были не те…
слайды_29-30_Софья и Алесей Сурковы до и после войны
Алексей познакомился с Софьей Кревс на литературных курсах, где он читал лекции, а девушка была на них слушательницей. Красавица, модница, она сразу же покорила сердце поэта. И он – высокий, светло-русый, улыбчивый, удивительный оратор – не мог не понравиться Софье. Их притяжение было взаимным, и свадьба не заставила себя ждать.
«Знаю – ты тоскуешь, дорогая, на крыльцо выходишь, ждёшь меня. Только письма греют, помогая жить надеждой завтрашнего дня…» – это все о ней, о Софье.
слайд_31_ композитор Константин Яковлевич Листов (1900-1983)
«Землянка» также могла бы остаться частью письма, если бы в феврале 42-го не приехал из эвакуации композитор Константин Яковлевич Листов, которого назначили старшим музыкальным консультантом Главного политического управления Военно-морского флота. Листов получил известность своей мелодией к весьма популярной прежде песне «Тачанка». Он пришел в редакцию «Фронтовой правды», где также начал работать Сурков, и стал просить «что-нибудь, на что можно написать песню». И тут Алексей Сурков вспомнил о стихах, написанных домой, разыскал их в блокноте и, переписав начисто, отдал Листову, будучи абсолютно уверенным, что песни из этого лирического стихотворения не выйдет. Листов пробежал глазами по строчкам, промычал что-то неопределенное и ушел.
«Стихи захватили меня своей эмоциональной силой, – вспоминал композитор, – забрали искренностью, отозвались в сердце. Время – бесконечно тревожное: немцы под Москвой, я – один, семья в эвакуации. Думаю, не было тогда человека, у которого душа не болела бы...». Уже через неделю Листов вновь появился в редакции, попросил у военного фотокорреспондента Михаила Савина гитару (_слайд_32_фотожурналист Михаил Савин снимал войну с первого до последнего её дня, после войны работал в журнале «Огонёк») и, аккомпанируя себе, стал напевать: «Ты сейчас далеко-далеко. Между нами снега и снега. До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага». Его слушали, затаив дыхание.
На «премьере» песни в редакции «Фронтовой правды» присутствовал и писатель участник ВОВ Евгений Захарович Воробьев, который работал тогда в газете. Сразу же после того, как «Землянка» была исполнена, он попросил Листова записать её мелодию. Нотной бумаги под рукой не оказалось. И тогда Листов, как уже не однажды приходилось поступать в тех условиях, разлиновал обычный лист бумаги и записал мелодию на нём.
слайд_33_Газета «Комсомольская правда» от 25 марта 1942 года
Евгений Воробьёв вместе с Михаилом Савиным принесли ноты и текст в редакцию «Комсомольской правды». Там они исполнили песню, она понравилась слушателям и была опубликована в номере газеты от 25 марта 1942 года.
слайды_34-36:
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви
Солдатам, истосковавшимся по дому и любимым, наряду с бравыми маршами требовались и лирические песни. Проникновенная, искренняя, тоскующий голос «Землянки» слился в ту трудную, суровую пору с голосами всех разлученных войной. Бойцы напевали: «Мне в холодной землянке тепло от моей негасимой любви», и каждому казалось, что это именно его мысли, его слова. Мужчина воюет, а женщина ждёт и воспитывает детей. Они одновременно и отдалены войной друг от друга, и совсем рядом, потому, что война разлучила, а песня – соединила.
«Землянка» пошла из уст в уста, она стала как народная и «пошла» по всем фронтам – от Севастополя до Ленинграда и Полярного.
Правда войны, её подробности и детали, её настроение, всё это сконцентрировалось в коротких строчках про близость смерти.
Но внезапно полюбившаяся бойцам песня была запрещена.
Нашлись «блюстители фронтовой нравственности», которые посчитали, что строки «до тебя мне дойти нелегко, а до смерти – четыре шага» упадническими, разоружающими. Они потребовали вычеркнуть их, заменить другими, «отодвинуть» смерть «дальше от окопа». Но менять что-либо, портить песню, было уже поздно, она, как говорится, пошла. А ведь известно: «из песни слов не выкинешь». Слова этой песни были как конвертики с весточкой из дома. Она не могла не стать всенародно любимой. Но народная любовь и официальное признание, увы, не одно и то же. Когда песня уже была готова, политическое управление предложило Суркову выбросить две строчки из шестнадцати: «До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага». Немцы, мол, и так уже вплотную к Москве подошли, настроение в армии упадочническое, а тут ещё про смерть. «Да без них же и песни нет», – возмутился поэт и... оставил всё как было. В результате «В землянке» для широкого исполнения была «не рекомендована». Означало это лишь одно: песню предлагали забыть.
В архиве Суркова сохранилось письмо, подписанное шестью гвардейцами-танкистами. Сказав несколько добрых слов по адресу песни и её авторов, танкисты писали, что слышали, будто кому-то не нравится строчка «до смерти четыре шага». «Напишите вы для этих людей, что до смерти четыре тысячи английских миль, а нам оставьте, так как есть – мы-то ведь знаем, сколько шагов до неё, до смерти».
слайд_37_поэтесса Ольга Берггольц на Ленинградском фронте, сентябрь 1942 года
Ещё во время войны поэтесса Ольга Фёдоровна Берггольц рассказывала о своем визите на крейсер «Киров».
слайд_38_крейссер «Киров»
В кают-компании собрались офицеры и слушали радиопередачу. Когда по радио была исполнена «Землянка» с «улучшенным» вариантом текста, раздались возгласы гневного протеста, и бойцы, выключив репродуктор, демонстративно трижды спели песню с её подлинным текстом.
А вот что вспоминает про «Землянку» ветеран Великой Отечественной войны, военврач Лидия Георгиевна Исаенко: «Мы были совсем юные девчонки, не имевшие суженых, да и стихи шли от имени мужчины, но песня задевала за душу каждого. Во время передышек приходили в санроту автоматчики и ездовые – спасатели жизни, чаще других погибавшие на войне. И все пели «В землянке». Она как бы опровергала расхожее выражение: «Когда говорят пушки, музы молчат». Нет, наши люди не загрубели, не ожесточились на войне, беспощадными они были только к врагу. Нежность и тоска звучали в их голосах, каждый мысленно видел свою единственную, ту, которую недолюбил, ту, которой обещал вернуться. Как заклинание звучала просьба –вспомни меня, думай обо мне, услышь мой голос... Верность и вечность суждены этой любви, ведь даже в холодной землянке было тепло от неё. Конечно, «до смерти четыре шага», но настоящее чувство сильнее смерти. А значит, суждена встреча.
Неутомимыми пропагандистами «Землянки» в годы войны были певец и руководитель оркестра Леонид Осипович Утесов (_слайд_39_ выступление на фронте Леонида Осиповича Утесова, 1942 год) и заслуженная артистка РСФСР певица Лидия Андреевна Русланова (_слайд_40_Лидия Русланова на фронтовом концерте, 1941 год)
Несмотря на негласный запрет, Лидия Андреевна, пожалуй, одна из немногих, кто пел «Землянку» всю войну. Для неё это была не просто песня, а своеобразный монолог – признание в любви боевому генералу, Герою Советского Союза Владимиру Крюкову.
слайд_41_ генерал-майор Владимир Крюков и Лидия Русланова
Именно эта песня, прозвучавшая в концертной программе для 2-го гвардейского кавалерийского корпуса, отличившегося в битве под Москвой, спетая Лидией Андреевной, и зажгла огонек любви между ними. Случилось это в апреле 1942 года, в Спас-Нуделе, под Волоколамском. С тех пор и до самого конца войны Лидия Русланова регулярно приезжала в это боевое соединение.
слайд_42_Минометчики на привале слушают патефон,49 армия, 2-й белорусский фронт.
В августе 1942 года певица записала «Землянку» вместе с «Синим платочком» на грампластинку. Но весь тираж был уничтожен. В связи с арестом певицы и из-за тех самых строк про смерть, до которой «четыре шага». И лишь недавно удалось отыскать её так называемый пробный оттиск. Теперь пластинка с этой песней в неповторимой руслановской трактовке выпущена фирмой «Мелодия».
Пели «В землянке» и многочисленные ансамбли. А вот по радио она не звучала ни разу вплоть до... 1954 года.
слайд_43_народный артист России Михаил Михайлович Новохижин
По радио самым первым посчастливилось исполнить «Землянку» народному артисту России Михаилу Михайловичу Новохижину (1921 – 2012). Годы Великой Отечественной войны Михаил Новохижин провёл с первого и до последнего дня в боевых сражениях, был лётчиком-стрелком, в его послужном списке 18 боевых наград. По поводу записи «В землянке» он вспоминал так:
– Дело было в 1954-м. Приглашает меня как-то на радио в музыкальную редакцию Лидия Васильевна Шилтова и говорит: «Мы бы хотели, чтобы вы для Золотого фонда записали песню «В землянке». «Как, – удивился я, – да не может быть, чтобы в Золотом фонде не было песни, которую с 41 -го года поют буквально все». А она: «Позвоните Суркову, он хочет с вами об этом поговорить». Только от Алексея Александровича и узнал Михаил Новохижин, что песня в свое время была «не рекомендована». Вот почему та запись «Землянки» – одно из самых ярких событий долгой творческой жизни артиста.
А однажды, это было в Париже, уже спустя много лет после войны, мы с друзьями зашли в кафе, – вспоминал Михаил Новохижин, – узнав, что мы русские, нас попросили спеть «Землянку». Мы очень удивились, но я, конечно, запел. И представьте себе, все французы встали. А когда я закончил, они окружили нас, и один стал говорить: «Мы выстояли потому, что Россия спасла нам жизнь на земле». Как потом выяснилось, это был летчик полка Нормандия - Неман. Вот такие, казалось бы неожиданные, чувства эта лирическая песня, написанная любимой женщине, вызывала долгие годы у людей».
слайд_44_памятный знак
В 1998 году в деревне Кашино Истринского района, на том месте, где произошли события, о которых я рассказала, был установлен памятный знак.
И в наши дни эта удивительная песня эта остается одной из самых дорогих и любимых, она звучит у походного костра, на солдатском привале. «Бьется в тесной печурке огонь, на поленьях смола, как слеза...» Пожалуй, даже среди нас тинэйджеров вряд ли найдется такой, кто хоть раз в жизни не слышал «В землянке». Её включают в свой репертуар, как популярные певцы эстрады, так и оперные маэстро.
К 60-летию Великой Победы Дмитрий Хворостовский дал ряд концертов, в которых исполнял песни военных лет. Почётное место в программе концерта заняла песня «В землянке».
Не прошла мимо этой песни и наша примадонна – Алла Борисовна Пугачёва. Её интерпретация вызвала много восторженных отзывов, а также много споров у любителей военных песен.
Конечно же, сугубо личные строки Суркова совсем не случайно стали популярнейшей песней войны, одной из наивысших лирических удач всей фронтовой поэзии. Уже с первых дней Великой Отечественной поэт почувствовал: солдатское сердце ищет не только лозунга и призыва, но и ласкового, тихого слова, чтобы разрядиться от перегрузки всем тем страшным, что на него обрушила жестокая действительность. Не случайно же рядом с коваными строками: «Идет война народная, священная война» – в солдатском сердце живут симоновское «Жди меня» и сурковская «Землянка». Секрет душевной приязни миллионов бойцов к таким стихам и песням – в абсолютной доверительности лирической исповеди, которая притягивала миллионы сердец, целиком принимающих строки песни как выражение собственных чувств – самых затаенных и самых святых:
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Люди воспринимали не только смысл стихотворения, но и весь вложенный в него жар сердца, пульсацию крови, волнение, надежду, любовь...
Вот почему песня пережила свое время и осталась навеки в памяти поколений!
Бьется в тесной печурке огонь,
На поленьях смола, как слеза,
И поет мне в землянке гармонь
Про улыбку твою и глаза.
Про тебя мне шептали кусты
В белоснежных полях под Москвой.
Я хочу, чтобы слышала ты,
Как тоскует мой голос живой.
Ты сейчас далеко-далеко.
Между нами снега и снега.
До тебя мне дойти нелегко,
А до смерти – четыре шага.
Пой, гармоника, вьюге назло,
Заплутавшее счастье зови.
Мне в холодной землянке тепло
От моей негасимой любви.
Источники:
- Из песни славы не выкинешь. // Московский Комсомолец № 25310 от 25 марта 2010 г. http://www.mk.ru/social/article/2010/03/24/454608-iz-pesni-slavyi-ne-vyikinesh.html
- Архив «Комсомольской Правды» военных лет http://kp.ru/link/9may/mar42/
- Бирюков Ю. Бьется в тесной печурке огонь. // Журнал «Родина». – 2007. –№ 5
- Песня «В землянке» - быль и легенды. // Архив газеты «Истринские вести» за 2012 год http://istravest.ru/arhiv.php
- Государственные архивы РФ, хранящие фотодокументы о Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. Сайт «Победа. 1941-1945»
- http://victory.rusarchives.ru/.index.php
