Эссе «Как родители повлияли на мой выбор профессии»

Мама окончила школу в июне 1941 года в селе Каракулино, которое находится на высоком берегу любимой реки Кама. Из большого класса выпускников в живых осталось всего двое - моя мама и её подруга Лиза, которая прошла всю войну медсестрой, не получив ни одного ранения. Маму в то время сберёг от мобилизации на фронт военком. В первые месяцы войны были мобилизованы все одноклассники, и, как рассказывала мама, через 2 месяца после отправки на фронт, в живых не осталось никого, кроме её подруги. Военком пожалел маленькую худенькую девчушку из бедной семьи, ростом 1,5 метра, взял её в военкомат секретарём. Через год, когда начиналась вторая волна мобилизации, он вновь спас её, направив в Молотов (Пермь), учиться в педагогическом институте по путёвке военкомата. 

Она пухла от голода, питаясь только жареными очистками от картошки, которые ей давала жена брата (сами они ели картошку, а маме доставались только очистки от неё), падала в голодные обмороки на улице. Ей от голода отказывала память, поэтому мама закончила только 3 курса института и всю жизнь стеснялась этого факта и старалась, по-возможности, скрывать. В годы войны можно было получить диплом, в котором стояла запись об окончании учительского института, уже после 3 курса (тем, кто проучился до конца, выдавали диплом об окончании педагогического института, что было уровнем выше, и отразилось затем на педагогической пенсии: окончившие, как мама учительский институт, получали всего 40 рублей, без права работы даже уборщицей, а те, у кого было полное высшее образование - 70 рублей). 

Я также играла в школу, садя всех своих игрушек на диван (а у нас их было немного, поэтому и помним каждую из них). У меня была сделана небольшая игрушечная школьная доска, где я писала игрушкам примеры, обучала их буквам. Был и учительский столик, сколоченный из фанеры на деревянных ножках. Я до сих пор помню маленькие тетрадочки, классные журнальчики, которые я мастерила и расчерчивала сама, выставляя своим игрушкам оценки (в "журнале" так и писала: белка - 4, мишка - 3, поскольку он играл у меня роль слабого ученика, но 2 ему я поставить не могла - жалко было мишку, единственная кукла всегда была отличница и т. д.). Сколько себя помню, я всегда кого-то чему-то учила. 

Мама родила меня поздно, поэтому понимала, что сил и здоровья у неё не хватит, чтобы дать мне высшее образование. Целый год она уговаривала меня пойти после 8 класса в музыкально-педагогическое училище. Я же, как и мама в юности, мечтала только о высшем образовании, а для этого нужно было закончить 10-летку. Но мама была упрямым и сильным человеком. Чтобы учить меня и оплачивать кооперативную квартиру, ей приходилось работать на 3 работах - вести 2 класса (лучший вариант был, когда она вела в своём же классе продлёнку, что было хорошо и для учеников, которых она выучивала всех так, чтобы даже двоечники заканчивали начальное звено на крепкие тройки). По вечерам мы мыли с ней полы в классах, каждый день ворочая тяжёлыми партами. Последние годы мама была ещё и секретарём у директора школы, так как единственная в школе в совершенстве владела печатной машинкой. 

Помните, у неё был опыт работы секретаря в течение первого года войны - этого багажа ей хватило на всю жизнь, и в 50 лет, когда снова пришлось сесть за печатную машинку по просьбе директора, руки сами всё вспомнили. Печатала мама вслепую, не совершая ни одной ошибки, даже в запятых. Я просто обожала наблюдать за тем, как она печатала на огромной скорости на электрической машинке, ни разу не взглянув на клавиатуру - вот это была настоящая "песня" для меня. 

Почему я столько времени уделила этому таланту мамы? Только потому, что он сыграл судьбоносную роль в моей жизни. Директор школы не разрешала маме, как она говорила, "портить судьбу дочери", и не давала ей мои документы, настаивая на учёбе в старших классах. Поэтому однажды, мама просто выкрала мои документы из сейфа директора и отправила их без моего ведома в училище.

После экзаменов по окончании 8 класса, я "сломалась" и пошла у мамы на поводу, думая, что не сумею сдать профессиональные вступительные экзамены по сольфеджио. Но всё прошло успешно, и на 4 года я стала учащейся музыкально-педагогического училища. 

Перед распределением мама просила меня, чтобы на комиссии я рассказала о её заболевании (она понимала, что не сможет работать дальше из-за повторяющихся всё чаще гипертонических кризов, когда прямо в школу приходилось вызывать скорую помощь, хотя ей в то время было всего 53 года, что ей понадобится моя помощь). Каково же было моё удивление, когда вместо области, комиссия мне предложила распределение в школу в том же районе, где мы с мамой жили, для работы по экспериментальной программе Д.Б.Кабалевского. Некоторые школы Перми тогда были экспериментальными площадкками по внедрению его программы, в том числе и школа, в которой началась моя педагогическая деятельность. 

Самым интересным и символическим моментом стала моя первая районная августовская педагогическая конференция, когда на одной сцене оказались я, как молодой специалист, и мама, которую провожали на педагогическую пенсию, благодаря за педагогический многолетний труд в школе. 

Так встретились два поколения нашей маленькой учительской династии на одной сцене детского дома творчества, где проходила конференция. Таким образом, мама передала мне свою "эстафетную палочку", которую я "несу" вот уже 40 лет. Мои дети не стали педагогами, но у меня подрастает трое внуков, и кто знает, может быть и не оборвётся эта нить.