Эссе «Судьба - злодейка ли?!»

Судьба сокрушает нас двояким образом:

отказывая нам в наших желаниях и исполняя их.
А. Амиель

     Как часто пройдя определенный жизненный рубеж, приходится остановиться, оглядываясь назад, и сказать себе: «Всё это неспроста!» Неспроста, что каждый день вокруг бегает детвора с "вечными вопросами": почему? как? зачем?; с любопытством в глазах и жаждой узнать что-нибудь из "жизни взрослых", желанием поболтать и посекретничать. 

     Такой обычный день, и такая профессия. Воспитатель. И это тоже, видимо, неспроста. Бывает, не придавая особого значения, ввиду своей импульсивности, возраста, даже глупости, рассуждаешь о том, о чем имеешь отдаленное представление.  А по прошествии лет, с трудом можешь поверить, что ты мог себе позволить подумать, а тем более сказать именно так. В такие моменты как будто прошибает молния, а ты начинаешь пенять на судьбу-злодейку.

     Именно так случилось и со мной. Уж не знаю, существует ли сейчас такая практика, но в ту пору, когда я училась в старших класса, еще существовали такие организации как УПК (учебно-производственные комбинаты). Для тех, у кого не было такой практики, поясню: Учебно-производственные комбинаты обеспечивали старшеклассникам начальную профессиональную трудовую подготовку, проводили тестирования профессиональной ориентации, дабы выбор профессии будущего выпускника был осознанным. Были несомненные плюсы такого вида обучения: мальчишкам были доступны рабочие специальности фрезеровщиков, механиков, слесарей, девчонки могли получить специальность парикмахера, повара, воспитателя. Были и очень интересные занятия – резка по дереву.  А еще вязание.  Поскольку выбор профессии мною на тот момент был уже сделан («После окончания школы пойду на филфак, а потом в аспирантуру» - размышляла я), то наиболее удачным, а как девочке очень нужным, мне показался курс по вязанию.

    Выбор был сделан. И еженедельно, каждый вторник, вместо уроков, с крючками-спицами и клубочками в рюкзаке я спешила на занятия в предвкушении создания «красоты эксклюзивно для себя любимой сотворенной». Но знающим людям станет понятно, что так быстро это все не делается. Для начала приходилось осваивать теорию с «магическими» конспектами: лиц., изн., накид, б/н, всякого рода воздушные петли, а еще «шишечки», «листочки». Ох, а как хотелось уже взяться за что-нибудь масштабное.

     Но не тут то было. В один «прекрасный» день, придя на занятия, мы узнаем, что «наши курсы то прикрыли», а девчонок разбросали по недоукомплектованным группам поваров и воспитателей. О, ужас! И меня перевели в группу «воспиталок» (да простят меня за такое обращение все воспитатели). Уж тут юношеский дух бунтарства проявился во всей красе. «Я будущий филолог! Я не ХОЧУ быть воспитателем! Не буду!». Но нас «загнали» в аудиторию. Не хотелось ни слушать, ни посещать больше эти курсы УПК. У ребенка отняли любимую конфету, и заставляют есть кашу. НЕ хочу. И не буду.

    А дальше был перевод из общеобразовательного класса, коим были доступны курсы УПК, в класс профильный, которые углубленно изучали либо физическую культуру, либо биологию. Пошла в класс спортивный.

     Пролетели школьные годы и годы обучения в университете.  Преподаватель, у кого планировала учиться в аспирантуре на кафедре  языкознания и старославянского языка, из университета ушла, а я волею судьбы оказалась в ДОУ и стала работать воспитателем. И работа с дошколятами так меня увлекла, что за все время ни разу не возникло мысли о смене профиля.

     Одно, о чем иногда жалею, что не стала тогда "есть эту кашу".