Повесть «Как Леська с кактусом дралась». Автор Н. Васильева

Дорогие ребята! Уважаемые мамы, папы, дедушки и бабушки!

Эта повесть предназначена для «семейного» чтения. Сюжеты рассказов не выдуманы, они взяты из нашей с вами реальной жизни, а потому заслуживают осмысления и мудрого обсуждения.

События, описываемые в этой книге, происходят с шестилетней девочкой Олесей, по-домашнему - Леськой. Она познаёт жизнь, удивляется, огорчается, переживает, радуется. Она совершает ошибки, по-детски мучается, ищет ответы на волнующие её вопросы. Задумаемся и мы над всем этим. Ведь не зря говорят, что лучше учиться на чужих примерах…

Надежда Васильева, автор.

«Как Леська с кактусом дралась». 6+

Рассказ 1. КАК ЛЕСЬКА С КАКТУСОМ ДРАЛАСЬ.

Вообще-то Леська вовсе не Леська, а Олеся. И узнала она об этом два года назад. В тот день папа был в хорошем настроении, от него немножко попахивало вином. «Придуриваясь», как обычно говорит мама, он мерял комнату шагами и весело напевал: «Леся! О! Леся! О! Леся!».

– А что папа дразнится?! – пожаловалась она маме.

Но та вскинула на неё брови:

– Почему дразнится? Тебя так зовут – Олеся. Ты что, не знала? Леся – это сокращённый вариант. А когда вырастешь, тебя будут величать Олесей Николаевной.

Леська поджала губы. Вот дают!

А через год, когда научилась читать, обнаружила ещё один, как выразился папа, «прокол в своих познаниях». Папа работал в аэропорту. Леська часто спрашивала у родителей: «Когда в ирапорт поедем?». Они загадочно переглядывались и передразнивали: «В «ирапорт», в «ирапорт»!..». И, непонятно почему, смеялись. Теперь она считывала все надписи, которые попадались на глаза. Каково же было её удивление, когда на указателе, что стоял на повороте в аэропорт, белым по синему было написано крупными буквами: АЭРОПОРТ. И чуть не заплакала от обиды на родителей:

– Почему не поправили меня?! Хотели, чтобы все надо мной смеялись?!

Мама молча развела руками, а папа виновато вздохнул. Что ещё они могли ответить? Но ошибку свою учли. И Леська узнала, что вместо «пилмени» нужно говорить «пельмени», вместо «колидор» – «коридор и «паликмахерская» вовсе не «паликмахерская», потому что от слова «парик». А потом родители купили ей большой детский словарь, который Леська зачитала чуть ли не до дыр. Она не могла пройти мимо ни одной вывески, ни одной надписи и каково же было её удивление, когда она обнаружила, что, оказывается, надо говорить не «тубаретка», а «табуретка», не «карнистра», а «канистра». Да и много ещё чего!..

Обижалась на родителей Леська часто. Всё из себя, как бабушка ворчит, «умников строят, простых вещей объяснить ребёнку не хотят». Бабуля, та всегда предостережёт: «Не пей воду ледяную, горло простудишь!», «Не скачи на одной ноге по мокрому крыльцу – поскользнёшься, упадёшь!», «Не наступи на пчелу – ужалит! Ой, как больно будет!». И хоть не всегда бабушку слушала, но в правоте её слов не раз убеждалась, испробовав ледяной воды, поскользнувшись на мокром крыльце и нарочно наступив на пчелу. А вот как зовут бабушку, Леська долго не знала. «Бабушка» – и всё тут. Но как-то раз соседка в дверь позвонила: «Галина Степановна дома?». Леська глаза округлила: кто такая?! И потом только поняла. Это ж её бабуля!

Папины родители жили далеко, там, где дыни и арбузы растут. К ним Леська с родителями только однажды ездила, когда маленькой была. А бабушка Галя, насколько помнила себя Леська, всегда с ними жила. Про дедушку только вот рассказывать ничего не хотела. Говорила: «Эта тема закрыта. Вырастешь – узнаешь». Бабушке Леська верила, верила, как себе. Ей иногда казалось, что бабуля любит её больше, чем родители. Мама с папой считали, что Леська – сама упрямость и потому должна всё постигать, как они говорили, «на собственном горьком опыте». Мол, от этого больше пользы. И часто спорили с бабушкой по этому поводу.

Однажды, задёргивая занавеску, Леська задела рукой кактус, что рос в цветочном горшке на подоконнике. На руке выступила кровь. Зализывая языком ранку, Леська злилась на кактус: «Развалился как в кресле! Распустил свои шипы! Сейчас как дам!..». И со всего маху ударила кулаком по кактусу. От боли взвыла громче кота Мурзика, которому часто на хвост наступала. Ревела словно «милицейская сирена», как потом рассказывал об этом бабушке папа. Она бегала по квартире и, как флагом, размахивала рукой. Не видя на руке каких-либо явных признаков ушиба или пореза, мама приказала ей немедленно закрыть рот и не пугать соседей. Усадив, наконец, Леську на диван, строго сказала:

– Успокойся и толком расскажи, что случилось?

– Кактус! Кактус! – в голос орала Леська.

– При чём здесь кактус? Съел он тебя, что ли?!

– Я кулаком по кактусу! – продолжала реветь Леська.

– Вот даёт! – удивился папа. – Что из тебя драка-то всё время лезет?! Как хулиганистый пацан!

А мама уже несла пинцет, которым выщипывала себе брови.

– Дай сюда руку! И считай, сколько колючек вонзил в твою ладонь мудрый кактус.

Леська кривилась, но послушно считала. Получилось тринадцать.

– И всё-таки расскажи, как ты умудрилась подраться с кактусом? – допытывались родители. Леська сдалась:

– Он меня царапнул, когда я штору задёргивала. Мне было больно, я разозлилась и стукнула его кулаком.

– Стало быть, сдачи дала! – засмеялся папа. – Ну что ж, правильно сделала. Раз он первым начал…

– Ну что ты ерунду говоришь! – возмутилась мама. – Надо свои силы правильно рассчитывать. Не со всяким обидчиком можно в рукопашный бой шгвступать. Тут думать надо! Для чего у человека голова на плечах?

Пока мама с папой спорили, Леська пошла взглянуть на кактус. Тот стоял, как ни в чём не бывало, выставив в защиту острые иголки. Как рассчитывать свои силы? Скажет мама тоже! Но и с папой согласиться не могла. Ну, дала сдачи. И что? Эта сдача замучила! Тринадцать иголок! Подумать только!

Тут пришла от соседки бабушка. Выслушав все стороны, рассудила так:

– Нельзя лезть на рожон! Вот и весь сказ!

И хоть что такое «рожон», на который нельзя лезть, Леська точно не знала, но понимала, что бабуля очень даже права.

* * *

Рассказ 2. ПОДЖИГАТЕЛЬНИЦА

Девчонкой Леське быть совсем не хотелось. И почему не родилась мальчишкой? Вот и папа говорит, что из Леськи «драка так сама и лезет». Да и платья она терпеть не может. Особенно с кружевами да бантиками, которые так и норовят за что-нибудь зацепиться. Другое дело брюки и куртка. В них так легко и стираются – никакой возни. Но больше всего Леське по душе тёмно-синий комбинезон, подаренный бабушкой. В нём столько карманов, что со счёта сбиться можно. Когда перед стиркой мама начинает выворачивать из карманов всё содержимое, Леська ликует от восторга и потом целый вечер рассматривает забытые в карманах конфеты, монетки, прищепки, бусинки, морские камешки и даже спички, за которые от папы ей однажды крепко досталось.

А дело было так. Весной в дачном кооперативе мальчишки подожгли на канаве прошлогоднюю траву. Сухие листья и былинки моментально превратились в чёрный пепел. И огонь бежал дальше. Наблюдать за ним было очень интересно. Вовка, сосед по даче, который ходил уже в седьмой класс, объяснил, что в сухой траве водятся клещи. От их укуса, мол, можно заболеть какой-то страшной болезнью.

– Вов! – стала клянчить Леська. – Дай и я у себя на участке траву на канаве подожгу.

– Ты что, с ума сошла! – покрутил у виска пальцем Вовка. – Спалить кооператив захотела?! Маленькая ещё спичками играть! Поджигательница нашлась!

Леська в ответ ему высунула язык и состроила рожицу. Достать спички она и дома могла. Знала – где. Но о планах своих Вовке говорить не стала. Ещё «заложит».

Спички лежали на своём привычном месте, у печной задвижки. Леська подставила к печке стул и достала коробок. На этикетке было нарисовано пламя и написано: «Не шути с огнём!». А что с ним шутить? Пламя можно затоптать ногами, видела, как Вовка это делал. Здорово получалось!

Быстро поджечь траву не удавалось. Спички вспыхивали и гасли на ветру. Но вот, наконец, сухой пучок травы вспыхнул, пламя затрещало, заворчало, и не успела Леська и глазом моргнуть, как огонь быстро поскакал к дровяному сараю. Такого поворота дел Леська не ожидала. Ветер гнал огонь совсем не в ту сторону, как она ожидала. И вот уже игривое пламя перепрыгнуло с травы на доски. «Ма-ма!!!» – заорала перепуганная Леська. Из дома тут же с полотенцем на плече выскочила мама, из мастерской с молотком в руках – папа. Заметались, растерянно забегали по участку в поисках вёдер. Мама, наконец-то, стала торопливо набирать воду из колодца, а папа заливал водой горящий угол сарая. Леська, закрыв рот руками, хлопала глазами и шмыгала носом. Огонь шипел, упрямился, но, наконец, стал сдаваться. Из сарая повалил дым, похожий на пар. Папа недоумевал, чьих это рук дело. А потому пошёл по чёрной выгоревшей канаве до того места, где были разбросаны сгоревшие спички и полупустой коробок. Леська уныло плелась за ним сзади. Взглянув на неё, папа сразу всё понял и сердито дёрнул её за руку:

– Ну-ка, иди сюда! Признавайся! Ты брала спички?!

– А-а-а-а! – открыла рот Леська.

– Прекрати! – строго погрозил пальцем отец. – Правду говори. А то хуже будет!

– Я-а-а! – заскулила Леська. – Хотела клещей сже-е-е-чь!

– Понятно! – возмущённо покачал головой отец. – А теперь пойдём, я тебе расскажу, что могло произойти.

Он крепко взял Леську за руку и повёл в дом. Мама проводила их тревожным взглядом.

Всё, о чём рассказывал отец, представало перед глазами Леськи в своём страшном виде. Сгоревшие дотла сарай, дачный дом, баня, лес под окном…Леська горько всхлипывала, размазывая по лицу грязные полосы. А папа ещё взял да показал ей календарь с надписью: «Берегите лес от огня!». Бешеное пламя неслось по верхушкам деревьев, обжигая крылья птицам. Лоси, волки и зайцы в испуге бежали к воде в поисках спасенья. Леська в ужасе закрыла глаза руками. И тут на пороге появилась мама.

– Ну вот! Напугал ребёнка до смерти! Разве так можно?! Не будет она больше спички брать. Правда, Леся?

Леська с готовностью кивнула и тоненько запищала: «И-и-и-и-и!!!». У неё был такой несчастный вид, что даже у папы на лице проступила жалость. Мама уложила Леську в постель, заботливо накрыла одеялом и, когда Леська успокоилась, лукаво прищурившись, спросила:

– Запомнила, что на коробке со спичками было написано?

– «Не шути с огнём!» – всё ещё шмыгая носом, прошептала Леська.

– Поняла, что такое огонь?

– Да! – чуть слышно произнесла она. – Я не знала, что он страшный такой!!!

* * *

Рассказ 3. НА ПИРСЕ.

Леська, как и все соседские мальчишки, на озеро купаться бегала босиком. Бабушка говорила, что это очень полезно. Мол, земля человека чистит и лечит от многих болезней. По поляне с клевером бабуля всегда босиком ходила. Даже пчёл не боялась. Говорила, что никакая букашка зазря не укусит. На что мама лукаво улыбалась:

– А как же тогда пословица: «Бережёного Бог бережёт?».

– Что тут непонятного? Глупостей делать не надо.

– Каких глупостей? – допытывалась Леська.

– Каких-каких. Говорили же мы с тобой. Нельзя в самую жару лёд из холодильника украдкой таскать да сосать, как делают некоторые, – легонько щёлкала бабуля Леську по носу. – Или нарочно босой ногой на муравейник наступить. Да мало ли ещё чего…

У бабушки, как папа говорит, логика железная. Её переспорить трудно. И мама сдавалась. Больше не кричала Леське вдогонку: «Надень шлёпки!»

Дно в озере хорошее. На самом берегу мелкий гравий, а в воде песок. Потом идёт узкая полоска синей глины. Тётя Света, Вовкина мама, уверяет, что глина эта целебная, и мажет ею лицо, руки, шею, плечи. Вода у берега становится белой, как молоко, когда все они, по примеру тёти Светы, заходят в озеро и начинают дружно натираться глиной. Глина на коже, как говорит тетя Света, должна засохнуть. И потому она даёт команду всем выйти на берег и отработать «трудовые повинности». Все они, и Колька, и Васька, и даже пятилетний Лёдька, знают, что это такое. Минут пятнадцать приводят в порядок берег. Собирают и бросают в кострище бумажки, сухие ветки, в пакеты укладывают пустые консервные банки и бутылки, в яму скидывают острые камни, об которые можно поранить ноги. Самое серьёзное дело тётя Света поручает сыну, Вовке. Он приносит из дома косу и скашивает высокую траву. Тётя Света работает в больнице медсестрой. И потому очень любит во всём чистоту и порядок. Пляж на глазах преображается.

Леська помнит, как эта процедура проходила первый раз. Пляж убрали, и когда довольная работой Леська в поисках одобрения перевела взгляд на тётю Свету, то прямо-таки остолбенела. Перед ней была не тётя Света, а черепаха Тротила. Лицо у Леськи изумлённо вытянулось. А когда поняла, в чём дело, от смеха схватилась за живот, стала крутить головой, вглядываясь в лица мальчишек. Глина на их лицах засохла, растрескалась, делая их похожими на старых морщинистых гномиков. Мальчишки тоже хохотали, тыча в её сторону пальцами.

– А ну-ка, замарашки, быстро в воду! – скомандовала тётя Света. – И каждому с корнем выдрать по тридцать водорослей. Понятно?!

Чего уж тут не понять? Когда плаваешь, водоросли противно щекочут животы. И кажется, сейчас тебя ущипнёт за голый бок какой-нибудь там рак. Клубки водорослей покрывают бумаги и фантики в кострище. Когда водоросли и скошенная трава высохнут, Вовка разведёт огонь. Кострище обложено большими камнями. Огню через валуны не перепрыгнуть.

Отмывшись, дружно идут вверх по тропинке к своим дачным участкам, забрав пакеты с банками и бутылками. Леська знает, пакеты дачники увозят в городские контейнеры. Родители тоже так делают.

Идти домой Леське сегодня совсем не хочется. Их участок ближе всех к озеру. Она делает знак Кольке, мол, давай у озера останемся. Колька кивает, соглашается. Снова тихонько заходят в воду. Барахтаясь в воде, цепляются за пирс.

– Леська! Смотри! – тихонько шепчет Колька. – Ещё одна бутылка! Полная песка. Давай её на камни бросим. Взорвётся, как граната.

Сказано – сделано. Бутылка, действительно, с треском разорвалась.

– Давай камнями в неё пулять, чтобы на мелкие осколки…

Целиться в бутылку было интересно. Осколки разлетались в разные стороны.

– Давай под пирсом пошарим. Может, ещё что-нибудь найдём.

Залезли под пирс. Но бутылок больше не было. Леська какой-то ржавой проволокой поцарапала плечо. Сердито надув губы, побежала к скамейке, на которой лежало её полотенце. И тут!.. Ногой наступила на что-то острое. Взвизгнув, поскакала на одной ноге. Присев на скамейку, вытащила из ноги осколок стекла. Из раны брызнула густая кровь. От страха Леська завопила так громко, что во всей округе залаяли собаки. На крик тотчас прибежали мама с папой.

Осмотрев ногу, мама сняла с головы платок, разорвала его на полоски и крепко-накрепко перевязала рану. А когда Леська перестала хлюпать носом, папа, кивая на стеклянные осколки, строго спросил:

– Это чьих рук дело?!

Леська закрыла лицо руками.

–Это не я! Колька предложил.

– Ну, и где он, этот твой Колька?

Леська оглянулась. Кольки и след простыл.

– Свой-то ум у тебя есть? – строго спросила мама.

– Не знаю, – честно призналась Леська.

– То-то и оно! Бог шельму метит! – повторила любимую бабушкину фразу мама. – Поделом досталось! А если бы этот осколок не в ногу, а в глаз попал?! Без глаза на всю жизнь могла остаться.

От одной этой мысли Леська поёжилась. Тётя Лиза, у которой был один глаз, жила на другом краю их дачной деревни. На втором глазу у неё было белое бельмо. При виде тёти Лизы Леськина голова всегда почему-то вжималась в плечи. Представив себя без глаза, Леська снова заскулила. Папа взял её на руки.

– Хватит ныть! Мама права, свою голову на плечах иметь надо. Больше без нас на озеро не пойдёшь, пока ума не прибавится.

– А с осколками что будем делать? Вдруг кому-нибудь ещё в ногу вонзятся? – хлюпая носом, спросила Леська.

– Такое может быть, – подтвердил папа. – Как только рана заживёт, наденем сапоги, возьмём грабли и всё подберём.

А мама добавила:

– И Кольку твоего позовём, чтобы и ему неповадно было. А то, что про других людей подумала, молодец. Значит, совесть у тебя на месте.

Леська молчала, покачиваясь на папиных руках в такт его ходьбы. Думала про совесть. Где её место? Но спрашивать у папы не стала. Не всё ли равно, в каком она месте, главное, что всё-таки есть.

* * *

Рассказ 4. «ПЛОХОЙ МИР ЛУЧШЕ ХОРОШЕЙ ВОЙНЫ»

Так часто говорила Леськина бабушка. И однажды Леська в этом убедилась. Как-то раз к ним на пирс пришёл купаться Славка Баранчик. Баранчик – не прозвище, настоящая Славкина фамилия. И хоть был он из их кооператива, но жил на другом краю. Славка был старше Леськи и Кольки на целых два года. Уже в школу ходил. Леське не нравился Баранчик за то, что всё время дёргал её за косички. И хоть не очень больно, но бантики всё равно приходилось перевязывать. Вот потому, увидев на пирсе Славку, Леська решительно заявила:

– Ты чего сюда пришёл? Это наш пирс. У вас свой есть.

– Ты что, это озеро купила? – с вызовом сплюнув в сторону, язвительно спросил Славка.

– Может, и купила! – держала форс Леська. – Пирс наши папы строили. Значит, он наш. А не уйдёшь – мы родителей позовём. Правда, Коль?

Знала, Колька не очень-то Баранчика жалует за то, что тот всё время поучает. Что бы Колька ни сделал, Славка всегда смеётся над ним: «Эх ты, неумеха! Кто так делает? Смотри и учись, пока я жив!». Слышать такое Кольке обидно. Ну, один раз – ладно. А когда всё время…

– Кати, давай, к себе! – поддержал Леську Колька. – И делай там всё правильно, а нам не мешай. Ты ведь «умеха», у тебя всё на свете лучше всех!

Конечно, Баранчик, из вредности, не ушёл бы. Но тут раздались голоса Васьки и Лёньки. День был жарким. Они с родителями тоже спешили искупаться.

– Тоже мне! – сузил глаза Славка. – Собственники нашлись! Попробуйте только появиться в нашем краю!

– Была нужда! – в след ему в один голос захохотали они с Колькой. И это было правдой. Их пирс и пляж были лучшими в кооперативе. К тому же в том краю малышей их возраста не было. Туда обычно ездил на велосипеде Вовка. Там тусовались старшие ребята.

Их пирс был гордостью кооператива. И взрослые, и дети старались сделать его ещё лучше.

– Дети! – предложила Лёдькина мама. – Давайте построим рядом с кострищем из камней крепость. А папы пока сделают скамейки.

Идея понравилась всем. Дружно принялись за работу. Крепость получилась на славу. Развели костёр, уселись на скамейки. Красота!

А на другой день…

На другой день крепость была разрушена до основания. И даже скамейки разбросаны по сторонам.

Утерев рукавами носы, ребята стали восстанавливать крепость. И сделали её ещё красивее, чем была прежде. Как говорит Леськина бабушка: «Нет ничего ценнее опыта!». Но и это сооружение постигла та же участь. Кто-то сознательно вредил им.

Когда Леська рассказала обо всём этом родителям, они задумались.

– Кто-то вам здорово завидует, – покачал головой папа.

– Известно кто! – быстро сообразила Леська. – Славка Баранчик! Мы его с пирса прогнали.

– А почему? – удивилась мама.

– Он меня всё время за косы дёргает. И задаётся! Кольку всё учит, как маленького. Что бы тот ни делал, из рук вырывает: «Не так! Не умеешь! Учись, пока я жив!».

Леська передразнила Баранчика так смешно, что мама с папой невольно улыбнулись.

– Ну, и кривляка же ты, Леська! Тебе только в цирке клоуном работать! – погрозила ей пальцем мама. – А знаешь, как мне твоя бабушка в детстве говорила? «Не плоди врагов! Учись со всеми жить в мире. Плохой мир лучше хорошей войны».

Эту фразу Леська помнила. Только не задумывалась над её смыслом. Многое из того, что говорила бабушка, постигала через несколько лет.

– Что ж нам теперь с ним заигрывать?! – возмущённо спросила родителей Леська.

– Заигрывать не надо, но и прогонять – тоже не следует. В его краю ребят вашего возраста нет. Скучно Баранчику. К вам тянется. А вы этого не понимаете. Войну ему объявили. Завидует он дружбе вашей – вот и вредит, как может, – разъяснил папа.

А мама, лукаво улыбнувшись, добавила:

– Не будет войны – не будет разрушений.

Леська насупилась, но промолчала. А что тут возразишь?

На другой день они снова все вчетвером принялись отстраивать крепость. И тут из-за кустов вышел Баранчик.

– Зря стараетесь! Всё равно разрушу.

Мальчишки так и застыли с открытыми ртами. И только Леська знала, что нужно сделать.

– Ты что, дурак?! Лучше нам помоги! – спокойно и как-то совсем по-взрослому сказала Леська.

Славка растерялся. Долго молчал. Потом подошёл к Кольке и миролюбиво посоветовал:

– Под основание лучше плоские камни класть. – И не добавил своё привычное: «Учись, пока я жив».

Все вместе снова принялись за работу.

Крепость получилась такой клёвой, что все взрослые ахали: «Вот это сооружение! Будет стоять века!».

Крепость стояла всё лето. Баранчика больше не считали чужаком. Теперь он был, как смешно выразился папа, – «своим в доску».

* * *

Рассказ 5. БИМКА ЛЮБИМКА

На Леськиной даче поселились новые соседи, с забавным щенком. Звали его Бимка. Пёсик был очень красивым, трёхцветным. Бабушка сказала, что трёхцветные кошки и собаки – к счастью. Спинка чёрная, брюшко белое, вокруг шеи белый воротничок. Бровки – рыжие, на чёрно-белой мордочке такие же рыжие веснушки. И шёрстка до того приятная, мягкая, будто шёлковая. Мама утверждала, что это спаниель. Папа спорил, мол, это помесь спаниеля с гончим. А ей-то, Леське, до всего этого какое дело? Бимка был очень ласковым. Так и норовил высоко подпрыгнуть и в нос лизнуть. Но играть с Леськой долго почему-то не любил. Начнёт его сачком ловить, он увёртывается, убегает, а потом – прыг на своё крыльцо и по ступенькам на второй этаж и у окна пристраивается. Смотрит оттуда на неё сквозь стекло, склонив голову набок, мол, попробуй, достань. Хитрющий какой! Конечно, она за ним с сачком на чужое крыльцо не полезет.

А ещё она любила от него что-нибудь отбирать. К примеру, грызёт он косточку, а Леська тут как тут. Он схватит добычу в зубы и бегает от неё по всему участку. А когда устанет, опять в дом прячется.

Леська много раз видела, как Бимка команды своей хозяйки выполняет: и тапки ей принесёт, и полотенце, и на спину ляжет, и пингвином на задних лапах постоит, и чашку пластиковую в руки подаст, и даже в песнях тёте Зое подвывает. Как он его ко всему приучила? Ведь не дрессировщица. Попробовала и Леська Бимкой командовать. Но не тут-то было! Даже за мячиком сбегать его не допросишься! Однажды до того рассердилась, что взяла и пнула его ногой под живот. Мол, кому сказала, беги! Он взвизгнул и спрятался за теплицу. Сколько его ни звала, так больше и не подошёл. Дальше – хуже. Только завидит её, сразу к хозяйке бежит. Та грядки пропалывает, он у её ног уляжется. И гордо так на Леську поглядывает, мол, попробуй меня теперь здесь достань. До слёз обидно стало. Пёс – и тот с ней играть не хочет. Пожаловалась маме. А та говорит: «Ты его печеньем угости!». Угостила. Не печеньем, вафлями. И что с того?! Пока вафлями хрустел, рядом стоял, и даже пальцы ей облизывал, а как сладости закончились, снова хвост показал: от неё – в дом, на второй этаж, спрятался.

Как-то тётя Зоя Леську спросила:

– Вы что с Бимкой раздружились?

Леська только вздохнула. А что тут скажешь?

– Может, ты его обидела чем? – допытывалась тётя Зоя. – Он у нас очень впечатлительный.

Леська помотала головой. Не будешь ведь признаваться хозяйке в том, что ногой стукнула. Подняла взгляд на Бимку, и так стыдно стало, что вся порозовела. Похоже, что Бимка, и правда, всё понимает. Вон какой упрёк во взгляде!

– Он, хоть и собака, а к грубостям не привык, – ласково почесала ему за ушком тётя Зоя. – Мы к нему, как к человеку, относимся. Он у нас равноправный член семьи. Даже к чаепитию его приглашаем. От чая он, конечно, отказывается, а вот молоко и баранки любит. Попробуй его, как я, не Бимкой, а Бимкой-любимкой звать. Не командуй, чтоб подошёл, а уговаривай. Вот и помиритесь снова.

Как только тетя Зоя ушла в дом, Леська принялась к Бимке подлизываться:

– Бимка-любимка, иди сюда! Иди, хороший мой! Иди, послушный самый!

Бимка дружелюбно завилял хвостом. Но подойти так и не решился. Обидчивый какой! Весь в неё, в Леську. Она тоже от обиды долго отойти не может. Как только мама её ни уговаривает! Вспомнив мамины ласковые слова, стала, глядя Бимке прямо в глаза, говорить:

– Ты прости меня, ладно? Я больше никогда не буду тебя обижать! Честное слово даю! – И даже слёзы покатились по щекам. – Иди ко мне, я тебя поглажу. Иди, Бимушка, иди! Нельзя обиды копить. Бабушка говорит, что обиды нас, как червяки листья, съедают.

Наконец, Бимка проникся. Подошёл, лизнул в мокрые глаза, и даже заскулил от жалости. Леська прижалась к его морде щекой и тихонько зашмыгала носом. Вот уж правду бабушка говорит: доброе слово и кошке приятно.

И с Бимкой они с тех пор – не разлей вода. И купаться на озеро вместе ходят. Леська никому из ребят не разрешает на него водой брызгать. Мало ли в уши попадёт. И Бимка за неё заступается. Попробуй её кто-нибудь толкни – так зарычит и нос ощерит, что обидчик быстро исчезнет, будто испарится. А он – к Леське. Лапы положит ей на плечи и давай ушко вылизывать. Так щекотно! Словом, теперь он не просто её сосед, а самый настоящий друг.

* * *

Рассказ 6. КЛЕЩ

О том, что в лесу в сухой траве весной водятся клещи, бабушка, мама и даже папа Леське, конечно же, говорили, и не один раз. Как только выскочит Леська из дома во двор, вслед ей летит:

– Смотри, не ходи по сухой траве!

– К озеру беги только по тропинке!

– В лес носа не суй! Там клещей полно!

– Ладно! – отмахнётся Леська и тут же пропустит мимо ушей все предостережения.

Однажды мама с рукава её куртки сняла маленького паучка. И тут же заверещала:

– Ой! Да это же клещ! – Подцепила насекомое пинцетом и стала жечь клеща на пламени газовой горелки. Леське даже смешно стало. Нашла, кого пугаться! Безобидный чёрненький паучок величиной со спичечную головку. Правда, очень цепкий. А бабушка сразу давай ей лекцию читать:

– Что смеёшься? Не такой уж он безобидный! Он ведь в кожу впивается и кровь сосёт. Таким шариком надуется. Кожа вокруг воспалится, покраснеет. Но самое страшное не это! Среди этих клещей энцефалитные попадаются. Укус такого заразного клеща очень опасен для человека, потому что вызывает серьёзное заболевание всего организма, которое очень трудно лечится. Иногда человек может остаться парализованным до конца жизни. Вспомни женщину из соседнего подъезда, которая плохо говорит и боком ходит. Это результат укуса такого вот клеща.

Тут Леська призадумалась. Быть такой, как та тётенька, ей никак не хотелось. А, может, бабушка просто пугает? Но однажды над бровью у Бимки увидела жёлтый желвак. Крикнула тетю Зою. Та сразу прибежала. И Леське строго сказала:

– Руками не трогай! Это клещ, уже напившийся крови. Я сейчас пинцет принесу.

Леська вся напряглась, наблюдая за тем, как тётя Зоя выдёргивала из Бимкиной морды этого клеща. А потом отнесла к костру и в огонь бросила.

Несколько дней Леська к озеру не ходила. И дома голову гребнем чесала. Всё казалось, что в волосах что-то шевелится. Бабушка заставляла её раздеваться догола и тщательно осматривала всё тело и одежду.

А потом о клещах все снова забыли. И Леська бегала с Бимкой по канаве с жёлтой травой. А наутро за ухом почувствовала какую-то боль. Потрогала рукой и ужаснулась. За ухом, как у Бимки над бровью, надулся упругий пузырь. С рёвом побежала к бабушке. Та всплеснула руками:

– Господи, Боже ты мой! Всё-таки добегалась! Клещ! Да ещё какой!

– Тащи его, бабуля, тащи! – в испуге кричала Леська. – Ну что ты медлишь?!

Но бабушка прикрикнула на неё:

– А ну, не блажи! Тащить его с умом надо! Головка клеща может в теле остаться и так воспалиться, что беды не оберёшься.

Она принесла вазелин и густо намазала то место, куда впился клещ.

– Подождать нужно немного, – сказала она. – Он долго без воздуха не может и сам начнёт выползать. А ты вот что: помолчи и наберись терпения. Леська, хоть и пыхтела, но молчала. Бабуля у неё мудрая, всё знает.

Наконец, бабушка пинцетом вытащила клеща и опустила его в стеклянный пузырёк.

– А почему ты его в огонь не бросила?! – возмутилась Леська.

– Потому что на анализ его надо сдать. Вдруг он энцефалитный.

– И что тогда?!! – снова испугалась Леська.

– Родители в больницу отвезут, там укол поставят против этого заболевания.

– И тогда я не буду такой, как та тётенька, да?!!

– Конечно, не будешь!

– А почему той тётеньке укол не сделали? – всё никак не могла успокоиться Леська.

– Лекарств таких раньше не было.

– А почему тётя Зоя Бимкиного клеща на анализ не отправила?

– Животные эту болезнь легче переносят. У них крепкий иммунитет.

И всё-таки бабушка вызвала папу с работы, и тот отвёз пузырёк с клещом в больницу. И вернулся с флаконом какого-то лекарства.

– Теперь будем вспрыскивать и тебя, и Бимку этим вот составом, раз к вам клещи так цепляются. Вкусные вы, что ли? – пошутил он.

Но Леське было не до шуток. Два дня она не выходила из дома, ждала результата анализов. На третий день, приехав с работы, папа радостно сообщил, что клещ не заразный и никаких уколов делать не придётся.

От сердца у Леськи отлегло. И всё же перед тем как выходить из дома она просила бабушку не забывать опрыскивать её одежду и волосы из флакона, который купил папа. Ну их, этих клещей! Хоть и мелкие твари, но опасные!

* * *

Рассказ 7. КАК ЛЕСЬКА ВЛЮБИЛАСЬ

В четыре года Леська вдруг поняла, что из мужчин любит только папу, и когда вырастет, обязательно женится на нём. Папа у Леськи был, действительно, очень красивым. Высокий, сильный, с чёрными усиками, с такой же чёрной и вьющейся шевелюрой волос. Глаза у папы были, как небо в солнечный день, ясными и голубыми. Одним словом, красивый, как артист! Когда папа начинал при Леське обнимать маму, у Леськи от ревности слёзы брызгали из глаз. Она даже однажды замахнулась на маму, за что папа чуть не надавал ей по рукам. Хорошо, что в этот момент бабушка вошла в комнату и увела Леську в спальню.

– Что случилось?! Что за крокодильи слёзы?!

– А зачем папа маму обнимает? Он мой! Я его люблю. И когда вырасту, на нём женюсь.

– Ах, вот оно что! – чему-то усмехнулась бабуля. – Ну, во-первых, не женишься, а замуж выйдешь. А во-вторых, папа уже женат.

– На ком?! – испуганно спросила Леська.

– На маме, – спокойно объяснила бабушка. – А двух жён иметь нельзя. К тому же, где это ты видела, чтобы дочка за папу замуж выходила? Когда ты вырастешь, папа уже состарится и будет таким, как Колькин дедушка.

Леська насупилась. Колькин дедушка ей совсем не нравился. Лицо морщинистое, брови, как пакля. Кожа на носу неровная, с какими-то бугорками и красными прожилками. На шее полно мелких бородавок. И даже из ушей волосы торчат. Леший, да и только!

– Ну, а если серьёзно, – объяснила бабушка, – мужчина может быть старше своей жены лет на семь, не больше. Да и рановато тебе о замужестве думать! Подрасти сначала. И папу больше к маме не ревнуй. Они твои родители, люби их одинаково. Давай-ка лучше пойдём в дом, я тебя научу пироги печь. – И, уже на ходу, добавила странную фразу: – Любовь к мужчине лежит через желудок.

Пироги у бабули получились такими вкусными, что о замужестве Леська напрочь забыла. И больше папу к маме не ревновала. Пусть целуются, ей-то что!

А через два года Леська всё-таки влюбилась. И поняла это, когда увидела, как их сосед по даче, Вовка, катал на велосипеде Маринку. Вовка как раз был на семь лет старше Леськи, но никакого внимания на неё не обращал. Он сажал Маринку, не как Леську, на багажник, а на раму, чтобы её развевающиеся от ветра волосы ему лицо щекотали. Волосы у Маринки красивые: белокурые, с крутыми завитушками. Она их закалывала модной заколкой. Но самое главное, Маринка всегда носила сарафаны с воланами. Леська взглянула на свои спортивки и пришла в ужас: конечно, разве Вовка её в таких штанах полюбит?! И срочно побежала искать маму. Мама полола в огороде грядки.

– Мам! Купи мне сарафан с воланом! – требовательно закричала она.

– С чего это вдруг? – удивлённо обернулась на неё мама.

Открываться маме Леське почему-то не хотелось, и она слукавила.

– А почему у всех девчонок есть, а у меня нет?!

– Почему нет? – не поднимая на Леську глаз, вопросом на вопрос ответила та. – Тётя Лида тебе на день рождения красивый сарафан подарила, но тебя ведь не заставить было даже его примерить.

– А где он?! – обрадовалась Леська.

– В комоде, – невозмутимо сказала мама, сдувая со лба потную чёлку.

Леська метнулась в дом, перерыла всё в ящиках комода, пока не нашла новенький сарафан. Быстро натянула его на себя и подошла к зеркалу. Сарафан был мятым и смотрелся ужасно. Леська смешно сморщила нос.

– Если хочешь надеть сарафан, – раздался за спиной голос вошедшей в дом мамы, – его сначала погладить надо. Снимай! Я утюг включу.

Конечно, отутюженный мамой сарафан сидел на Леське отлично. И волан внизу… как у Маринки. Вот только волосы заколкой не заколоть. Недавно мама её коротко остригла. Чуть было на неё не рассердилась, но вовремя вспомнила, как сама требовала: «Не хочу косы носить! Не хочу девчонкой быть!».

– Мам! А ты можешь мне свой шиньон прикрепить?

– Вот даёшь! Зачем тебе он?!

– Мамочка! Ну, пожалуйста! – обвила её шею руками Леська. – Хочу красивой стать.

– Ты и так красивая.

– Хочу быть, как Маринка, с модной заколкой…

– Ах, вот оно что! – засмеялась мама. – Ну, давай, приколем шиньон.

Когда мама вышла, Леська долго танцевала перед зеркалом. Не как на дискотеках кривляются, танцевала, как балерина. И получалось это у неё здорово. Потом нашла мамину косметичку, накрасила себе губы, брови и быстро прошмыгнула мимо мамы с бабушкой на общественную дорогу. Навстречу катил Вовка. Как всегда, на раме у него сидела Маринка. Возле Леськи Вовка притормозил.

– Чего это ты так вырядилась? На именины к кому-нибудь собралась, что ли? – насмешливо спросил он.

Леська не нашлась, что ответить, смущённо отвернула голову в сторону.

– О, Боже! –заржала Маринка, указав на Леську пальцем. – Поглядите на неё! Ну и дура! Губы, брови намазала да ещё и шиньон нацепила! Вот мартышка! Ты, случайно, не влюбилась?! Может, к Феде Глупому торопишься? Он как раз сейчас на родник за водой пошёл.

Чтобы не расплакаться, Леська до боли прикусила губу. Обиднее всего было слышать про Федьку Глупого. В их дачном кооперативе не знали, сколько ему лет. Ростом он был с Вовку. Никто не мог понять его мычанья. Глаза у Федьки были добрыми, но близко к нему никто из ребят всё равно не подходил. Кто знает, что у глупого на уме? Мама, правда, говорила, что Федька совсем не глупый, а просто с рождения больной. А ребятам-то что с того? С Федькой водиться никто не хотел. Не говорит – значит, глупый. Родители позволяли ему ходить только на родник за водой да ещё искупаться на озеро, но только возле своего пирса.

Тут Вовка положил велосипед на землю, сорвал несколько колкуш репейника, что рос в канаве, и прицепил к шиньону.

– Теперь ты, Леська, совсем королева! Федька в тебя тотчас влюбится!

Маринка снова противно расхохоталась и даже схватилась за живот. А Вовка приобнял её за плечи, склонив голову ей на спину.

У Леськи из глаз брызнули слёзы. Со всех ног помчалась домой. Ветром пронеслась мимо мамы, которая всё ещё полола грядки, мимо бабушки, которая вытряхивала дорожки. Стремительно, как при виде соседской собаки это делает их Мурка, взобралась по крыльцу на второй этаж и ничком упала на тахту, сотрясаясь от беззвучных рыданий. Не заметила, как в комнату вошла бабушка. Почувствовав у себя на спине её тёплую руку, дала волю голосу.

– Ну, ну, будет тебе! Кто тебе в шиньон колкуш-то набросал?

– Во-о- вка! – призналась Леська. – А Маринка сказала, что я к Федьке Глупому на свидание иду! Сказала, что я в него влюбилась!

– Ну, влюбляться тебе ещё рано. Сначала подрасти нужно.

– А ты говорила, что мужчина должен быть лет на семь женщины старше…

– Так это ж я про взрослых говорила, не про детей.

– А Маринка, она что, взрослая? Почему её Вовка на раме катает? Почему её волосы нюхает?!

Бабуля вздохнула.

– Они на семь лет тебя старше. И, наверное, нравятся друг другу. Через семь лет и тебя кто-нибудь на велосипеде катать будет. Всему своё время.

Бабушка отстегнула мамин шиньон, вытащила из него колкуши. Накрыла Леську пледом.

– Поспи немного, успокойся. Сон-то, он все проблемы, как рукой снимает. А про Вовку с Маринкой забудь. Не ровня они тебе. И косметику мамину не трогай. Не порти личико. К тому же на даче никто не красится. Это, действительно, смешно выглядит.

Леська вскочила и побежала к умывальнику. С мылом вымыла лицо и вернулась к бабушке. Обняла её за шею.

– И откуда ты, бабуля, всё знаешь?

– Так ведь я много лет уж на свете живу. К старости все люди мудрости набираются. Да и не только люди. Животные тоже. Ты слышала когда-нибудь, чтобы соседский Бим без причины лаял? – Леська покачала головой. – То-то и оно. Он уже старый и мудрый. А Джек – пустобрех. Ему всего год. Надо, не надо, – знай, заливается, дачный покой нарушает. Одним словом, глупый ещё!

– А Мурка наша? Она старая? – тихо прошептала Леська.

– Взрослая. Глупостей не творит.

Мурка, поняв, что речь идёт о ней, прыгнула к Леське на тахту и свернулась калачиком у неё под рукой.

– Вот так! – погладила кошку бабушка. – Поспите напару. А я оладьи испеку.

Бабушка тихонько вышла. Мурка потянулась и зевнула.

– А ты, Мурка, в кого-нибудь влюблялась? – тихонько спросила её Леська. Зажмурив глаза, Мурка прикоснулась к её плечу. Но ответа от неё Леська не дождалась. Распухшие от слёз, веки её слиплись. Леська сама не заметила, как уснула.

Рассказ 8. СМЕРЧ

Задыхалась от восторга, Леська плескаясь в тёплой воде их дачного озера. Сколько ни уговаривала бабушку залезть в воду, та не соглашалась:

– Вам-то, молоденьким, что! А я свою поясницу боюсь застудить.

– Не бойся, – уговаривала Леська. – Сама ж говорила, что вода, как парное молоко.

– Вот и радуйся! Наше лето не всегда на солнце щедрое.

Только долго радоваться одной не больно-то хотелось. А Славка, Колька и Лёдька, как однажды выразилась бабушка, «в городе чахнут». У них ни дедушки, ни бабушки нет, а родители на работе. Приезжают на дачу только в выходные.

– Бабуленька! Ты хоть бы ноги в воду опустила, – совсем по-взрослому посоветовала ей Леська.

– И то правда, – согласилась бабушка. – Да вот только тучка на горизонте меня очень тревожит…

Леська взглянула в ту сторону, куда смотрела бабушка, и засмеялась:

– Нашла чего пугаться! Разве это туча?! Полоска какая-то!

– Не нравится мне эта тишина, – будто сама с собой продолжала размышлять бабушка. – Ни одна птичка не поёт. Ох, не к добру это! Да и печёт как!..

Но Леська уже не слушала её, нырнула под воду с головой. А когда вынырнула, бабушка строго приказала:

– Быстро вытирайся и домой!

– Да ты что, бабуль! – заупрямилась, было, Леська, но бабушка была неумолима.

– Не иначе, как смерч идёт! – и, схватив Леську за руку, потащила её по тропке на пригорок, где стоял их дом.

Только успели они подняться на крыльцо, как поднялся такой ветер, какого Леська ещё в жизни не видела. И началось такое!.. Ветер швырял в стёкла окон листьями, сделалось темно, как ночью. Высокие берёзы, что были в три раза выше их дома, бились друг об друга макушками с такой силой, что сучья ломались и гулко падали на землю. Яркие вспышки молний сопровождались зловещим треском, словно кто с небес яростно строчил по скале из пулемёта. Вой ветра напоминал визг дрели, которой папа обычно сверлил дырки в бетонной стене подвала.

– А ну, лезь под стол! – приказала бабушка. И сама опустилась на колени рядом. До Леськиных оттопыренных ушей донёсся её испуганный шёпот: – Господи! Сыне Божий! Смилуйся и прости нас, грешных. Успокой стихию! Защити наш кооператив от погибели, увечий и разрушений! На всё воля твоя! Но молю от имени всех людей нашего края. И верю, что дойдёт до Тебя моя молитва! Аминь!

И тут… (Леська даже не сразу поверила!) ветер стих. Деревья застыли, как свечки. И звенела в ушах напряжённая тишина, словно всё живое вымерло кругом. А бабушка, покрёхивая и держась за край стола, поднялась с колен и лукаво улыбнулась Леське:

– Вот так-то, голубушка! Бог-то, он слышит наши стенанья. Он милостив.

И снова выглянуло солнце, обрадованно защебетали птицы. Они с бабушкой вышли на веранду. Деревьев навалило столько, что Леська даже онемела, но ни одно упавшее дерево не разрушило ни их, ни соседских строений.

– Бабуля, – задумчиво спросила Леська, – а ты почему за весь кооператив просила?

– Вот чудная! А ты что ж, хотела, чтобы смерч чей-то дом разрушил или, хуже того, убил кого-нибудь?!

Леська испуганно замотала головой.

– Нет! Ты что, бабуль?!

– Радостно живется только тогда, когда всем вокруг хорошо. Всегда помни это, Леська. Уж сегодня, какая была благодать!.. А радость свою, я видела, тебе не с кем было разделить. А были бы сверстники рядом – другое дело! Молиться и просить у Светлых сил блага либо помощи нужно не только для себя. Чем шире сознание у человека, тем сильнее его молитва и быстрее услышана будет!

Леська задумалась ещё больше. И даже на гладком лбу её морщинка появилась. И будешь ли тут спорить?

А бабушка тем временем продолжала:

– Знаешь, о том, что мы с тобой под столом сидели, да я молилась, ты никому не рассказывай, ладно? Пусть это будет нашим секретом.

– Почему? – сначала не поняла Леська.

– Сама догадайся, – лукаво прищурилась бабушка.

Леська кивнула. Бабушка зря не скажет. Мама, действительно, не любила, когда бабушка учила Леську молитвам или рассказывала о Боге.

Она как-то слышала, как мама сердито выговаривала бабушке:

– Веришь – твоё дело! А ребёнку религией голову не забивай!

Бабушка в тот день даже к вечернему чаю не вышла. А когда родители уткнулись в телевизор, Леська тихонько прошмыгнула в бабушкину комнату. Бабушка лежала поверх покрывала, отвернувшись лицом к стене. Леська осторожно подошла к ней и стала гладить по волосам. Бабушка повернулась, поцеловала ей руку и почему-то заплакала.

– Не плачь, – как могла, успокаивала её Леська. – Я тебе больше, чем другим, верю. Ты у меня самая добрая и самая умная. Вот вырасту и буду такой, как ты. Слышишь?

Бабушка, улыбнувшись, кивнула. И снова в глазах её заблестели слёзы. Но лицо не морщилось. Почему?

* * *

Рассказ 9. СИЛА ВОЛИ

На дачу Леськины родители ездили не только летом, но и осенью. Как говорила бабушка, «работы в саду да огороде круглый год полно». Но ребят в выходные на даче в это время немного. В тот день они играли вдвоём с Колькой. Сначала помогали бабушке шелушить подсолнухи. Потом забрались на скалу, где из досок был построен навес от дождя, а под ним скамейки. Сверху вид на озеро открывался красивый. Берёзы были будто золотом осыпаны. А рябины – цвета переспелой брусники. Но делать было нечего. И тут Кольке в голову пришло:

– У тебя, Леська, сила воли есть?

– Как это? – не поняла она.

– Ну, допустим, сколько секунд ты не дышать можешь?

Леська пожала плечами.

– Зажми нос рукой и считай, – пояснил Колька.

Леська зажала и стала считать. А когда вздохнула, у неё вдруг закружилась голова.

– Эх ты, слабачка! – засмеялся Колька. – Учись!

Леська досчитала до двадцати пяти. Вот даёт!

– Ты что, водолазом стать собираешься?

– Не-а. Просто силу воли закаляю. Пацаны в городе, вообще, на голову мешок полиэтиленовый надевают. Но это опасно. Говорят, что мальчишка один так вот насмерть задохнулся. Мешок сняли, а он…

Колька изобразил задохнувшегося парня. Леську так всю и передёрнуло. Жутко стало.

– А можно эту силу воли как-нибудь по-другому закалять?

– Можно. Но это ещё больнее. Вот, например, палец до крови гвоздём проткнуть и не заплакать. Я пробовал. А ты можешь?

– А где мы гвоздь возьмём? – тянула время Леська, хоть знала, что гвоздей в навесе много понатыкано.

– Да вон хоть этот возьми! – Колька подобрал с земли погнутый гвоздь.

– Ну, проткни кожу до крови. Проткни! – подначивал он.

– Хитренький! А сам?! – артачилась Леська.

– Да я уж так делал! Говорю же…

– А я не видела! Может, врёшь! И никакой силы воли у тебя нет!

– Не веришь? Смотри!

Колька побледнел и начал протыкать кожу гвоздём. При этом лицо его сморщилось так, что Леська зажмурилась. А когда открыла глаза, то на руке у Кольки, действительно, показалась кровь.

– Теперь ты давай! И не трусь, – протянул он Леське гвоздь. Кончик гвоздя был острым, а шляпка ржавая. Леська прикусила губу. И зачем так силу воли закалять? Надавила на кожу остриём. Больно!

И тут на её счастье раздался голос бабушки.

– Леся! Домой! Обедать пора!

Леська отшвырнула гвоздь в сторону, показала Кольке язык и легко сбежала по ступенькам вниз со скалы.

– Что на скале-то делали? – спросила за столом бабушка.

– Силу воли закаляли, – гордо ответила она.

– Это как? – поинтересовался папа.

– Гвоздём кожу до крови протыкали.

Мама даже ложку на стол бросила.

– Никуда больше с участка не отпущу! Могла вену проткнуть сдуру! Да и гвоздь, небось, ржавый какой-нибудь! Нет головы на плечах! Любой её на всякую глупость уговорить может!

– Попала бы земля в ранку – и столбняк начался…

– И что?! – испуганно смотрела на бабушку Леська.

– А ничто! Сорок уколов в попу! Вот что! Болезнь это страшная.

И тут Леська разревелась. Бабушка быстро увела её в спальню.

– Ты на маму не сердись. Она права. Силу воли не так закалять нужно.

– А как? – хлюпала носом Леська.

– Ну вот, например, не хочется утром вставать, а ты силу воли напряги и глаза открой. И не сонной тетерей по дому ходи, а зарядку делай.

Видя, что Леське пример этот не показался убедительным, бабушка продолжала:

– Или, например, не хочется зубы чистить, но ведь надо. Вот волю и прояви, сделай полезное через «не хочу». Поняла?

Леська кивнула. И игрушки убрать за собой, и одежду свернуть аккуратно, а не как попало – на всё, конечно, воля нужна. Что тут непонятного? Хорошо ещё, что про мешок полиэтиленовый родителям и бабушке не рассказала. Они бы в ужас пришли. И как здорово, что бабушка вовремя её обедать крикнула! Надо завтра к Кольке сходить, про столбняк рассказать.

* * *

Рассказ 10. НОВОЕ СОЗНАНИЕ

Когда к маме приходит подруга, тётя Эля, Леську из гостиной ни за какие коврижки не выдворить. Она устраивается за журнальным столиком и начинает строить из спичек домик. Мама, конечно, ругается, мол, что уши развесила?! Иди, поиграй в свою комнату, там игрушек полно. Но Леська упрямо мотает головой и даже губы поджимает. Тут ей на помощь приходит тётя Эля:

– Ну что ты к ребёнку пристала? Она ведь нам не мешает, правда? Занимается своим делом.

– Знаю я её как облупленную! – упорствует мама. – У неё уши, как локаторы! Она всё на ус мотает.

– Ну, и что с того? – уговаривает маму тётя Эля. – Мы ведь не анекдоты травим, беседуем на философские темы, ребёнку не понятные.

В чём-то тётя Эля, конечно, права. Многое из того, о чём говорят взрослые, Леське, конечно, непонятно: про «Вселенские законы», «духовные ценности», какие-то «эгрегоры»... Но когда начинают говорить про «новое сознание», тут уж у Леськи ушки на макушке, и стройку спичечного дома, как однажды выразился папа, «замораживает». Затылком впитывает в себя каждое слово. Сидит, как мышка, затаив дыхание. Ни звука, ни жеста. Шутка ли? Все перейдут в это новое сознание, а она нет! Представила, как Баранчик сразу зазнается, как Вовка с Маринкой будут свысока поплёвывать в её сторону, как папа с мамой будут до утра о чём-то перешёптываться в своей комнате. И только у неё одной не будет этого нового сознания, будет жить со старым! Ну, мама, спасибочки!!! Надо у бабули выспросить, что это такое и как его заполучить. Но сколько ни пытала бабушку настырными вопросами, у той всё присказки: «Отвяжись, плохая жись! Хорошая надоела! Я сама об этом ничего не знаю!». Леська верила. Уж бабуля бы с ней этим «новым сознанием» наверняка поделилась.

В выходной они всей семьёй вышли на прогулку по набережной, посмотреть на ледяной город, «Гиперборею». Там все скульптуры сделаны из льда: дворцы, тройки скачущих коней, царь-Нептун, русалки, медведи! Чего только там нет! Мама с папой заказали в киоске горячий чай. И пока они его пили, Леська выпросила у бабули монетку в десять рублей.

– На что тебе? – допытывалась бабуля.

– Потом скажу! – слукавила Леська.

Денежку бабушка, конечно, дала. И Леська быстро скрылась за ледяными скульптурами. Долго блуждала между заснеженных сооружений, пока не нашла статую Николая - Угодника. Бабушка говорила, что он самый добрый из всех святых. К тому же, ведь она за деньги, не «на халяву» просить будет. Долго оттаивала пальцем в бороде святого отверстие для монетки. Наконец-таки вставила туда денежку и зашептала в ледяное ухо:

– Дедушка Угодник! Продай ты мне это новое сознание! Очень тебя прошу!

И тут внутри у дедушки загорелась лампочка. Леська обрадовано захлопала в ладоши. Ура! Хороший знак! – (сказала бы бабуля) – Значит, услышал! Строгим взглядом окинула окружающих. Заметят ли они, что у неё теперь новое сознание? И тут увидела, что лампочки зажглись во всех скульптурах. На набережную опускались сумерки. Вот и включили подсветку. Ну и что! Всё равно – дело сделано!

Помчалась искать родителей. Но на прежнем месте их не оказалось. Кругом были чужие лица. Долго в растерянности металась между ледовыми скульптурами. С новым сознанием плакать было, конечно, нельзя. Но тут стало казаться, что все скульптуры лукаво наблюдают за ней. Тут Леська сорвалась. Подняв руки кверху, завопила во весь голос: «Ба-буш-ка!!!» и помчалась куда глаза глядят.

Вокруг собралась толпа зевак: кто со смехом смотрел на неё, кто с испугом, кто с сожалением. И тут подошёл дядька в полицейской форме, большой, как Дед Мороз.

– Что случилось с тобой, малыш?

– Я не мальчик! Я девочка! – захлёбывалась слезами Леська.

– А зовут тебя как?

– Леська!

– Ну, рот-то закрой! Горло простудишь! Сейчас мы найдём твою бабушку. – Он поднёс к губам рупор , и воздух над ледяным городом разрезал его зычный голос:

– Бабушка, потерявшая внучку по имени «Леська», подойдите к главному охраннику ледяного города Гиперборея. Мы с ней находимся в центре ледяной площади! – и передал Леське рупор: – Кричи свою бабушку!

И Леська заорала во всё горло:

– Бабушка! Я здесь!!!

Что было потом – лучше не рассказывать. Мама целовала, обнимала её, папа хлопал ладошкой по заднице. Бабушка сокрушённо качала головой и тёплой рукой вытирала ей сопли и слёзы:

– Слава Богу! Нашлась, потеряшка! Ты куда с монеткой-то убежала? Купила что-нибудь?!

Всё ещё хлюпая носом, Леська кивнула.

– Покажи, что? – в голос спросили мама с папой. Но Леська покачала головой. Её не проведёшь, уже не маленькая. К тому же с новым сознанием. Тогда бабуля наклонилась к ней:

– Мне-то скажи по секрету. – И высвободила из-под вязаного шарфа левое ухо.

Отказать бабуле было никак нельзя.

– Поклянись, что никому не скажешь! – тихо попросила Леська.

Та кивнула и для пущей важности перекрестилась. Только тогда Леська торжественно прошептала:

– Новое сознание!

Бабушка многозначительно подняла брови вверх. А папа с мамой переглянулись.

Пусть переглядываются. Ей-то что теперь?! А бабуля – могила. Чужие секреты никому не выдаёт.

До самого дома Леська не проронила ни слова. Папа с мамой искоса поглядывали на неё. Проходя мимо кафе, папа остановился и спросил:

– Может, мороженого хочешь? С клубничным вареньем!

Раньше бы Леська подпрыгнула от радости. А теперь… только головой покачала. Зачем ей это мороженое? Когда у неё новое сознание.

– Может, у тебя температура? – потрогала её лоб рукой мама. Но Леська решительно отвела мамину руку в сторону и так на неё посмотрела, что у той от удивления даже рот открылся. Тут бабушка взяла Леську за руку и сделала знак маме, мол, отцепись от дочки.

Но и от бабушкиного предложения рассказать на сон грядущий сказку Леська тоже вежливо отказалась. До сказок ли ей?! Нужно всё продумать до мелочей: как теперь с Баранчиком, с Вовкой, Маринкой, Васькой, Лёдькой, Славкой себя вести? Ведь нет больше прежней Леськи, есть взрослая Олеся с совершенно новым сознанием. А это вам, как любит сказать бабуля, не «хухры-мухры».