"Я - бренная пена морская" (о творчестве Марины Цветаевой)

Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение

«Школа № 120 города Донецка»

    Литературно-музыкальный вечер

«… Я – бренная пена морская»

(о творчестве   Марины Цветаевой)

Классный руководитель

Буянская Лариса Николаевна

Тема: «…Я – бренная пена морская»

Цель мероприятия: заинтересовать учащихся личностью Марины Цветаевой; увлечь поэтическим творчеством, в котором верность Родине, прославление человека, убийственная ирония, страстная любовь; отметить особенности поэтической манеры Цветаевой: упругость строки, быстрый ритм, неожиданную рифмовку, стремление к сжатому, краткому, выразительному стиху.

Оборудование: портрет Марины Цветаевой, её семьи и друзей; рядом цветы или гроздья рябины; выставка книг о Цветаевой и сборники её стихотворений; ноты песен и романсов на стихи Цветаевой; использование технических средств.

Ход мероприятия

“Вся моя жизнь – роман с собственной душой” (М. Цветаева)

Звучит вальс Е. Доги из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь».

Чтец 1 Моим стихам, написанным так рано,

Что и не знала я, что я - поэт,

Сорвавшимся, как брызги из фонтана,

Как искры из ракет,

Ворвавшимся, как маленькие черти,

В святилище, где сон и фимиам,

     Моим стихам о юности и смерти

 - Нечитанным стихам!

Разбросанным в пыли по магазинам

(Где их никто не брал и не берет),

Моим стихам, как драгоценным винам,

Настанет свой черед.

Ведущий 1. Cреди самых замечательных имён в русской поэзии XX века мы справедливо называем имя Марины Цветаевой. Она вступила в литературу на рубеже веков, тревожное и смутное время. Как и многим поэтам её поколения, ей присуще ощущения трагизма мира.

Ведущий 2. Конфликт со временем оказался неизбежным для неё. Но поэзия Цветаевой противостоит не времени, не миру, а живущей в нём серости, мелочности: “ Что же мне делать, певцу и первенцу в мире, где наичернейший – сер!»

Ведущий 1. Поэт – единственный защитник миллионов обездоленных: Если душа родилась крылатой – Что ей хоромы – и что ей хаты! Что Чингиз-хан ей и что Орда! Два на миру у меня врага, Два близнеца, неразрывно-слитых: Голод голодных – и сытость сытых!

Ведущий 2. Марина Ивановна Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года, с субботы на воскресенье, на Иоанна Богослова, в уютном особняке одного из старинных московских переулков. День рождения будущего поэта озарён светом рябины — такого же традиционного символа России, как есенинская берёзка.

Красною кистью Рябина зажглась. Падали листья, я родилась. Спорили сотни колоколов, День был субботний: Иоанна Богослова. Мне и доныне хочется грызть Жаркой рябины горькую кисть.

Ведущий 1. По происхождению, семейным связям, воспитанию М. Цветаева принадлежала к научно — художественной интеллигенции. Отец, Иван Владимирович Цветаев, сын бедного сельского попа, уроженец села Талицы Владимирской губернии – вырос в таких “достатках”, что до двенадцати лет сапог в глаза не видел. Трудом и талантом Иван Владимирович Цветаев пробил себе дорогу в жизни, стал филологом, искусствоведом, профессором Московского университета, директором Румянцевского музея, основателем Музея изящных искусств.

Ведущий 2. Мать, Мария Александровна Мейн, происходила из обрусевшей польско-немецкой семьи — натура художественно одарённая, музыкантша, ученица Рубинштейна. Домашний мир был пронизан постоянным интересом к искусству, к музыке. «От матери я унаследовала Музыку, Романтизм и Гармонию. Просто - Музыку. Всю себя.» 
Детей своих Мария Александровна растила не только на сухом хлебе дома: она открыла им глаза на никогда не изменяющее человеку вечное чудо - природу, одарила их многими радостями детства, дала им в руки лучшие в мире книги.

Чтец 2. Из рая детского житья
Вы мне привет прощальный шлете,
Неизменившие друзья
В потертом, красном пререплете.
Чуть легкий выучен урок,
Бегу тот час же к вам, бывало,
- Уж поздно!- Мама, десять строк!...-
Но, к счастью, мама забывала.
Дрожат на люстрах огоньки...
Как хорошо за книгой дома!
Под Грига, Шумана и Кюи
Я узнавала судьбы Тома.
Темнеет, в воздухе свежо...
Том в счастье с Бэкки полон веры.
Вот с факелом Индеец Джо
Блуждает в сумраке пещеры...
Кладбище... Вещий крик совы....
(Мне страшно!) Вот летит чрез кочки
Приемыш чопорной вдовы,
Как Диоген, живущий в бочке.
Светлее солнца тронный зал,
Над стройным мальчиком - корона...
Вдруг - нищий! Боже! Он сказал:
"Позвольте, я наследник трона!"
Ушел во тьму, кто в ней возник.
Британии печальны судьбы...
- О, почему средь красных книг
Опять за лампой не уснуть бы?
О золотые времена,
Где взор смелей и сердце чище!
О золотые имена:
Гекк Финн, Том Сойер, Принц и Нищий!

Ведущий 1. Из воспоминаний М. Цветаевой: «Когда вместо желанного, предрешенного, почти приказанного сына Александра родилась только я, мать сказала: “По крайней мере, будет музыкантша”. Когда же первым, явно бессмысленным…словом оказалось “гамма”, мать только подтвердила: ”Я так и знала”, – и тут же принялась учить меня музыке…Могу сказать, что я родилась не в жизнь, а в музыку”. Позже в своём дневнике Мария Александровна напишет: «Четырехлетняя моя Маруся ходит вокруг меня и все складывает слова в рифму,- может быть, будет поэт?». Будучи талантливой пианисткой и натурой исключительно утончённой, мать стала первой, кто заметил и оценил Божью искру в литературном таланте Марины.

Чтец 3.Кто создан из камня, кто создан из глины,

-А я серебрюсь и сверкаю!

Мне дело - измена, мне имя - Марина,

Я - бренная пена морская.

Кто создан из глины, кто создан из плоти -

Тем гроб и надгробные плиты...

- В купели морской крещена - и в полете

Своем - непрестанно разбита!

Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети

Пробьется мое своеволье.

 Меня - видишь кудри беспутные эти? -

Земною не сделаешь солью.

Дробясь о гранитные ваши колена,

Я с каждой волной - воскресаю!

Да здравствует пена - веселая пена -

Высокая пена морская!

Ведущий 2. Удивительно, но в жизнь трехлетней Марины стремительно и властно вошел Пушкин и стал постоянной духовной опорой этой гордой, тонкой и мятежной души. Пушкинскую «Капитанскую дочку» Цветаева перечитывала много раз, а стихотворение «К морю» стало ее любимым. Великому русскому поэту Пушкину Цветаева посвятила цикл стихотворений «Стихи к Пушкину».

Из воспоминаний Цветаевой: «В спальне матери была картина «Дуэль». Снег, чёрные прутья деревец, двое чёрных людей проводят третьего, под мышки, к саням – а ещё один, другой, спиной отходит. Уводимый – Пушкин, отходящий - Дантес…Первое, что я узнала о Пушкине, это – что его убили. Потом узнала, что Пушкин- поэт, а Дантес – француз. Дантес…вызвал его на дуэль, то есть заманил на снег и там убил его из пистолета в живот. Так я трёх лет твёрдо знала, что у поэта есть живот, и …- об этом животе поэта, который так часто не - сыт и в который Пушкин был убит, пеклась не меньше, чем о его душе. С пушкинской дуэли во мне началась сестра… нас этим выстрелом всех в живот ранили…Пушкин был мой первый поэт, и моего первого поэта – убили. С тех пор, да, с тех пор, как Пушкина на моих глазах на картине Наумова – убили, ежедневно, ежечасно, непрерывно убивали всё моё младенчество, детство, юность – я поделила мир на поэта – и всех, и выбрала - поэта, в подзащитные выбрала- поэта: защищать поэта – от всех, как бы эти все ни одевались и ни назывались». Пушкин не был ее современником, но стал первой тяжелой утратой.

Чтец 4 Нет, бил барабан перед смутным полком,

Когда мы вождя хоронили: То зубы царёвы над мертвым певцом

Почетную дробь выводили.

Такой уж почет, что ближайшим друзьям –

Нет места. В изглавьи, в изножьи,

И справа, и слева - ручищи по швам –

Жандармские груди и рожи.

Не диво ли - и на тишайшем из лож

Пребыть поднадзорным мальчишкой?

На что-то, на что-то, на что-то похож

Почет сей, почетно - да слишком!

Гляди, мол, страна, как, молве вопреки,

Монарх о поэте печется!

Почетно-почетно-почетно - архи –

Почетно-почетно - до черту!

Кого ж это так - точно воры вора

Пристреленного - выносили?

Изменника? Нет. С проходного двора-

Умнейшего мужа России.

Марина Цветаева: «Пушкин меня заразил любовью. Словом – любовь…

Помню: мне было шесть лет, и это был мой первый музыкальный год - в музыкальной школе был, как это тогда называлось, публичный вечер - рождественский. Давали сцену из Русалки, а потом увертюру к опере Чайковского «Евгений Онегин».

Сад, где встретилась Татьяна с ним. Скамейка. На скамейке Татьяна. Потом приходит Онегин, но не садится, а она встает. Оба cтоят. И говорит только он, все время, долго, а она не говорит ни слова. И тут я хорошо понимаю, что рыжий кот, Августа Ивановна, куклы не любовь, что это - любовь: когда скамейка, на скамейке она, потом приходит он и все время говорит, а она не говорит ни слова. 

- Что же, Муся, тебе больше всего понравилось? - спросила мать, по окончании. 
- Татьяна и Онегин. 
- Что? Не Русалка, где мельница, и князь, и леший? 
- Нет, Татьяна и Онегин.
- Но как же это может быть? Ты же там ничего не поняла? Ну что ты там могла понять? 
Молчание. 
- Ага, ни слова не поняла, как я и думала. В шесть лет что тебе там могло понравиться? 
- Татьяна и Онегин. 
- Но все бы дети предпочли Русалку, потому что - сказка, понятное. Но почему, Мусенька, тебя привлекли Татьяна и Онегин? 
- Потому что - любовь. 
- Ты - шести лет - влюбилась в Онегина! 
Мать ошибалась. Я не в Онегина влюбилась, а в Онегина и Татьяну (и, может быть, в Татьяну немножко больше), в них обоих вместе, в любовь. И ни одной своей вещи я потом не писала, не влюбившись одновременно в двух (в нее - немножко больше), не в них двух, а в их любовь. В любовь. 

Скамейка, на которой они не сидели, оказалась предопределяющей. Я ни тогда, ни потом, никогда не любила, когда встречались, всегда - когда расставались. Никогда - когда садились, всегда - когда расходились. Моя первая любовная сцена была не любовная: он не любил (это я поняла), потому и не сел, любила она, потому и встала, они ни минуты не были вместе, ничего вместе не делали, делали совершенно обратное: он говорил, она молчала, он не любил, она любила, он ушел, она осталась, так что если поднять занавес - она одна стоит, а может быть, опять сидит, потому что стояла она только потому, что он стоял, а потом рухнула и так будет сидеть вечно. Татьяна на этой скамейке сидит вечно. 
Эта первая моя любовная сцена предопределила все мои последующие, всю страсть во мне несчастной, невзаимной, невозможной любви. Я с той самой минуты не захотела быть счастливой и этим себя на нелюбовь - обрекла. 
Но еще одно, не одно, а многое, предопределил во мне Евгений Онегин. Если я потом всю жизнь по сей последний день всегда первая писала, первая протягивала руку - и руки, не страшась суда - то только потому, что на заре моих дней лежащая Татьяна в книге, при свечке, с растрепанной и переброшенной через грудь косой, это на моих глазах - сделала. И если я потом, когда уходили (всегда - уходили), не только не протягивала вслед рук, а головы не оборачивала, то только потому, что тогда, в саду, Татьяна застыла статуей. 
Урок смелости. Урок гордости. Урок верности. Урок судьбы. Урок одиночества. 

Эти ощущения со временем перелились в стихи  мелодичные, задушевные и чарующие, к ним постоянно обращаются композиторы, и тогда они превращаются в удивительные по красоте романсы.

      Звучит песня из к/ф «Ирония судьбы» - «Мне нравится, что вы больны не мной…»

Ведущий 1. Второй потерей стала мать, умершая в 1906 году. С этого дня начинается отрочество Марины: у неё постепенно угасает интерес к музыке, но появляется новое увлечение - книги и стихи.

“У нас постоянно были шумные споры о новых людях. Марина говорила смело, отметая все старое, отжившее…” Интересовалась историей, читала Пушкина, немецких романтиков. Училась она много (музыкальная школа, католические пансионы в Лозанне и Фрейбурге, Ялтинская женская гимназия, Сорбонна). Стихи начала писать с шести лет (по-русски, по- французски, по-немецки), печататься – с шестнадцати.

Ведущий 2. В 1910 году, еще не сняв гимназической формы, тайком от семьи, выпустила Марина первый поэтический сборник «Вечерний альбом», изданный в количестве 500 экземпляров. Его заметили, одобрили. Искренние, непосредственные и чистые стихи восемнадцатилетней Марины Цветаевой из сборника понравились взыскательному Валерию Брюсову. А живший в Москве поэт и критик Максимилиан Волошин еще более решительно одобрил вышедший сборник. В Волошине Марина Цветаева нашла друга на всю жизнь.

Чтец 5 Пусть я лишь стих в твоем альбоме,

Едва поющий, как родник;

(Ты стал мне лучшею из книг,

А их не мало в старом доме!)

Пусть я лишь стебель, в светлый миг

Тобой, жалеющим, не смятый;

(Ты для меня цветник богатый,

Благоухающий цветник!)

Пусть так. Но вот в полуистоме

Ты над страничкою поник...

Ты вспомнишь все...

Ты сдержишь крик...

- Пусть я лишь стих в твоем альбоме!

 Ведущий 1. Какой же была Марина Цветаева? Небольшого роста со строгой и стройной осанкой. Черты лица и его контуры были очень точными и четкими. Ее голос был высоким, звонким, гибким. Золотисто-каштановые волосы, бледное лицо, глаза…зеленые, цвета винограда.

Привычные к степям глаза, Привычные к слезам глаза. Зеленые – соленые –Крестьянские глаза…

Ведущий 2. Стихи читала охотно, по первой просьбе, или предлагала сама: “Хотите, я вам прочту стихи?”

Милый читатель! Смеясь, как ребенок, Весело встреть мой “Волшебный фонарь”. Искренний смех твой, да будет он звонок. И безотчетен, как встарь.

Ведущий 1. В юности Марина встретила свою любовь. Марина Цветаева и Сергей Эфрон. Они встретились — семнадцатилетний и восемнадцатилетняя — 5 мая 1911 года на пустынном, усеянном мелкой галькой, коктебельском берегу. Она собирала камешки, он стал помогать ей — красивый грустной, кроткой красотой юноша… С поразительными, огромными в пол-лица глазами. Заглянув в них и прочтя все наперед, Марина загадала: «Если он подойдет и подарит мне сердолик, я выйду за него замуж!»

Марина Цветаева:

Я выйду замуж только за того, кто из всего побережья угадает, какой мой любимый камень.

Волошин:

 Марина, влюблённые глупеют. И когда тот, кого ты полюбишь, принесёт тебе булыжник, ты совершенно искренне поверишь, что это твой любимый камень.

Ведущий 2. Конечно же, сердолик этот он нашел тотчас же, на ощупь, ибо не отрывал своих серых глаз от ее зеленых, — и вложил ей его в ладонь, изнутри освещенный крупный камень, который она хранила всю жизнь. (Звучит вальс Е. Доги) Обвенчались Сережа и Марина 27 января 1912 года. Эфрон подарил любимой кольцо, на внутренней стороне которого была выгравирована дата свадьбы и ее имя.

Чтец 6 Я с вызовом ношу его кольцо!

Да, в Вечности - жена, не на бумаге!

Чрезмерно узкое его лицо

Подобно шпаге.

Безмолвен рот его, углами вниз.

Мучительно-великолепны брови.

В его лице трагически слились

Две древних крови.

Он тонок первой тонкостью ветвей.

Его глаза - прекрасно-бесполезны!

Под крыльями раскинутых бровей –

Две бездны.

                    В его лице я рыцарству верна,

                   - Всем вам, кто жил и умирал без страху! -

                    Такие - в роковые имена -

                    Слагают стансы - и идут на плаху.

Ведущий 1. 5 сентября 1912 года, в половине шестого утра, под звон колоколов, у М. Цветаевой родилась дочь.

Из воспоминаний М. Цветаевой: “Я назвала её Ариадной, – вопреки Серёже, который любит русские имена, папе, который любит имена простые, друзьям, которые находят, что это салонно…. Назвала от романтизма и высокомерия, которые руководят всей моей жизнью. ”

Девочка! – Царица бала! Или схимница – Бог весть! – Сколько времени? – Светало. Кто-то мне ответил: – Шесть. Чтобы тихая в печали, Чтобы нежная росла, – Девочку мою встречали Ранние колокола.

Ведущий 2. Тихое семейное счастье длилось недолго. Началась Первая Мировая. В 1914 году Сережа, студент первого курса Московского университета, отправляется на фронт в качестве брата милосердия. Где взять силы, чтобы пережить первую разлуку? Но Марина сильная. Ведь в ее жилах течет кровь гордой бабушки — польки.

Ведущий 1. Жизнь шла свои чередом. 13 апреля 1917 года у Марины Цветаевой родилась вторая дочь — Ирина. «Я сначала хотела ее назвать Анной (в честь Ахматовой). Но ведь судьбы не повторяются …». Цветаева была знакома со многими поэтами начала XX века. Она восхищалась стихами Брюсова и Пастернака, Маяковского и Ахматовой. Но ее поэтическим кумиром был Александр Блок.

Чтец 7 Имя твое - птица в руке,

Имя твое - льдинка на языке.

Одно-единственное движенье губ.

Имя твое - пять букв.

Мячик, пойманный на лету,

Серебряный бубенец во рту.

Камень, кинутый в тихий пруд,

Всхлипнет так, как тебя зовут.

В легком щелканье ночных копыт

Громкое имя твое гремит.

И назовет его нам в висок

Звонко щелкающий курок.

Имя твое - ах, нельзя! -

Имя твое - поцелуй в глаза,

В нежную стужу недвижных век.

Имя твое - поцелуй в снег.

Ключевой, ледяной, голубой глоток.

С именем твоим - сон глубок.

Ведущий 2. Начинается самое тяжёлое время в жизни Марины. 1919 год. Она с двумя маленькими детьми живёт в Борисоглебском переулке, в чердачной комнате. Есть практически нечего. Через год от голода умирает дочь Ирина. Что может быть страшнее этого горя?!

Чтец 8 Две руки, легко опущенные

На младенческую голову!

Были – по одной на каждую –

Две головки мне дарованы.

Но обеими - зажатыми –

Яростными – как могла!-

Старшую из тьмы выхватывая –

Младшей не уберегла.

Две руки – ласкать-разглаживать

Нежные головки пышные.

Две руки – и вот одна из них

За ночь оказалась лишняя.

Светлая – на шейке тоненькой –

Одуванчик на стебле!

Мной ещё совсем не понято,

Что дитя моё в земле.

Ведущий 1. Измученная душевно и физически, Цветаева наконец получает весть от мужа, оказавшегося в рядах белой эмиграции.

Сергей. Я живу верой в нашу встречу. Без Вас для меня не будет жизни. Наша встреча с Вами была величайшим чудом, и еще большим чудом будет наша встреча грядущая. Когда я о ней думаю - сердце замирает - страшно - ведь большей радости и быть не может, чем та, что нас ждет. Все года нашей разлуки - каждый день, каждый час - Вы были со мной, во мне. Все годы, что не с Вами, прожиты, как во сне. Жизнь моя делится на до и после, и после - страшный сон, рад бы проснуться, да нельзя. Берегите себя, заклинаю Вас. Вы и Аля - последнее и самое дорогое, что у меня есть. Храни Вас Бог. Ваш С. 

Получив письмо от мужа, Марина решает ехать к нему. Весной 1922 г. она вместе с дочерью выезжает за границу к Сергею Эфрону. 1 февраля 1925 года у М. Цветаевой родился мечтанный сын Георгий – в семье его будут называть Мур.

Из дневника М. Цветаевой: «Я люблю сына какою-то тоскливою, умилённою, благодарною любовью. Я буду любить его всегда – каким бы он ни был: не за красоту, не за дарование, не за сходство, а за то, что он есть… Мальчиков нужно баловать, – им, может быть, на войну придётся”.

Ведущий 2. Жизнь за границей оказалась трагичной: нищета, одиночество, а главное, - тоска по родине.  Находясь 17 лет в эмиграции, Цветаева постоянно жила мыслями о родной земле. «Мой читатель остался в России» — писала она. В 1934 году поэтесса написала удивительное стихотворение «Тоска по Родине».

Чтец 9. Тоска по родине! Давно 
Разоблаченная морока! 
Мне совершенно все равно - 
Где совершенно одинокой 
Быть, по каким камням домой 
Брести с кошелкою базарной 
В дом, и не знающий, что - мой, 
Как госпиталь или казарма. 
Мне все равно, каких среди 
Лиц - ощетиниваться пленным 
Львом, из какой людской среды 
Быть вытесненной - непременно - 
В себя, в единоличье чувств. 
Камчатским медведем без льдины 
Где не ужиться (и не тщусь!) 
Где унижаться - мне едино. 
Не обольщусь и языком 
Родным, его призывом млечным. 
Мне безразлично на каком 
Непонимаемой быть встречным! 
Остолбеневшим как бревно, 
Оставшееся от аллеи, 
Мне все равны, мне все - равно, 
И, может быть, всего равнее - 
Роднее бывшее всего... 
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст, 
И все - равно, и все - едино. 
Но если по дороге куст 
Встает, особенно - рябина... 

Ведущий 1. В 1939 году Цветаева восстановила советское гражданство и возвратилась на родину. Решение вернуться в Россию было её твёрдым решением. Она сделала это не потому, что жила в ужасающей бедности, не потому, что презирала окружающий ее буржуазный мир, не потому, что ненавидела фашизм, она вернулась потому, что мечтала обрести родину своему сыну. 

Чтец 10. Ни к городу и ни к селу - 
Езжай, мой сын, в свою страну, - 
В край - всем краям наоборот - 
Куда назад идти - вперед. 
- Русь - этот прах, чти этот прах! 
От неиспытанных утрат - 
Иди - куда глаза глядят! 
Всех стран - глаза, со всей земли - 
Глаза, и синие твои 
Глаза, в которые гляжусь: 
В глаза, глядящие на Русь. 
Да не поклонимся словам! 
Русь - прадедам, Россия - нам, 

Ранее вернулись в Россию дочь и муж, но они вскоре были репрессированы.

Ведущий 2. В родной стране Цветаеву не печатают, она перебивается случайными заработками. Начало войны, постоянная тревога за жизнь близких, эвакуация из Москвы, ужас безработицы, трагическое ощущение ненужности, страх за сына – всё это стало причинами ухода Марины Цветаевой из жизни 31 августа 1941 года. Её не арестовали, как близких - ее казнили не замечанием, не печатаньем, нищетой. 

Ведущий 1. Спустя годы после смерти Цветаевой С.Я. Маршак напишет:

Как и сама ты предсказала, Лучом, дошедшим до земли, Когда звезды уже не стало, Твои стихи до нас дошли…

Ведущий 2. М. Цветаеву как поэта не спутаешь ни с кем другим. Стихи ее узнаешь безошибочно – по особому распеву, неповторимому ритму и интонации. Она со всей своей “не просто сложившейся судьбой, со всей яркостью и неповторимостью самобытного дарования по праву вошла в русскую поэзию…”. Теперь М. Цветаева – общепризнанный классик русской поэзии, одна из её вершин. Поэты – умирают. Поэзия – остается.

    Чтец 10. Идешь на меня похожий, 
Глаза устремляя вниз, 
Я их опускала тоже! 
Прохожий остановись! 
Прочти - слепоты куриной 
И маков набрав букет, - 
Что звали меня Мариной, 
И сколько мне было лет. 
Не думай, что здесь - могила, 
Что я появлюсь, грозя... 
Я слишком сама любила 
Смеяться когда нельзя! 
И кровь приливала к коже, 
И кудри мои вились... 
Я тоже была, прохожий! 
Прохожий, остановись! 
Сорви себе стебель дикий 
И ягоду ему вслед, - 
Кладбищенской земляники 
Крупнее и слаще нет. 
Но только не стой угрюмо, 
Главу опустив на грудь. 
Легко обо мне подумай, 
Легко обо мне забудь. 
Как луч тебя освещает! 
Ты весь в золотой пыли... 
- И пусть тебя не смущает 
Мой голос из-под земли. 

Звучит песня «Уж сколько их упало в эту бездну».

Уж сколько их упало в эту бездну,

Разверзтую вдали!

Настанет день, когда и я исчезну

С поверхности земли.

Застынет все, что пело и боролось,

Сияло и рвалось.

И зелень глаз моих, и нежный голос,

И золото волос.

И будет жизнь с ее насущным хлебом,

С забывчивостью дня.

И будет все - как будто бы под небом

И не было меня!

Изменчивой, как дети, в каждой мине,

И так недолго злой,

Любившей час, когда дрова в камине

Становятся золой.

Виолончель, и кавалькады в чаще,

И колокол в селе...

- Меня, такой живой и настоящей

На ласковой земле!

К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,

Чужие и свои?!-

Я обращаюсь с требованьем веры

И с просьбой о любви.

И день и ночь, и письменно и устно:

За правду да и нет,

За то, что мне так часто - слишком грустно

И только двадцать лет,

За то, что мне прямая неизбежность –

Прощение обид,

За всю мою безудержную нежность

И слишком гордый вид,

За быстроту стремительных событий,

За правду, за игру...

- Послушайте!- Еще меня любите за то, что я умру.