Проектная работа «Детство, опалённое войной - самая длинная смена «Артека»

Детство, опалённое войной - самая длинная смена «Артека»

 

(дети, приехавшие в лагерь в июне 1941 года, не могли вернуться домой четыре года)

Мы нашли те немногие уцелевшие личные дневники, где хранятся воспоминания пионеров и вожатых, а также узнали, как их эвакуировали из Крыма в Алтай.

Введение

Актуальность:

История никогда не проходит просто бесследно, следы её нелегко заметить с первого взгляда, замечать её следы – насущная потребность человека и величайшее её наслаждение. История великими воспоминаниями украшает мир.

Живя в XXI веке, можно увидеть, как с каждым годом усиливается тенденция смещения интереса историков от исследования общеполитических и экономических вопросов к изучению повседневной жизни рядовых членов общества – известных и неизвестных героев – подлинных творцов истории. Чем дальше от нас уходят годы Великой Отечественной войны, тем меньше становится живых свидетелей того страшного периода, тем острее желание сохранить память о них. Если мы сейчас не вспомним и не запишем историю наших предков, то кто тогда это сделает за нас?

22 июня и 9 мая – эти даты глубоко врезались в память людей, навечно вошли в историю нашей страны. Но разве можно забыть о тысячах героев, ценою жизни которых завоёвано право на мир? Героические дела тех, кто грудью отстоял независимость нашей Родины, навсегда в сердцах всех поколений, сколько бы лет ни прошло с тех страшных событий.

«Артек» – расположенный в Крыму крупнейший и наиболее известный пионерский лагерь Советского Союза. Для многих поколений советских школьников звучное имя "Артек" было символом счастливого, ничем не омраченного детства. Немало славных страниц в истории этого главного пионерского лагеря СССР, но есть период, о котором нельзя говорить без волнения – военный «Артек». Грозные годы Великой Отечественной войны были временем проверки стойкости и мужества не только взрослых, но и детей. Ребята, которые получили путевку в «Артек» в июне сорок первого года, не знали о том, что она станет самой длинной путевкой в их жизни. В нашей исследовательской работе мы решили рассказать о судьбе пионерского лагеря «Артек» в период 1941 – 1945 годов.

«Артек» оставил неизгладимый след в судьбе не только тех, кому довелось и посчастливилось побывать в удивительном пионерском лагере на черноморском побережье. «Артек» навечно вошёл и в историю далёкого от Чёрного моря алтайского курорта Белокуриха. В год 70-летия Победы мы хотим также вспомнить один из замечательных эпизодов в истории Алтайского «Артека», что располагался в селе Белокуриха: во время войны здесь, в то страшное лихолетье, жили артековцы.

Практическая значимость исследовательской работы:

Нами собран уникальный материал по истории военного периода «Артека». Часть сведений мы получили из Интернет-ресурсов, часть материала предоставлена работниками военно-исторического отдела Алтайского Краеведческого музея, некоторые фотографии были получены через связь с администрацией «Артека». В результате исследовательской работы нам удалось написать подробную историю Всесоюзного пионерского лагеря «Артек» в период 1941 – 1945 годов, используя архивные данные дневников бывших вожатых Н.С. Храбровой, А. Диброва, начальника лагеря Г.Г. Ястребова и детей-артековцев. Также мы оформили альбом - фотолетопись: «Артек. 1941 – 1945 годы», в котором поместили найденные фотографии артековцев того периода, схему эвакуации детей «Артека», данные о бывших артековцах - героев Великой Отечественной, которые с оружием в руках сражались с фашистами. Данные исследовательской работы могут быть использованы на классных часах в преддверии 70-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне; мы продолжим работу над проектом, так как хотим найти родственников тех, кто, так или иначе был связан с историей военного «Артека».

Цель проекта:

Проанализировать те немногие личные дневники бывших артековцев, в которых хранятся воспоминания об их пребывании в «Артеке», записи вожатых и персонала лагеря, составить описание самой длинной смены «Артека», собрать фотоархив лагеря в период войны.

Задачи:

• Изучить и систематизировать различные источники о военном времени

«Артека»;

• Связаться с военно-историческим отделом Алтайского Государственного

Краеведческого музея; с администрацией лагеря «Артек».

Сохранить память об «Артеке» 1941 – 1945 гг.

Проблема:

Мы знали о том, что накануне Великой Отечественно войны в пионерский лагерь «Артек» состоялся заезд детей на очередную оздоровительную смену. Через несколько дней началась война, и мы не знали, как сложилась судьба детей-артековцев, которые не смогли вернуться домой из-за бомбёжек и оккупации территории немецкими войсками.

Пути решения проблемы:

• Анализ дневников и записей детей и работников лагеря;

• Запрос в военно-исторический отдел Алтайского Краеведческого музея,

в Международный Детский Центр «Артек»;

• Работа с источниками информации через сеть Интернет;

Гипотеза:

Мы считаем, что с помощью изучения мемуарной литературы, личных дневников, Интернет-ресурсов, сравнения и анализа полученной информации, можно сделать вывод, что Великая Отечественная 1941 – 1945 гг. принесла много горя в семьи, большие потери, голод, разруху, то есть изменила жизнь детей в худшую сторону. Но артековцы с четью пронесли это гордое звание, помогая стране в борьбе с фашистскими захватчиками.

Методы исследования:

• Практические – контакты с работниками Алтайского Краеведческого музея,

написание исследовательской работы, создание фотоальбома «Артека»

военного времени.

• Теоретические – работа с материалами газет, выдержками из дневников,

Интернет-ресурсов.

Результаты:

• Были проанализированы записи дневников ребят «Артека» 1941 года и

вожатых – Н. Храбровой и А. Диброва.

• Получены уникальные фотографии из МДЦ «Артек», материал о

пребывании лагеря в Алтайском крае и о событиях в стране во время войны.

• Весь собранный материал использован при создании фотоальбома по

истории военного «Артека»

Глава 1. «И подымается в дымке далёкой силуэтом гора Аю-Даг…»

(из артековской песни). Так начинался «Артек»…

Жил медведь в горах. Вдали сверкало и манило море. Надоело медведю карабкаться по крутым тропам, и пошел он напрямик к манящей голубизне. Медведь был большущий, лохматый и очень неуклюжий. Подошёл, наконец, он к морю, уставший и разомлевший от жары. Его томила жажда, а море дразнило своей прозрачной, колыхающейся волной. Забрёл он по брюхо и давай лакать солёную воду. Сердился зверь и фыркал: вода была ему не по вкусу. Он глубже опустил голову и продолжал пить… Кто его знает, почему он не смог вытащить головы из воды. Он так и застыл на века, окаменев у берега лазурного моря, которое позднее люди назвали Черным. Мысом вдается в море Медведь-гора или Аю-Даг, а вокруг ласково плещут тёплые морские волны. Приятно медведю, поэтому и не уходит он от морского берега. Издали заметна его большущая выгнутая спина, мохнатые бока. Иногда, кажется, что он вдруг подымет голову, фыркнет и уйдёт в горы. Но проходят тысячелетия, а медведь не просыпается.… У подножья цветут магнолии, зеленеют стройные стражи-кипарисы, алеют розы, благоухают яркие цветы, а на галечниковом берегу вечно шумит прибой. Красиво здесь! Дышится легко и свободно.

И вот пришли сюда жизнерадостные мальчики и девочки в красных галстуках. Не пугаясь грозного медведя, они построили невдалеке свой чудо-лагерь и назвали его красивым загадочным словом — «Артек». Было это в 1925 году. Именно тогда известный большевик-ленинец, основатель «Артека» Зиновий Петрович Соловьёв сказал: «Дорога в Крым благодатный, блистающий всеми красками, какими только обладает природа, — для пионеров открыта. Её открыл лагерь в „Артеке“». (Теперь эти пророческие слова высечены на памятнике З. П. Соловьёву в Горном лагере «Артека».)…И потекли по этой дороге в Крым ручейки звонкоголосой ребячьей реки. Тысячи советских и зарубежных детей отдохнули здесь. Но речь пойдёт не обо всех артековцах (возможно, такую книгу ещё напишут), а лишь об одной, очень затянувшейся смене артековцев военного времени. Речь пойдёт о дружных ребятах одинаковой судьбы, одинакового закала, о сплоченной многонациональной семье «Артека» военного времени.

В июне 2015 года исполнится 74 года началу самой длинной смены «Артека». Сотни ребят со всего СССР съехались 18 июня 1941 года в «Артек». Ожидалась обычная смена – три недели. Тогда   они еще не знали, что вместо 21 дня их смена затянется на долгих и тяжелых четыре года.

Глава 2. Последний заезд

…Это был обычный поезд Таллин-Ленинград (теперь здесь курсирует «Стрела»), но один из его вагонов был особенный — в нём ехали исключительно дети. Слышался эстонский, русский говор. Это были пионеры из молодой прибалтийской республики, они ехали с пионервожатой Ниной Храбровой впервые в советскую столицу и дальше — в Крым, в солнечный «Артек». Лишь год находились они в семье советских народов, но, сколько нового, радостного пережили эти ребята: Харри Лийдеманн, Виктор Кескола, Володя Николаев, Харальд Ильвес, Карл Хеллат, Айнс Саан, Иоланда Рами, Тамара Кранчевская, Ада Салу, Этель Силларанд, Сальме Кару, Лайне Теесалу и маленькая Айя Эллен. Лагерь «Артек» их встретил 19 июня 1941 года.

22 июня дети вместе с вожатыми готовились открыть сезон – море было теплое, на улице стояла жара. Вечером предстоял концерт и танцы, но место музыки из динамиков «Артек» услышал голос Молотова: «Без объявления войны германские войска напали на нашу страну!». «Война!.. До ребячьего сознания не сразу дошёл смысл этого страшного слова, мы не могли по-взрослому постичь, какая опасность нависла над нами», - так писала в своём дневнике Н.С. Храброва. «Артек» сбился со своего обычного чёткого ритма. Когда прошло первое возбуждение, и улеглись детские воинственные настроения, до сознания ребят стал понемногу доходить ужасающий облик начавшейся войны. По радио все теперь внимательно слушали сообщения о боях на границе Западной Украины, в Белоруссии и Прибалтике. На Аю-Даге стояли замаскированные краснофлотские дозоры, походы и экскурсии туда прекратились. А по ночам, когда в палате разговаривали только шепотком, было слышно, как по горным шоссе гудели военные машины и танки. «На фронт идут!» — думал каждый.

В начале войны никто не думал, что она будет столь длительной. Никто не мог представить себе, что Крым и «Артек» будут оккупированы. Но детей из «Артека» решено было отправить по домам, так как был велик риск налётов и бомбёжек — Севастополь уже бомбили, а от него до лагеря рукой подать.

Фактически «Артек» должен был закрыться до окончания войны. Вся жизнь его в это время разительно изменилась, оказалась подчинена законам военного времени. Ведь «Артек» — пограничная зона. Вместо привычной белой формы детям раздали одежду защитного цвета, учили их прятаться по сигналам тревоги в отрытых рядом с корпусами щелях. Они дежурили с взрослыми в лагере, на Аю-Даге - с пограничниками.

И каждый день из «Артека» в свои родные города группами уезжали дети. Многие из них приехали сюда лишь накануне войны. И встреча с лагерем оказалась для них мимолётным событием жизни. Намеченное на 22 июня открытие смены в «Суук-Су», так и не состоялось. Другим повезло больше — в Нижнем и Верхнем лагерях смена открылась в первых числах июня, и дети успели провести в «Артеке» около двух счастливых мирных недель.

К концу первой недели войны выяснилось, что невозможно отправить по домам довольно большую группу детей (больше 200 человек), приехавших из Прибалтики и приграничных областей Украины, Молдавии и Белоруссии. Там уже шла война. И тогда было решено эвакуировать всю эту группу в безопасное (как тогда считалось) место — под Москву, — организовав своеобразный лагерь.

Это неожиданное обстоятельство и определило: «Артеку» — жить!

Группе детей придали несколько артековских вожатых. Начальником группы был назначен директор Верхнего лагеря Гурий Григорьевич Ястребов, его жена работала врачом и стала медиком группы. В таком составе группа оставшихся в «Артеке» детей выехала в эвакуацию.

Из дневника Н. Храбровой: «Наш начальник лагеря - Гурий Григорьевич Ястребов. Было в нем много достоинств - добрая привязанность к детям, ум, последовательность и точное представление о том, каким быть «Артеку» во время войны и как держать его в русле».

«Родители очень переживали за своих детей, никто не знал, как ребята вернутся домой», - вспоминают в своих мемуарах очевидцы. – Небольшие группы детей стали разъезжаться по домам с первых дней начала войны. 23 июня отправилась домой партия детей военнослужащих и жителей Сибири, Средней Азии, Урала, Дальнего Востока. 27 июня началась эвакуация артековцев. Их сопровождали вожатые и работники лагеря. Но вот с пионерами из Прибалтики, Молдавии, Белоруссии и Украины возникли трудности, ведь в их городах и селах уже шли тяжелые бои. Когда часть артековцев разъехалась, из остальных были образованны новые отряды, каждый получил тёплую фланелевую форму и парадную матросскую. Из дневника артековца: «Мы не понимали, зачем нам выдают новую форму, когда со дня на день мы ожидали отъезда. Некоторые ребята даже письма домой написали, что скоро приедут, ждите, мол. Теперь мы спали в других палатах на территории Нижнего лагеря, слушали морской прибой и обсуждали радиосообщения. Прошло несколько дней войны, а нас домой почему-то не отправляли, хотя у каждого для отъезда было всё готово». Артековцы решили остаться в Крыму в надежде, что враг вскоре будет отброшен, а война закончится. 

«Поначалу, дни в лагере проходили как всегда: мы плавали, катались на катере, играли и пели», - писала в своем дневнике 11-летняя литовская пионерка Марите Растекайте в 1941 году. «Правда, ночью нам приходилось дежурить на башне у берега моря. Дежурили по четверо. У нас был пароль «Москва красная». Пришлось и мне дежурить с 24-00 до 02-00 часов. Мы должны были наблюдать, чтобы никто с моря не проник в лагерь».

Уже в начале июля стало ясно, боевые действия только начинаются и решающие схватки только впереди, а в Крыму оставаться опасно. Руководство решило эвакуировать лагерь. И 6 июля 1941 года 300 пионеров покинули территорию «Артека» в Гурзуфе. На автобусах их привезли в Симферополь. Поезд из Крыма в Москву прибыл без приключений, и до конца июля «артековцы» жили недалеко от города в санатории Мцыри – это бывшее имение бабушки поэта Михаила Лермонтова.

Из воспоминаний Нины Храбровой: «Ребята сбегаются на традиционный круг дворянской усадьбы - мы живем под Москвой, в Мцыри - в бывшем имении бабушки Лермонтова - и уже привычно быстро строятся. Они повзрослели. Поняли: слезами конца войны не приблизишь. Надо терпеть, ждать. Позади у нас уже одна эвакуация - из Крыма сюда, в Подмосковье. Мы начали привыкать к дорожному хозяйству, к еде всухомятку и тепловатому чаю, к необходимости самим мыть посуду на ходу поезда в больших цинковых продолговатых тазах. Теперь наши дети сами убирают свои палаты: подметают, моют полы. Сами моют посуду. Сами стирают - для себя и для младших. Работают в колхозе. Отныне и до конца войны у них не будет свободного времени. И все меньше слез и плохого настроения. Все лучше аппетит и сон. Они уже - не дети войны. Они - дети на войне. И на войне - как на войне: будем, каждый своим оружием, воевать. Дети начали привыкать к войне».

Но фашисты подбирались уже и к Москве. Пришлось перебираться в тыл, в Сталинградскую область.

Из Мцыри через Москву артековцы уехали на юго-восток, сначала в Сталинград, потом в донскую станицу Нижне-Чирскую. Руководство «Артека» совместно с ЦК ВЛКСМ и Курортно-санаторным управлением выбрало это красивое, уютное место вот почему: отсюда было близко к южному берегу Крыма, к «Артеку» – все ведь собирались вернуться туда после Победы. Тон в отряде задавали Иван Заводчиков, Арвед Паэорг, Игорь Сталевский и Юра Кулешов.

Три сотни детей снова отправились в путь. Прошли на пароходе по рекам Москва, Ока, Волга до Сталинградской области. Затем на машинах в Нижне-Чирскую станицу, где на берегу Дона находились помещения летнего Дома отдыха. Старшие ребята долго разгружали товарный вагон с артековским имуществом. Остальные артековцы сразу же после приезда подошедшим автобусом уехали на новое место жительства. Прекрасное местечко! — невольно вырвалось у ребят, когда они вышли на улицу, разглядывая новое место «Артека». Справа, за шумящими вербами, широкой полосой сверкал Дон, противоположный берег кудрявился кустами, густыми деревьями. На нашем берегу, среди зелени были разбросаны дачи с разноцветными верандами, резными наличниками. В довоенные дни здесь размещался Нижне-Чирский санаторий, с началом войны все отдыхающие, естественно, разъехались домой — не до отдыха было людям.

На новом месте «Артек» перешел на самообслуживание, — термин этот новый, нынешний, в то время просто говорили: все делаем сами. Ребят разделили по отрядам в соответствии с возрастом. Каждый отряд выполнял определенную работу: заготавливал дрова для кухни, работал в саду или на грядках, выполнял транспортные работы, санитарно-гигиенические и все остальные. Ритуалы крымского «Артека» возродились вновь, что всех радовало, лагерь готовился к официальному открытию. На широкой площадке, напротив столовой, построили высокую мачту, повторялись пионерские сигналы на барабанах и горнах, юные артисты готовили художественную самодеятельность. Из воспоминаний вожатого военного времени А. Диброва: «В конце июля состоялось торжественное открытие лагеря. Возле новой мачты были выстроены пионерские отряды артековцев в парадной матросской форме. Дорохин принимал рапорты, а потом отдал команду, и на лагерной мачте взвился под дробь барабанов артековский флаг. К пионерам обратился начальник лагеря. Мы заметили его волнение, он несколько раз поглядывал на четкий строй, на развивающийся флаг, переводя взгляд на задонские дали.

— Пионеры! — На берегах Дона мы должны сохранить и умножить традиции крымского «Артека», честь советского пионера и патриота нашей любимой Родины, переживающей сейчас трудное время. Будьте всегда бодрыми, жизнерадостными, трудолюбивыми, пламенно любите Родину, будьте всегда готовы всегда встать на её защиту!

Продолжай, Дорохин! — закончил он.

— Зажечь костёр! — прозвучала команда.

Вспыхнул костёр. Поднялись языки пламени и заиграли отблесками на лицах повеселевших ребят, заколыхались желтыми пятнами на деревьях, отразились в донской глади.

Строй изогнулся, изломался, ребята смотрели на костёр, припоминая открытие лагеря в Крыму, артековский костёр у моря. Там все было, конечно, торжественней и грандиозней, а главное — то было ещё до войны. За прошедший месяц нам пришлось расстаться с родителями на длительный период (а некоторым и навсегда), перенести тяжелое известие о временной оккупации родных мест, перенести трудности переездов с одного места на другое, почувствовать в какой-то мере тяжести и ужасы войны. Но в каждом из нас рождалось и постепенно крепло новое чувство — чувство коллективизма, большой артековской семьи, дружбы и товарищества между ребятами разных национальностей».

- «Тоска по дому стала нас точить и тогда возьмет кто-нибудь из нас большой арбуз вырежет на нем ножиком послание - «милой мамочке», и бросит в Дон...», - писала в дневнике литовская пионерка Марите Растекайте. Из воспоминаний Н. Храбровой: «Лето прожили на Дону, как в раю. Осенью надо было уезжать из неотапливаемых дач. Снова вернулись в Сталинград, поселились в школе на Кронштадтской улице. Трудная была зима. В конце её, в 1941-м, фронт приблизился и к Сталинграду. Воздушные тревоги по ночам... Я отводила детей в котельную школы, в бомбоубежище, сама лезла на крышу сбрасывать зажигалки». 9 мая 1942 года лагерь покинул Сталинград. Три долгих года оставалось до Победы. Артековцы следили за мужеством людей этого фронта не только по военным сводкам, но и по шефству над госпиталями, их становилось в Сталинграде все больше. Ребята помогали госпиталям, как умели и самую большую радость доставляли раненым своими концертами.

Зимой в Доме отдыха оставаться было невозможно из-за холода – отопления тут не было. Детей на зиму увезли в одну из сталинградских школ. Лагерь начал готовиться к отъезду: запаковывали вещи, отвозили их на станцию. Никто не сидел без дела, младшие помогали старшим. Седьмого ноября 1941 года артековцы отпраздновали 24-ю годовщину Великого Октября, а на следующий день ребята попрощались с гостеприимными донскими берегами и на последнем пароходе уехали в город Калач. В лагере осталась небольшая группа для окончательного решения хозяйственных вопросов: три артековца — Юра Мельников, Вася Заблоцкий, старший вожатый Володя Дорохин и завхоз Карпенко. Зима легла рано, после отъезда «Артека» по Дону пошёл лёд и через несколько дней река замёрзла. Земля опушилась белым инеем, ударили ранние морозы. Одеты дети остались по-летнему: лагерь не успел получить зимней одежды. Им выдали голубые фланелевые костюмы, куртки были хорошие, а брюки — короткие, они едва закрывали колени. Обувь была и того хуже — резиновые сапоги — «холодильники». Более всего соответствовали сезону тёплые фуфайки. А вот головные уборы никак не гармонировали с их костюмами и, особенно, с зимней стужей: белые артековские бескозырки с надписью на ленточке — «Артек».

Накануне праздника Красной Армии комсомольцев «Артека» пригласили готовить подарки на фронт — воинам действующей армии. Группа старших ребят работала в подвалах центрального универмага под присмотром представителей торгующих организаций. Взвешивали на весах конфеты, печенье, запаковывали в посылки, клали в них тёплые носки, шарфы, перчатки. После напряжённого труда приходили в лагерь немного отдохнуть, чтобы вечером снова прийти сюда. На фронт шли праздничные посылки, с любовью приготовленные артековцами, в некоторые из них девушки вкладывали небольшие записки, наполненные нежными, тёплыми приветствиями. Тогда они не могли, конечно, предположить, что через несколько месяцев в этом подвале будет размещаться штаб немецко-фашистской армии, что Сталинград станет местом самой жесточайшей битвы в истории человечества, не могли знать и то, что именно здесь начнётся закат могущества немецкой армии.

Когда артековцы приехали в Сталинград, он был глубоким тылом, но постепенно и сюда докатывались волны военной бури, и она, как непрошеный гость всё сильнее стучалась в дверь. К городу всё чаще прорывались отдельные самолёты-разведчики. Всё чаще это случалось днём. Из окна школьного здания можно было наблюдать воздушный бой над городом. Из числа старших артековцев была создана команда по борьбе с зажигательными бомбами противника. Ребята научились брать щипцами «термитки» и тушить их в ящиках с песком, которые были установлены на чердаке школы. Ночью или вечером, когда сирена извещала о воздушной тревоге, сонные ребятишки спускались в подвал, а старшие в роли пожарников поднимались на чердак. Дежурили по строгому графику, и это на протяжении всего периода военного «Артека» было непреложным законом. Вначале было боязно слушать, как где-то рядом ухают зенитки, а на крышу с грохотом сыпятся осколки, а где-то вверху воет мотор немецкого самолёта. Казалось, что здание качается вместе с лучами прожекторов и на крышу обязательно упадёт бомба. Но вскоре ощущение страха прошло, и дети на крыше школы дежурили очень самоотверженно. Много позже в своей книге «Мой Артек» наша Нина Храброва вспомнит: «Поднимаюсь на крышу. В небе скрещиваются огни прожекторов. В небе идёт воздушный бой. Наша авиация ещё не допускает фашистов до бомбёжки города, горят и падают немецкие самолёты».

С приходом весны работы артековцам прибавилось: убирали двор, очищали от мусора школьную усадьбу, продолжали выступать с концертами в госпиталях. Комсомольцы несколько дней ходили по заданию райкома комсомола собирать бумагу для нужд редакций газет. В старых полузаброшенных бухгалтерских архивах они находили центнеры чистой бумаги. За выполнение этой работы получили благодарность. Познакомились и с воинской частью, которая находилась на переформировке в районе Дар-Горы. Часто после обеда ребята ездили туда, играли с красноармейцами в волейбол, пели песни, состязались на турнике. Первого мая 1942 года праздничная колонна артековцев прошла по городу вместе с демонстрацией трудящихся. На эту колонну обращали особое внимание: единая форма одежды, стройные ряды, пионерские знамёна и звонкая дружная песня — всё радовало взор, и ребята очень гордились тем, что сумели сберечь артековские традиции.

В начале лета 1942 года враг активизировал боевые действия на южном участке фронта, участились налёты немецкой авиации на город. Начались кровопролитные бои. Тыл напрягал все усилия для обеспечения фронта. Вышестоящие организации рассмотрели вопрос о передислокации «Артека» в связи с осложнившейся обстановкой на данном направлении. Было решено эвакуировать лагерь на север области, где было размещено подсобное хозяйство бывшего санатория «Серебряные Пруды» - это бывшее «дворянское гнездо», степное имение графов Воронцовых, что в 35-ти километрах от районного центра Фролово Сталинградской области, на базе которого полностью разрешались продовольственные проблемы «Артека». Девятого мая были поданы вагоны, и «Артек» стал готовиться к переезду. Целый день имущество лагеря перевозилось на станцию Сталинград-товарная. Снова первыми помощниками были старшие ребята. Они грузили вещи, а малыши разместились в двух пассажирских вагонах и с нетерпением ожидали отправления в неведомое, поторапливая старших. Так начался новый этап в биографии лагеря и новый маршрут в путешествии. Целую ночь ребят укачивало размеренное постукивание колёс. В полдень приехали на станцию Арчеда, рядом с которой раскинулся городишко Фролово. До нового места назначения было около тридцати километров. Ребят на автомашинах, каким-то чудом раздобытых Гурием Григорьевичем, повезли на новое место.

Уже почти год санаторий был без отдыхающих, подсобное хозяйство сдавало свою продукцию в госпитали. В такой очаровательный уголок переехал «Артек». Ребята были как бы замыкающими в многоликой колонне санаторных отдыхающих. Почти всё лето артековцы провели там. В «Серебряных Прудах» все работы по обслуживанию лагеря полностью выполняли пионеры: доили коров, ухаживали за ними, работали на кухне и в столовой, на грядках и в саду, стирали бельё, убирали в палатах, работали на электростанции, на тракторе — всё делали почти без взрослых, но под их присмотром. Сначала у некоторых не всё получалось, возникали определённые трудности, но вскоре всё стало на свои места, всё определилось, и «Артек» снова зажил размеренной трудовой жизнью дружного коллектива. Письма получали не все ребята, некоторые не знали абсолютно ничего о судьбе своих родителей. Они с большой завистью смотрели на «счастливчиков» и вздыхали, вспоминая дом, родных. Во время прослушивания сообщений Совинформбюро, то один, то другой внезапно вскрикивал и хватался за голову.

- «Несмотря на войну, режим дня оставался артековский, - говорили сотрудники лагеря. – Ребята собирали по домам теплые вещи, девочки шили солдатское белье, кисеты, помогали организовывать новые госпитали, искали для военных посуду, книги. Шли к раненым, писали за них письма или, как написала одна девочка в дневнике «просто сидели на койках, держали больного за руку и болтали детскими голосами». А в июне 1942 года трех эстонских пионеров пригласили на антифашистский митинг в Москву. С трибуны ребята вещали о мирной жизни «Артека» уже в военное время. Митинг транслировался по радио на всю страну. Только оттуда родители, которые не видели своих чад уже более года, узнали, что с ними все в порядке. Обратно из Москвы в «Серебряные Пруды» эстонские пионеры артековцы возвращались под непрерывной бомбежкой.

Фронт приближался к санаторию «Серебряные Пруды» и вскоре там расположился военно-полевой госпиталь. Слишком рано ребятам пришлось повзрослеть. 14-летние девочки теперь стали санитарками, сиделками и няньками для наших раненых воинов. Но и здесь оставаться ребятам стало опасно – фронт приближался стремительно. Командование решило: «незамедлительно эвакуировать лагерь в Алтай». На военных грузовиках детей везли до Камышина. Далее пароходами по Волге, Каме, Белой до Уфы, а оттуда поездом через Урал и Западную Сибирь в Бийск – глубокий тыл. Грозный вал войны подкатывал всё ближе. Разгорелись жестокие бои на берегах Дона, где в прошлом году артековцы поднимали ежедневно на мачте алый флаг, начиная лагерный день. Гурия Григорьевича срочно вызвали в Москву. За ним прилетел небольшой самолёт. Ребята пожелали своему начальнику счастливого пути, и он улетел. Через несколько дней возвратился из Москвы начальник лагеря. «Артек» пришёл в движение — снова снимался с якоря и поднимал паруса — в путь! А куда? Этого никто не знал. О маршруте лишь догадывались — на восток, подальше от чёрного дыма войны и смертельной опасности. Все вещи, имущество было в тюках, ящиках, старшие артековцы снова стали грузчиками. Несколько дней прошли в тревожном ожидании — не было транспорта, на станции разбиты пути. А в «Серебряные Пруды» входили новые части и занимали оборону. Техника тщательно маскировалась, огневые позиции издали казались зелёными кустами. Наконец, прибыла колонна автомашин, чудом выпрошенных Гурием Григорьевичем у военного командования. Быстро погрузили вещи, усадили отряды артековцев. Ребята тепло попрощались с бойцами, с которыми успели подружиться, прощались с этим замечательным уголком, приютившим нас на несколько месяцев. Машины просигналили и тронулись в путь.

Глава 3. Белокуриха…

Автомашины двигались на восток безостановочно по бездорожью, военные шофёры пользовались топографическими картами. Через год и три месяца после выезда из Гурзуфа, 11 сентября 1942 года 200 артековцев приехали на Алтай в курортное местечко Белокуриху. К тому времени родным 100 детей удалось их забрать по домам. В Алтайском крае  Крымский «Артек» поселился на два года. Внизу в широкой долине раскинулось большое алтайское село — Новая Белокуриха. Артековский жилой корпус располагался у самого подножья гор, из окон которого открывалась величественная панорама завораживающих таинственной неизвестностью гор в пышной зелени деревьев. Вблизи ворковала горная речушка. Белокуриха! Артековцам новое место показалось чем-то сродни крымскому «Артеку», вот только моря здесь недоставало. Через несколько дней на спортивной площадке в небо поднялась новая стройная мачта, будто соперничая с высокими скалами Церковки — живописной ближней горы. Под дробь барабана каждое утро в синее алтайское небо взмывал красный артековский флаг, сопровождаемый пионерским салютом.

Пионерские традиции крымского «Артека» продолжались на гостеприимном Алтае. В Белокурихе артековцы наконец-то смогли продолжить учение. Пошли в местную школу. Бумаги не было, писать конспекты приходилось на старых газетах и книгах. К тому же всех детей объединили в рабочие бригады. Младшие трудились в подсобном хозяйстве, старшие, в основном мальчики, на лесозаготовках и на конном дворе, а девочек отправили на кухню и столовую. Осенью артековцы помогали собирать урожай на полях совхоза «Аврора», перевозили снопы на крытые тока. «Мы работали по четкому плану - в 22.30 выстраивались все на линейку, командиры отрядов отчитывались об итогах трудового дня, учащиеся докладывали об успехах в школе, работающие о выполнении норм. Говорили хором речевку: «Над Белокурихой ночь спускается, Артеку спать пора. Всем, всем спокойной ночи, и нам приятного сна!», - пишет в  своих мемуарах пионерка Анастасия Бурыкина. Позже 23.00 никому не разрешалось выходить из корпуса. Засыпая, ребята мечтали о скорой победе, что скоро увидят своих родных. Бывало в эти минуты, в темной палате кто-то всхлипывал, закрывшись одеялом, пытался заглушить свой плач. Это были те дети, которым пришла похоронка.

Из воспоминаний Нины Храбровой: «На Алтае наш артековский образ жизни окончательно устоялся. Хотя шатким его нельзя назвать даже в те недели и месяцы, когда мы были на колесах: все были заняты делом - работали для самих себя, чтобы никого не отвлекать. Работали и для фронта. Вот схема военного артековского дня: подъем, гимнастика, линейка, завтрак, школа или работа, обед, у младших - абсолют, у старших - работа, ужин, свободное время, линейка, сон. Линейку и гимнастику даже в поезде пробовали проводить, в коридоре вагона, только не вышло - падали. В 10-12 слов укладывается наш распорядок дня, но, сколько всего за этой схемой!».

В Алтайском крае большинству артековцев пришлось пережить только одну весну, — это была вторая весна военной годины (первая была прожита в Сталинграде). В выходные дни были походы тимуровских отрядов. Совет лагеря взял на учёт все семьи фронтовиков, особенно старушек преклонного возраста. С наступлением весны, естественно, каждая семья старалась обработать огород, а рабочих рук не хватало, — вот к таким и приходили на помощь артековцы. Правда, действовали они не всегда так, как гайдаровский Тимур — тайком, чтобы и хозяева не знали. Они помогали открыто, приходя с лопатами, граблями к усадьбе какой-нибудь бабушки. Спрашивали, что нужно сделать в первую очередь, а потом приступали к работе: вскапывали огород, помогали сажать картошку. Сначала к такой помощи некоторые относились с недоверием или с настороженностью, но потом, убедившись, что артековцы — люди не только слова, но и дела, которое они умеют делать быстро и качественно, — их стали ожидать с нетерпением. Были случаи, когда на имя начальника лагеря приходили письменные благодарности от жителей Белокурихи и их зачитывали перед строем. К артековцам жители села стали относиться с большим уважением — труженики умели ценить бескорыстную помощь. В школе артековцы были надёжной помощью и опорой педагогов, активными застрельщиками всех хороших начинаний. Регулярно проводились субботники по сбору средств для нужд фронта. Заработанные и вырученные за концерты деньги артековцы перечисляли в фонд обороны, за что даже получили благодарность Верховного Главнокомандующего. Артековцы заработали и перечислили в фонд Красной Армии 117 тысяч рублей. На эти деньги был выпущен танк. Сохранился уникальный документ того времени – письмо белокурихинских артековцев Верховному Главнокомандующему маршалу Советского Союза И.В. Сталину: «Мы, пионеры всесоюзного санаторно-пионерского лагеря «Артек», внесли в Смоленское отделение госбанка Алтайского края наличными деньгами на строительство боевых машин из своих сбережений и заработанные в январе 1943 года 100 рублей. Мы, как это делали и раньше, обещаем Вам весь свой заработок на полевых работах в колхозах , в хозяйстве лагеря, вносить в фонд обороны». Все комсомольцы работали с энтузиазмом, каждый знал, что и он вносит небольшой вклад в дело победы над врагом. Лентяев не было.

Глава 4. Рождение Алтайского «Артека»

Летом 1943 года в Белокуриху начали прибывать на отдых пионеры из Алтайского края, областей Западной Сибири. Шла война, ещё не был освобождён солнечный Крым, но коренной перелом в войне наступил. Центральный Комитет ВЛКСМ по согласованию с правительством решил возродить организацию отдыха лучших пионеров страны во Всесоюзном пионерском лагере «Артек», который размещался тогда здесь, в Алтайском крае, короче — возродить функционирование «Артека» для всей детворы Сибири, а в перспективе — и всей страны. Эта смена была в нём самой длинной и продолжительной, война задержала всех надолго в этом прекрасном лагере, незабываемом коллективе. Поэтому пионеры и комсомольцы военного «Артека» стали основой, фундаментом для функционирования алтайского «Артека». Вначале стали прибывать дети из районов Алтайского края, потом из Новосибирска, Кемерово и других городов Западной Сибири. Использовались помещения курорта: рядом с нашим корпусом пустовал такой же, — сюда и стали прибывать ребята новой артековской смены.

Ещё в 1944 году из Белокурихи уехала значительная часть ребят, а москвичи уехали домой ещё раньше на год. Лишь незначительная часть эстонских ребят уехала в начале 1945 года — военный «Артек» прекратил своё существование. Из дневника Н. Храбровой: «Со всей возможной щедростью «Артек» в последний раз снабжает их провиантом на всю долгую дорогу. Ребята возбуждены, радуются отъезду и тут же плачут: предстоит расставание всерьёз. Надолго, для некоторых - навсегда. Мы выдаём им их единственный документ. Три отметки в документе - 15 июня 1941 выехал из Таллина в «Артек»»; 19.06.41 прибыл в «Артек», 24.02.45 выбыл из «Артека».

Почти все артековцы, вернувшись домой, работали на пионерской или комсомольской, а потом — партийной работе, — сказывалось благотворное влияние артековской закалки. Часть ребят из молдавской группы ещё в конце 1943 года уехала из Белокурихи учиться в Битцевский сельскохозяйственный техникум под Москвой, некоторые — на бухгалтерские курсы в Новосибирске. До последних дней функционирования алтайского «Артека» в нём держалась крепкая дисциплина и пионерские традиции, которым подчинялись в одинаковой мере и пионеры, и комсомольцы, и администрация лагеря. Никто из находившихся в тот период в «Артеке» не сможет забыть многонациональной семьи нашей Родины.

Прошли годы. Спустя четверть века темой "Артек на Алтае" заинтересовался известный краевед Клим Романович Севастьянов. Ему удалось разыскать бывших вожатых алтайского Артека – Нину Сергеевну Храброву и Анастасию Михайловну Юрасову. После нескольких газетных публикаций К.Р. Севастьянова, в Смоленском районе было принято решение об открытии в 1972 г. на курорте Белокуриха мемориальной доски, посвященной пребыванию Артека на Алтае… Волнующим моментом встречи стал прошедший 11 сентября 1984 г. митинг, посвященный открытию мемориальной плиты в память о пребывании пионерского лагеря в Белокурихе. Надпись гласит: "На этом месте в бывших корпусах № 3 и № 4 курорта "Белокуриха" с 11 сентября 1942 г. по 12 января 1945 г. находился Всесоюзный пионерский лагерь "Артек". Право открыть мемориальный знак было предоставлено И.К. Рамми, артековке военных лет. Минутой молчания почтили присутствующие память погибших на фронтах Великой Отечественной войны. Среди тех, кто не вернулся с фронта, был и Владимир Дорохин, любимый пионервожатый артековцев.

А сам «Артек» был оккупирован. Когда 16 апреля 1944 года советские войска освободили территорию «Артека», он лежал в руинах. Вопрос о том, восстанавливать лагерь или нет, даже не стоял. 25 Героев Советского Союза 4-го Украинского фронта обратились с призывом к советскому народу: «Восстановим «Артек» для наших детей!». Уже 22 апреля 1944 года в «Артек» из Москвы прибыл отозванный из действующей армии новый директор А. Кабанов, которому предстояло подобрать штаты, развернуть восстановительные работы и в кратчайший срок подготовить лагерь к приему детей. В тяжелых условиях военного времени на помощь пришла армия. Восстановительными работами в первую же неделю занялся инженерный батальон во главе с инженер-подполковником И.П. Рыбаковым: 800 солдат завозили строительные материалы, обезвреживали мины, разбирали руины. По приказу члена военсовета 4-го Украинского фронта генерал-лейтенанта Субботина инженерный батальон также провел на территории комплекса восстановительные работы. 1 августа 1944 года – всего через четыре месяца после освобождения и за девять месяцев до Победы лагерь принял на отдых 500 крымских детей. 16 июня 1945 года, в день 20-летия «Артека», каскады праздничного салюта озарили крымское небо. Всего же за последние 5 месяцев 1944 года в комплексах "Артека" отдохнули 1569 пионеров. В следующем, 1945 году Всесоюзный лагерный комплекс принял уже более четырех с половиной тысяч ребят.

Алтайский «Артек» был закрыт лишь в феврале 1945 года, когда последние дети нашли своих родственников и были отправлены по домам. Вся документация была передана на хранение в «Артек».

Автор артековской хроники — ветеран Великой Отечественной войны В. Свистов писал: «Весть об освобождении «Артека» быстро прокатилась по стране. В лагерь потянулись бывшие его работники: Зинаида Сарычева, Зинаида Готовкина, Наталья Волкова, Мария Плахова, Екатерина Архипова… Вожатые включились в работу и вместе со всеми мыли, скребли, копали, грузили, красили, приколачивали. По очереди мололи зерно ручной мельницей, пекли лепешки и варили суп-«затирку». Преодолев все трудности, взрослые вновь подарили детям солнечный лагерь».

В юбилейную смену 1945 года в «Артеке» отдыхало уже 1200 ребят. 13 сентября газеты и радио сообщили радостную весть: в связи с двадцатилетним юбилеем, за выдающиеся заслуги в деле воспитания пионеров и школьников Всесоюзный санаторно-пионерский лагерь «Артек» им. В.М. Молотова награжден Орденом Трудового Красного знамени. И если до войны артековцы помогали всем, то в это тяжелое время помощь стала приходить им. Так, весной 1945 года супруга премьер-министра Великобритании Клементина Черчиль посетила «Артек» и подарила 15 брезентовых палаток, ставших основой послевоенного лагеря.

20-летний юбилей «Артека» отмечался в мирные дни. В канун этого праздника - в мае 1945 года в гостях у ребят побывал Михаил Иванович Калинин, которого артековцы приняли в почетные пионеры. На встрече с ребятами Михаил Иванович сказал: «Больше будьте на воздухе, занимайтесь физкультурой, набирайтесь сил! Все это вам очень пригодится в жизни, учебе, работе». «Артек» не только детская здравница, «Артек» - это школа пионерского актива, в которой ребята учатся строить жизнь отрядов и дружин по-боевому, интересно, увлекательно.

Каждый год 15 апреля артековцы чтят память и мужество воинов-освободителей и тех, кто поднимал детскую республику из руин. Вожатые рассказывают ребятам о жизни «Артека» в военные годы, об освобождении и восстановлении лагеря. В гости к детям приходят ветераны войны и участники боевых действий, чтобы поделиться воспоминаниями.

Летом 1947 года впервые после окончания войны на отдых в «Артек» были приглашены группы детей из Чехословакии и Польши. Дети писали: «Нам навсегда запомнится… приезд в Крым. Всюду мы встречали простых, ласковых, хороших людей. А красота лагеря нас просто поразила. Нам даже не верилось, что всё это может принадлежать детям. Мы так благодарны…детям за заботу о нас, за море, за солнце, за дружбу, за песни, которым мы здесь научились».

Эпилог:

Начало и конец смены «Артека» во время войны были непохожими - если в начале все поддавались тревоге и тоске, то в конце «самой длинной смены Артека» в лагере сложился коллектив, и создалась первоначальная модель их жизни, девизом которой молчаливо и единогласно было принято мужество. Складывался коллектив... Сам собой? Нет, так не бывает. Много лет спустя после войны Н.С. Храброва спросила Гурия Григорьевича Ястребова: «Что было для вас образцом устройства нашего безупречно работавшего коллектива? Может быть, макаренковская коммуна?

- Нет, - ответил он. - У Макаренко были ведь беспризорники. У нас - лучшие в стране пионеры. Откровенно говоря, я и сам не очень-то хорошо представлял себе вначале механизм будущего военного «Артека». Всегда помнил о трех китах: порядок, труд, интернациональная дружба. Чувства товарищества и интернациональной дружбы нам хватило на долгий, проверенный четырьмя десятками лет, срок: с первых дней нашей встречи до сегодня».

В смене, которая началась 18-19 июня и длилась четыре военных года, были русские, евреи, эстонцы, литовцы, латыши, украинцы, белорусы, молдаване, одна немка из Киева и общий любимец всего коллектива казах Алеша Култыгаев. Ни разу не было ни одного конфликта, который произошел бы на национальной почве. Возможно, интернациональный тон задавали дети из РСФСР, Белоруссии и Украины – воспитанные в пионерском духе конца тридцатых годов, они были органически настолько далеки от национализма, что им просто не приходило в голову спрашивать - кто какой национальности, не говоря уже о том, чтобы какую-то одну национальность считать «хуже» другой. У этих ребят было прямо противоположное национализму отношение к своим новым друзьям из других республик: необычайная любознательность - а что представляет собой их культура, язык, о6ычаи? Если белорусы плясали свою знаменитую «лявониху», то на белорусском языке подпевали им все, слова зажигательных молдавских песен артековцы помнят до сих пор и поют на своих встречах, и большинство русских, украинских и белорусских ребят запомнили несколько десятков обиходных эстонских слов.

Все четыре военных года «Артек» жил одной семьей, с общими радостями и огорчениями, с общими интересами, с общим настроем доброжелательности друг к другу. Вожатым в общем процессе воспитательной работы ни разу не пришлось специально выделять проблему интернациональном дружбы - она была естественным состоянием и естественным способом общения детей друг с другом.

Вот так и получилось, что коллектив из трехсот детей под руководством двух взрослых - начальника лагеря и врача - и четырех молодых, комсомольского возраста, людей не только целым и невредимым выбирался из прифронтовых районов, но мог организовать жизнь и воспитательную работу так, что стал как бы маленькой моделью общества, объединенного общей идеей, общими интересами, общим трудом и стремлением к знаниям. Общаясь между собой на одном языке, этот интернациональный детский коллектив сумел сохранить свои национальные языки и народные обычаи, создать в своей среде то, что мы называем взаимопроникновением культур. И дружбу, начавшуюся в четыре суровых военных года, смог сохранить на всю жизнь, несмотря на расстояния и различие профессий.

ТОЛЬКО ЦИФРЫ

16 месяцев добирались артековцы из Гурзуфа в Алтай;

7750 – километров преодолели ребята расстояние от Белокурихи до «Артека»;

116 тысяч рублей - заработали артековцы за период самой долгой смены. Они купили и подарили танкистам танк «Т-34»;

11, 5 миллионов рублей – составил материальный ущерб «Артека», когда фашисты разрушили лагерь

9 декабря в России отмечается ДЕНЬ Героев ОТЕЧЕСТВА В этот день чествуются Герои Советского СОЮЗА и кавалеры ордена Славы. Обеих этих наград в годы Великой Отечественной войны была удостоена артековка АЛИЯ МОЛДАГУЛОВА, имя которой высечено на памятнике Артековцам-героям в «Лазурном».

Крымский пионер Витя Коробков побывал в Артеке в июне 1941 года. Война застала его в Лагере. Но в эвакуацию он не попал - вместе со всеми крымчанами вернулся домой. Во время оккупации Крыма Витя вместе с отцом стал членом партизанского сопротивления - разведчиком, связным отряда. Витя Коробков был расстрелян гитлеровцами после долгих допросов в феодосийском гестапо 9 марта 1944 года. Посмертно награждён медалью «За отвагу».

В боях за Родину смертью храбрых погибли многие бывшие артековцы: Тимур Фрунзе, Иван Туркенич, Гуля Королева, Володя Дубинин, Рубен Ибаррури, Радий Руднев, Гриша Акопян, Лиля Карастоянова, и многие, многие другие. Их имена будет вечно помнить «Артек».