Перевод отрывка из книги «Daddy-Long-Legs», глава «TO YOU», для III Всероссийского литературного конкурса художественных переводов «Юный переводчик»

Перевод отрывка из книги «Daddy-Long-Legs», глава «TO YOU»

Оригинал:

The first Wednesday in every month was a Perfectly Awful Day a day to be awaited with dread, endured with courage and forgotten with haste. Every floor must be spotless, every chair dustless, and every bed without a wrinkle. Ninety−seven squirming little orphans must be scrubbed and combed and buttoned into freshly starched ginghams; and all ninety−seven reminded of their manners, and told to say, `Yes, sir,' `No, sir,' whenever a Trustee spoke.

It was a distressing time; and poor Jerusha Abbott, being the oldest orphan, had to bear the brunt of it. But this particular first Wednesday, like its predecessors, finally dragged itself to a close. Jerusha escaped from the pantry where she had been making sandwiches for the asylum's guests, and turned upstairs to accomplish her regular work. Her special care was room F, where eleven little tots, from four to seven, occupied eleven little cots set in a row. Jerusha assembled her charges, straightened their rumpled frocks, wiped their noses, and started them in an orderly and willing line towards the dining−room to engage themselves for a blessed half hour with bread and milk and prune pudding.

Then she dropped down on the window seat and leaned throbbing temples against the cool glass. She had been on her feet since five that morning, doing everybody's bidding, scolded and hurried by a nervous matron. Mrs. Lippett, behind the scenes, did not always maintain that calm and pompous dignity with which she faced an audience of Trustees and lady visitors. Jerusha gazed out across a broad stretch of frozen lawn, beyond the tall iron paling that marked the confines of the asylum, down undulating ridges sprinkled with country estates, to the spires of the village rising from the midst of bare trees.

The day was endedquite successfully, so far as she knew. The Trustees and the visiting committee had made their rounds, and read their reports, and drunk their tea, and now were hurrying home to their own cheerful firesides, to forget their bothersome little charges for another month. Jerusha leaned forward watching with curiosityand a touch of wistfulnessthe stream of carriages and automobiles that rolled out of the asylum gates. In imagination she followed first one equipage, then another, to the big houses dotted along the hillside. She pictured herself in a fur coat and a velvet hat trimmed with feathers leaning back in the seat and nonchalantly murmuring `Home' to the driver. But on the door−sill of her home the picture grew blurred.

Перевод:

Первая среда каждого месяца была Идеально Ужасным Днём, которую ждут с ужасом, переживают мужественно и быстро забывают. Все полы должны быть безупречными, каждый стул чистым, и каждая кровать должна быть без единой складки. Девяносто семь неугомонных маленьких сирот нужно вымыть, причесать, и одеть свеженакрахмаленные клетчатые брюки, и всем девяносто семь напомнить о манерах, и сказали говорить, «Да, сэр», «Нет, сэр», всякий раз, когда попечитель говорил.

Это было тревожное время; и бедной Джеруше Эбботт, самой старшей сироте, пришлось нести на себе всю его тяжесть. Но именно эта первая среда, как и все предыдущие, наконец, подошла к концу. Джеруша сбежала из кладовой, где готовила бутерброды для гостей приюта, и поднялась наверх, чтобы выполнить свою обычную работу. Особой заботой её была комната F, где одиннадцать малышей, от четырех до семи лет, занимали одиннадцать кроваток, поставленных в ряд. Джеруша собрала своих подопечных, поправила их мятые платья, вытерла им носы и вела их упорядоченным и послушным строем в столовую, чтобы на благословенные полчаса дети уплетали хлеб с молоком и черносливом.

Затем она опустилась на подоконник и прислонилась пульсирующими висками к прохладному стеклу. В тот день она была на ногах с пяти утра, выполняя все приказания, пока её ругала и торопила нервная надзирательница. Миссис Липпет за кулисами не всегда сохраняла то спокойное и напыщенное достоинство, с каким она представала перед попечителями и посетителями. Джеруша смотрела на широкий участок замерзшей лужайки, за высокий железный частокол, обозначающий границы приюта, на холмистые хребты, усеянные загородными поместьями, на шпили деревни, возвышающиеся среди голых деревьев.

День закончился вполне успешно, как ей казалось. Попечители и проверяющий совершили обход, прочитали отчеты, выпили чай и теперь спешили домой к своим уютным очагам, чтобы еще на месяц забыть о своих надоедливых маленьких обязанностях. Джеруша наклонилась вперед, наблюдая с любопытством и некоторой тоской за потоком карет и автомобилей, выезжающих из ворот приюта. В воображении она следовала сначала за одним экипажем, затем за другим, к большим домам, разбросанным по склону холма. Она представила себя в шубе и бархатной шляпе, украшенной перьями, откинувшись на спинку сиденья и небрежно бормоча водителю «Домой». Но на пороге ее дома картина стала расплывчатой.