Ретрансляция мировоззренческого комплекса постмодернизма

РЕТРАНСЛЯЦИЯ МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКОГО КОМПЛЕКСА ПОСТМОДЕРНИЗМА В ДЕТЕКТИВНЫХ РОМАНАХ Б. АКУНИНА О ФАНДОРИНЕ И ПЕЛАГЕИ.

В постмодернистском видении мира знаком постмодернизма, по мысли Т. Иглтона, является то, что произведение не «отражает» жизни, не вмешивается в жизнь, не становится силой, ее организующей. Причина одна – «нечего больше воспроизводить, нечего отражать, сегодня не осталось действительности, которая сама по себе не была бы образом, спектаклем, подобием, приятным вымыслом». И далее следует вывод: «Если нереальность художественного образа отражает нереальность общества как целого, то можно сказать, что образ не отражает ничего реального и, значит, вообще не отражает» [Антология, 2004].

Но отрицание реальности, понимания ее как текста, хаоса, в котором нет и не может быть истины, не означает отсутствия в самом произведении манифестации этого понимания. У. Эко предлагает определенные стратегии философской мысли в романе. Так, репрезентация «мира как текста», «мира как хаоса» в романе «Имя розы» осуществляется на нескольких уровнях: кодов и субкодов (базовый словарь, контекстуальные и ситуативные предпочтения, общие фреймы, интертекстуальные фреймы); обстоятельств высказывания; повествовательных структур (с его позиции это темы, мотивы, нарративные функции) и др. Для читателя все эти штудии недоступны. Поэтому У. Эко полагает, что для чтения любого текста (тем более постмодернистского со всем его «ансамблем других текстов», кодированием и другими присущими ему особенностями, упомянутыми ранее) необходим «базовый словарь». Пример такого словаря – Заметки на полях «Имени розы». Вот что включается писателем в это своего рода объяснение с читателем романа (остановимся только на перечислении заглавий «Заметок»): «Заглавие и смысл – Рассказывание процесса – Разумеется, Средневековье – Маска – Роман как космологическая структура – Кто говорит? – Фигура умолчания – Дыхание – Сотворить читателя – Метафизика детектива – Развлекательность – Постмодернизм, ирония, занимательность – Исторический роман – Чтоб закончить». Как видно, читателю для интерпретации романа понадобится значительный «базовый словарь».

Для «базового словаря» читателя-интерпретатора следующего романа У. Эко «Маятник Фуко» необходимо обращение к русскому аналогу итальянского издания словаря “Маятника Фуко”» как мини-энциклопедии, который можно использовать и вне связи с романом, прежде всего как своеобразный справочник по истории западной эзотерики.

«Базовый словарь» романа Д. Фаулза «Коллекционер» включает сказочный мотив похищения красавицы чудовищем, сюжетный ход оперы Бартока «Синяя борода» о человеке, заточавшем своих жен в подземелье, а также газетная статья о парне, похитившем девушку и продержавшем ее в бомбоубежище три месяца. Сквозь образ Миранды «просвечивают» образы героинь Д. Остин. Подчеркнутая в самих именах (Миранда и Калибан) полярность героев, заставляет читателя обратиться к пьесе У. Шекспира «Буря», где Миранда и Калибан «стали литературными знаками красоты и уродства, нравственной чистоты и животной непосредственности. Акцент при этом сделан на духовной мертвенности современного Калибана, утратившего даже естественные инстинкты, порочного прежде всего в эмоционально-психологическом плане, воплотившего в себе уродливые черты цивилизации» [Чамеев, А, 1993], – полагает А. Чамеев.

Новое состояние литературы в эпоху постмодернистской культуры, в связи с постоянно меняющимся состоянием мира, предлагает особый тип писателя, который стоит перед сложными задачами, овладеть которые он сможет с помощью компетентных знаний в области культуры и искусства, философии, истории, филологии, литературоведения и других областей знания. М.А. Черняк, размышляя об «изменении лица» современного писателя, связывает это с «возникшей в литературе многоукладностью, т.е. сосуществованием в одном культурном пространстве массовой и элитарной литературы» [Черняк, М.А., 2005]. В этом смысле лучший тип такого писателя - Умберто Эко – итальянский семиотик, писатель, философ, критик культуры, журналист, романист, преподаватель, специалист по массовой культуре. В русской литературе подобным типом писателя является Б. Акунин, совмещающий в своей деятельности несколько ипостасей.

Философские идеи У. Эко, Д. Фаулза и К. Исигуро близки Б. Акунину: их идеи ретранслируются в его романах. В детективах Б. Акунина прямые цитаты из произведений писателей постмодернизма, связанные с философскими рассуждениями, не встречаются. В данном случае следует говорить не о прямом заимствовании того или иного положения философов, а об их ретрансляции или о фреймах, специфических информационных «кадрах». «Базовый словарь» для любителей его романов не нужен.

Важно подчеркнуть, что приемы письма, позаимствованные писателем в творчестве западных теоретиков, – это своеобразная «авторская маска» Б. Акунина. Это объясняется тем, что, с точки зрения постмодернизма, изменяется не только понимание Бытия и задач, стоящих перед современным человеком, но и роль автора в произведении. Фрагментарность и хаотичность постмодернистского текста заставляют писателя использовать прием «авторской маски», которая помогает читателю вести диалог с ней как героем дискурса.

Б. Акунин, как и У. Эко, прибегает к приему «авторской маски» в своих детективных романах. Так, исследователь Г.М. Циплаков находит, что Б. Акунин в своих романах прячется не за одну, а сразу за несколькими различными масками: Антигерой, загадочный мистер Х, прячется за псевдонимами и масками, фигурируя под такими именами, как Судьба, Рок, Удача, Бог (выделено мной, – Н.Б.), – утверждает исследователь. Загадочный мистер Х, по мысли исследователя, и есть сам автор Б. Акунин: псевдоним напоминает читателю об анархическом хаосе, навязывая главному герою невыносимые правила игры, пытаясь загнать его в угол, но при этом сознавая, что герой все равно выиграет, т.к. Фандорин обречен выигрывать.

Напомним: увидеть авторскую позицию в постмодернистском тексте является крайне сложной задачей, т.к. постмодернизм, постулируя тезис смерти автора, сводит литературное творчество к игре знаков (М. Фуко). Авторская позиция Б. Акунина, кроме всего прочего, скрыта в ситуациях из классической литературы, в толще диалогов персонажей и их поведении. И все же персонажи живут своей собственной жизнью, убедительно высказывают свои собственные суждения. Ведь постмодернистский роман – это «сплав реалистических и модернистических тенденций» [Борев, Ю.Б., 2001]. И романы Б. Акунина являются именно таким «сплавом» и, прежде всего, из-за мотивов и ситуаций из Н.В. Гоголя, К. Дойля, Ф.М. Достоевского, П. Зюскинда, М.Ю. Лермонтова, У. Эко и др.

Таким образом, опираясь на западную концепцию автора в постмодернистском произведении, Б. Акунин ретранслирует вышеназванную концепцию в своих романах, где авторская позиция растворяется в интертекстуальных построениях. Автор, придумав свой собственный мир, исчезает, и на его место приходят читатель и его многочисленные интерпретационные возможности. Б. Акунин, играя и легко жонглируя сюжетами русской и зарубежной классической литературы, не углубляется в их философскую проблематику и не предлагает своей идеи. Использование мотивов из «высокой» литературы происходит у писателя на уровне художественного приема, т.к. Б. Акунин остается приверженцем беллетристического жанра, жанра, не обязанного «затуманивать» сознание читателей сложными философскими проблемами. Если на Западе уже наблюдается переход постмодернизма в новое состояние и писатели ищут новые формы в своих произведениях, то Б. Акунин в своем творчестве пока не отходит от игровых постмодернистских конструкций. Ретранслируемые философские идеи постмодернизма создают своеобразный симбиоз прошлого и современности, массового и элитарного в «новой беллетристике» Б. Акунина. Б. Акунин одним из первых на поле отечественной массовой литературы взял некоторые философские идеи западных постмодернистов, которые стали для него точкой отсчета в его творчестве, и стал ее «эхом».​​​​​​​

Литература

1.Современная литературная теория. Антология. – М.: Флинт; Наука. - 2004. - С. 298.

2.Чамеев, А.Коллекционер vs художник // Д. Фаулз Подруга французского лейтенанта. – М.: Вече, РИПОЛ, 1993. – С. 9.

3.Черняк, М.А. Феномен массовой литературы XX века. – СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена, 2005. – С.175.

4.Борев, Ю.Б. Литературный процесс. Теория литературы: в 4 т. – М., ИМЛИ РАН: Наследие, 2001.- Т.4. – 349 с.

5.Ортега-и-Гассет, Х. Восстание масс. – Изд-во АСТ, 2002. – С.412.