К вопросу о создании новых жанров в литературе в эпоху постмодернистской культуры.

К вопросу о создании новых жанров в литературе в эпоху постмодернистской культуры.

В последние годы появляются непривычные, а порой и странные модификации жанра романа. Это объясняется тем, что традиционные формы романа такие как психологический, исторический, роман – фельетон, бульварный роман, детективный, шпионский, триллер, роман в стихах ("Дон Жуан" Байрона, "Евгений Онегин" Пушкина), роман в повестях ("Герой нашего времени" Лермонтова), роман – поэма ("Мертвые души" Гоголя), роман – эпопея ("Война и мир" Толстого, "Тихий Дон" Шолохова) и др. все чаще кажутся писателю неадекватными новому времени. Это классические жанры романа. В эпоху постиндустриальной культуры создаются непривычные модификации романа: роман-фуга болгарской писательницы Эмили Дворяновой "Passion, или Смерть Алисы", роман-пазла болгарской писательницы Оли Стояновой "Личные географии", роман в анекдотах Радоя Ралина "Убеждения Васила Чертовенского, роман – компьютерная игра «Квест» из серии «Жанры», а также роман - кино Б. Акунина.

Во многом это объясняется гибкостью и синтетичностью жанровой сущности романа. Так, например, В.Е. Хализев сравнивает роман с губкой, впитывающей в себя опыт других жанров. Исследователь полагает, что роман обладает двоякой сдержанностью, пришедшей к нему из других жанров. Жанровая сущность романа синтетична, так как роман как жанр способен соединять в себе смысловые начала множества жанров и как никакой другой оказался способным сблизить литературу с жизнью в ее многоплановости и сложности, противоречивости и богатстве 1. Подобный взгляд на сущность романного жанра занимает и З.И. Карцева,. Исследователь полагает что синтетичность изначально присуща роману, "вбирающему все на своем пути-целые миры, культуры, стили и языки, а интерес к синтезу и потребность в эксперименте возникает, по ее мнению, "на изломе литературной традиции, когда к писателю приходит ощущение дискомфорта и становится тесно в рамках старой формы"2.

Эпоха постмодернистской культуры дает возможность писателям, работающим в русле постмодернизма не только моделировать собственные миры, создавать новую картину мира, новаторскую технику письма, но также изобретать и свои жанры. Ведь известно, что жанр постмодернистского произведения сложно определить, т.к. границы в постмодернизме размыты и часто нарушаются. Сами писатели никак не комментируют названия жанров своих романов.

Многие литературоведы и исследователи (Р. Барт, М. Фуко, У. Беккет) называют современное состояние литературного процесса "смертью романа". Можно ли согласиться с таким утверждением, если другая группа исследователей (Д. Фаулз, В.И.Новиков, И. Яркевич, Ю.Б. Борев) рассуждения о "смерти романа" считает несостоятельными.

Так, Ю.Б. Борев полагает, что роман не умер. Внутри него произошли существенные изменения, связанные, прежде всего, с появлением феномена постмодернизма, однако сам роман продолжает существовать "вопреки всем сомнениям в его жизнеспособности, количественно и качественно доминируя в иерархии литературных жанров" (Ю.Б. Борев).

Подобный взгляд на роман занимает и мэтр постмодернизма Д. Фаулз, который убежден, что роман продолжает существовать, но только с изменением функций и задач писателя. Писатель полагает, что роману все еще принадлежат большие «области», и «неисчислимые» разновидности человеческого опыта» могут быть «описаны только в романе и только посредством его». Джон Фаулз убежден, что традиционные цели романа «развлекать, высмеивать, описывать новые чувства, отражать жизнь, улучшать жизнь - все еще жизнеспособны и важны» и что долгом всего искусства «является тем или иным способом изменение общества к лучшему в целом». «Поучать» - подлинное назначение романа, так как «все великие романисты прошлого были дидактами в большей или меньшей степени. Опасность возникает тогда, когда все эти интонации начинают доминировать.

«В последние пятьдесят лет роман вытесняется из жизни, неважно, как говорил Витгенштейн, в силу каких причин. Обстоятельства навязывают нам вытеснение романа. Романисты не виноваты. В 18 веке роман совсем недалеко – лишь на один шаг – ушел от жизни. Однако с пришествием кино, телевидения и звукозаписи он отступил уже на два шага. Роман теперь повествует о вещах и событиях, которые другие художественные формы описывают гораздо лучше».

Так, в одном из своих романов, являющегося пародией на постмодернистский роман, мета - романе "Мантисса" писатель не отказывает в жизни роману как жанру. Рассуждения о "смерти романа" он объясняет тем, что роман, который отражал жизнь, умер шестьдесят лет назад, а современный роман не отражает жизнь, а является средством размышления, "фикцией", которая не связана с реальностью. Поэтому такой роман жив. Вследствие этого, задача писателя заключается в том, чтобы писать о романе, а не писать сам роман. "Роман, отражающий жизнь, уж лет шестьдесят как помер. Даже самый тупой студент теперь знает, что роман есть средство размышления, а не отражения! Роман полностью признает, что он есть роман, то есть фикция, только фикция и ничего более, а посему в его планы не входит возиться с реальностью вообще. Естественным следствие этого становится то, что писать о романе представляется гораздо более важным, чем писать сам роман"3. Итак, писатель говорит о новом современном романе функции, которого изменились, он перестал отражать действительность, а стал ее интерпретировать.

Такие писатели как Ден Браун, Патрик Зюскинд, Умберто Эко, Кадзуо Исигуро создают свои романы на «стыке жанров». В настоящее время появились такие изобретения как великосветский роман («Остаток дня» К. Исигуро), технотриллеры или романы - расследования («Код да Винчи», «Ангелы и демоны» Д. Браун), роман - энциклопедия или философский лабиринт («Маятник Фуко» У. Эко), повесть о маньяке «Парфюмер» Патрика Зюскинда.

Итак, в эпоху постмодернизма литература уже не отображает жизнь, а моделирует новую реальность. И постмодернистская поэтика играет здесь не последнюю роль. Смешение массовости и элитарности, появление многомерного типа романа, в котором пересекаются различные семантические пласты, соединение литературы с историей, переплетение различных стилей и дискурсов, игра с литературными кодами, появление «авторской маски», усложнение форм и методов повествовательной стратегии. Одним словом, современная модификация исторического романа предстает в виде гибрида, соединяющего в себе несколько начал.