Статья на тему «Тезисы по курсовой работе «Нарративные модальности в романе Е. Водолазкина «Соловьев и Ларионов»

Лысова А.А.

(студентка 5 курса, направление «Педагогическое образование», профиль «Филологическое образование», Институт филологии, массовой информации и психологии, ФГБОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет», Новосибирск)

НАРРАТИВНЫЕ МОДАЛЬНОСТИ В РОМАНЕ Е. ВОДОЛАЗКИНА «СОЛОВЬЕВ И ЛАРИОНОВ»

В тезисах представлено соотношение нарративных модальностей нарратора и героев в романе Е. Водолазкина «Соловьев и Ларионов».

Ключевые слова: нарратор, нарративная модальность.

Анализируя соотношение точек зрения автора и героя/героев произведения, прежде всего, следует обратиться к понятию нарратив – особому типу дискурса, высказыванию, в ходе которого говорящий представляет слушателю историю, последовательность событий. Повествовательный дискурс не существует без лица повествующего, фигуры, связывающей раздробленные участки нарративного текста воедино. Как отмечает В.И. Тюпа: «Нарратор – это представитель автора в тексте, своего рода «управляющий» повествуемого мира». В.И. Тюпа в статье «Очерк современной нарратологии» отмечает, что «между событием и сознанием всегда имеется некоторого рода призма коммуникативного акта вербализации, преломляющая коммуникативная среда изложения», которая шире понятия «точка зрения» и определяется дискурсивной модальностью говорения – «нарративной модальностью».

В романе Е. Водолазкина «Соловьев и Ларионов» нарратор проецирует определенные когнитивные сценарии для своих героев, в рамках которых предоставляется возможность организовать понимание смысла жизни, постигания себя через постижение своего «я» историком Соловьевым.

Нарративные модальности знания и мнения представлены в кругозорах А.Дюпон, большей части исследователей жизни и деятельности генерала Ларионова (Кваша, Папица, Копалеишвили, Алекс Шварц), первых работах Соловьева. Нарратор на протяжении всего повествования ставит под сомнение дискурсы знания и мнения посредством высказываний профессора Никольского по отношению к работам молодого историка Соловьева, имитации ненадежности нарратора в паратекстовом строении сносочного аппарата, комического изображения исследований и большинства ученых в рамках Керченской конференции, в высказываниях Дуни, характеризующей состав описанной конференции в самых резких выражениях.

Нарративная модальность понимания раскрывается посредством энигматической интриги, которая находится за рамками логики знания и активизирует читательское участие в нарративном дискурсе – осознание того, что смысл жизни не может быть один на всех, понимание совместно с откровением, полученным историком Соловьевым, подлинных ценностей собственной жизни. Такое открытие сделал для себя Соловьев, изучая жизнь генерала, когда обнаружил, насколько изучаемый объект связан с исследователем. Понимание пришло для Соловьева неожиданно, сиюминутно, как озарение, его невозможно было предугадать, и он стал чувствовать жизнь, охваченный и «радостью возвращения», и «пониманием» того, что произошла смена времен года. Жизнь стала жизнью в этот текущий момент, а не постоянным приготовлением к ней. Нарратор приводит слова профессора Никольского в момент озарения Соловьева после беседы с Ниной Федоровной Акинфеевой: «Что бы человек ни изучал, он изучает самого себя».