Стихи/цитаты Памяти о Холокосте
«Память о Холокосте необходима, чтобы наши дети никогда не были жертвами, палачами или равнодушными наблюдателями» (И.Бауэр, исследователь Холокоста)
Холокост
Народ мой пролил море слёз,
где б ни был он рассеян…
Война всегда есть холокост –
не только для евреев…
В полях, и в ямах, и в лесах,
и в лагерях, и в гетто,
в нацистских газовых печах
терзали нас…
Не спета
была ни песнь из древних книг,
ни слово сказано, ни стих…
Но в шуме ветра и знамён,
где путь прошел армейский,
в могилах братских погребён
и мой народ еврейский…
И я мечтаю об одном:
чтоб люди веры разной
покончили с войны проказой.
Земля у всех – наш общий дом!
Века об этом говорим,
а всюду кровь, и смерть, и дым…
Фридрих Золотковский
ЛЮБЛИН, 1944 год
Когда в ночи приоткрывают двери
чертоги скорбной памяти моей,
взираю я, глазам своим не веря,
на отпечатки тех далеких дней.
Вот Люблин. Спят дома в густом тумане.
Пустой Майданек. Вышка у ворот.
Ряды колючек. А на заднем плане
покрытый слоем пепла огород.
Живой пример немецкого порядка:
салат, редиска, свекла, лук, морковь…
И прямо тут же, на зеленых грядках
куски недогоревших черепов.
Еще всплывают в памяти картинки:
кусты сирени, а в кустах барак,
а в нем… ботинки, детские ботинки.
Размер – на бирке, бирка – на шнурках.
А вот еще картинка. (Сердце рвется,
и на сознанье наползает тьма.)
Забор, шлагбаум. Дальше двор с колодцем,
а во дворе еврейская тюрьма.
Подходишь к двери. Слышишь эти звуки.
Как хочешь их, при этом, назови:
стон, вздох, шипенье… А за дверью руки
торчат, торчат… Вся комната в крови.
Гора из теплых тел, гора живая
вздыхает, стонет, булькает, шипит.
Трехлетний мальчик приютился с краю.
Засомневаешься. Подумаешь, что спит…
Хотя уже прошло две трети века,
я не нашел ответа на вопрос:
Что за душа была у человека,
который мир обрек на холокост?!..
Из воспоминаний ветерана войны
Сначала они пришли за евреями. Я молчал – я не был евреем.
Затем они пришли за коммунистами. Я молчал – я не был коммунистом.
Затем они пришли за профсоюзными работниками. Я молчал – я не был профсоюзным работником.
Затем они пришли за мной. Но уже не осталось никого, кто мог бы мне помочь.
Пастор Мартин Нимеллер