"Учительская династия Панюшевых-Красновых"

Исследовательская работа:

«Учительская династия

Панюшевых-Красновых»

Актуальность:

     Когда мы произносим слово «Учитель», каждый видит перед собой своего учителя. Но обязательно в этом образе есть и тепло, и уважение, и благодарность. Профессия учителя необходима и очень важна. Все. Кто работает учителем, любят детей и посвящают свою жизнь воспитанию детей. И эту черту они передают своим родным, близким, детям. Так возникают династии, то есть каждое поколение продолжает дела своих родителей, идя по их стопам.

Цель работы:

- изучить педагогическую династию семьи Панюшевых-Красновых.

Исходя из поставленной цели, решались следующие задачи:

найти источники, рассказывающие о педагогической династии этой

семьи;

собрать фотографии семьи, документы, подтверждающие их

педагогическую деятельность, газетные статьи.

Объект исследования: история родословной.

Предмет исследования: род Панюшевых-Красновых.

Методы исследования:

Практические – интервью, беседы с Гелием Евгеньевичем, Эльвирой Евгеньевной, с членами Совета ветеранов г. Похвистнево, работа с архивами Краеведческого музея.

Теоретические – работа с архивными документами, работа с личным архивом и фотоархивом семьи Панюшевых, анализ найденного материала.

Хронологические рамки данного исследования охватывают период времени с 1890-х годов до 2000 гг.

Введение

     В 1938 году у входа в конференц-зал идёт регистрация делегатов областного слёта учителей-отличников. Девушка в красной косынке и с комсомольским значком на белой кофточке привычно записывает прибывших делегатов слёта и немного утомлённо спрашивает:

- Ваша фамилия? Откуда приехали?

- Панюшев. Из Аверьяновки Богатовского района.

- Так. Ваша фамилия?

- Панюшев. Оттуда же.

- Пожалуйста, следующий…

- Панюшев, Аверьяновка.

- Товарищи, что же это такое? Одни Панюшевы?

- Я тоже Панюшева…

- И я…

    Когда всё разъяснилось, окружающие, да и девушка в красной косынке от души посмеялись.

     Так незадолго до Великой Отечественной войны заявила о себе в Куйбышевской области династия Красновых-Панюшевых. Уже в те далёкие годы их насчитывалось по области больше десятка. Первую открывшуюся в Похвистневе школу также возглавил Евгений Иванович Панюшев. Начальные классы вела его жена – Нина Тихоновна Краснова, историю преподавал её брат – Иван Тихонович. Здесь же учился и их сын Гелий – шустрый малый, неисправимый фантазёр и заводила.

     Гелий Евгеньевич Панюшев, Почётный гражданин города Похвистнево, Заслуженный учитель школы России, учитель физики школы № 1 с 1986 – 1992 годы – один из представителей учительской династии Панюшевых-Красновых.

     При личной встрече с Гелием Евгеньевичем и его сестрой Эльвирой Евгеньевной, мы узнали о том, что учительская династия этой семьи начинается с бабушки и дедушки Панюшевых. С волнением и трепетом мы прочитали воспоминания, записанные Гелием Евгеньевичем, его личный дневник, который он вёл на протяжении нескольких десятилетий. Слушая воспоминания Гелия Евгеньевича, мы узнали о том, как жили его родственники, как каждый из них сделал свой профессиональный выбор. Как оказалось, многие из их семьи на протяжении нескольких поколений отдавали предпочтение профессии учителя.

 Дедушка и бабушка Панюшевы

     Было у прабабушки и прадедушки Гелия Евгеньевича Панюшева пятеро детей. Жили бедно, поэтому уже до 12 лет старший сын Иван (дед Гелия Евгеньевича) пас стадо. Местный священник Скворцов устроил из благотворительности в Шенталинскую двухклассную школу (что-то вроде восьмилетки) на казенный кошт. За хороший голос из школьного хора он же, впоследствии, пригласил Ивана в церковный хор. После окончания школы Иван был назначен учителем в «Школу грамотности» с окладом 15 рублей. Женился он на дочери богатого Шенталинского крестьянина Кондратия Урзаева – Анне. Была она неграмотной, но умной, работящей и находчивой женщиной. Жизнь шла своим чередом. Так бы и жили Иван и Анна Панюшевы в мире и спокойствии, но грянула революция, а затем Гражданская война, которая как ураган разметала всех по стране. Так Анна Кондратьевна вдруг оказалась заведующей кооперативным магазином, затем детским домом. В самую суматошную пору голода 1921 – 1922 годов, когда все станции и поезда были забиты голодными, больными, умирающими людьми, когда было невозможно достать билеты в товарную «теплушку», она с четырьмя детьми поехала из Шенталы на Алтай, где учительствовал её муж.

     Иван Герасимович учителем был хорошим, так как на областном слёте учителей-отличников в 1938 году он был премирован патефоном – по тем временам очень ценным подарком. Этот патефон был в семье до 1942 года, а потом бабушка обменяла его на продукты. В семье сохранилась заметка из газеты «Волжская коммуна» за 1938 год.

     Дед сменил несколько мест работы. Из села Маклауш переехал в Новые Сосны. Оттуда в Пустовалово, а затем в Похвистнево.

Красновы

    К родителя мамы Гелий Евгеньевич был гораздо ближе, ведь почти всё детство проводил у них.

    Дед Тихон Гаврилович прожил очень интересную жизнь. Родился он летом 1871 года в селе Артюшкино Челновершинского района в семье Гаврила Ивановича Краснова – человека немного грамотного (он очень красиво писал и знал два действия арифметики – сложение и вычитание, чем очень гордился). Работал то переписчиком, то писарем. Детей у него было двое – Елизавета и Тихон.

     Гаврила, зажмурившись, встряхивая свалявшимися седыми волосами, неистово драл смычком струны. Облупленная, видавшая виды скрипка, пела у его подбородка, являя собой как бы продолжение души хозяина. А он, её друг и повелитель, был беззаботен и хмелён. Лапти притоптывали в такт музыке. Пёстрая вереница разнаряженных мужиков и баб двигалась вдоль изб единственной деревенской улицы, оглашая окрестные поля разудалой песней. Свадьба. На ней никак не обойтись без музыки. Поэтому и шли на поклон к Гавриле. И он не отказывал. Там, где гремела гульба по какому-либо торжественному поводу, непременным её участником был он, Гаврила Иванович Краснов. Платы не брал, хотя играл, случалось подолгу и старательно. Чарочка да еда– вот и всё, в чём нуждался он. А коли долго не случалось никаких «оказий», Гаврила не выдерживал и подавался в кабак. Тогда Тишка, его сын, повисал на его рукаве и старался удержать отца от пьянства. Но ничего не помогало. Жизнь у его родителей явно не удалась, и до срока состарившийся Гаврила скрашивал её сивухой. Тишка же был в том возрасте, когда сельские ребятишки начинают наравне с взрослыми день-деньской гнуть спину где-либо в поле или на огороде и уже по серьёзному задумываются о жизни.

     Когда хриплые всхлипы и немыслимо тонкие вскрики скрипки замирали вдали, Тишка тихонько возвращался к родительской, продуваемой всеми ветрами избушке на курьих ножках и принимался за любимое дело – чтение книг. Он два года проучился в церковно-приходской школе. Не так уж велика наука. Но постоянное общение с литературой быстро развили в мальчике то, что было дано ему от природы. Недаром его, едва повзрослевшего, считали на селе первым грамотеем, и шли к нему «составлять бумаги». Просьбы односельчан он исполнял бескорыстно и редко когда принимал вознаграждение. Ему дороже была сама практика. Она заставляла размышлять и работать над слогом. Впрочем, и пение в церковном хоре было для Тишки удовольствием, а не средством заполучить лишний пятак. До чрезвычайности развитой любознательностью и широтой взглядов на жизнь, Тишка был более чем на голову выше своих сверстников.

     Сыну Гаврила Иванович никакого образования не дал, и в 14 лет выгнал из дома – нечего зря кормить! Пошёл дед из села, а уже далеко от околицы нагнала его мать, и дала в дорогу единственный двугривенный (20 копеек). Вот с таким «капиталом» и пошёл Тихон Краснов «в люди». Этот период жизни сходен с молодостью Максима Горького. Приходилось работать на всяких работах. За два года дед изучил самостоятельно все науки, необходимые для сдачи экзамена на сельского учителя. И не очень-то многие удивились, когда он, Тишка, уже работавший в ту пору обходчиком на переезде, вдруг подался в уездный центр – город Бугуруслан и экстерном выдержал испытание на право преподавания в начальной школе, получив аттестат учителя начальных классов. Отныне он стал для окружающих Тихоном Гавриловичем, хотя ничего в его жизни пока не переменилось.

     Но перемены уже близились. Он женился и вместе с женой поселился в Рысайкино. Здесь, не в пример его деревне, жителей было много, около 200 крестьянских дворов, а ребятишек – и того больше. Об учёбе они и не помышляли.

     «А что если?..» - задумался однажды Тихон Гаврилович. И как когда-то для других, теперь он от своего имени начал «составлять бумаги». То в уезд напишет, то в губернию пакет отправит. Наконец, добился-таки своего: получено разрешение открыть в селе первую школу. То-то радости было! Имя Тихона Гавриловича не сходило с уст крестьянской бедноты. Лишь мироедам (зажиточные крестьяне, кулаки, ростовщики, все те, кто, по мнению простого люда, нажил своё добро не своим горбом, обманывая людей или открыто эксплуатируя) не по душе пришлась его затея.

- Кто же грамоте-то обучать станет? – ехидничали они.

- Тихон Гаврилыч, сказывают.

- А слову Божьему?

- Тоже он. Духовное звание будто имеет…

- Будет брехать-то! Нехристь он – вот и весь сказ. Баловство одно – школа! Смутьянов из голи делать…

     Так или иначе, но с той поры в Рысайкино дети вышли на пока ещё узенькую дорогу образования - 1891 год стал годом открытия Рысайкинской школы, которая  расположилась в доме, принадлежавшем Данилову Филиппу Дмитриевичу. В этом доме дети обучались с 1891 по 1896 год, их число колебалось от 40 до 50. Их первым учителем стал Краснов Тихон Гаврилович. Интересно, что эта работа оплачивалась натурой, как, например, у пастухов: кормился в домах крестьян по очереди. Или сами ученики приносили, кто что может – кто шапку пшена, кто ведро ржи… Позднее на сельском сходе установили ему оплату в 7 рублей в месяц. Причём, только на время работы – в летние месяцы не платили. Из любви к пению им был организован хор, в котором пели и взрослые, и дети. Таким образом, он является основателем Рысайкинской школы. Теперь это большая средняя школа, в музее которой висит на почётном месте его фотография.

     Женился он на чувашке из села Борискино-Игар Евстафьевой Пелагее Кузьминичне. Бабушка была исключительно самоотверженной женщиной – всю жизнь она отдала другим. Про неё говорили, что она святая. По прошествии нескольких лет дед переехал в село Среднее Аверкино, где работал руководителем церковного хора. Сохранился документ, выданный верховным жрецом Самарской губернии, где говорится, что архимандрит Сафроний благословил Тихона Гавриловича в «чтеца к Троицкой церкви села Среднее Аверкино Бугурусланского уезда и посвятил в стихирь 1905 года сентября 24 дня». Неизвестно, сколько он работал в церкви, но в феврале 1919 года он публично отрёкся от религии и снова стал работать сельским учителем.

     Дед очень любил читать, выписывал много журналов. Особенно внука Гелия занимали в своё время комплекты журналов «Весник знания». Там печатались самые разнообразные материалы на научные темы. Всю свою жизнь дедушка занимался самообразованием, очень много писал. «Как сейчас помню, - рассказывал Гелий Евгеньевич, - вязовский дом и дедушку у окна, который что-то пишет на листах своим бисерным почерком.

     Дедушки не стало 23 февраля 1948 года. Было у дедушки с бабушкой шесть детей. Старшая из них, Нина – мама Гелия Евгеньевича. Затем дядя Саша, который никогда не жил в Похвистнево, а учительствовал в Чувашии. Тётя Тая – учительница начальных классов, жила с семьёй Гелия всю войну. Её сын, Стася, был другом Гелия с самых ранних детских лет. Дядя Ваня, учитель истории, директор, а затем завуч Краснопесковской неполной средней школы. Два сына Леонид и Арсений погибли во время Великой Отечественной войны.

Отец – Евгений Иванович Панюшев

      О Евгении Ивановиче Панюшеве мы узнали из автобиографии, которую он написал в 1938 году.

     Родился 22 января 1908 года в семье учителя Шенталинской церковно-приходской школы. В 1915 году, поступив во второй класс Шенталинской земской школы, окончил её в 1917 году. В том же году был принят в число учащихся Шенталинской учительской второклассной школы, через год переименованной в единую трудовую школу II ступени, которую окончил в 1921 году.

     В январе 1921 года вступил в комсомол и работал секретарём Шенталинской ячейки РКСМ до марта месяца того же года. В голодный год вместе с родителями переехал в Сибирь и жил первое время с отцом, а затем стал работать организатором по комсомолу.

     В 1922 году, в порядке комсомольской мобилизации, Бийский уком комсомола послал на ликвидацию бандитизма в горном Алтае (банды Колесникова и Кайгородова), где был зачислен в кавалерийский полк на должность связного. После ликвидации банд в 1922 году вернулся в распоряжение Бийского укома, который использовал меня на работе районного организатора в Ельцовском районе.

     В 1923 году был направлен в Ойротскую областную совпартшколу, которую в 1925 году окончил. В 1925 году по настоянию отца ушёл на педагогическую работу. Проработав один год, в 1926 году вернулся на родину в село Шентала и был назначен учителем Шенталинской волостной опорной школы и одновременно работал ответственным секретарём Шенталинского волкома РКСМ. С 1927 по 1929 год обучался в Алатырском педагогическом техникуме, по окончании которого был назначен инспектором Клявлинского РайОНО. Проработав один год в должности инспектора, перевёлся преподавателем математики в Шенталинскую школу колхозной молодёжи (ШКМ).

     Осенью 1931 года поступил в Куйбышевский Педагогический институт и обучался на первом, а затем на втором курсе физико-математического факультета по 1933 год. К тому времени уже был женат и имел ребёнка, поэтому учёбу пришлось оставить, так как стипендия не давала возможности прокормить семью. Поступил на работу в Средне-Волжский КрайОНО на должность школьного инструктора, откуда через год был призван в РККА и зачислен в 7-й полк связи. В армии окончил полковую школу, был аттестован командиром взвода и оставлен для работы в школе. За время пребывания в армии, как лучший командир-стахановец, принял участие во всеармейском совещании стахановцев РККА в Москве от Приволжского военного округа. В течение службы неоднократно прыгал с парашютом. Один из прыжков чуть не закончился трагически, и Евгению Ивановичу пришлось несколько месяцев лежать в госпитале.

     После демобилизации в 1936 году назначен исполняющим обязанности директора Аверьяновской неполной средней школы Богатовского района.

     В 1938 году при прохождении аттестации получил звание учителя средней школы, хотя не имел законченного высшего образования. Это звание приравнивалось к институтскому диплому.

     Из рассказа Гелия Евгеньевича: «Вообще, все, кто знал отца, отзываются о нём, как об очень умном и деловом человеке. Учитель он был отличный. В этом я сам убеждался неоднократно, когда он объяснял мне, пятикласснику, трудные разделы математики. Ученики его любили, учителя уважали за справедливость и огромную работоспособность».

     Будучи директором школы, Евгений Иванович проявлял заботу о нуждах учителей. Например, он организовал в Аверьяновке постройку бани для учителей. Об этом факте рассказал Гелию Евгеньевичу один из учителей Аверьяновской школы уже после войны.

     Брат мамы Александр считал, что в жизни семьи Красновых Евгений Панюшев оставил «яркий жизненный след». Он писал: «Я считаю Евгения выдающимся человеком. Он был энергичным, живым, бескомпромиссным, активным участником жизни с раннего детства и до момента гибели в неравном бою с фашистами». Далее он рассказывал, что познакомился с секретарём райкома через свою сестру Нину, которая работала пионервожатой в Шентале. «Это был молодой человек среднего роста, широкоплечий, с русыми волосами. В глаза бросалось его атлетическое сложение. Ему очень шли брюки галифе, френч или гимнастёрка. Из рассказов Евгения было ясно, что этот молодой человек уже успел многое испытать в жизни», – добавляет он. Вспоминая эту первую встречу, дядя Саша пишет, что уже тогда у него возникла мысль, что Нина и Женя скоро поженятся, и будет хорошая пара. Так оно и получилось спустя некоторое время. Они создали хорошую семью, в которой со временем родились три сына и дочь».

     В своих воспоминаниях Александр неоднократно возвращается к мысли, что «Евгений Иванович строением своего ума был призван работать с людьми. Его поражало, как быстро распознавал нового человека мой отец, как мгновенно давал ему верную оценку, точно указывал на его сильные и слабые стороны. Указывает он и на хозяйственную струнку отца, которую он проявлял в Аверьяновке при ремонте и перестройке школьных зданий и в Похвистнево при завершении строительства школы № 1».

     В 1939 году ему было предложено Куйбышевским облОНО принять школу-новостройку в рабочем посёлке Похвистнево. Под его руководством школа и была достроена. Новое здание начало функционировать с 1 сентября 1939 года. Он был отличным преподавателем математики. Например, использовал метод преподавания, который нашёл широкое распространение только через 20 лет. Этот метод теперь называется проблемным.

     Из воспоминаний Гелия Евгеньевича: «Вечер. Семья собралась у большого стола, в центре которого стоит лампа с бумажным абажуром (освещение керосиновое). Каждый занимается своим делом. У меня в руках новенькая готовальня. Я с удовольствием перебираю блестящие компоненты. Особенно мне нравится циркуль. Он не такой, каким мы пользуемся в школе. Тот называется «козья ножка» и надевается на обычный карандаш. Этот же никелированный, удобный. Чертить им окружности – одно удовольствие. Но вот входит отец, видит лист бумаги, разрисованный кругами, и предлагает научить меня с помощью циркуля строить треугольники. Я соглашаюсь с радостью. Вычерчиваем три отрезка разной длины и по обычным правилам с помощью засечек строим фигуру. Мне нравится. Отец даёт задание построить треугольник со сторонами другой длины. Я легко справляюсь с этим делом и прошу ещё. Слегка улыбнувшись, отец называет ещё три длины сторон. Я приступаю к работе, но фигура не получается – засечки не пересекаются. Начинаю недоумевать и понимаю, что одна сторона больше суммы двух других сторон. Он довольно кивает головой и просит сформулировать «правило» когда треугольник построен быть не может. С его помощью мне, наконец, удаётся справиться с делом. При этом остаюсь в твёрдой уверенности, что сам открыл это правило. Метод, который использовал отец, теперь называют проблемным».

     Евгений Иванович уроки проводил живо, интересно. Любил пошутить в ходе объяснения трудной темы. Ученикам очень нравилось, когда он им предлагал задачи из дореволюционных задачников, где фигурировали купцы, аршины, вёрсты, пуды. Никогда не повышал голоса, умел убеждать. Кроме математики очень любил литературу и знал её. Являясь книголюбом, заботился о пополнении школьной библиотеки. Для этой цели покупал нужные книги даже у частных лиц и букинистических магазинах.

     Евгений Иванович терпеть не мог формализма и всевозможных пустопорожних речей. Все школьные мероприятия организовывал интересно, весело. Например, на новогодних бал-маскарадах всегда появлялся в маске. Ученики, разумеется, его сразу же узнавали, что вызывало всеобщее удовольствие. Был он и отличным хозяйственником. В то время не во всяком колхозе были автомашины, но он сумел добиться того, чтобы школе выделили грузовик. Это очень помогало во время ремонта школы, при заготовке дров, так как отопление было печное. На этой же машине заготавливались дрова и для учителей.

     Благодаря его заботам районная школа имела хорошие учебные кабинеты, оснащённые всеми необходимыми пособиями. Евгений Иванович мечтал о хорошем школьном хозяйстве, начал создавать пришкольный огород, для чего приобрёл лошадь, но война смешала все планы.

     В августе 1941 года Евгений Иванович был призван на фронт. 11 августа Евгений Иванович передал школу вновь назначенному директору, Канжину Михаилу Афанасьевичу, а 13-го должен был уже отправляться. На прощание он подарил своей дочери Эльвире сумку со школьными принадлежностями и учебниками – ей предстояло в сентябре идти в первый класс. Из воспоминаний Гелия Евгеньевича: «Проводы организовали в нашем доме, были все родственники и очень многие учителя…Поезд уходил рано утром, часа в 3-4, поэтому меня отправили спать, но я не спал, когда отец зашёл попрощаться. Он поцеловал меня и сказал: «Береги маму, сестрёнку и братишку – ты теперь старший из рода Панюшевых». Маме он запретил идти на станцию. Когда он ушёл, я заплакал. Успокаивать меня было некому. Плакал я навзрыд и очень долго».

     Евгений Иванович был направлен в 18-ю воздушно-десантную бригаду на должность помощника командира батальона. Был парашютистом-десантником, воевал под Москвой. Неоднократно их батальон забрасывался в тыл врага, откуда они с боями прорывались сквозь фронт. Но в 1942 году ему запретили прыгать с парашютом, и он был оставлен в штабе части на должности техника-интенданта. Писал рапорты об отправке на фронт и, получив звание гвардии старшего лейтенанта, летом того же года, согласно рапорту был направлен в 101-ю гвардейскую стрелковую дивизию на Сталинградский фронт, где и погиб в августе 1942 года. Официально – пропал без вести. Товарищ его писал, что на машине они ворвались в село, занятое фашистами. Немцы обстреляли их, машина встала, так как был убит шофёр, а отец сидел в кабине. Солдаты разбежались, но из кабины никто не выскочил. Видимо, Евгений Иванович был убит одновременно с шофёром. А было ему в это время всего 34 года. Но не оборвалась педагогическая нить семьи. Евгений Иванович сумел передать любовь к учительской профессии своим детям: Эльвире и Гелию. Они окончили эту школу и после института в разные годы работали в ней.

 Мама - Краснова Нина Тихоновна

     Гелий Евгеньевич говорил, что рассказывать о маме труднее всего, так как она всё время была у него на глазах, и эта обыденность как-то приземляет её образ. В бумагах была найдена автобиография, написанная в 1930 году.

     «Родилась 6 июля 1907 года в семье сельского учителя Средне-Аверкино Бугурусланского округа. В 1918 году окончила сельскую школу в своём селе и поступила в высшее начальное училище в селе Стюхино Бугурусланского округа. Проучившись там один год, перешла во II ступень при станции Похвистнево СЗЖД. Не окончив, мне пришлось бросить по случаю голода (1921 год) и поступить библиотекарем в своём селе, где работала до января 1922 года. В этом же году поступила на первый курс Мало-Толкайского мордовского педагогического техникума.

     В 1923 году в селе Малый Толкай организовалась ячейка комсомола, в которую я вступила в момент её организации. За время пребывания в педагогическом техникуме была постоянным членом бюро ячейки. С третьего курса техникума комитет комсомола командировал на губернские курсы пионервожатых. По окончании курсов работала пионервожатой, продолжая в то же время учиться в техникуме.

     В 1927 году окончила техникум и получила назначение в Шенталинскую волостную опорную школу I ступени. Через год, как чувашку, перевели в Ерыклинскую школу Клявлинского района Бугурусланского округа».

     На этом автобиография кончается. В Шентале и познакомились Краснова Нина и Панюшев Евгений, а вскоре и поженились.

     Далее биография мамы Гелия Евгеньевича следует параллельно с биографией его отца. Только во время службы отца в армии, мама работает на станции Похвистнево в железнодорожной школе учителем биологии. Затем снова вместе с отцом до 1941 года работают в школе № 1.

    Из рассказа Гелия Евгеньевича: « Мама была отличной учительницей. Это я могу утверждать с полной ответственностью, так как сам у неё учился биологии с шестого класса. Она очень хорошо знала природу родного края, особенно растительный мир и передавала свою любовь к природе нам, ученикам. В трудные военные годы она вела и черчение. Вела всё оригинально. Дав задание для самостоятельной работы на уроке, она читала нам какую-нибудь увлекательную книгу. В классе была отличная дисциплина – мы сидели, работали и слушали.

     Она никогда не повышала голоса на уроке. Мы просто стеснялись безобразничать в её присутствии. И если кто-то (новенький, как правило) что-нибудь «выкидывал», его приводили в норму всем коллективом. К сожалению, у мамы не было соответствующего образования, вернее, не было диплома, и вскоре после войны она была вынуждена перейти работать в начальные классы. Умерла мама в 1978 году».

 Гелий Евгеньевич Панюшев

     Человеческая память хранит в себе самые прекрасные моменты жизни. И вряд ли в их число входят школьные уроки. Каждый вспомнит, как волновался перед контрольной работой, как боялся, что вызовут к доске и спросят то, чего не знаешь. Чего уж тут приятного. Всё это никак не относится к Гелию Евгеньевичу Панюшеву. Учитель – это навсегда.

     Родился Гелий Евгеньевич в Бугуруслане. Родители были студентами, и мама уехала в Похвистнево к своим родителям. В маленьком посёлке, каким тогда было Похвистнево, роддома не было. И поэтому Нину пришлось везти в соседний город – Бугуруслан. Когда настал момент дать малышу имя и зарегистрировать, в сельсовет был командирован дядя – Иван Тихонович. Имя выбрал отец. Имя трудное, и чтобы его не забыть, пятнадцатилетний дядя Ваня записал его на облучке саней. Когда в сельсовете потребовалось заполнить свидетельство, пришлось сбегать к коновязи и посмотреть на эту запись. Так и появился документ, утверждающий: «…в книге актов гражданского состояния о рождении, Средне-Аверкинского сельсовета Сталинского района Средне-Волжского края за 1929 год 11 февраля записан Панюшев Гелий Евгеньевич под ном 22/17».

     Детство Гелий провёл у бабушки в Похвистнево. Семья у бабушки была большая. Жили дружно. Вязовка… Для Гелия это дедушкин дом – пятистенок, покрытый соломой, огромный плоский камень вместо крыльца. Сосновый, крытый железом амбар. На чердаке – залежи старых газет и журналов, потрёпанные книжки без конца и без начала дореволюционного издания. Гелий читать научился рано и «заглатывал» всё подряд бессистемно. Очень нравились две книги: «Гулливер в стране лилипутов» и «Барон Мюнхгаузен».

     По вечерам в доме зажигали керосиновую лампу с жестяным абажуром, и дедушка начинал читать что-нибудь вслух. Так маленький Гелий полностью прослушал «Пошехонскую старину» Салтыкова-Щедрина с бабушкиными комментариями и многие рассказы Чехова и Гоголя.

     Отец в армии, служил он в Куйбышеве. Мама решила отправить Гелия в единственный в городе детский сад, расположенный возле железнодорожного вокзала и на расстоянии не более полутора километров от дедушкиного дома. Позже в этом здании была железнодорожная больница. Грамотность маленького Гелия сразу была замечена и использована воспитательницей. Часто она сажала группу в кружок, давала ему какую-нибудь книгу и заставляла читать её вслух. Все оставались довольны.

     Вскоре отец был демобилизован из армии. Привёз из Москвы подарок – сумку с набором для школьника. Тут были тетради всех видов, пенал с ручками, перья, карандаши и мечта каждого мальчишки – перочинный нож. Был август 1936 года. Через месяц Гелий стал учеником!

     Поступление в школу сопровождалось рядом сложностей. Дело в том, что тогда в школу брали с восьми лет, а Гелию было только семь с половиной. Кроме этого, мальчик был маленького роста, щупленький. В общем, когда Нина Тихоновна пришла с Гелием к директору, он сказал: «нет!».

     На весь посёлок была только одна железнодорожная школа № 29 (теперь это бывшая школа № 49 – филиал школы № 3). Ходить бы Гелию ещё один год в садик, но мама уговорила коллегу Александру Дмитриевну Лебедеву взять сына в свой класс.

     В сентябре открылась районная школа в Турхановке, и часть учеников были переведены туда. Класс, в котором учился Гелий, остался в железнодорожной школе. Подарок папы – сумка – была с брезентовой лямкой для удобства ношения на плече. В первом классе состоялось и первое публичное выступление – инсценировка по стихотворению «Сказка про четыре цвета». Гелию досталось изображать жёлтый цвет, для чего были сшиты белые рубашка и штанишки, окрашенные затем акрихином. У каждого должен был быть воздушный шарик соответствующего цвета, но в Похвистнево тогда их вообще никто не видел. Поэтому были изготовлены мячики из тряпья, обтянутые каждый тканью соответствующего цвета и привязанные к надёжным палочкам.

     В сентябре отец получил назначение в Аверьновскую школу. В конце первой четверти получил табель, в котором было три «отл» и три «хор» (арифметика, физкультура, пение) и поехали с мамой на новое место жительства. Не доезжая до Аверьяновки, остановились в селе Пустовалово, в котором жил дед Панюшев. Гелия оставили на время здесь, а мама с дочерью Эльвирой уехали к отцу. Так и жил Гелий до нового года в семье деда и учился у него – он как раз вёл первый класс.

     Зимними вечерами в доме было очень интересно. Гелий вместе с двоюродным братом Шуриком залезали на печь, оттуда на полати, ложились на живот и смотрели, что происходит на кухне. Бабушка у печки что-то варила, готовила корм для скотины. Дедушка проверял тетрадки, писал планы, читал. Тетё Лида в другой (передней) комнате занимается своими делами.

     Из всех детских лет наиболее яркими, лучше всего запоминающимися для Гелия являются годы, прожитые в Аверьяновке. Тут были и хорошие, верные товарищи, ласковый, домашний уют и очень яркие школьные воспоминания. В Пустовалово за Гелием приехал на лошади отец. Дело было в зимние каникулы. Погода морозная, метель. По дороге останавливались в Бирюковке – заезжали в какой-то дом погреться. Домой прибыли поздно вечером…

     11 января Гелий пошёл в третью за этот учебный год школу. Она располагалась в огромном здании бывшей церкви, переделанного под школу и нескольких крестьянских домиков. Парты были некрашеные, но в идеальном порядке и чистоте.

     Так и шло время своим чередом. Летом предстоял отъезд к бабушке в Вязовку. Мама с Эльвирой уехали в Похвистнево, а отец остался в Аверьяновке заниматься ремонтом школы. В августе вернулся Гелий в Аверьяновку. Отец за лето совершил невероятное – отремонтировал все школьные здания и оборудовал новое из бывшего детского садика. Это дало возможность открыть восьмой класс. А для семьи был оборудован отдельный дом, стоящий на той же площади рядом со школой.

     Отец и мать были очень гостеприимными и в новом доме часто собирались учителя и сельская интеллигенция.

     Начался новый учебный год. В третьем классе были приняты в пионеры. И из школьной жизни почему-то на всю жизнь запомнился такой факт. Из рассказа Гелия Евгеньевича: «На одном из уроков Анна Кирилловна объясняла нам меры длины. Чтобы мы имели представление о километре, она вывела нас на луг. И велела десятиметровой верёвкой отложить сто отрезков. Боже, как далеко оказались от нас две девочки, которые взялись это делать! Работая в школе, я всегда старался, чтобы мои ученики имели такое же образное представление о мерах. И всегда производил впечатление на шестиклассников куб с длиной стороны в один метр (1кубометр), изготовленный мной из толстой проволоки».

     Вскоре семья уехала в Похвистнево, а позже прибыл туда и отец, который принимал районную среднюю школу № 27 (теперь школа № 1). Лето 1939 года Гелий проводил в Похвистнево, но уже знал, что переедут сюда совсем. Как-то отец, взяв его с собой, повёл осматривать новую школу, директором которой он был назначен. Школа была ещё не достроена. В школе была предусмотрена и квартира для директора, но жили пока у бабушки. Отец решил, что учиться Гелий будет в железнодорожной школе. Он не хотел, чтобы его сын, как сын директора, был в школе на особом положении.

     Где-то в середине сентября семья переехала жить в здание «папиной» школы. С ними одно время, очень недолго жили бабушка и дедушка Панюшевы. Дедушка начал работать учителем первой школы, но вскоре перешёл работать в обычную сельскую так называемую «малокомплектную» школу на Красных Песках. Всё же начальная школа – его стихия.

     Главным увлечением Гелия тогда был микроскоп. Мама преподавала биологию и, опасаясь за дорогой прибор, держала его дома. Всё, что можно, он рассматривал через окуляр. Вообще, Гелий очень любил, когда в школу привозили новое оборудование. Учителя считали своим долгом проверить каждый полученный прибор в работе. И тут уж Гелий не стеснялся спрашивать про «генератор», «реостат», «муляж», «логарифмическую линейку». Поэтому многое узнавал раньше сверстников. И, самое главное, узнавать это было гораздо интереснее, чем на уроках.

     Самые хорошие воспоминания у Гелия об Александре Дмитриевне Лебедевой – он преподавала русский язык, и об Иване Алексеевиче Смыслове – учителе математики. И полюбил Гелий точную науку только благодаря Ивану Алексеевичу. Позже, в 5 классе огромное влияние на отношение Гелия к математике оказал отец.

     Жить в школе отец считал неудобным и искал возможности переехать на другую квартиру. Такая возможность вскоре представилась, и летом 1940 года семья перебралась в отдельный дом на улице Куйбышева. Евгений Иванович был очень умным и дальновидным человеком. Он понимал неизбежность предстоящей войны. Это означало: его возьмут в армию, а семью из школы выселят. Мало того, живя уже в этом доме, мечтал построить свой дом и начинал потихоньку подготовку к строительству. Но война смешала все планы.

     1 сентября 1940 года Гелий в 5-й класс пошёл уже с Куйбышевской улицы. В начале сентября из Куйбышева в гости приехали Ивановы – дальние родственники. Тетя Настя – двоюродная сестра бабушки Красновой. Её муж – Илья Филаретович был приглашён Евгением Ивановичем на должность завуча школы. Из воспоминаний Гелия Евгеньевича: «Мне не пришлось учиться у отца, но его влияние на меня было велико. Я считаю его и сейчас очень талантливым педагогом. Это подтверждают те, кто у него учился».

     Настало лето 1941 года. Сданы экзамены. Впереди рыбалка, лес, интересные игры, купание, увлекательное чтение.

     Утро 22 июня 1941 года было тихим, светлым, безоблачным. Мама послала Гелия в лес, чтобы он нарвал к обеду борщовника для зелёного супа. Когда он вернулся домой, то увидел, что в гостях вся родня, что жила в Похвистнево. Сидят все за общим столом, но настроение у всех не праздничное, у женщин на глазах слёзы. Кто-то из взрослых сказал, что началась война с Германией.

     До получения повестки Евгений Иванович записался в ополчение. Мужчины-ополченцы собирались у здания военкомата и строем шли за Кинель. Там они копали траншеи, противотанковые рвы, проводили тактические учения.

     13 августа отец ушёл на фронт. Вскоре после отъезда отца Гелий сделал первый самостоятельный и решительный шаг – забрал документы из железнодорожной школы и отнёс их в первую. Появились новые друзья – Юра Присягин, Саша Попов. Появилось много эвакуированных. Это были дети работников Павлоградского обозного завода, который обосновался в Вязовке в корпусах старого свинарника и автобазы. В здании кирпичной школы занимались недолго. Был поручен приказ освободить его под госпиталь. Школе предоставили здание теперешнего военкомата с окнами на железную дорогу.

    От отца письма приходили регулярно. Сначала он был в Сызрани на интендантских курсах, а затем попал в парашютно-десантную часть, база которой находилась в Дьякове Саратовской области. Оттуда он летал на транспортных самолётах в тыл врага и сбрасывал боеприпасы и продовольствие своим десантникам. Затем стал сам, вместе с батальоном, десантироваться и прорываться сквозь фронт к своим. После базу перевели в Подмосковье – в Жарково, Щёлковского района, а Евгений Иванович стал командиром 2-го батальона 18-десантной бригады. В условиях военной цензуры нельзя было писать, где воюешь, но знаменательна такая фраза в одном из его писем, написанная на красочно оформленном бланке: «Этот подарок сброшен нам из самолёта. В ответ на него вернули Родине Калугу».

     События 1942 – 1943 учебного года в памяти Гелия практически не задержались. В этот учебный год снова стали заниматься в своём здании, потому что госпиталь перевели.

     В конце октября семья получила письмо от товарища отца П.Е. Борисенко, в котором он сообщал о его гибели. Письмо, присланное Борисенко, не являлось официальным документом, да и сам он не видел гибели отца, а передал со слов солдата, оставшегося в живых. Таким образом, оставалась надежда, что отец жив. До самой своей смерти мама, видимо, надеялась и никогда не отмечала поминок по отцу. В школе был построена общешкольная траурная линейка, на которой и сообщили эту весть.

     В январе 1944 года Гелий вступил в комсомол. Взял в библиотеке устав, прочитал его, написал заявление.

     Приближение дня победы чувствовалось во всём. Из воспоминаний Гелия Евгеньевича: «Утром 9-го мая нас разбудили очень рано. Парадно передавали бравурные марши и сообщение о подписании капитуляции. ПОБЕДА!!!».

     В суровое, голодное время казалось удивительным, откуда у этого парнишки, небольшого росточка, но живого, берутся силы где-нибудь на размокшем колхозном поле копать картошку и при этом шутить, вызывать ответные улыбки у других.

     Но как преображался Гелий на уроках, особенно когда в класс входил его кумир – Николай Ильич Бодяжин. Немного педант, но глубоко эрудированный физик, он неизменно вызывал в юноше чувство уважения и даже желание в чём-то подражать. Возможно, поэтому учитель сразу заметил его и на открытых уроках всегда уверенно вызывал Гелия. Потом, спустя годы, они станут верными друзьями и коллегами, а пока это были – как мощный корень и зелёный побег, мэтр и школяр.

     Однако прошло время и Николаю Ильичу пришлось принимать у своего фаворита экзамены за среднюю школу. «За тебя я спокоен, Гелий, - сказал тогда мэтр. И надеюсь, свою голову употребишь в дело. И не бойся, если на неё упадёт яблоко Ньютона, - закончил он шуткой, так как знал, что этот парень не лишён чувства юмора».

     Конечно, учитель не обладал качествами провидца и всё же угодил в точку. Гелий стал преподавателем физики. Правда, оставшись лириком. Но об этом потом…

     Экзамены за среднюю школу были сданы сносно. Было принято решение поступать учиться в Индустриальный институт на энергетический факультет. Но учёба как-то не задалась, и пришлось этот институт оставить.

     Однако нужно было всё-таки думать о дальнейшем – или идти работать, или, всё-таки, продолжить образование. Мысль о педагогическом институте заронил Гелию в душу один студент индустриального института, бывший сосед по комнате в общежитии. «У тебя склад ума не инженерный, а учительский», - сказал он Гелию, когда тот уезжал из Куйбышева, бросив институт. Вернувшись, домой, и, посоветовавшись с мамой, решил подать документы в учительский (двухгодичный) институт.

     В институте царила доброжелательная атмосфера. Студентов было немного, преподаватели всех знали в лицо. Учиться было сравнительно нетрудно. Первый год обучения был закончен успешно. Интересной была педагогическая практика. Сначала студенты просто сидели на уроках опытных учителей, а потом их анализировали. Затем стали уже сами давать уроки, на которых помимо учеников, сидели студенты-товарищи. Каждый из практикантов лез из кожи, чтобы чем-то выделиться и всех удивить. Группа Гелия была поражена двумя обстоятельствами. Во-первых, тем, что в начале урока, пока ученики решали задачу у доски, он прошёл по классу, просматривая тетради у сидящих за партами, и, что самое удивительное, делал замечания по решению домашних заданий. Обычно же студент, дающий первый урок, стоит, как прилипший на одном месте, но и никого не слышит кроме себя и ничего не видит. Во-вторых, тем, что практикант Гелий Евгеньевич знал всех учеников. Вызывал на беседу поочерёдно каждого, называя или по имени, или по фамилии. Но больше всех были поражены ученики: «Всех знает!» - пронеслось по классу.

     При анализе этого урока Гелию поставили высший бал. Продолжение этой истории было на распределении, когда было сказано, что Панюшев сможет работать завучем семилетней школы. А на государственном экзамене по педагогике даже слушать не стали – сразу поставили пятёрку.

     Работать стал в селе Поникла Чкаловской области. Начался учебный год, и молодому учителю досталось вести математику в двух классах и всю физику. Весь кабинет представлял собой один шкаф, наполовину заставленный поломанными приборами. Поэтому с первого дня возникла проблема – как вести физику без наглядных пособий. Выход был единственным – самодельные приборы и таблицы. Дело усугублялось тем, что в селе не было электричества, поэтому ни о каких эффективных опытах не могло быть и речи. Создал кружок, и стали с ребятами ремонтировать имеющиеся и делать, какие смогли своими силами, приборы. Ребята с удовольствием возились в кружке, делая нехитрые приборчики.

     Трёхгодичный срок отработки после института кончился. И Гелий Евгеньевич стал ненавязчиво намекать в РайОНО на то, что нужно учиться, кончать педагогический институт. Но поступление в институт откладывал. Летом в Похвистнево встретил старого друга семьи – Филимона Яковлева. Работал он директором второй школы, которая только год как была построена, и предложил Гелию место физика. Согласие своё Гелий дал сразу. Документы были оформлены довольно быстро, и вот – Гелий Евгеньевич – учитель физики городской школы № 2 с 15 августа 1952 года. Принял кабинет физики, который по сравнению с Пониклой показался богатым. Преподавать физику пришлось во всех классах с шестого по девятый (10-го класса в школе ещё не было) и математику в пятом классе. Многие учителя Гелию были знакомы и раньше, а с некоторыми познакомился только сейчас. Одна из них, Васильева Лира Ильинична, почему-то обратила на себя внимание молодого физика. Так и подружились, полюбили друг друга. В августе 1953 года сыграли свадьбу. Жить решили пока у мамы на улице Куйбышевской.

     Гелия Евгеньевича пригласили в райком, заявив, что будут рекомендовать на пост второго секретаря райкома комсомола. Это было неожиданное предложение, но, посоветовавшись с мамой, Гелий решил отказаться. Но судьба Гелия Евгеньевича была решена – ему вручили запечатанный конверт и дали командировку в Обком, сказав при этом, чтобы готовился к комсомольской конференции. Уже после нового года Гелий понял, что работа в райкоме не для него. И его опять потянуло в школу, к ученикам. А тут подвернулась возможность поработать математиком в заочной школе, которая открылась при школе № 2. Директор этой школы написал официальное письмо в обком комсомола, а там уже работал третий секретарь Г.Я. Михайлов, который вызвал Гелия Евгеньевича в Куйбышев и разрешил временно вести уроки в школе, не в ущерб основной работе.

     В начале декабря стала работать школа № 3. И Гелий с удовольствием ходил туда по вечерам, помогая в организации физкабинета. Там ближе сошёлся с Лирой Ильиничной. Она жила на квартире у учительницы математики Антонины Фроловой.

     В ноябре Гелий Евгеньевич устраивается по совместительству в железнодорожную школу математиком в шестой класс. Уроки вёл до работы, но из этого ничего не получилось, так как частые командировки дестабилизировали учебный процесс. Однако мысли о возвращении в школу его не оставляли и на комсомольской конференции в декабре он упросил делегатов освободить его от обязанностей секретаря. Конференция пошла ему навстречу и с 7-го декабря он был освобождён от должности секретаря райкома.

     Долго бездельничать не пришлось. Оказывается, Гелия Евгеньевича уже ждали в школе № 49. Привлекали молодого учителя в эту школу некоторые льготы: бесплатный билет один раз в год в любую точку страны и один билет по своей дороге. Кроме этого, полагалось бесплатное топливо в виде каменного угля. Да и коллектив учителей в этой школе был очень сильным – учитель физики И.В. Грудзино, учитель математики - Л.А. Благоразумова, учитель иностранного языка – И.П. Попалюк, географ – Н.М. Васильева. Вот с такими людьми предстояло работать Гелию Евгеньевичу Панюшеву. Стал вести математику в шестом классе и в двух девятых. Работалось легко и интересно.

     В феврале 1958 года сдал госэкзамены за пединститут. Сдал очень удачно, получив по всем предметам отличные оценки. Лира Ильинична окончила пединститут на год позднее.

     В Похвистнево уже несколько лет строилась ещё одна школа. Очень хотелось работать в ней, так как там было бы больше возможностей. Железнодорожная школа была очень старой. Кабинет физики был в ветхом деревянном здании, и «развернуться» там было негде, а работать Гелию Евгеньевичу хотелось с полной отдачей. Поэтому и поговорил с директором строящейся школы о возможном переходе к нему. Согласие было получено. С 15 августа 1958 года Гелий Евгеньевич стал работать в школе № 7 учителем математики, физики и завучем. А в железнодорожной школе проработал 12 лет. И всегда вспоминал её добром.

     В седьмой школе начал работать с девятиклассниками. Достался 9 «В» класс целиком из учащихся посёлка Венера. Работать с ребятами было легко и интересно. В школе царил здоровый дух соревнования учителей за создание лучшего учебного кабинета. Седьмая школа первая перешла на кабинетную систему преподавания.

     В те годы Гелий Евгеньевич активно сотрудничал с редакцией газеты «Похвистневский вестник» и частенько помещал там свои заметки, стихи. Одно время даже считался там внештатным заведующим отдела сатиры и юмора. Свои материалы, помещённые на страницах газеты, хранит до сих пор.

     В школе № 7 Гелий Евгеньевич работал до 1986 года. В 1978 году ему было присвоено звание «Заслуженный учитель школы РСФСР». Это была очень высокая оценка его работы. В 1986 году попросился работать в школу № 1. Это было вызвано рядом причин. В седьмой школе кабинет физики был организован на отличном уровне, к Гелию Евгеньевичу приезжали учиться учителя физики из других районов области, он выступал с докладами на педагогических чтениях, преподавал на курсах повышения квалификации в областном институте усовершенствования учителей. А в школе № 1 (школа, которую создавал его отец) не было порядочного кабинета физики. С большой неохотой в гороно согласились с решением Гелия Евгеньевича и перевели в школу, где когда-то он закончил 10 классов. За год работы создал отличный кабинет физики со всевозможными автоматическими устройствами, дистанционным управлением проекционной аппаратурой и т.д.

Заключение

     Данная исследовательская работа показывает вклад в образование педагогической династии Панюшевых-Красновых, которая насчитывает больше 10 учителей – и все со своими удивительными судьбами. Общий педагогический стаж этой учительской династии составляет более ста лет.

     Из поколения в поколение члены этой семьи как эстафету передавали гордое знамя учительской профессии. Они преподавали разные предметы, но их объединяют профессионализм, стремление к творчеству, желание отдавать своё сердце детям. Мы преклоняемся перед людьми, избравшими этот нелёгкий труд.

     Самое главное для учителя – когда его помнят. Именно это является доказательством искреннего уважения и любви. Собранный нами материал о династии Панюшевых-Красновых передан в Музей истории школы № 1.

Литература:

1. Личный дневник Г.Е. Панюшева

2. «Похвистневский вестник» № 31 (10988) от 10 февраля 2009 г.

3. Лучшие люди Похвистнево – национальное достояние Отечества

(выпуск II-й) 2007

4. Газета «Красноармеец» № 281 от 9 декабря 1935 г.

5. Подборка газеты «Похвистневский вестник».