Karina

Исследовательская работа на тему: Вклад П.К. Услара в изучение лезгинского языка «Кюринский язык»

Материал опубликован 13 March 2021

Исследовательская работа

на тему:

Вклад П.К. Услара в изучение лезгинского языка «Кюринский язык»

Выполнил: Шамсудинова М.М.

2020 г.

Услар П. К.

201

Выдающийся кавказовед. Петр Карлович Услар и его монография «Кюринский язык»

П. К. Услару – 200 лет

Кавказ с древних времен со своей чарующей красотой, природными ресурсами, экзотикой привлекал к себе внимание путешественников, купцов, поэтов, писателей, художников, ученых и представителей других профессий. После окончательного присоединения Кавказа к России интерес европейцев к этой стране особенно возрос. Сюда начали приезжать специалисты разных областей: историки, этнографы, географы, биологи, лингвисты и т. д. Среди ученых, проявивший большой интерес к Кавказу, к его истории и культуре в ХІX веке, был действительный член Кавказского отдела Императорского Русского географического общества, член-корреспондент по разряду лингвистики Историко-филологического отделения Академии наук, генерал майор Генерального штаба П. К. Услар.

В этом году исполняется 200-летие со дня рождения этого выдающегося ученого, 145-летие завершения им фундаментальной монографии о лезгинском языке – «Кюринский язык» и 120-летие со дня издания этой книги.

Жизненный путь

Петр Карлович Услар родился 1 сентября 1816 года в деревне Курово Вышневолоцкого уезда Тверской губернии (ныне Старое Курово Вышневолоцкого района). Его дед – майор Карл Услар был уроженцем Германии. Сначала П. Услар получил домашнее образование, затем учился в Санкт-Петербургской гимназии. В 1833 году окончив гимназию, он продолжил учебу в Главном Инженерном училище и в 1836 году получил диплом военного инженера.

В 1837 году П. К. Услар был командирован в Отдельный Кавказский корпус. Здесь во время Кавказской войны он начал службу в сапёрном батальоне. В 1839 году участвовал в экспедиции генерала Е. А. Головина (1782-1858) в Южный Дагестан, в том числе принимал участие во взятии Ахты.

В 1845 году Услар был командирован для составления военно-статистического описания Тверской и Вологодской губерний, которое продолжалось до 1849 года.

С 1850 года Услар возвращается на Кавказ и до конца жизни служит на Кавказе. Сначала он был командирован для военно-статистического описания Эриванской губернии.

Где бы ни работал Услар, он всегда добросовестно выполнял свою работу, свой долг. Поэтому ему доверяли самые трудные и ответственные дела. В 1858 году ему было поручено составление истории Кавказа. Для глубокого исследования истории, он обращается к автохтонным языкам этого края. Ученый видел в языке надежный источник информации об истории народа, поэтому, несмотря на то, что формального лингвистического образования он не получил, но к своей работе приступил с изучения языков Кавказа. Сам он по этому поводу в письме начальнику Кавказского горского управления В. К. Франкини (1820-1892) пишет: «Без исследования языков немыслима этнография Кавказа, без этнографии немыслима история. Сравнительное языкознание приобретает все большее значение в исторических науках».

Над каждым кавказским языком Услар занимался с особой любовью, с большим энтузиазмом. Вместе с языками, одновременно, он изучал и собирал также мифологические, фольклорные, этнографические и исторические материалы по Кавказу.

Но судьба не дала ученому довести до конца начатую работу по исследованию языков и истории Кавказа. Начиная с 1865 года здоровье Услара ухудшается. Сказались годы напряженного труда над языками, историей, этнографией, фольклором Кавказа. Ежедневная тяжелая работа изнурила физическое состояние ученого. Весною 1874 года Услар уезжает из Дагестана в своё имение, где умирает летом 1875 года.

Исследования по кавказским языкам

Хотя Услар специального филологического образования не получил, но он всю жизнь занимался самообразованием, углублял свои знания по языковедению и другим гуманитарным дисциплинам. Благодаря начитанности, эрудицию автора, его научные труды до сих пор пользуются доверием среди лингвистов и не потеряли своей значимости и ценности. Ученый внес большой вклад в изучение и составление грамматики кавказских языков. Можно сказать, что он впервые заложил фундамент научного изучения языков кавказских народов и вошел в историю как крупнейший кавказовед, ученый-лингвист, фольклорист и просветитель XIX века.

Исследования его носили универсальный и новаторский характер. Он поднял неизученные пласты лингвистики, этнографии и истории кавказских народов. Благодаря его трудам европейская наука впервые узнала о некоторых языках малочисленных народов Кавказа. Его работы дали импульс для дальнейшего развития кавказоведения. Как европейские учёные, он не считал кавказские языки бедными, бесперспективными. Об этом ученый отмечает: «Мнение о крайней бедности этих языков совершенно ошибочно и проповедуется людьми, которые не имеют о них никакого понятия. Эти языки, наоборот, неимоверно богаты грамматическими формами, которые доставляют возможность выражать самые тонкие оттенки материи».

Исследование кавказских языков Услар начал с черкесского, убыхского и абхазского языков. По первым двум – черкесском и убыхском – он не смог собрать подробный материал и поэтому труды его по ним остались незавершенными. Единственное из них, которое он завершил, было исследование по абхазскому языку. Написанная в 1861-1862 годах, монография «Абхазский язык» увидела свет лишь в 1887 году в Тифлисе, после смерти ученого. Это был первым большим по объему научным трудом, и фундаментальным исследованием об одном из иберийско-кавказских языков.

Следующая монография автора о кавказских языках была «Чеченский язык». В 1863 году обе монографии были отлитографированы и были представлены в Академию наук академиком А. Шифнером и были удостоены Демидовской премии. В том же году Услар приступает и к исследованию аварского языка. Окончив работу об этом языке, ученый сразу начинает исследование по лакскому языку и в 1864 году завершает его.

Вслед за лакским языком П. Услар исследует даргинский язык, и в 1867 году свое исследование, отлитографировав под названием «Хюркилинский язык», отправил в Академию наук. В 1871 году П. К. Услар окончил исследование по лезгинскому языку, и в 1872 году отлитографировав его, отправил академику А. Шифнеру. Последней работой ученого по Кавказским языкам была монография по табасаранскому языку.

«Кюринский язык»

Среди лингвистических работ П. К. Услара особое место занимает его монография «Кюринский язык». Сам автор по этому поводу написал: «Кюринские исследования давно уже окончены; рукопись вышла обширнее аварской... Нынешней зимой займусь ее литографированием».

Помощником Услара по делу исследования лезгинского языка был Казанфар-бек Зульфикаров из села Мамрач Кюринского уезда. О нем в своих письмах ученый очень тепло отзывался. По словам современников, П. К. Услар даже последние дни своей жизни не забывал горцев, «он громко говорил, беспрестанно призывая горцев, с которыми занимался в Шуре, особенно Казанфера». Как отмечает, исследователь творчества Услара А. А. Магомедов, «информаторы П. Услара становились и первыми просветителями для своих народов, становились затем фольклористами и этнографами».

Лезгинский язык автор называет «кюринским языком». Это объясняется отсутствием в то время достаточных научных исследований по языку и этнографии лезгин. Услар был первым серьезным исследователем лезгинского языка среди европейцев. До него почти ничего не было известно европейской науке о лезгинском языке. Свой поступок Услар объясняет так: "Впрочем, существует общее название, которым называют себя все кюринцы, откуда бы они не были родом. Это название есть столь знакомое нам: лезги единств., лезгияр множ. Заметим, при том, что это название кюринцы присваивают себе в исключительную собственность; лезги чІал есть кюринский язык. Лезгинами не называют они ни хайдаков, ни табасаранцев, ни лаков, ни какой либо другой из горских народов. Происхождение этого названия не имеет корней в языке, и сами кюринцы полагают, что принято оно ими только потому, что так прозвали их соседи тюрки… Мы привыкли уже без разбора называть лезгинами всех дагестанских горцев. Специализирование этого названия повело бы только к большой запутанности. Мы предпочитаем для народа название кюринцев, а для языка – название кюринского».

«Кюринский язык» начинается с описания территории проживания лезгин, ее географического положения, краткой исторической справки этой территории. Затем он указывает наречия лезгинского языка, количество дворов и численность населения многих лезгинских селении, народов соседствующих с лезгинами, также он старается исследовать лезгинскую топонимику. Дальше ученый переходит на фонетику лезгинского языка. Для передачи лезгинских звуков Услар использовал алфавит, который был составлен им самим. Этот алфавит дал автору возможность для правильной передачи лезгинских текстов. Поэтому в дальнейшем, информант Услара по лезгинскому языку К. Зульфикаров, на основе этого алфавита, издавал свою книгу – «Кюринскую азбуку». Услар, говоря о лезгинской фонетике, сравнивает звуки лезгинского языка со звуками других кавказских языков, которых он раньше исследовал, и указывает их схожесть и различие.

После фонетики Услар переходит на грамматику лезгинского языка. Об этой части его монографии известный языковед, профессор Р. И. Гайдаров пишет: «Грамматику лезгинского языка П. К. Услар излагает своеобразно и весьма скрупулезно. Здесь автор впервые установил количество падежей, сгруппировал их с учетом семантики и функций, нашел наиболее удобный способ их обозначения. Следует отметить, что до сих пор никто из занимавшихся лезгинским языком ученых не смог предложить что-либо более подходящее. Не менее удачно описал автор систему глагола с помощью вспомогательных глаголов – да и – я. Читая труд Услара, легко представить себе наиболее яркие черты глаголообразования, а также способы образования и обозначения характерных для данной части речи грамматических категорий времени, лица, наклонения, а также отрицания и запрета».

Одновременно, наряду с изучением языков и истории горских народов, Услар также занимался собиранием и исследованием произведении устного народного творчества горских народов. Ученый обильно использовал их в своих языковедческих работах. Не случайно, что на 64 странице книги «Кюринский язык» размещены фольклорные материалы лезгинского народа. Среди них 49 пословиц и поговорок, один анекдот, 6 сказок. В ней также опубликован вариант сказки на ахтынском диалекте. Все тексты даны со строгим соблюдением принципов научной транскрипции. Они до сих пор являются ценными источниками и для языковедов и для фольклористов.

В «Кюринском языке» впервые опубликован лезгинско-русский словарь. В нем приводится 1500 лезгинских слов и толкование к ним. Для объяснения значений этих слов приводятся примеры из разных жанров фольклора. Этим он еще усилил практическую значимость своей работы.

* * *

Исследования Услара по кавказским языкам носят практический характер. На их основе, самим автором или носителями этих языков, были составлены алфавиты. Как отмечают биографы ученого, он впервые применил методику полевых исследований. Его труды сыграли большую роль в формировании и развитии национального самосознания кавказских народов и остановили процесса ассимиляции этих народов среди крупных этносов.

Азиз Мирзабеков,

кандидат филологических наук

Специально для «ЛезгиЯр»

Из истории изучения лезгинского языка

Гайдаров Раджидин Идаятович

профессор ДГУ,

доктор филологических наук,

заслуженный деятель науки РФ и ДАССР

Зачинателем научного изучения лезгинского языка является Петр Карлович Услар,

автор монографии "Кюринский язык", над которой он работал в 1867-71 годах, а

опубликовал в 1896 году.

Книга открывается азбукой, составление которой следует считать особым научным

достижением автора. Услару удалось разобраться в звуковом составе лезгинского языка,

который он называет кюринским. Научно верно составленная азбука позволила автору

точно передать звучание иллюстрированных примеров и текстов. На основе азбуки

Услара Казанфербег из Мамрача выпустил первый лезгинский букварь. Азбука Услара и

букварь Казанфербега показали, что русскую графику можно использовать для создания

письменности на других языках. Азбука Услара справедливо считается прообразом

нынешних алфавитов дагестанских и ряда других языков, на которые эти языки перешли

в 1938 году.

Перед изложением структурных особенностей лезгинского языка в книге приводятся

некоторые сведения о языке и его носителях (количество дворов, пограничные

лезгиноговорящие населенные пункты, количество наречий и некоторое др.), определено

на основе какого наречия проводится исследование и почему, даны краткие особенности,

отличающие ахтынское наречие от кюринского, дается пояснение почему он называет

язык кюринским, наконец предпринята попытка объяснить происхождение ойконима

"Ахты".

Описание структуры языка начинается с фонетики, а именно с определения

звукового состава. Устанавливая состав с определения гласных и согласных звуков,

характеризуя каждого из них по вокальным и артикуляционным параметрам, автор

отмечает также и то, что сближает и чем отличается рассматриваемый звукотип от

аналогичного звука ранее изученных им языков, в частности аварского языка.

Отмечаются автором и определенные фонетические явления, и особенно подробно, со

множеством примеров описаны чередования согласных (в разделе "Морфология").

Грамматику лезгинского языка П. К. Услар излагает своеобразно и весьма

скрупулезно. Здесь автор впервые установил количество падежей, сгруппировал их с

учетом семантики и функций, нашел наиболее удобный способ их обозначения. Следует

отметить, что до сих пор никто из занимавшихся лезгинским языком ученых не может

предложить что-либо более подходящее. Не менее удачно описал автор систему глагола

с помощью вспомогательных глаголов -да и - я. Читая труд Услара, легко представить

себе наиболее яркие черты глаголообразования, а также способы образования и

обозначения характерных для данной части речи грамматических категорий времени,

лица, наклонения, а также отрицания и запрета.

www.lezgichal.ru

Большую ценность для лезгиноведения представляют приложения к названным

выше двум разделам.

Здесь, прежде всего, следует отметить тексты сказок и пословиц, выполненные на

уровне научной транскрипции. Текст же сказки "Лиса и волк", записанный на ахтынском

диалекте, представляет собой первую диалектологическую запись по лезгинскому языку.

Научное значение включенного в монографию текстового материала увеличивается по

мере отдаления с момента написания книги. Ведь в них сохранился подлинный, научно

достоверный образец лезгинской речи, записанный более 130 лет назад.

Особое место в труде Услара занимает лезгинско-русский словарь (1500 слов). В

словаре не только передается доминантное значение переводимой лезгинской лексемы,

но и содержится толкование основных наиболее обиходных оборотов и фраз,

содержащих переводимое слово. Данная особенность делает словарь Услара первым и

своеобразным переводно-толковым лексиконом лезгинского языка.

Следующая большая работа, посвященная лезгинскому языку, - это "Грамматика

лезгинского языка" (Махачкала, 1941) проф. Л. И. Жиркова. Труд Жиркова резко

отличается от "Кюринского языка" Услара. Во-первых, здесь использован более

обширный языковой материал (работа Услара; периодика; первые школьные учебники

лезгинского языка и др.), во-вторых,у автора совершенно иная цель, он не обобщает

добытые им новые сведения и факты лезгинского языка, а, теоретически осмысливая то,

что известно, на высоком уровне и предельно сжато излагает их грамматическую суть. Ни

излишних рассуждений, ни научной полемики здесь нет.

Новым и наиболее интересным в "Грамматике" Жиркова является следующее:

впервые названы пять диалектов лезгинского языка;

сделана первая попытка выделения фонем в звуковом составе

языка;

особым образом систематизированы консонантные звукопереходы

(чередования), определены их типы по принадлежности звуков к тем или иным

разрядам, а также по результатам соответствия. Однако объяснения причин

чередований на фонологическом уровне или с точки зрения закономерностей

лезгинской комбинаторики здесь нет;

особое внимание в книге уделено законам лезгинской акцентуации (у

Услара безукоризненно точно отмечался ударный слог, который, по его мнению,

может быть в слове любым по счету);

при изложении словоизменения имен и глагола автор делает акцент

на то, от какой основы они образуются, и образуемые структуры иллюстрирует

соответствующими схемами и таблицами;

падежи автор обозначает латинскими названиями, а падеж,

названный Усларом творительным, именует эргативным. Однако это было

непростым переименованием, называя данный падеж эргативным или же

активным, автор подчеркивает наличие в лезгинском языке так называемых

активных глаголов. Это было большим новшеством, затрагивающим как

морфологию имен и глагола, так и синтаксический строй языка, и не только

лезгинского.

www.lezgichal.ru

В своей книге Л. И. Жирков особо выделил раздел о грамматическом строе

лезгинского языка, где делается попытка установления его типа путем определения

§ 1. Язык, условно названный нами кюринским, составляет особую лингвистическую единицу, которая менее дробится на расходящиеся наречия, чем напр. язык маарулов (аварцев) или язык Даргуа (даргинцев). В отношении к однообразию язык кюринский может быть уподоблен лакскому, несмотря на то, что раскинулся на гораздо большее пространство. В нем встречается много видоизменений выговора, едва ли не в каждом ауле, но, несмотря на то, кюринцы с самых противоположных концов края, подобно лакам, свободно понимают друга, друга, чего нельзя сказать о маарулах или даргинцах. Для отвращения недоумений, весьма желательно, чтобы, как язык, так и народ, говорящий на нем, носили общее наименование. В этом отношении мы встречаем много затруднений. Ни язык в целости своей не называется кюринским, ни жители, на нем говорящие, не носят общего названия кюринцев. Во всяком случае, общее название необходимо. Мы принимаем условно для языка название кюринского, а для жителей название кюринцев. Далее объясним, почему эти названия предпочли другим.

§ 2. Географическое положене кюринцев в самых общих чертах обозначается течением реки Самура (Кьулан вацI, Срединная река, как они ее называют). Самур замыкает Дагестанское прибрежье Каспия на юге так же, как Сулак на севере. В нескольких верстах ниже Рутула, Самур становится кюринской рекой; кюринское народонаселение сопровождает оба берега его до самого впадения в море. Прерывается оно лишь немногими аулами с тюркским народонаселением, построенными на низовьях реки. Вместе с тем, Самуром определяются и три главные части, на которые делится страна, обитаемая кюринцами: а) долина среднего Самура, b) левая сторона нижнего Самура и c) правая сторона нижнего Самура. Таковое естественное разделение соответствует как нынешнему административному, так и бывшему политическому делению края.

§ 3. Кюринская часть долины среднего Самура составляет восточную часть нынешнего Самурского округа и начинается не далее, как верстах в 20-ти вниз по реке от Рутула. Первый встречающийся на Самуре аул, говорящий по-кюрински, есть Кьуьлитар (Кюлютль), который представляет крайнюю западную оконечность распространения кюринского языка. От этого аула вверх по Самуру до Казикумуха, равно как и к стороне запада, через главный хребет в Елису, идут языки михет, и цIахуьр, о которых до сих пор мы не имеем еще положительных сведений. Ахтинцы уверяли меня, что эти языки не имеют ничего общего с языком кюринским; существуют и противоположные показания. Эти вопросы могут быть разрешены не иначе, как точными исследованиями.

Начиная от аула Кьуьлитар, вниз по Самуру, по обе стороны реки, до восточной оконечности Самурского округа, исключительно господствует особое наречие языка кюринского, которое подвергается мелким изменениям по аулам. Говорящие на кюринском языке живут в 36 аулах и нескольких выселках в числе 5796 дворов. При этом заметим, что жители сами себя не называют кюринцами, и никто их так не называет. С незапамятных времен делились они на три отдельные независимые общества, которые сохранили независимость свою почти до позднейших времен. Общества эти назывались: ахтти пара, алти пара и докъуз пара, названия, чисто тюркские; тюркоадербиджанский язык весьма распространен в Самурской долине. Селение Мискискар (Мискинджа) 403 двора, населенное кюринцами-шиитами, находилось вне всех этих обществ. Сверх того, некоторые кюринские аулы причислялись к рутульскому магалу, след. находились в союзе с народом иноязычным. Первенствующее место занимало и теперь еще занимает Ахцагьар (около 1000 дворов), которое мы и тюрки называем обыкновенно Ахты, от арабского ухт -сестра, так как, по преданию, арабский завоеватель Абу-Муслим отдал его в управление своей сестре и зятю. По названию этого селения, как внешние кюринцы, так и соседние народы, называют кюринцев долины среднего Самура, с легким изменением выговора, ахцегьгуь единств., ахцегьгуьяр множ., в переводе ахтынец, ахтынцы, не принимая в соображение различия обществ. Это название жители и сами себе придают, чтобы обозначить в общих чертах, откуда они родом. Но название ахцегьгуьяр ни в каком случае не может быть распространено на совокупность всех кюринцев. Из Самурского округа кюринский язык переходит к югу через главный Кавказский хребет в пределы Нухинского уезда нынешней Елисаветпольской губернии. По показанию ахтынцев, жители селений Шинар (Шин), Дашагъулар (Дашагиль) и Филифар (Филифли) говорят одинаковым с ними языком. Быть может, есть и еще насколько таковых селений в Нухинском уезде, но о них мы не имеем сведений. Покуда, можно принять селение Филифар за крайний предед распространения кюринского языка к югу. Это селение находится в близком расстоянии от Варташина, где уцелел еще язык удский (удинский).

§ 4. Левое прибрежье нижнего Самура, населенное кюринцами, подвергалось в течение веков многим переворотам. Вообще страна эта довольно доступна по всем направлениям и не носит на себе отпечатка сурового Нагорного Дагестана. Северные кюринские аулы входили в состав владения маасума -Табасаранского владельца, установленного арабскими завоевателями еще в VIII веке по Р. X. К югу от маасумства Табасаранского, страна до самого Самура называется Куьре — Кюре. По преданно, название это произошло оттого, что арабский правитель страны жил в ауле Куьрахуьр (КюрКент). Впрочем, это не подтверждается ничем положительным. Жители сами себя называют куьрегуь -кюринец, куьрегуьяр — кюринцы. Так называют их, с некоторыми видоизменениями выговора, и горные соседи. Язык свой называют они куьред чIал.

В продолжение длинного ряда веков, кюринцы, повидимому, не имели у себя центрального правительства. По временам и частями, они признавали власть то Дербента, то Кубы, то Казикумуха. Во второй половине прошлого века, ветвью династии ханов Казикумухских образовано было особое ханство Кюринское, которое с некоторыми перерывами существовало до 1864 года. Кюринский хан (куьред хан) жил обыкновенно в селении Кьурагь (Курах), название которого не имеет ничего общего с куьре, хотя русская транскрипция и может подать повод к сближению. В настоящее время из описываемого нами края с присоединением Южной Табасарани образован округ Кюринский, большинство жителей которого суть кюринцы и говорят кюринским языком, но, кроме того, встречаются и другие языки.

Самый северный кюринский аул есть Манкъулди хуьр (Имаглы), на реке КIварчагъ вацI (Карчагсу). Начиная от него, вверх по реке, встречаются кюринские аулы, в перемежку с табасаранскими, числом девять (589 дворов). Несмотря на различие языка, они всегда находились в бесспорном владении маасума Табасаранского.

К югу от КIварчагъ вацI протекает СитIал вацI (Чирахсу). Селения, расположенные вдоль левой верхней части реки, образуют Агьмарар магьал (Ахмарлинский магал), в котором пять аулов (200 дворов) говорят на кюринском языке. Обладание этими селениями подавало повод к распрям между ханом кюринским и Маасумом Табасаранским. Выше, по левую сторону реки, язык табасаранский (Хив, Ляка и пр.).

Полоса земли между СитIал вацI (Чирахсу) и Кьулан вацI (Самуром) составляет коренную кюринскую землю, то собственно, что называется Куьре -Кюре, бывшее неоспоримое владение хана кюринского. Здесь находится 111 аулов (6764 двора), которые говорят по-кюрински. К западу язык кюринский встречается с языком агульским. Вверх по Кьурагь вацI (Курахчаю), на притоке его Хипедж вацI в ауле Хипеджар (Хипечь) говорят по-кюрински, в следующем выше ауле Урсунар (Орсун) по-агульски, еще выше в Шимихуьр (Шимихюр) по-кюрински, далее в Хуьппукьар (Хпинк) по-агульски. Вверх по течению самого Кьурагь вацI, кюринский язык прекращается селением Галхенар Кирхан/Гилхан. Выше идет язык агульский до селения Хьугъул (Чирах), где говорят одним из даргинских наречий. Покуда, все наши сведения о языке агульском ограничиваются записанными личными местоимениями и числительными, которые представляют некоторое сходство с кюринскими. К востоку кюринский язык доходит до моря: аул Фаргьата хуьр (фаргат) находится на самом устье южного рукава Самура. Здесь язык этот находится в тесном соприкосновении с языкомь тюркоадербиджанским.

§ 5. Правое прибрежье Самура, по самым условиям географического положения своего, всегда входило в составь Кубинского ханства. Под именем Кубинского ханства подразумеваем мы страну, находящуюся между нижним Самуром и главным Кавказским хребтом, который на этом протяжении все более и более понижается, становится удобопереходимым и, наконец, исчезает на Апшеронском полуострове. Впрочем, Куба, в виде центрально-административного пункта, сообщившего название свое целой стране, появляется не ранее середины прошлого века. Страна эта в прежние времена управлялась наследственными правителями, более или менее признававшими над собою власть правительства персидского. Резиденцией их было селение Худат; родоначальником династии некто Лезги Ахмед. По преданию он был из фамилии Уцмиев, переселился в Карчаг, и, потом, в Персию, откуда возвратился в звании правителя края в Худат. В настоящее время, бывшее Кубинское ханство составляет Кубинский уезд Бакинской губернии, который административно отделен от Дагестана.

В полосе страны, сопровождающей справа течение Самура, шириною почти до самого города Кубы, господствующее народонаселение есть кюринское, говорящее тем самым языком, которым говорят в бывшем Кюринском ханстве. Г. Зейдлиц, составивший весьма веское в этнографии Кавказа описание Бакинской губернии, насчитал в Кубинском уезде 50 аулов и 21 выселок, жители которых целиком или частью говорят по-кюрински.

В некоторых селениях природный язык одной части обитателей есть кюринский, а другой адербиджанский. Для числа жителей обоего пола, говорящих на кюринском языке в Кубинском уезде, г. Зейдлиц полагает цифру 28641. Показания его заслуживают высокой степени доверия. В южной части Кубинского уезда существуют языки: Хиналуг, Будух, Крыз, о которых мы пишем по наслышке, не имея о них положительных сведений. Кюринцы уверяют, что эти языки не имеют ничего общего с их языком, но и это показание требует подтверждения.

В отношении к кубинским кюринцам, повторим замечание, сделанное уже нами о кюринцах долины среднего Самура, т. е. то, что не только они сами себя не называют кюринцами, но и никто так их не называет. Единоязычные соседи называют их обыкновенно КупIатгуь- кубинец, КупIабтгуьяр — кубинцы, название, не имеющее никакого линг

§ 6. Впрочем, существует общее название, которым называют себя все кюринцы, откуда бы они ни были родом. Это название есть столь знакомое нам: лезги— единств., лезгияр -множ. Заметим, при том, что это название кюринцы присваивают себе в исключительную собственность; лезги чIал есть кюринский язык. Лезгинами не называют они ни хайдаков, ни табасаранцев, ни лаков, ни какой-либо другой из горских народов. Происхождение этого названия не имеет корней в языке, и сами кюринцы полагают, что принято оно ими только потому, что так прозвали их соседи тюрки. С другой стороны, ни один из горских народов не называет кюринцев лезгинами. Во всяком случае, это название, которым весь народ себя объединяет, было бы хорошо, если бы мы имели возможность в настоящее время придать ему требуемую определительность. Но как тюрки, так и мы привыкли уже без разбора называть лезгинами всех дагестанских горцев. Специализирование этого названия повело бы только к большой запутанности. Мы предпочитаем для народа название кюринцев, а для языка название кюринского. Так называет себя теперь большая часть народа; к этому названию мы уже привыкли, и оно имеет для нас определенное значение.