Эссу «Тишь...»

Тишь…

Только  вечерние сумерки начинают окутывать мою деревню, как точно  занавес и ночная мгла опускается с неба и завораживает  все луга покоем, перед моим домом.  Тропинки точно сливаются, одним сплошным ковром и высокая трава -окрепшая, и задеревеневшая от росы, уже сетями держит мои колени, и пройти через нее в потемках, совсем нелегко.

Всегда на ночь посиделки возле летней веранды на дощатой  лавке. На ней и без перины мягко будет, даже и заночевать, если по пути из леса, кто уже не поспевал на станцию…

Стою перед крыльцом. Вот- вот, словно щелкнет в воздухе и покажется царевна ночь, все плотнее и плотнее затуманивая воздух, и тут же прыснет прохладой сочной травы, и дышится  уже ночью и ее запахами…

 «Чай самый раз!»-как всегда я удивился от бабушкиного угощения. Мне хотелось пить горячий напиток, только в дедовой кружке. Так и есть! И пряники и печенья, а главное пахучий чай из алюминевой, слегка изогнутой местами, фронтовой кружки деда. Заварка, конечно с чердака. Она кустами висела все лето, и все названия трав можно было отыскать в таких заготовках, а теперь у меня в кружке, и  с каждым глотком и вдохом…

Ночь легла вместе с тишью поверху. «Ну- все, пора под мой клен!» Днем мой клен шумит и торопит –все поспеть надо, за дневными заботами…Иду на ощупь и по буграм и вот маленькая скамейка вдоль забора, и негромкий девичий смех. «Мой клен здесь!-вот ему место!» Он мне велит помолчать и взять у ночи ее сокровенную тишь… Пытаюсь разглядеть макушку и только круги тучности все выше, и глаза ночи оттуда на меня смотрят.

На небе показалось звезда, и молочный месяц накрывал небо яркими огнями. И сам он сиял все сильнее от темноты, и только ночь все глубже прятала свою тишь…