Лекция на тему «Иноязычный текст как источник информации об иноязычной культуре»

Лекция по методике преподавания иностранного языка.

Интеграция обучения ИЯ и культуре через иноязычный текст.

Содержание лекционного курса:

Иноязычный текст как источник информации об иноязычной культуре.

Иноязычный текст как источник информации об иноязычной культуре.

На современном этапе развития мирового сообщества все более актуальное значение приобретает проблема адекватного взаимопонимания людей разных национальностей в ходе межкультурной коммуникации, а важным условием полноценного и комфортного социального функционирования человека в мировой системе становится не только практическое знание иностранных языков, но и понимание специфики национальных культур, особенностей национального восприятия окружающей действительности. Под межкультурной коммуникацией принято понимать взаимодействие представителей двух и более культур, которое осуществляется на языке одной из представленных в общении лингвокультурных общностей. В этом смысле межкультурная коммуникация представляет собой способ общечеловеческой коммуникации, которая позволяет людям устанавливать, поддерживать и контролировать контакты друг с другом и обнаруживает ряд свойств, присущих социальной коммуникации, осуществляемой на родном языке. Одновременно с этим межкультурная коммуникация обнаруживает и специфические черты. Дело в том, что коммуниканты, вступающие в сферу межкультурного общения, основываются на различном социокультурном опыте, приобретенном ими в процессе первичной социализации; этот опыт обусловлен частичным расхождением знаний о мире, существующем в силу объективных причин различного развития культур. Со вступлением в сферу межкультурной коммуникации коммуниканты, будучи экспертами собственной культуры, могут столкнуться помимо затруднений, вызванных недостаточно высоким уровнем владения языком, с различными препятствиями, обусловленными их личностными качествами, особенностями эмоционального восприятия партнерами друг друга, стилем поведения. В качестве основного препятствия такого рода чаще всего называется этноцентризм – негативная оценка и неприятие образов чужой культуры. Отторжение незнакомых образов, вызванное сменой привычных условий коммуникации, происходит в силу того, что фрагменты инокультурной реальности пропускаются реципиентом через собственную понятийную систему, то есть «чужая культура постигается путем приведения чужих образов сознания к образам своей культуры» [Тарасов Е.Ф]. Сказанное выше относительно особенностей межкультурной коммуникации представляется справедливым не только для аутентичных ситуаций общения с носителями другого языка и культуры, когда коммуниканты должны непосредственно реагировать на высказывания друг друга, но и для коммуникации «текст – читатель», где процессы порождения и восприятия текста разделены во времени. Для подтверждения этой мысли обратимся к рассмотрению особенностей взаимодействия читателя с инокультурным литературным текстом. Следует отметить, что читатель с разной степенью глубины воспринимает смысл текста. В этой связи представляется важным подробнее остановиться на процессе восприятия художественного текста. Восприятие относится к фундаментальным понятиям психологии, когнитивной психологии и когнитивной науки, в то же время рассматривается также и в философии, нейрофизиологии и других науках. Фундаментальное исследование процессов восприятия чрезвычайно важно, т. к. без него не может быть решена по существу ни одна ключевая задача когнитивной науки. При восприятии текста имеет место не прямое, а опосредованное языком, словом, воздействие на каналы ощущения: зрительный, слуховой, вкусовой, тактильный и т. д. Слова могут вызывать тот же спектр, но уже вторичных ощущений, которые испытывает человек при непосредственном наблюдении действительности. Восприятие рассматривается как многоуровневый, но в то же время целостный процесс. По отношению к художественному тексту говорят о расщеплении восприятия на низший уровень – языковой, который лежит в основе более высокого – смыслового уровня интерпретации. Эти этапы так соединены по времени, что образуют как бы единый процесс. Целостность восприятия при этом можно определить через известное в психологии понятие гештальта, когда наблюдаемый объект воспринимается в целом, без учета тех или иных деталей: в этом случае текст не является исключением, в процессе коммуникации, он – образ-гештальт [Залевская А.А.]. Таким образом, восприятие как «общеродовой» термин по отношению к чтению текста читателем включает в себя множество неосознанных и осознаваемых процессов. В исследованиях процесса восприятия по отношению непосредственно к тексту используют термин «понимание». Граница, которую большинство исследователей проводит между восприятием и пониманием, заключается в подчеркивании активной роли читателя в отношении понимания. Так, А.А. Залевская рассматривает дистанцию, разделяющую восприятие и понимание как прохождение пути от слова к мысли. Понимание предполагает «не только обработку и интерпретацию воспринимаемых данных, но и активацию и использование внутренней, когнитивной информации» [Залевская А.А.]. В связи с этим адекватное восприятие – опосредованный аналитико-синтетический процесс, базирующийся именно на активной интеллектуальной переработке воспринимаемого текста. Проблема смыслового восприятия и понимания текста исследуется с разных позиций.

C литературоведческой точки зрения вызывает интерес то, что писатель – творец своего мира, в лице читателя обретает со-творца и интерпретатора одновременно.

Согласно У. Эко, («Открытое произведение») читатель привносит в этот процесс "конкретную экзистенциальную ситуацию, свое, по-особому обусловленное чувственное восприятие, определенную культуру, вкусы, склонности, личные предубеждения, в сущности, свой «текст», так как сама форма современного произведения "предоставляет возможность толковать себя на тысячи ладов, не утрачивая при этом своего неповторимого своеобразия". Об этой роли читателя как деятельного сотрудника произведения в современном постмодернистском тексте напоминает и Р. Барт, сравнивая современный текст с новым типом партитуры постсерийной музыки, где роль исполнителя этой партитуры разрушена. И вот «исполнитель» (читатель) не только воспроизводит музыку, но и становится соавтором, дополняя ее. И все же при такой свободе читатель лишен, на наш взгляд, главного. Читатель, не видящий за текстом автора (М. Фуко: за текстом стоит не автор, а правила построения текста), лишен возможности вступать с ним в диалог, в вечном споре с ним «класть на весы свою собственную жизнь» (М.М. Бахтин). Можно согласиться с И.П. Ильиным, уподобляющим подобный диалог беседе Гамлета с «бедным Йориком»1, ведь "в постмодернизме разрушается прерогатива монологического автора на владение высшей истиной, авторская истина релятивизируется, растворяясь в многоуровневом диалоге точек зрения…" [М.Н. Липовецкий].

У. Эко в работе «Открытое произведение» утверждает, что поэтический текст способен порождать множество различных прочтений. Как веер бесконечных прочтений, оставляющих смысл неисчерпаемым, строится роман У. Эко «Имя розы». Так, для исследователей истории Средних веков этот роман – полноценный исторический текст, дающий подробное описание архитектурных, художественных, бытовых особенностей того времени. Для литературоведов – роман о сложных взаимоотношениях античной и средневековой поэтики, о роли смеха в искусстве. Для интересующегося историей религии – энциклопедия религиозных условностей и предрассудков. Для тех, кого волнуют тайны религиозно-мистических обществ, роман «Имя Розы» – настоящая энциклопедия. Для любителя детективов – история о загадочных убийствах в средневековом аббатстве. Это всего лишь поверхностная характеристика романа: внимательный читатель обнаружит в нём гораздо больше слоёв, игры цитатами, переклички и аллюзии. Ю.М. Лотман говорит о том, что читатели романов этого писателя представляют собой целую галерею читателей, встретившихся на читательской конференции и убежденных в том, что читали совершенно разные книги2. Это объясняется типом многомерного романа, который создает У. Эко. Этот тип романа рассчитан на разного читателя. Роли читателя автор посвятил работы «Открытое произведение» и «Роль читателя», в которых обращается к наивному и идеальному читателю Читателю – Модели. Детективный сюжет у писателя рассчитан на наивного читателя, который может не заметить, что перед ним такой детектив, в котором мало что выясняется, а следователь терпит поражение. Ученый полагает, что идеальному читателю предстоит обнаружить то, что не лежит на поверхности. Он сможет интерпретировать текст в таком духе, в каком создал его писатель3.

В романе Д. Фаулза «Подруга французского лейтенанта» читатель сталкивается с тем же приемом двойного кодирования, что тоже ведет к «галерее читателей». С одной стороны, это викторианец, приверженец устаревшей морали, живущий с помощью иронии и чувств и соблюдающий условности. С другой – недальновидный читатель, поверивший в издательскую рекламу романа как сексуального. В финале романа автор предлагает читателю три варианта завершения романа: викторианский, беллетристический и экзистенциальный. Викторианский вариант, закономерный для эпохи, рассчитан на элитарного читателя, понимающего, что союз Чарльза с Сарой невозможен. Читатель, как и главный герой, поставлен перед выбором: либо он мирится со своей судьбой, женится на нелюбимой, чужой во всех отношениях Эрнестине и продолжает ненавистное дело ее отца. Беллетристический – для массового читателя, ожидающего от романа любовной интриги с хорошим концом. Чарльз, презрев жестокие моральные принципы общества, остается с женщиной своего сердца, близкой ему по духу и убеждениям. Экзистенциальный финал для тех читателей, которые остаются вместе с героем на пути искания собственного "я", своего места по реке жизни с ее законами и тайнами. Эти заключительные варианты объясняют интенцию писателя, направленную на «горизонт читательских ожиданий», воплощенный в образе читателя. Для каждого типа читателей писатель предлагает тот вариант, который ему подходит и удовлетворяет его вкусы и пристрастия. В свободе читательского выбора и состоит творческая стратегия Д. Фаулза.

Другая точка зрения на текст в книге «Текст и его понимание» А.А. Залевская не без основания говорит о труднообозримом количестве публикаций на эту тему, отмечая, что их обзор потребовал бы написания отдельной монографии [Залевская А.А.]. Помимо герменевтического и когнитивного подходов к пониманию Залевская А.А. анализирует логико-лингвистический (понимание как аргументативный анализ) и системно-семиотический (понимание как перевод) подходы. Большое внимание уделяется психолингвистическому подходу (понимание как построение проекции текста), который восходит к классическим трудам B.C. Выготского, Н.И. Жинкина, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурии и активно разрабатывается самой А.А. Залевской и Ю.А. Сорокиным. В настоящее время исследовательские интересы смещаются в направлении координаты «Я» как языковой личности, которая создает и воссоздает, т. е. интерпретирует фикциональный мир. Общей мерой любых фикциональных миров становится человек. Исследователи, в частности А.И. Новиков, называют два этапа процесса восприятия и понимания художественного текста языковой личностью: первый этап соответствует вербально-семантическому уровню языковой личности, а второй – когнитивному и прагматико-экстралингвистическому [Новиков А.И.]. В ходе чтения, т. е. в процессе восприятия и понимания художественного текста, осуществляется диалог читателя с писателем, его когнитивной сущностью, концептосферой культуры и т. п. «Мысль выясняется для себя самого лишь в процессе ее выяснения для другого, поэтому нет и не может быть, так сказать, абсолютного монолога, т. е. никому не адресованного, чисто индивидуального выражения мысли для себя самого... Всякое высказывание диалогично, т. е. адресовано другим, участвует в процессе обмена мыслями, социально» [Бахтин М.М]. По словам М.М. Макеевой, каждому частному диалогическому акту «писатель – читатель» будет соответствовать собственная ситуация общения, определяющими факторами в которой выступают: фактор времени (контекст современный / исторический), фактор пространства (культура родная / инородная). Причем все эти факторы рассматриваются не по отношению к реципиенту текста (он всегда выступает как современный представитель родной культуры), а по отношению к продуценту, создающему текст художественного произведения. Внутри каждого из выделенных факторов имеется оппозиция двух параметров: параметра контекста (современный / исторический) и параметра культуры (родная / инородная). Рассмотрение сочетания факторов и параметров внутри них может дать несколько возможных ситуаций протекания диалога, исходом которого может быть коммуникативная удача или неудача, т. е. понимание или непонимание художественного текста, который, вне зависимости от сочетания факторов и параметров, рассматривается как «настоящая одновременность» и для продуцента, и для реципиента. Диалог «писатель – читатель» строится в зависимости от ситуации общения, среди которых М.М. Макеева выделяет следующие: а) «идеальная», возникающая в случае, когда диалог протекает в рамках одной исторической эпохи и в пределах одной (родной) культуры. В данной ситуации создаются идеальные предпосылки для реализации социально-адекватного понимания текста. Все объективные факторы, которые могут послужить предпосылкой к неразрешимой герменевтической ситуации непонимания – сняты, к коммуникативной неудаче в диалоге может привести только превалирование субъективного фактора, например неразвитая языковая личность реципиента; б) «историческая», в которой «включенным» оказывается исторический фактор, т. е. имеет место несовпадение исторических контекстов продуцента и реципиента. Если в идеальной ситуации «общая память» действительно оказывается общей и для продуцента и для реципиента, и обращение к ней не затруднено несовпадением культурного и исторического параметров, то в ситуации, названной «исторической», для обеспечения понимания реципиент встает перед необходимостью обращения к предыдущим историческим контекстам;

в) «интеркультурная», когда наблюдается несовпадение культурных контекстов продуцента и реципиента. Для преодоления ситуации возможного непонимания при рецепции инокультурного текста реципиент поставлен перед необходимостью поиска ответа на возникающие у него по ходу восприятия текста вопросы, вызванные реалиями, обычаями, нравами и бытом представителей другой культуры, в инокультурном контексте;

г) «интеркультурно-историческая», удвоение сложности рецепции художественного текста происходит, когда ситуация протекания диалога задается несовпадением сразу двух параметров: культурного и исторического [Макеева М.Н.]. С такой ситуацией чаще всего и приходится сталкиваться при чтении иноязычного текста. Причинами непонимания иноязычного художественного произведения, неадекватного его восприятия могут служить многие факторы. Это и смещенность границ «художественности» текста, и аксиологичность восприятия, и незнание или слабое знание реалий, и различия в интерпретации текста. Таким образом, представляется оправданным чтение такой литературы приравнять к процессу межкультурной коммуникации в его особо осложненном варианте. Поскольку реципиент видит инокультурный текст через призму своей культуры, процесс понимания направлен на реконструкцию модели иноязычной культуры, представленной в художественном тексте, на основе существующей в сознании читателя картины мира. Из этого следует, что процесс понимания текста воссоздает определенную ситуативную модель, которая базируется на определенном фундаменте фоновых знаний об иноязычной культуре. Но, как показывает культурная практика человечества, указанные препятствия в диалоге являются вполне преодолимыми посредством обращения реципиента к «общей памяти», представленной в этом случае широким культурно-историческим контекстом. Как отмечает М.Ю. Терехова, «понимание художественного текста во многом определяется полнотой и адекватностью филологического знания адресата, его фонового знания в целом. Исследователи говорят о том, что, читая иноязычную литературу, мы значительно сильнее зависим от собственного фонового знания, нежели при чтении русской или советской литературы, поскольку в этом случае мы имеем дело с историко-культурным фоном другой страны» [Сорокин Ю.А., Марковина И.Ю.].

Литература

1. Тарасов Е.Ф. Межкультурное общение – новая онтология анализа языкового сознания // Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996. С. 18.

2. Залевская А.А. Введение в психолингвистику. М., 2000. С. 44.

3. Залевская А.А. Текст и его понимание: монография. Тверь, 2001. С. 62.

4. Новиков А.И. Семантика текста и ее формализация. М., 1983.

5. Бахтин М.М. Из архивных записей к «Проблеме речевых жанров» // Собрание сочинений: в 7 т. М., 1996. Т. 5. С. 213.

6. Макеева М.Н. Риторика художественного текста и ее герменевтические последствия. Тамбов, 2000. С. 55-60.

7. Терехова М.Ю. Лингвостилистический статус учебных видов вторичного текста: автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1988. С. 9.

8. Ушачева А.В. Интерпретация художественного текста как один из способов создания интеркультурной компетенции (на материале австрийского рассказа двадцатого века): автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 1997.

9. Сорокин Ю.А., Марковина И.Ю. Национально-культурная специфика художественного текста. М., 1989.

10. Текст как явление культуры / Аптипов Г.А. [и др.]. Новосибирск, 1989.

11. Фортунатова Е.Ю. Культурологический подход к формированию умений восприятия художественных текстов при обучении русскому языку как иностранному: автореф. дис. ... канд. пед. наук. СПб., 2004.

12. Прохорец Е.К. Обучение чтению современной немецкой художественной литературы для юношества (старшие классы с углублен-ным изучением иностранного языка): авто- реф. дис. ... канд. пед. наук. Тамбов, 2001.